1. Введение

Российская экономика имеет «офшоризированный» характер. Большая часть крупных и средних российских предприятий используют офшоры в своей деятельности. При этом многие предприятия – российские резиденты непосредственно или косвенно (например, через вторые, третьи предприятия) тесно аффилированы с офшорными компаниями.

В настоящем докладе подробно анализируется масштаб использования офшоров и вред, ими приносимый, вскрываются истинные причины сложившегося положения и обосновываются основные направления необходимых деофшоризационных мер.

Деофшоризация – это снижение роли офшорного фактора в российском бизнесе, то есть 1) уменьшение количества офшоров, используемых российским бизнесом; 2) уменьшение в количественном и стоимостном выражении товарных и денежных потоков, проходящих из России и в Россию через офшоры.

Для решения задачи деофшоризации потребуется разработать и внедрить в российское законодательство комплекс мер, создающих условия, при которых российский бизнес будет вынужден снизить до достижимых пределов (а в идеале – минимально необходимых в силу объективных причин пределов, устанавливаемых регуляторами) использование офшорных институтов и в значительной степени перейти в российскую юрисдикцию.

Для того чтобы правильно определить направление и состав необходимых для решения задачи деофшоризации мер, прежде всего, необходимо выявить причины, заставившие российский бизнес уйти в офшоры. После этого следует, во-первых, устранить или минимизировать влияние этих причин; во-вторых — создать стимулы для возвращения бизнеса из офшоров в Россию. Эти две существенно различающиеся задачи придется решать с учетом возможностей российского государства.

Среди главных причин ухода российского бизнеса в офшоры многими экспертами выделяются следующие: плохой инвестиционный климат; несовершенное законодательство; плохая судебная система; незащищенность прав собственности; неразвитость фондового рынка и вообще плохие условия для бизнеса в России. Для устранения этих причин предлагаются меры по деофшоризации: улучшить, совершенствовать, развивать, сильнее защищать соответственно. В частности, ставятся задачи: упрочения демократических институтов; обеспечения соблюдения законных прав и свобод граждан; реализации принципов правового государства; устранение чрезмерного вмешательства государства и чиновников в экономику; искоренение коррумпированности госаппарата и так далее. В общем, предлагается создать настолько хорошие условия, что российские капиталы сами вернутся на родину и деофшоризация наступит «сама собой». Очевидно, что на устранение отмеченных причин ухода бизнеса в офшоры потребуется не один десяток лет, а желаемый эффект от предлагаемых мер наступит не ранее 10-15 лет. То есть — уже после истощения запасов высокорентных месторождений углеводородов, на экспорте которых держится вся российская экономика. При этом шансы на реализацию столь амбициозной программы невелики. Либертарианское экспертное сообщество России в докладе «Сценарии для Российской Федерации» обозначило три неблагоприятных сценария экономического, социального и политического развития нашей страны. При этом третий сценарий предполагает падение цен на нефть до 60 долл. за баррель с соответствующими драматическими последствиями. Показательно, что глава российской делегации Д. В. Медведев не согласился с пессимистичными выводами экспертов, заявив: «полностью уверен: ни один из этих сценариев не будет реализован[i]». Тем не менее, участвовавшие в опросе эксперты во многом «определяют погоду» в научно-аналитическом обеспечении социально-экономической политики России. Поэтому весьма высока вероятность проведения деофшоризации российской экономики по их рецептам.

В настоящем докладе показывается, во-первых, несостоятельность политики деофшоризации, основанной на устранении причин ухода бизнеса в офшоры, обусловленных недостатками инвестиционного климата в России и, во-вторых, невозможность возвращения российских капиталов из заграницы только путем улучшения условий для бизнеса в России. При этом, бесспорно, достижение такого улучшения и необходимо, и весьма желательно для перехода экономики России на инновационный высокотехнологичный тип развития, проведения новой индустриализации и перехода в группу высокоразвитых стран.

Во-первых, и законодательство, и суды, и защищенность собственности, и в целом условия для бизнеса в России лучше, чем во многих и многих других странах, привлекавших и привлекающих иностранных инвесторов.

