На Путина нужно наезжать, но не до конца

Михаил Хазин

О. Журавлева― Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». И свое мнение сегодня высказывает Михаил Хазин, экономист.

М. Хазин― Здравствуйте. С новым годом, с новым счастьем.

О. Журавлева― Допустим. С днем святой Татьяны, с чем угодно еще. Хорошо, что зашли. Радиослушатели интересуются, когда же, наконец, рухнет доллар, как вы обещали и обрушится американская экономика.

М. Хазин― Когда я обещал, что рухнет доллар.

О. Журавлева― Много раз, вы не поверите.

М. Хазин― Неправда.

О. Журавлева― Расскажите, что же вы обещали.

М. Хазин― Я обещал, что рухнет мировая долларовая система. Она у нас на глазах рушится.

О. Журавлева― Каким образом?

М. Хазин― Соответственно целая куча разных проблем проистекает. Но если так уж совсем аккуратно, то мы видим сегодня, что США остановили эмиссию в 2014 году, уже полтора года прошло. Эмиссия это базовый элемент Бреттон-Вудской финансовой системы. Которая до сих пор работает и которая принята в 1944 году. В результате создаются некоторые проблемы у финансовых институтов. Потому что они в рамках обычной экономической деятельности не рентабельны. Я бы сказал — убыточны. И начинаются разные проблемы, которые проявляются в самых неожиданных местах. Но прежде всего начинают падать те рынки, которые при эмиссионной схеме принимали на себя избыточную ликвидность и поэтому были выше в среднем. Это фондовый рынок, сегодня опять китайцы рухнули. Я думаю что и Нью-йоркская биржа покатится. Собственно кто-то из экспертов не наших говорил, что она должна упасть на три четверти. Вот тут я сказать не берусь, я не специалист по фондовому рынку. Второй рынок, который постепенно падает, действительно более консервативный, падает поэтому медленнее. Это рынок недвижимости. У нас и везде. Потому что мы в этой схеме были по уши. И наконец третий это рынок нефтяной. Нефтяных фьючерсов. Тоже падает. Он, правда, скорее всего, упал излишне, то есть скорее всего поднимется к весне. Но, в общем и целом этот процесс идет. Останавливается инвестиционный процесс в мире, денег много, вложить их с прибылью невозможно. Все хуже, хуже. И соответственно единственная альтернатива эмиссионному ресурсу долларовому является эмиссия региональных валют. ЕС уже несколько раз пытался это сделать, у них сейчас там идет программа, по-моему, полтора триллиона, но они очень боятся. Про китайцев мы даже говорить не будем. Китайцы у себя надули такой пузырь, что теперь он тоже падает.

О. Журавлева― А они надули пузырь или были какие-то объективные причины.

М. Хазин― Что значит объективные. У них проблема – они взяли себе модель внутреннего развития за счет экспорта. Как и Япония. Япония, как ее в 1991 году грохнули, так она до сих пор подняться не может. Там очень низкие темпы роста и проблемы непрерывные дефляции. Что касается Китая, то Китай при Ху Цзиньтао начал реализовывать механизмы стимулирования внутреннего рынка за счет эмиссии. Потому что им надо было хотя бы частично экспортные доходы обеспечивать за счет внутреннего рынка.

О. Журавлева― Просто потеряла часть спроса мирового. Потому что дорожала рабочая сила.

М. Хазин― Они понимали, что будет. Да, во-первых, дорожала рабочая сила, во-вторых, с 2008 года в США стал спрос падать. Они там изображают, что он растет, но если смотреть на все это дело честно, то есть честно учитывать инфляцию, девальвацию доллара…

О. Журавлева― Из чего мы делаем вывод, что они изображают, а на самом деле по-другому?

М. Хазин― Есть целая куча разных признаков. Во-первых, имеются люди в США, которые считают старыми методиками, обсчитывают те же первичные данные и у них получается минус 3-4%. Там есть свои тонкости. Потому что структура экономики изменилась. Поэтому у них могут быть ошибки. Во-вторых, они изменили буквально пару лет назад методику, они стали считать интеллектуальную собственность в ВВП, тут очень большой простор для махинаций. В-третьих, у них есть предписанная рента, гедонистические индексы и прочее разные штуки. Существует целая куча работ, в которых это очень подробно описывается. Официально у них сейчас ВВП 16-17 триллионов, в реальности скорее всего в районе 13, но что такое реальность. Потому что мы эмиссионную прибыль финансовой системы как будем учитывать. А она реальная эмиссионная. А эмиссия как известно не создает активы. Она только их перераспределяет. То есть это очень сложная тема.

