Украина или Микророссия

Валерий Коровин

Каким образом развивались исторические процессы, что ситуация в отношениях с Украиной дошла до той, которую мы имеем сегодня? Какова метафизика "украинского", в чем ее истоки? Кто же такие украинцы? Почему они так отдалились от нас духовно? Ведущий телеканала +Царьград+ Андрей Афанасьев в передаче "Русский ответ" обсуждает эти непростые вопросы с главным редактором интернет-журнала "Русский обозреватель" Егором Холмогоровым и директором Центра геополитических экспертиз Валерием Коровиным.

Андрей Афанасьев: В 1648 году Богдан Хмельницкий написал письмо государю Алексею Михайловичу Романову с просьбой о принятии Гетманщины в состав Российского государства. У нас в студии — Егор Станиславович Холмогоров, публицист, человек, представляющий угрозу для национальной безопасности Украины, по версии киевских властей. Ему запрещен въезд на территорию этой страны. Добрый вечер.

Егор Холмогоров: Здравствуйте.

А.А.: Скажите, пожалуйста, как вы можете охарактеризовать тот шаг Богдана Хмельницкого?

Е.Х.: Прежде всего, в отличие, скажем, от огромного количества наших публицистов, историков, политиков и так далее, я все эти письма читал в оригинале. Есть огромный хороший сборник, трехтомный, "Воссоединение Украины с Россией", изданный в 1954 году. В нем — подробнейшая, как бы документированная история подготовки Переяславской рады, во всех деталях. И там при этом письме, равно как и при всех прочих письмах Богдана Хмельницкого, есть специальная отметка канцелярии Посольского приказа: "Перевод с белорусского языка". То есть язык Богдана Хмельницкого, в целом достаточно понятный, тем не менее, отличался от того языка, на котором говорили в Москве, это нуждалось для государя в некотором переводе. Но только тот язык, на котором он писал, считался там не украинским, не малороссийским — он считался, по категоризации Посольского приказа, белорусским.

А.А.: Интересно, я об этом не знал.

Е.Х.: Это очень интересный факт. Второй интересный факт: я очень долго искал в этом трехтомнике, который называется, напомню, "Воссоединение Украины с Россией", слово "Украина" — мучился-мучился и его не нашел. Слово "Украина" там появлялось только в контекстах. Притом что там есть подробнейший указатель, где вы можете (на каких страницах) найти это слово: я заглядывал на все эти страницы и находил там либо "Малая Россия", что советские редакторы объединили в один термин, либо я находил это в польских документах — то есть, в польских документах иногда слово "Украина" проскальзывало. Либо я находил это в русских документах: например, какой-нибудь белгородский воевода отписывает государю, что вот тут, на Украинах было какое-то шевеление крымских татар. То есть, вообще это слово не имело никакого отношения к стране Украине, к государству Украине и так далее.

А.А.: Просто окраина.

Е.Х.: Оно имело значение слова "окраина".

А.А.: Ой, как за это сейчас бы ругались в Киеве, на каком-нибудь телевидении киевском.

Е.Х.: Ну, понимаете, это документы — от них никуда не денешься. Как вариант, то пространство, на котором поднял восстание Богдан Хмельницкий, которое он как-то государственно определил и так далее, называлось Запорожская Сечь. Либо те, кто его населял, назывались (опять же, в русской терминологии) "черкасы". Либо появился еще вариант книжный — Малая Русь. Если интересно, я могу рассказать, откуда вообще взялся термин "Малая Русь".

А.А.: Обязательно об этом поговорим. Но сначала давайте вспомним цитату — что, собственно, говорил сам гетман Хмельницкий.

Цитата Богдана Хмельницкого: "Царь турецкий — басурман: всем вам известно, как братья наши, православные христиане, греки беду терпят и в каком живут от безбожных утеснений; крымский хан — тоже басурман. Об утеснениях от польских панов нечего и говорить: вы сами знаете. А православный христианин великий государь — восточного единого с нами благочестия, греческого закона, единого исповедания, едино мы тело церковное с православием великой России, главу имея Иисуса Христа. Это великий государь, царь христианский, сжалившись над нестерпимым озлоблением православной Церкви в нашей Малой России, шестилетних наших молений не презревши, теперь милостивое царское сердце к нам склонивши".

А.А.: Вот как раз о Малой России.

Е.Х.: Да. Это знаменитая речь Богдана Хмельницкого на Переяславской раде. Вообще, там же было целое действо. То есть, они как бы собрали такое собрание, митинг. Он произнес эту речь. Как бы постановили, и так далее. То есть, откуда здесь взялся этот термин "Малая Россия"? Он не так уж часто встречается, скажем, в документах того времени, в России он вообще не употреблялся, вопреки мифу современных украинствующих деятелей, что это якобы москали навязали термин "Малая Россия". Ничего подобного. Он впервые взялся из греческой документации Вселенского Патриархата, где митрополитом Микророссии (так вот и писалось в одно слово — Микророссия) именовался митрополит Галицкий.