Во-вторых, офшорные государства предоставляют, как правило, компаниям, зарегистрированным в их юрисдикции, исключительно выгодные условия деятельности, такие как: 1) анонимность создания, владения и управления компанией; 2) освобождение от уплаты налогов; 3) практически полное отсутствие государственного регулирования; 4) защиту от проверок и расследований, проводимых налоговыми, и правоохранительными органами других стран, а также от наложенных судебными и административными органами санкций. Ни Россия, ни любое другое неофшорные государство, таких условий своим компаниям никогда не сможет предоставить.

Поэтому надо, конечно, совершенствовать законодательство и работу судов, защищать собственность, улучшать инвестиционный климат, развивать фондовый рынок. Но задачу деофшоризации этими мерами не решить.

Авторы настоящего доклада считают, что главной причиной ухода бизнеса в офшоры являются конкурентные преимущества, связанные с использованием офшоров. Компания, не использующая офшоры, проигрывает своим офшоризованным собратьям. Бизнес вынужден на том или ином этапе своего развития уходить в офшоры просто для того, чтобы сохранить конкурентоспособность.

В докладе подробно анализируется вред офшоров, антиофшорный опыт развитых государств и международных организаций, а также причины, по которым, несмотря на всемирную и всемерную борьбу с офшорами, офшорный бизнес бурно развивается все последние десятилетия.

В последнем параграфе обосновывается комплекс мер, реализация которых позволит уменьшить офшорный фактор в российской экономике.

2. Использование офшоров и вред, ими приносимый

Использование офшоров в бизнесе дает многочисленные преимущества. Но все их можно свести к трем основным :

— Обеспечение непрозрачности (скрытости), в том числе анонимности, владения офшорной компанией и получаемых благодаря этому доходов и иных выгод;

— Возможность платить очень низкие (или вообще не платить) налоги на операции, причем осуществляемые не только в офшорных, но и неофшорных юрисдикциях как самими офшорными компаниями, так и аффилированными с ними или их бенефициариями компаниями – резидентами неофшорных стран;

— Выход на международные рынки дешевых длинных денег.

Вследствие многочисленности форм, видов и способов применения офшоров в коммерческом обороте, в зависимости от контекста, вкладывается разное значение в офшорные термины. Некоторые понятия требуют расширения своего содержания.

В настоящем докладе термины употребляются в следующих значениях:

Офшор (офшорная компания) (англ. off-shore — вне берега) – юридическое лицо, зарегистрированное за пределами российской юрисдикции, пользующееся прямо или опосредованно существенно более льготным в сравнении с российским налоговым режимом и/или возможностью анонимного владения и управления.

Такое расширительное толкование связано с тем, что кроме офшоров, зарегистрированных в классических офшорных юрисдикциях — Британских Виргинских островах (БВО), Белиз, Панама и пр., к офшорным необходимо относить и компании, зарегистрированные в так называемых «налоговых гаванях» – Кипр, Гибралтар, Гонконг, Лихтенштейн, Люксембург и пр. Также следует выделить такие респектабельные юрисдикции как Нидерланды, США, Великобритания, Швейцария. Например, в Великобритании существует такой вид юридического лица, как партнерство с ограниченной ответственностью (англ. Limited Liability Partnership, LLP), не являющееся субъектом налогообложения. Как правило, обоими партнерами такого LLP являются классические офшорные компании. Таким образом, ни само партнерство не платит налоги, ни партнеры, его образующие. Номинальный сервис для LLP обеспечивается в полном объеме.

К опосредовано пользующимся налоговыми льготами можно отнести, например, английскую компанию с ограниченной ответственностью (Ltd.), действующую в паре с классическим офшором на основании агентского договора. Такая английская компания (агент) участвует в обороте от своего имени, но в пользу своего офшорного выгодополучателя (бенефициара). По оценкам экспертов, большинство английских компаний, потерявших свои деньги в кипрских банках, являются или LLP, или агентскими Ltd и принадлежат россиянам.