О. Журавлева― Давайте по-простому. Если вы считаете, что мы сейчас наблюдаем некий глобальный пересчет всего, всех ценностей и как вы говорите, рухнет долларовая система. Кто-то от этого выиграет? Кто и что?

М. Хазин― Как всегда. Кто-то выиграет, а кто-то проиграет. Если говорить о проблемах, еще несколько лет назад стало понятно, когда эта машина эмиссионная стала останавливаться. Что еще в 1944 году на Бреттон-Вудской конференции были сделаны две стандартные ошибки. Первая состояла в том, что в качестве мировой валюты был взят американский доллар. Что создало некоторое объективное противоречие в интересах. Тогда в 1944 году экономика США была больше 50% мировой, и это противоречие было не так видно. Сегодня экономика США меньше 20%, по разным оценкам 16-18, и сегодня это уже стало реальной проблемой. То есть что поддерживать. Мировую финансовую систему или экономику США. Это реальная проблема. А вторая проблема связана с тем, что в рамках Бреттон-Вудской системы сделали три новых международных института: МВФ, Мировой банк и Генеральное соглашение по тарифам и торговле, которое теперь именуются ВТО. А вот регулирование доллара оставили у национального института. У федеральной резервной системы США. Соответственно начались проблемы, и в 2011 году мировая финансовая элита попыталась вывести эмиссию мировой валюты из-под суверенитета США.

О. Журавлева― Мировая финансовая элита – вы кого имеете в виду?

М. Хазин― Я имею в виду те люди, которые являются бенефициарами вот этой эмиссионной долларовой схемы. Эта операция называлась — ЦБ Центробанков. Если вы посмотрите документы G8, G20 и прочие разные первой полвоны 2011 года, то они все посвящены этой теме. Сначала было принято решение, что ЦБ Центробанков будет на основе МВФ. Потом было принято решение, что мировой валютой станет новая специальная валюта на базе специальных прав заимствований. Была очень сложная драка между тем, как менять доли акционерные в составе МВФ. Китай очень активно рвался. Мы теперь первая экономика мира по ВВП формально, поэтому будьте любезны повышать наш уровень. А в МВФ блокирующий пакет по уставу 25%, это у одной страны эти 25% есть – у США. И была такая драка, драка и вдруг неожиданно — бах, дело Стросс-Кана. И тема закрыта.

О. Журавлева― Наша тема не закрыта. Михаил Хазин сейчас откроет нам все тайны мировой экономики. Встречаемся после небольшого перерыва.

О. Журавлева― И снова с вами программа «Особое мнение». У нас в гостях экономист Михаил Хазин, который нам объяснил, что нынешняя финансовая система устарела. Требует замены.

М. Хазин― Да. И после дела Стросс-Кана произошел раскол в мировой элите достаточно жесткий. Он просто объективный. Кто-то считает, что надо спасать экономику США и плевать на всех остальных.

О. Журавлева― Она не выглядит такой уж изнуренной.

М. Хазин― Нет, она очень плохо выглядит. Я много раз повторял, я еще раз повторю, средняя зарплата в США по покупательной способности на уровне 1958 года.

О. Журавлева― Да что вы.

М. Хазин― А весь уровень жизни поддерживается за счет роста долга и уже это не получается. Потому что все демпферы без инфляционной эмиссии уже исчерпаны. То есть больше не получится. Вот они остановили и начались проблемы. Есть книжка американская, по-моему, Райх его фамилия. Я к ней предисловие писал. Она у нас издана. Маленькая черненькая книжка, в которой очень подробно, она вся посвящена одному вопросу – каков на самом деле жизненный уровень населения США сегодня. И на самом деле сегодня домохозяйства тратят сильно больше, чем получают и механизм, которым система поддерживается, он исчерпан. И в ЕС очень похожая ситуация. Если вы посмотрите на статистические показатели американские, они очень плохие. При этом министерство труда сильно врет о статистике безработицы, настолько врет, что ФРС начала считать свой индекс безработицы. Они же отвечают, у ФРС не один мандат как у нашего ЦБ устойчивости валюты, у них с 1977 года есть и второй мандат. Они должны минимизировать безработицу. И поскольку они статистике министерства труда не верят, то они начали считать свой индекс. И очень интересно, потому что по индексу министерства труда — безработица минимальная за довольно большой период. А у ФПС она максимальная за довольно большой период.