Дело в том, что галицкие князья старались как-то отделить свою церковную организацию от церковной организации всей остальной Руси, которая называлась Великороссия: как бы Великая Россия, или вся Россия, Мегароссия. Это еще более ранний термин — он появился раньше, чем эта Микророссия, на несколько столетий раньше. Так вот, они пытались отделить, создать свою сепаратную церковную организацию. Время от времени шантажом выбивали термин у Константинополя, хотя очень не хотели в Константинополе делить русскую митрополию. Один раз вышло вообще смешно. Митрополит Петр, будучи как бы галицким, волынским уроженцем, приехал в Константинополь. Его там рукоположили в митрополиты Великой России, вместо Малой. И он вместо Галича поехал во Владимир и в Москву. Так вот. И какое-то время термин "Микророссия" функционировал, хотя Галицкая митрополия в итоге исчезла, вместо этого возникла сепаратистская митрополия в Киеве, очень странная. И термин появился вновь в документах борца с Брестской унией Иоанна Вишенского, знаменитого православного публициста, одного из классиков, на самом деле, русской литературы…

А.А.: Который боролся за православие.

Е.Х.: Да. Он боролся за православие. В его текстах появляется термин "Малая Россия", или "Малая Русь". В каком контексте? Всегда контекст абсолютно одинаковый: вот, смотрите, в Великой России стоит благочестие православное непоколебимо, а в Малой России православие преследуется. То есть для него этот термин означал: фактически Великая Россия — территория православного мира, Малая Россия — это территория, где православие вынуждено бороться за свое выживание. И этот контраст уже вошел в речь образованных людей того времени. В частности, одним из них был секретарь Богдана Хмельницкого Иван Выговской, который потом, кстати, сам стал гетманом и, что интересно, перебросился на сторону Польши. Это была знаменитая Руина и так далее. Но до того момента он был как бы литературным секретарем Хмельницкого…

А.А.: Спичрайтером.

Е.Х.: Да. Скорее всего, все эти тексты писал он. И вот в документах, выходящих из-под его пера, в его переговорах с царскими посланцами… Кстати, он сыграл очень крупную роль в том, чтобы уговорить Москву принять Малую Россию.

А.А.: Гетманщину, как вы до этого говорили.

Е.Х.: Да. Вот он постоянно употребляет этот термин — "Малая Россия", "Малая Русь". И он фактически ввел его, так что через какое-то время тот уже появился даже в царском титуле в Москве. То есть удивительно, что такой человек в конечном счете оказался предателем, что лишний раз доказывает: к так называемым киевским партнерам, любым, нужно относиться с настороженностью.

А.А.: Егор Станиславович, у нас сейчас на прямой связи со студией политолог, журналист Валерий Михайлович Коровин. Добрый вечер.

Валерий Коровин: Добрый вечер.

А.А.: Валерий Михайлович, скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, в чем метафизика украинства нынешнего и того, чему оно, так сказать, наследует?

В.К.: В том, чтобы расчленить русскую цивилизацию, российскую государственность. И эта метафизика кроется в политическом концепте украинской политической нации, который искусственно был создан и насаждался — сначала австрийцами, потом поляками — и сейчас, после советского периода, облечен в границы Украинской Советской Социалистической Республики. И главная его метафизическая особенность — в том, что в него нужно поверить. То есть, когда ты веришь в существование украинской политической нации, она существует в твоей голове. Как только ты перестаешь в нее верить — она рассыпается и рассеивается, как голограмма. Потому что можно говорить о малоросских этносах, можно говорить о русских, живущих на этом пространстве. Это пространство полиэтнично, но оно не является гомогенным, что представляет для себя необходимое условие существования гражданской политической нации, в принципе. И оно не является дискретным, однородным по культурному фону. То есть это разнородное полиэтничное, поликультурное, мультиконфессиональное пространство, каким является, собственно, и большая Россия. Поэтому это неотъемлемая часть большой России. А если верить в этот концепт, тогда она становится Украиной.

А.А.: Такой, самостоятельной достаточно. Знаете, вот Егор Станиславович слушал вас и сказал тоже такую вещь про большевиков. Вот скажите, пожалуйста.