Практика использования офшоров в бизнесе велика и разнообразна. Всего насчитывается несколько десятков схем наиболее популярных налоговой, инвестиционной и корпоративной оптимизации. Офшоры используются для манипуляций с ценами при трансфертных операциях, для создания холдинговых структур, для вывода из-под налогообложения прибыли, для инвестирования и кредитования, в том числе для самоинвестирования и самокредитования, для страхования и перестрахования, для учреждения трастов и передачи им имущества для защиты от обращения на него взысканий, для работы по агентским и комиссионным схемам, для лизинговых операций, для оказания транспортных услуг, для владения коммерческими судами и частными яхтами, для участия в строительстве, для производства товаров из давальческого сырья, для владения объектами интеллектуальной собственности и выплаты лицензионных платежей, а то и просто в качестве «кошелька», свободного от валютного контроля.

Внешняя легальность этих схем обеспечивается непрозрачностью. В абсолютном большинстве случаев при раскрытии реальных владельцев и управляющих системы офшорных компаний и их взаимосвязей, а также денежно-товарных потоков между ними, становится возможным доказать, что эти схемы противозаконны и подпадают под санкции, предусмотренные и российским, и зарубежным законодательством для притворных сделок, трансфертного ценообразования и уклонения от уплаты налогов (включая страховые взносы и таможенные пошлины), а также для нарушения правил валютного регулирования и валютного контроля.

Поэтому офшорные государства совсем не стремятся раскрывать сведения о реальных владельцах и выгодоприобретателях зарегистрированных у них компаний. И, соответственно, основной способ борьбы с офшорами, используемый в настоящее время, это обеспечение раскрытия информации о реальных владельцах и управляющих офшорных компаний посредством заключения соглашений об обмене налоговой информацией с офшорными государствами (естественно, под угрозой применения санкций со стороны неофшорных или менее офшорных юрисдикций).

Офшоры используются и для криминальной деятельности, в том числе, для отмывания доходов и финансирования терроризма. По оценкам Международного валютного фонда, общемировой объем отмываемых денег составляет 2 – 5% мирового ВВП[ii]. По данным ООН, ежегодно в мире легализуется 400 — 450 млрд. долл., в связи с чем ООН даже объявила «отмывание грязных денег» врагом общества номер один[iii]. За пределы страны ежегодно незаконно вывозится более 50 млрд. долл., что вполне сопоставимо с государственным бюджетом России (см. Приложение). По тем же расчетам за постсоветский период за рубеж было вывезено более 480 млрд. долл. – и это только перемещенных по криминальным цепочкам.

Различные эксперты дают различные данные об объеме мировой торговли, проходящей через офшоры, и о величине капиталов, аккумулированных в офшорных юрисдикциях. По данным ЦСА РАН в 2010 г. стоимость глобальных активов под управлением финансовых институтов в офшорах составляла 7,8 трлн. долл., т. е. 6,4 % глобального мирового богатства, которое оценивалось в 121,8 трлн. долл.[iv]. Эти данные носят оценочный характер ввиду непрозрачности офшорного бизнеса. Но очевидно, что офшоры играют гигантскую роль в мировой экономике. Так, например, из ста британских компаний с наибольшей капитализацией, включенных в листинг Лондонской фондовой биржи, лишь две не пользуются офшорами. Остальные имеют более 8 тыс. дочерних структур в офшорах по всему миру. 83 из 100 крупнейших американских корпораций, акции которых обращаются на бирже, имеют дочерние компании в офшорах[v]. Бизнес транснациональных корпораций построен на офшорах.

Из развитых государств Россия по масштабам использования офшоров впереди планеты всей. Большая часть экономики России так или иначе завязана на офшоры. Оценки разнятся, но практически весь крупный и средний бизнес использует офшоры. Многие мелкие компании (даже те, которые никак не связаны с международной торговлей), приобретающие на внутреннем рынке все необходимые им товары, материалы, комплектующие, ресурсы и на внутреннем же рынке реализующие свои товары/работы/услуги, стремятся стать «международными». То есть стремятся учредить за границей компанию и построить на ней корпоративную цепочку и/или оформить на нее право собственности на основные средства и/или выплачивать ей роялти за пользование товарными знаками.