О. Журавлева― Интересно получается. Получается, что кроме Михаила Хазина и еще буквально пары-тройки людей никто не понимает, как вообще управлять этой системой.

М. Хазин― Не так. Дело в том, что я тут написал книжку. Называется она «Лестница в небо», она про власть.

О. Журавлева― Да что вы.

М. Хазин― И там написано, что власть — это соревнование малых организованных групп. Властных группировок. И первое правило борьбы за власть состоит в следующем: ты должен делать то, что полезно твоей группировке. Поэтому если информация о том, что происходит на самом деле твоей группировке вредит, значит эта информация выходить за пределы не должна. Точка. По этой причине ожидать, что министерство труда, которое отвечает за соответствующие показатели, будет говорить, что у него все плохо, невозможно. Точно так же как и у нас. Когда министр экономического развития, который отвечает за экономический рост, нам изо дня в день объясняет, что кризис уже закончился. Ему говорят: ну вы же вчера говорили, что он закончился. А сегодня хуже, чем вчера. Он говорит: да, да, вчера я ошибся. Но сегодня в последний раз зуб даю, точно кончился. И так каждый день.

О. Журавлева― В этот момент хотелось бы узнать. Даже если все происходит так, как вы это видите, почему бы и нет, что происходит в России. Допустим, рухнуло в Америке все, совсем стало плохо, они впали в страшную депрессию, а в России в это время что происходит?

М. Хазин― Это хороший вопрос. Дело в том, что мы на протяжении 20 с лишним лет, 25 пытались встроиться в их систему. Обращаю ваше внимание, что эта система мировая. В нее сегодня встроены вообще все.

О. Журавлева― То есть совсем.

М. Хазин― Вообще все, даже Северная Корея, Куба и так далее. Они, правда, встроены хитрым способом. Но все равно встроены.

О. Журавлева― А мы?

М. Хазин― А вы чего думаете, все эти программы по оружию массового поражения в Северной Корее кто финансирует.

О. Журавлева― Я уже готова поверить, что лично вы.

М. Хазин― Нет, их финансирует естественно Южная Корея. Для того чтобы не попадать в ситуацию с Ираном, против которого объявили санкции, корейцы, которые между собой уже давно договорились, они играют на пару. Сейчас получают максимальный гешефт от того, что они разные.

О. Журавлева― То есть они как бы защищают нас от ужасной Кореи и за это получают свои денежки.

М. Хазин― Они защищают мир от ужасной Северной Кореи и за это получают от США, а с другой стороны они развивают свое оружие и поэтому когда объединение произойдет, ни Япония, ни Китай с ними ничего сделать не смогут. Это все грамотно. Они вообще в этом смысле молодцы. Иногда, когда они устраивают перестрелки мне просто смешно становится, настолько шито белыми нитками, специально организовано, что просто… Ну неважно. Дело в том, что эта система работала следующим образом. При ее расширении получался некоторый дополнительный продукт, который делился между всеми, как делился — это решали США. Но поскольку все что-то получали, все были довольны. А дальше произошел конфуз. Больше не получается.

О. Журавлева― Мы не вовремя вошли в мировую систему.

М. Хазин― У нас не было другого варианта. А, кроме того, недовольны все: ЕС, Китай, Индия. Все. Кто-то говорит, что надо менять правила ВТО, а эти гады европейцы и США не открывают свои рынки сельхозпродукции. А американцы хотят продавать в ЕС генномодифицированную продукцию. А европейцы говорят, нет, Монсанты не будет на нашей территории. Все недовольны. И реально жизненный уровень населения падает во всем мире. Независимо от того, что рисуют статистики. Может быть еще не падает в Китае. Но китайская статистика она не проверяема. То есть они всегда способны предъявить 100-200-300 миллионов человек, у которых жизнь за прошлый год улучшилась.

