В ПОЛИТИКЕ НАС БОЯТСЯ, В СПОРТЕ – НЕТ
Михаил Леонтьев
Куликов: О чем ты хотел поговорить? Понятно, что, если с олимпийского скандала…
Леонтьев: С Олимпиады. Я скажу кратенько свое мнение: не понимаю, как вообще можно в этом участвовать. Я хочу сказать, что я с огромным уважением и к спортсменам, которые там выигрывают, и так далее. Но речь идет о стране, а не о спортсменах. Но, понимаете, вот это соревнование… Значит, чемпионат Освенцима между пятым бараком и сборной охраны. Мы не в Освенциме, мы сами себя туда посадили. Почему мы участвуем в соревнованиях на таких условиях?! О чем речь? Это же смешно. Нельзя в спорте участвовать, когда там спорта — ноль, там есть только политика. И мы все время гордимся тем, что нас изнасиловали два раза, а не четыре, как обещали, и не пять. Смотрите, какая победа моральная, а! Что это такое?! Я понимаю, что мы очень хотим чемпионат мира по футболу. Ну, захотят — отнимут чемпионат по футболу, не захотят — не отнимут! Ясно совершенно, мы начали с ними полухолодную войну. Конечно, не на тех условиях, на которых Советский Союз это делал. Советский Союз в 30-х годах существовал в таких условиях. Он, кстати, ни в каких Олимпиадах не участвовал в 30-х годах. В голову не приходило!
Куликов: Подожди, я это обсуждал, между прочим.
Леонтьев: А что там обсуждать?! Это абсолютно аморальное зрелище, абсолютно безобразное, это самое крупное публичное мероприятие в мире, которое сейчас происходит. Оно безобразное, мы его легитимируем. Мы там участвуем, мы рассказываем: чистые, не чистые, царапины есть, царапины нет. Кто может? Какое они имеют право судить, кто чистый…
Куликов: Право сильного, Миша.
Леонтьев: Не право сильного…
Куликов: То есть отсутствие права, понимаешь?
Леонтьев: Права нет. Так не надо участвовать, не надо! Это спорт. Простите, нас никто… Мы не Родины границы защищаем, мы участвуем в соревнованиях на условиях, на которых соревноваться невозможно. Это нечестное соревнование, они нечестные! И наш проигрыш будет записан нам, мы не имеем права подставляться так. Нам спортом мешают заниматься? Да прыгайте, ребята! Вам что, прыгать запретили, да прыгайте сколько угодно!
Куликов: Миша, я твою эмоциональность понимаю…
Леонтьев: Это не эмоциональная ситуация, это политическая позиция, она никакая не эмоциональная…