Использование офшоров российским бизнесом причиняет огромный вред интересам Российского государства.

Анонимность владения и управления офшором используется для криминальной деятельности, в том числе, для уклонения от уплаты налогов, коррупции и финансирования терроризма.

Налоговая оптимизация корпоративной структуры российских предприятий и их товарных потоков с использованием офшоров приводит к недобору налогов в бюджет РФ.

За границей Российской Федерации регистрируется собственность, проводятся сделки, берется заёмный капитал, разрешаются споры в арбитраже и судах, размещаются акции. В том числе — промышленных предприятий регионального и общегосударственного масштаба, продукция которых имеет важное значение для экономики и/или обороноспособности страны, а деятельность этих предприятий оказывает существенное влияние на социальную обстановку (например, градообразующие предприятия). Это напрямую затрагивает интересы государственной безопасности.

Российские предприятия, не пользующиеся офшорными налоговыми преимуществами и не имеющие выхода на зарубежный фондовый рынок, как и доступа к дешевым и длинным кредитам, находятся в дискриминируемом положении по сравнению с «офшоризированными» конкурентами.

Зависимость российского бизнеса от заграницы не только корпоративная, но и финансовая. Многие предприятия набрали длинных дешевых кредитов, заложили все свои основные средства и свои акции. С одной стороны, Россия обладает значительными золотовалютными резервами и относительно небольшим государственным долгом. Но с другой стороны, существует очень большая задолженность частных предприятий перед иностранцами. Корпоративный долг перед иностранными инвесторами не суверенен, частные заёмщики отвечают по своим обязательствам всем принадлежащим им имуществом. Значительная часть российских основных средства производства – заводы, фабрики, шахты, суда, самолеты и т.д. – заложена нерезидентам.

Внешний государственный долг России, по данным ЦБ РФ на 1 января 2013 г., составляет около 60 млрд. долл. — 3% российского ВВП[vi]. Это очень низкий показатель даже для развитых и благополучных стран. Незначительный государственный долг является результатом проводимой российским государством в течение двухтысячных годов экономической политики.

Частные предприятия, организации, коммерческие банки, в том числе с государственным участием, действуют по принципу «займем не глядя». Кризис 2008 – 2009 гг. поставил крупных должников на грань банкротства, но не отрезвил их. Они продолжают набирать все больше и больше[vii].

Внешний корпоративный долг превышает государственный долг почти в пять раз и стремительно растет. По данным ЦБ РФ на 1 января 2013 г., составляет 564 млрд. долл., из которых долги коммерческих банков – 208 млрд. долл., а остальных предприятий и организаций – 356 млрд. долл.

Большую часть внешнего корпоративного долга составляют ссуды и займы. Задолженность по ссудам и займам российских банков уже превысила 100 млрд. долл., а предприятий и организаций 232 млрд. долл.[viii].

Хотя государство и не отвечает по долгам частных компаний, в критических ситуациях оно оказывает им помощь. В период кризиса 2008-2009 гг. государство предоставило огромные, измеряемые миллиардами долларов, кредиты Сбербанку, Банку ВТБ, Газпромбанку, Газпрому, Роснефти и другим крупным компаниям.

Внешние заимствования производятся и путем выпуска корпоративных облигаций, в том числе, европейских облигационных займов. Российские компании, из которых больше половины крупнейших должников — компании государственным участием, выпустили корпоративных облигаций на 90 млрд. долл.[ix].

Выплаты по долгам растут. В последние годы выплаты по внешнему долгу составляют уже значительную долю ВВП.

Вред офшоризации российской экономики состоит не только в огромном недополучении налоговых доходов. Не менее серьезны угрозы утраты государственного контроля над стратегическими активами в ТЭКе, металлургии, машиностроении, оборонных производствах, потеря управляемости экономикой и снижение обороноспособности страны.