О. Журавлева― Все-таки про Россию. Мы можем, я не скажу мы с вами, а руководство страны может как-то влиять на происходящее.

М. Хазин― Про Россию.

О. Журавлева― Выводить нас в какую-то более тихую гавань. Как нам говорили.

М. Хазин― При нынешней модели это невозможно.

О. Журавлева― Модель надо менять.

М. Хазин― Мы начали падать в 2012 году, первый квартал, когда стал отрицательный рост, то есть ВВП стал падать это 4-й квартал 12-го года. С тех пор мы все время падаем. Мы вышли на траекторию депрессивного спада. В декабре 14-го года денежные власти, то есть Минфин и ЦБ от большого ума решили простимулировать экономику, в результате мы получили резкий провал 15-го года. Сейчас мы снова вышли на эту депрессивную кривую. Мы получим по итогам 16-го года, если ничего не случится, минус 3-3,5%. В реальности спад 15-го года около 10%. 8-12, ВВП это бухгалтерский параметр, поэтому трудно оценивать.

О. Журавлева― Говорят, что реальные зарплаты на 9 с лишним процентов уменьшились.

М. Хазин― Спад ВВП около 10%, покупательная способность населения с низкими зарплатами упала примерно на 20%. А с высокими немножко по-другому. Вы поймите, тут же какая логика. Если, например, вы купили квартиру, а цены на квартиры упали на 10%, то поскольку квартира очень большая, то она, это падение забивает весь тот рост цен на картошку и хлеб, который вы покупаете в течение года. Поэтому лично для вас имеет место не инфляция, а дефляция. Но много ли у нас народу покупают квартиры.

О. Журавлева― Много ли от этого радости.

М. Хазин― В этой ситуации можно изменить модель. То есть перейти к этой самой модели региональной эмиссионной валюты. Проблема.

О. Журавлева― Вот в чем проблема — мы узнаем в следующей части. Заинтригуем публику.

НОВОСТИ

О. Журавлева― И снова с вами программа «Особое мнение». Наконец-то Михаил Хазин нам объяснит, в чем проблема.

М. Хазин― Да, нужно менять модель на систему региональную. И собственно в этом направлении движется этот самый Евразийский экономический союз.

О. Журавлева― Одна сносочка. Менять мировую систему или внутри страны.

М. Хазин― Идет некоторая тенденция в мировой системе распада на региональные зоны. В США есть разные промежуточные варианты типа тихоокеанской зоны свободной торговли, североатлантической. При этом это вызывает свои проблемы. Англичане ставят Брюсселю ультиматум. Подпишите договор о зоне свободной торговли – выйдем из ЕС на хрен. То есть там страсти кипят. Но раздел мира на эти валютные зоны, с некой гордостью должен отметить, что я про это написал еще в книжке 2003 года. А весь фокус состоит вот в чем. Если выходить, когда еще существует единая долларовая зона, то может получиться Северная Корея. То есть это чревато. А если держаться за долларовую зону, когда она уже фактически рассыпается, то тоже будут неприятности. И проблема в том, что надо очень грамотно это сделать. К сожалению, в нашей стране люди, которые определяют экономическую политику, они целиком держатся за долларовую зону. Двумя руками. Это понятно, потому что их ставили в 90-е годы как раз представители мировой финансовой элиты. Они образуют единую группу. И в этом смысле ожидать…

О. Журавлева― Их заокеанские хозяева диктуют им эту политику?

М. Хазин― Это не хозяева. Есть транснациональная корпорация. А есть элитная группировка. У которой основной инструмент это долларовая финансовая система. В ней много людей.

О. Журавлева― Что это за люди?

М. Хазин― Это люди.

О. Журавлева― Они знакомы между собой, они тусят в Лугано, договариваются, как править миром.

М. Хазин― Те, которые наверху, конечно знакомы.

О. Журавлева― Туда входят политические лидеры?