Е.Х.: Ну, дело в том, что никогда нельзя забывать, что человек, который конструировал более всего украинскую нацию, так называемый Михаил Грушевский, как бы знаменитый вроде как автор "Истории Украины-Руси", затем первый президент так называемой Украинской Республики. Большевики ему позволили вернуться из эмиграции, назначили его главой Украинской академии наук, Академии наук УССР. И все 1920-е годы он стоял во главе программы так называемой украинизации Украины. В ходе которой, собственно говоря, украинские националисты получили доступ к начальной и средней школе в пределах Украинской ССР. Впервые в жизни русский ребенок, который говорил на русском языке (ну, с незначительными региональными отличиями), узнал, что он украинец, что он должен говорить на украинском языке, что у него главный писатель и поэт — это не Пушкин, а Тарас Шевченко. Это все он узнавал из советской школы. И, собственно, именно в 1920-е годы, вообще, был создан тот массовый феномен, без которого украинский проект так и оказался бы довольно политической затеей.

А.А.: Зачем большевики это делали?

Е.Х.: Это было напрямую связано с идеологией, скажем так, демонтажа Российской империей. Утверждалось в рамках ленинской национальной политики, что великороссийский шовинистический имперский этнос угнетает малые народы…

В.К.: Да. Дело в том, что та модель, которую Ленин предложил для создания Союза Советских Социалистических Республик, включала в себя алгоритм включения национальных государств в это социалистическое сообщество. Поэтому необходимо было показать, что народы самоопределяются в качестве политических наций — дальше там к власти приходят марксисты и пролетарии, которые подавляют глас капитала, соединяются с марксистами других национальных государств. То есть, по сути, в советском государстве был заложен алгоритм, приглашающий воссоединяться с советским государством другие политические нации, другие государства. Это были, на тот момент, национальные государства Европы. Показывая, что Украина — это национальное государство: украинцы самоопределились, большевики, марксисты пришли к власти, а теперь вы, поляки, немцы, осуществляйте у себя марксистскую революцию и соединяйтесь, как все пролетарии, в Союз Советских Социалистических Республик.

А.А.: Но получилось совсем по-другому. Я просто хочу вспомнить один момент (он такой самый яркий и понятный) — для зрителей, к чему это привело. Это привело, например, к дивизии СС "Галиция". Небольшой материал мы подготовили.

Текст видеоматериала. Дивизия СС "Галиция" формировалась преимущественно из украинских добровольцев, проживавших на оккупированных территориях. Численность на декабрь 1944 года — 22 тысячи человек. В боевых действиях на фронте дивизия почти не участвовала. Под предлогом борьбы с партизанами, дивизия участвовала в уничтожении гражданского населения в оккупированных немцами областях, проявив исключительную жестокость в отношении польского и еврейского населения. Уже с 1943 года подразделения дивизии стали принимать участие в боевых действиях против партизан во Франции, Польше, Югославии и на Западной Украине. С осени 1943 по весну 1944 года части дивизии участвовали в карательных операциях на юго-востоке Польши и в дистрикте Галиция. В мае 1945 года дивизия практически полным составом сдалась американским и английским войскам.

А.А.: Ну, такие, в общем, вояки.

Е.Х.: Заметьте, люди все-таки попали в Европу, побывали во Франции. То есть, некоторым образом идея евроинтеграции в проекте этой дивизии была реализована. Но только давайте не забудем, что Галичина — это все-таки совершенно особый регион, не имеющий прямого отношения к тому, что мы, скажем так, называем Украиной. Это часть Австро-Венгерской империи. Это часть, которая выпала из русского политического пространства очень давно, уже в XIV-XV веке.

А.А.: И так и не вернулась.

Е.Х.: Да, оказавшись сначала в составе Польши, потом, после разделов Польши, в составе Австрии, Австро-Венгерской дуалистической монархии и так далее. И, собственно говоря, опять-таки, генезис тамошнего украинства немножко не совпадает с тем, ради чего австрийцы стимулировали украинство здесь, в России. Здесь они стимулировали его ради раскола. Там же венский двор его стимулировал ради того, чтобы противопоставить какое-то влияние Польше. Львов был абсолютно польским городом. Собственно, тем, кто там бывал, до сих пор ясно, что это польский город, очень красивый, очень приятный.

А.А.: С точки зрения архитектуры даже… Но сейчас ведь львовские в основном заправляют-то в Киеве.

Е.Х.: Ну нет, сейчас, к сожалению, львовские не заправляют в Киеве. Заправляет их идеология, совершенно безумная. Но при этом чисто человеческие кадры — как раз, в основном, из Центральной Украины. Это люди, которые мотивированы, прежде всего, идеей дерусификации. Смотрите, у галичан действительно есть своя собственная идентичность. Это признают абсолютно все. Поэтому когда я, скажем, говорил с ополченцами Донбасса, они предлагают: "Давайте поделим Украину по границе 1939 года. Вот эти австрийцы пусть живут где-то там отдельно, а вот это все — наша земля. Все-таки наша культура, наша история Российской империи нас связывает. А эти — пусть вообще куда-нибудь в Польшу, или сами по себе".