3. Задача и цели деофшоризации

В Указе № 596 от 7 мая 2012 «О долгосрочной государственной экономической политике» Президент Российской Федерации В.В. Путин поручил Правительству Российской Федерации «обеспечить до конца декабря 2012 г. реализацию мер, направленных на повышение прозрачности финансовой деятельности хозяйственных обществ, включая противодействие уклонению от налогообложения в Российской Федерации с помощью офшорных компаний и фирм-однодневок». В Послании Президента Федеральному Собранию от 12 декабря 2012 года это поручение было дополнено и значительно расширено. В.В. Путин решил, что «нужна целая система мер по деофшоризации нашей экономики» и поручил Правительству «внести соответствующие комплексные предложения по этому вопросу». При этом он акцентировал внимание на двух направлениях деофшоризации экономики России.

Во-первых, Президент РФ подчеркнул, что «нужно добиваться прозрачности офшоров, раскрытия налоговой информации, как это делают многие страны в ходе переговорного процесса с офшорными зонами и подписания соответствующих соглашений».

Во-вторых, он наметил несколько направлений работы по улучшению инвестиционного климата в России и обеспечению привлекательности российской экономики для российских и международных инвесторов. Это: 1) исправление недоработок в судебной системе, в нормотворчестве, в практике применения законов; 2) отказ от обвинительного уклона в правоохранительной и судебной практике; 3) исключение из системы права зацепок, позволяющих превращать хозяйственный спор в сведение счётов при помощи заказных уголовных дел; 4) повышение ответственности сотрудников правоохранительных органов за фальсификации и т.д. Им была сформулирована установка: «лучший способ сделать бизнес патриотичным – обеспечить эффективные гарантии защиты собственности и выполнения договоров, сделать привлекательной российскую юрисдикцию».

Авторы доклада считают что создание хорошего инвестиционного климата в России очень важно и в первую очередь – для нормального развития российского бизнеса. Что касается решения задачи деофшоризации, то повышение привлекательности России для иностранных инвесторов также полезно и актуально, если речь идет о законопослушных гражданах и организациях, в особенности — для резидентов развитых стран, осуществляющих инвестиции в Россию напрямую, а не через офшорные компании. Что касается лиц, нелегально вывозящих капитал, отмывающих незаконно полученные доходы, использующих офшорные компании для уклонения от уплаты налогов, то повышать привлекательность России для таких инвесторов смысла не имеет. Во-первых, они вывозили и будут вывозить капиталы в офшоры просто для укрытия его от внимания налоговых и правоохранительных органов. Во-вторых, и «обратный ввоз» криминального капитала – вещь опасная. Потери, вызванные привлечением таких капиталов (например, вследствие недопоступления налогов и усиления криминализации экономики), могут многократно перевесить возможные выгоды. Не случайно многие страны специально ставят препоны проникновению в их экономики офшорных капиталов.

Актуальность поставленной Президентом России задачи деофшоризации экономики несомненна. По данным Росстата, на конец марта 2013 г. объем накопленных иностранных инвестиций (без банков) в экономике России составил 364,6 млрд. долл. Из них только на три офшорные зоны (Кипр, Нидерланды и Люксембург[x]) приходилось 178,4 млрд. долл. или 49%. В том числе: 67,6 млрд. дол. – прямых инвестиций; 1,6 – портфельных и 109,2 – прочих (в основном это долговые инструменты). А с учетом Великобритании, Ирландии и США, в которых существуют офшорные зоны или допускается существование, по существу, офшорных компаний, доля данной группы возрастает до 64%. Накопленные инвестиции из этих офшорных зон превышают инвестиции из Китая (30,0 млрд. долл.), Германии (22,5 млрд. долл.), Франции (16,2 млрд. долл.) и Японии (10,4 млрд. долл).

Еще более серьезной ситуация выглядит применительно к объему инвестиций из России, накопленных за рубежом. Из общей величины в 158,4 млрд. долл. на четыре лидирующих по объему накопленных инвестиций из России офшорных зоны (Британские Виргинские острова, Кипр, Нидерланды и Люксембург) приходилось 128,4 млрд. долл. или 73%. В том числе: 107,1 млрд. дол. – прямых инвестиций; 7,0 – портфельных и 14,3 – прочих. С учетом Великобритании, США, Австрии и Швейцария доля данной группы возрастает до 86%. И это объемы только по данным организаций, представивших статистическую отчетность, без учета органов денежно-кредитного регулирования и коммерческих банков, что объясняет относительно небольшие величины портфельных и прочих инвестиций (преимущественно долгового характера).