М. Хазин― Политические лидеры это управленческая часть, их приглашают. Их ставят. Еще раз повторяю, я написал книжку, там все очень подробно…

О. Журавлева― Но вы были хоть на одном таком совещании?

М. Хазин― Нет, конечно. И более того, я подозреваю, что из наших вообще никто не был. Может быть, был Геращенко. Пару раз. Но это надо его спросить. Но нужно понимать, что он был на расширенных мероприятиях. В личном плане как человек очень уважаемый. А Набиуллина, Игнатьев, Дубинин это «шестерки».

О. Журавлева― А вот кстати, простите. Говорят сейчас злые заокеанские языки, что Путин страшно богатый человек. Может он тоже входит в эту элиту.

М. Хазин― Это как бы за пределами. Нет, а деньги тут не имеют значения. Речь идет о власти. Понимаете, деньги имеют смысл только в том случае, если, во-первых, вы их можете защитить, а, во-вторых, можете, если у вас есть ресурс их взять столько, сколько надо. А если у вас нет ни того ни другого, то то, что у вас сегодня много, а завтра ничего нет, это неактуально.

О. Журавлева― То есть Путин не может являться мировой финансовой элитой.

М. Хазин― Нет. Не может.

О. Журавлева― Править миром ему не грозит.

М. Хазин― Я еще раз повторяю, что мировая элита это некоторая группа лиц, которые формировались на протяжении веков.

О. Журавлева― Да вы что. Они наследственные что ли.

М. Хазин― Разумеется. Там родоплеменная система. И в ней происходят…

О. Журавлева― Старейшины мировой синархии. Я ждала этого.

М. Хазин― А туда включаются люди новые либо по браку, есть просто четкие совершенно истории, которые показывают, что данного человека… Можно пример. В 2003 году произошло две очень похожих истории. Первая из них это арест Ходорковского, который считал, что его Путин арестовать не сможет. А вторая история это попытка Буша-младшего в США арестовать сына, даже не самого Кофи Аннана, генсека ООН, а только сына. Ничего у него не вышло. И когда мне некий человек начал рассказывать, весь сыр-бор в том, что Бушу нужна была санкция на агрессию в Ираке, а он не давал ее. Была попытка надавить на Кофи Аннана генсека ООН через арест его сына.

О. Журавлева― Какая гадость ужасная.

М. Хазин― И когда ко мне пришли и рассказали, что вот сейчас оно и будет, я на это ответил, что я в это не верю. Когда меня спросили, почему, я сказал что потому что у сына Кофи Аннана кроме папы имеется еще мама. Точнее мачеха. А кто собственно жена Кофи Аннана.

О. Журавлева― А она потомственная мировая элита.

М. Хазин― Да. Она племянница Рауля Валленберга. А семья Валленбергов в элиту мировую входит, безусловно. И полномочий президента США недостаточно для ареста члена семьи Валленбергов. Сталин в 45-м году мог арестовать, а Буш в 2003 не смог. И это совершенно четкая разница. У Кофи Аннана и его сына не то что миллиардов, может быть даже десятков миллионов нет. Но вот их арестовать нельзя. А у Ходорковского миллиарды, а его арестовать можно. Это разница между богатым человеком и членом элиты. Это разные понятия.

О. Журавлева― Получается, если миром правят такие потомственные представители элиты, рыцари вот этого всего, получается, что они уже давно выродились…

М. Хазин― Почему?

О. Журавлева― Потому что по наследству не передается какой-то удивительный стратегический ум.

М. Хазин― Знаете, в научной среде Великобритании второй половины 19 века научные способности передавались довольно специфическим образом. От отца к мужу дочери. Кроме того, наиболее выдающиеся представители не элиты в элиту войти могут.

О. Журавлева― Каким образом? Правильно жениться?

М. Хазин― Нет, жениться это само собой. Кофи Аннан женился. А соответственно правильной деятельностью на протяжении многих десятилетий доказывая, что ты соответствуешь.

О. Журавлева― Скажите, пожалуйста, эти силы, я даже не буду говорить эти люди, эти силы в состоянии не довести мировую экономику до краха.

М. Хазин― Сегодня – нет.

О. Журавлева― Почему?