В.К.: Действительно, так называемая линия Сталина — это та естественная граница, по которой происходит цивилизационный разлом этого пространства. То есть все, что находится восточнее, принадлежит к восточной, русской цивилизации, а то, что западнее, — к европейской. И эта ненависть к русским… Психологический механизм этого определяется понятием "ресентимент", то есть такая мелкая злоба, зависть и некий комплекс даже по отношению к Великороссии, к великороссам, которые выражаются в абсолютном, тотальном и совершенно неосмысленном отрицании всего, что связано с большой Россией.

А.А.: А есть какая-то религиозная основа?

В.К.: Католицизм, да. Католицизм есть такая как бы разрушительная идея, которая насаждается в славянский мир и абсолютно его вводит во внутреннее концептуальное противоречие. То есть, славяне-католики ненавидят православных русских так же, как католики-неславяне.

А.А.: Мы подготовили небольшой материал по униатству, просто чтобы наши зрители тоже понимали.

Текст видеоматериала. Украинская греко-католическая церковь, или униатская церковь, ведет свою историю от Киевской митрополии Константинопольского Патриархата, которая была основана в результате Крещения Руси в конце X века. В октябре в 1596 году большая часть епископов Киевской митрополии, во главе с митрополитом Михаилом Рогозой, на Соборе в Бресте приняли решение о признании верховной юрисдикции Римского Папы. Условия унии предусматривали, при сохранении верующими и духовенством византийского обряда, признание власти Папы и католических догматов. В XIX веке Российская империя предпринимала попытки вернуть униатов в лоно православия. В XX веке многие униаты поддержали немецко-фашистских оккупантов. Униаты получили поддержку властей независимой Украины, начался процесс сведения счетов с Русской Православной Церковью. Были захвачены многие храмы, совершались нападения на духовенство. По разным данным, сегодня на Украине до 4,5 миллиона униатов.

А.А.: И в основном это как раз Львов.

Е.Х.: На самом деле, ситуация с униатством еще интереснее. Фактически восстание Богдана Хмельницкого было, в значительной степени, борьбой именно за православие, за восстановление православия. После того как Иерусалимский Патриарх Досифей, проездом через Киев в Москву, в какой-то момент восстановил православную иерархию, наконец-то у казаков появилась внятная идентичность, своя иерархия, своя вера, которую они смогли защищать. И они, благодаря Богдану Хмельницкому, действительно смогли восстановить православие, и тут же поставить его под защиту единоверного русского царя. Что касается, скажем, попыток ликвидировать унию, то проблема состояла в том, что унию на Западной Украине ликвидировали, что называется, при товарище Сталине и сталинскими методами.

Заметьте, в Белоруссии, где уния ликвидировалась в XIX веке по инициативе митрополита Иосифа Семашко (я не знаю, почему до сих пор наша православная Церковь его не канонизировала)… Белорусские униаты воссоединились с Россией, и фактически она не восстановилась, эта белорусская уния.

На Западной Украине все происходило уже после Второй мировой войны и происходило, понятное дело, при поддержке наших силовых органов. И все отскочило назад — сразу как только все винтики развинтились. Но при этом униатство — действительно некое сердце украинства. Почему? Потому что в нем такой же двоякий дух, внешность…

А.А.: Что нам сейчас делать со всем этим? Это очень большой клубок проблем.

Е.Х.: На самом деле, я, как все отлично знают, — сторонник русского идентизма. То есть, я считаю, что начинать нам нужно с воссоединения с теми, кто и без того считает себя русскими, во всех смыслах. Кто готов за это сражаться, готов за это претерпеть. А дальше — работать, что называется, с Украиной. Это случай, когда кошке нужно рубить хвост по частям.

А.А.: Я понял. Егор Станиславович, благодарю вас.

Е.Х.: Спасибо.

А.А.: Валерий Михайлович, тоже низкий поклон, огромное спасибо. Было очень интересно, живо, динамично. Украина — неотъемлемая часть русского мира. Украинцы — это наши люди. До встречи.

Царьград ТВ 17.06.2016
Валерий Коровин
Коровин Валерий Михайлович (р. 1977) — российский политолог, общественный деятель. Директор Центра геополитических экспертиз, заместитель руководителя Центра консервативных исследований социологического факультета МГУ, член Евразийского комитета, заместитель руководителя Международного Евразийского движения, главный редактор Информационно-аналитического портала «Евразия» (http://evrazia.org). Постоянный член Изборского клуба. Подробнее...