Прямые инвестиции – это вложения в акции предприятий, дающие право на участие в управлении. Сложившееся положение означает, что российское государство не знает, кто в конечном счете (через цепочки офшорных компаний) владеет и управляет российскими предприятиями. Возможно, что это ТНК из развитых стран, а возможно, — и инвесторы из стран, предъявляющих России территориальные претензии. Кроме того, российские предприятия, контролируемые из офшоров неизвестными лицами, могут сами владеть и управлять другими российскими компаниями и т.д. Столь непрозрачная система прав собственности и управления российскими предприятиями ставит под сомнение способность российского государства обеспечить реализацию законодательно установленные ограничения на иностранные инвестиции в оборонный комплекс, ТЭК, транспортную, информационно-коммуникационную и финансовую инфраструктуру и другие стратегически важные отрасли. Поставки на экспорт товаров по заниженным ценам и приобретение импортируемых товаров по заниженным ценам, а также кредитные операции и операции с ценными бумагами между российскими и офшорными компаниями, принадлежащими к одним и тем же бизнес-группам, позволяет им незаконно вывозить доходы из России, минимизировать налоговые платежи в российский бюджет. Нелегальный вывоз капитала в офшоры является также способом легализации (отмывания) незаконно полученных доходов российскими коррупционерами и организованными преступными группами (ОПГ) и террористическими группировками. В связи с эти особую озабоченность вызывает возможность «обратного ввоза» преступниками вывезенного капитала с целью установления контроля над российскими предприятиями.

Немаловажно также еще одно последствие офшоризации, а именно – создание вокруг российской экономики «офшорной оболочки», в которой и функционируют рыночные механизмы, управляющие развитием предприятий, отраслей, регионов и народного хозяйства в целом. В Послании 2012 г. Президент РФ В.В. Путин констатировал, что «девять из десяти существенных сделок, заключённых крупными российскими компаниями, включая, кстати, компании с госучастием, не регулируются отечественными законами»[xi]. Деофшоризация, таким образом, — это «бегство от юрисдикции» наоборот, то есть перемещение под юрисдикцию российского государства экономических операций и процессов управления активами и российскими предприятиями, осуществляемых преимущественно в интересах российских бизнесменов и (или) под их контролем.

Несмотря на ясность постановки задачи деофшоризации российской экономики, до сих пор действенные меры по снижению роли офшорного фактора в российском бизнесе не осуществлены и даже не разработаны. Так, в «Основных направлениях налоговой политики Российской Федерации на 2014 год и на плановый период 2015 и 2016 годов» (ОННП-2014), одобренных Правительством Российской Федерации 30 мая 2013 г., говорится: «В рамках реализации Послания Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации от 12 декабря 2012 года планируется разработка Типового межправительственного соглашения об обмене налоговой информацией с офшорными и низконалоговыми юрисдикциями (далее — Типовое соглашение) и на его основе провести переговоры о заключении соответствующих соглашений с упомянутыми юрисдикциями в целях противодействия схемам минимизации налогообложения.» Другими словами, пока только планируется разработка некоторого образца Соглашения об обмене налоговой информацией (СОНИ) и только после его разработки предполагается начать переговоры с правительствами, в юрисдикции которых находятся офшорные зоны. Эти переговоры, вообще говоря, неизвестно когда и непонятно чем закончатся. Ведь РФ – не член ОЭСР и не обладает таким влиянием на офшоры, как США, Великобритания, Франция, Германия и т.п. страны, с которыми офшоры подписали СОНИ. Кстати говоря, «черный» и «серый» списки ОЭСР уже пусты, так как для офшоров достаточно подписать 12 таких соглашений для признания его соблюдающим стандарты. Непонятно, в чем может состоять интерес властей офшоров к заключению «сверхнормативных» соглашений, тем более со странами — не членами ОЭСР.