М. Хазин― Они оказались в тяжелом положении, потому что они весь научный, экономический и социально-политический дискурс отдали в конце 70-х финансистам. По причине страшного кризиса 70-х годов на Западе. И в результате сегодня весь научный дискурс в этих направлениях определяется финансистами, которые в него включили имманентным, то есть не отчуждаемым образом условия, что их финансистов, обижать нельзя. А поскольку объективные экономические процессы резко уменьшат роль финансовой элиты, возникает некоторое противоречие. И до тех пор, пока на элитном уровне этот конфликт не будет решен достаточно жестко, то есть путем резкого сокращения финансовой элиты, выйти из этого кризиса не получится. К сожалению.

О. Журавлева― Получается, что незримые старшины или кто угодно еще 36 невидимых просто не в состоянии нам ничего предложить.

М. Хазин― Они же люди.

О. Журавлева― И в результате мир будет катиться в катастрофу.

М. Хазин― Экономический кризис он описан уже достаточно давно и масштабы его.

О. Журавлева― Хороша элита, которая ничем управлять не может. Спасти от кризиса не может.

М. Хазин― Представьте себе, у нас есть целая куча исторических фактов про разных монархов. Вот есть в очень похожих ситуациях удачный монарх, который лично сумел понять, что надо что-то менять. И неудачный.

О. Журавлева― Сейчас неудачная элита.

М. Хазин― Она не то чтобы неудачная. Элите вообще труднее, чем монарху. Потому что монарх принимает решения единолично, а там нужен сложный консенсус. И пока нет.

О. Журавлева― Хорошо, самый последний вопрос. Скажите, пожалуйста, есть ли какие-то подвижки в российской экономической политике, которые говорят о том, что нам может повезти.

М. Хазин― Нет, при нынешнем руководстве не получится. Потому что еще раз повторяю, эта модель закончилась. До тех пор пока у нас экономическую политику определяют люди, которые нас привязывают к падающей модели, мы будем падать. С этим ничего нельзя сделать.

О. Журавлева― А перевязать нас к другой модели кто сможет?

М. Хазин― А для этого надо менять людей. А пока на это Путин не согласен.

О. Журавлева― А кто может повлиять на эту смену власти?

М. Хазин― Не знаю.

О. Журавлева― Мировое правительство.

М. Хазин― А ему на самом деле наплевать. А какая ему разница.

О. Журавлева― Тоже верно.

М. Хазин― Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

О. Журавлева― Но все-таки очень большая страна и страшновато…

М. Хазин― Есть проблемы, но они считают, что все равно не сегодня и не завтра. Да, разумеется, распада России допускать нельзя, потому что в этом случае к ядерному оружию какой-нибудь ИГИЛ доберется. Этого делать нельзя категорически. Поэтому на Путина нужно наезжать, но не до конца. И пытаться заменить его на кого-то более удобного, но поскольку никого больше нет, ну вообще.

О. Журавлева― Почему?

М. Хазин― А кто?

О. Журавлева― Я не знаю. Вы вон целую мировую элиту знаете, про которых никто не слыхал.

М. Хазин― Почему, как раз про них все слыхали.

О. Журавлева― Неужели в стране нет какой-нибудь элиты, из которой…

М. Хазин― Все про них слыхали.

О. Журавлева― Скажите, пожалуйста, санкции снимут, как вам кажется?

М. Хазин― Не знаю. Посмотрим. Это на самом деле непринципиально. То есть все уже поняли, что это была дурость с их стороны. Они тоже поняли, что это была дурость. Но признать это вслух невозможно. Поэтому они сейчас будут какие-нибудь фокусы устраивать. Бога ради, это политические игры, они на самом деле малоинтересны.

О. Журавлева― Но они на экономику никак не повлияют?

М. Хазин― По большому счету никак. Это мелкая рябь на фоне базовых процессов.

О. Журавлева― Михаил Хазин, экономист со своим особым мнением был сегодня в одноименной программе. Всем спасибо. Всего доброго.

Эхо Москвы 26.01.2016
Михаил Хазин
Михаил Леонидович Хазин (род. 1962) — российский экономист, публицист, теле- и радиоведущий. Президент компании экспертного консультирования «Неокон». В 1997-98 гг. замначальника экономического управления Президента РФ.