Кстати говоря, в ОННП-2013 (в отличие от ОННП-2014) вопросам «противодействия уклонению от налогообложения с использованием низконалоговых юрисдикций» был посвящен целый параграф. Более того, в нем сообщалось, что «принято принципиальное решение о необходимости заключения рекомендуемых ОЭСР межправительственных соглашений об обмене налоговой информацией с такими юрисдикциями, обновленная статья об обмене информацией, а также статья, направленная на предотвращение необоснованного применения льгот, включены в типовое соглашение об избежании двойного налогообложения.» То есть получается, что в ОННП-2014 на ближайшие годы просто пролонгировано выполнение задачи, уже, по всей видимости, решенной еще в 2012 году. Более того, в ОННП-2014 ничего не сказано о планах относительно налогообложении прибыли контролируемых резидентами иностранных компаний, введения понятий налогового резидентства и «фактического получателя дохода (лица, имеющего фактическое право на доход), что также позволит использовать некоторые инструменты противодействия уклонению от налогообложения в международных налоговых отношениях», подробно раскрытых в ОННП-2013.

Следует отметить, что исполнители задачи деофшоризации, поставленной Президентом, имели достаточно времени для интеллектуальной подготовки к данной работе. О необходимости деофшоризации российской экономики В.В. Путин говорил задолго до приведенных выше документов. Так, на заседании Президиума Правительства 25 мая 2009 г. В.В. Путин заявил: «Нужно продолжить совершенствование налогового администрирования, ликвидировать уже известные схемы уклонения от налогов, которые, кстати, становятся все изощреннее в последнее время. Конечно, мы будем продолжать проводить либеральную экономическую политику, однако либерализм и жульничество — это далеко не одно и то же. Назрела необходимость решения таких застарелых вопросов, как налоговый контроль за использованием трансфертных цен, закрытие разного рода офшоров, используемых при незаконной минимизации налогов»[xii]. На заседании правительственной комиссии по вопросам развития электроэнергетики на Саяно-Шушенской ГЭС 12 декабря 2011 г. В.В. Путиным уже фактически была поставлена задача деофшоризации всей российской экономики: «вывод национальной экономики, ее стратегических отраслей из офшорной тени — наша приоритетная задача на ближайший период»[xiii]. В своей предвыборной статье он вновь подчеркнул: «большой резерв – в наведении порядка с уходом от налогов через фирмы-однодневки, через офшоры. От этого добросовестный бизнес только выиграет, ему не придется конкурировать с теми, кто процветает на махинациях и обмане государства.»[xiv]. Наконец, данная линия подтверждена в Бюджетном Послании Президента Российской Федерации о бюджетной политике в 2014–2016 годах: «необходимы дальнейшее упрощение налогового учета и его сближение с бухгалтерским учетом, повышение качества налогового администрирования, реализация мер по противодействию уклонению от налогообложения, в том числе с использованием офшорных юрисдикций»[xv]. Как видим, идее деофшоризации уже более 4 лет.

Более того, судя по выступлениям некоторых чиновников и экспертов, они предпочитают заниматься только теми аспектами задачи деофшоризации экономики, которые прозвучали в Послании-2012 (улучшение привлекательности российской экономики для инвесторов), оставляя борьбу с уклонением от уплаты налогов (уходом от налогов) без внимания. Подобный подход контрпродуктивен, так как без совершенствования законодательства (причем не только налогового и уголовного) деятельность налоговых и правоохранительных органов будет подобна «борьбе с ветряными мельницами». Ведь офшорная минимизация налогов осуществляется в России практически безнаказанно во-многом потому, что законодательство это позволяет. Например, при подписании соглашения об избежании двойного налогообложения (СИДН) с Кипром (транзитным офшором, между прочим) возникла возможность обеспечивать нулевую налоговую нагрузку для транслируемой через кипрские компании — «проводники» прибыли из российских компаний в, например, офшорные компании, зарегистрированные в Белизе. Такое соглашение следовало бы назвать «Соглашением об избежании налогообложения».

Именно поэтому авторы настоящего доклада решили привлечь вниман