Доктрина Русского мира

Авторский коллектив доклада: В. Аверьянов (автор-составитель), С. Баранов, А. Гапоненко, А. Елисеев, А. Комогорцев, А. Стариков.

Введение

1. Русский мир как предмет концептуальной борьбы

2. Русский мир в оптике комплексного подхода

3. Фронтиры Русского мира

• Украинский фронтир
• Прибалтийский фронтир
• Русский мир и Белоруссия
• Русский мир и Казахстан
• Русский мир и Молдова
• Русский мир и Закавказье
• Русский мир и Средняя Азия

4. Очертания наступательной стратегии

Заключение

ВВЕДЕНИЕ

Вопрос о Русском мире относится к числу открытых вопросов. Самоочевидность понятия «Русский мир» мнима. Его осмысление требует как исторического времени, так и творческих усилий. Долгое время в XX веке этот термин был неактуальным, как будто спящим в глубине языкового сознания. То звучание и набор смыслов, который сегодня ассоциируется с Русским миром, начали проявляться сравнительно недавно. И хотя само понятие «Русский мир» до того не употреблялось в том же значении, ясно, что сам феномен Русского мира существовал и до 1991 года, и до революции 1917 года – просто существовал он в других исторических условиях и формах.

Мы считаем абсурдным заявления некоторых прозападных критиков, говорящих, что Русский мир относится к числу эфемерных величин, является симулякром или пропагандистским ходом. Русский мир – это реальность, и подвергать это сомнению в здравом уме вряд ли возможно. Другое дело – конкретные трактовки, которые могут оказаться неверными, сиюминутными, преходящими. Но те или иные трактовки ни в коей мере не отменяют онтологическую весомость Русского мира, подтвержденную и доказанную историей, трудами и подвигами поколений.

Русский мир пробудился на изломе столкновения конкурирующих цивилизационных проектов. После слома советского проекта обнажился каркас тысячелетней Русской цивилизации, более того, в результате этого слома он оказался поврежден во многих местах, а сами русские как носители цивилизации рассечены новыми политическими границами. Именно в этот момент в конце XX векапонятие Русского мира как естественного фундамента «исторической России»стремительно стало актуализироваться. Однако, поначалу обращение к этому понятию было связано преимущественно с переживанием травматического состояния, Россия воспринималась как территория отступления, а Русский мир описывался в основном в категориях разрыва и разделения. Более того, он трактовался как объект расчленения в ходе умышленной геополитической операции – и такая трактовка была недалека от истины. При этом речь шла и идет о разделенности не столько этнических русских или восточных славян, сколько о разделенности русских как носителей исторической идентичности, языка и культуры.

В 90-е годы в общественном сознании возникли «два Русских мира»: внутренний (мир уцелевшей Российской Федерации, которую тогда постоянно испытывали на прочность) и внешний («русский мир за границами» как относительно новый феномен[1]). Если учитывать масштабы обрушения и мощную нигилистическую волну времен «перестройки», надо сказать, было очень большим успехом, почти чудом то, что геополитическое ядро в виде РФ удалось сохранить. И заслуживает отдельного исследования тема, почему Запад не захотел, не смог или не успел «добить» тогда Россию, запустив для этого процесс расчленения федерации.

Двойственность Русского мира в ельцинскую эпоху попытались объяснить и рационализировать, чтобы она не казалась такой противоестественной, какой она являлась на деле. Эту противоестественность старались всячески камуфлировать и маскировать. Продолжалось это на официальном уровне до тех пор, пока президент Путин не сказал во всеуслышание про «величайшую геополитическую катастрофу» и «крупнейший в мире разделенный народ». Однако в этих путинских словах не было и нотки реваншизма, скорее это была констатация глубины падения Русской цивилизации – необходимая и горькая пилюля для тех, кто ничтоже сумняшеся проповедовал в России благостный «конец истории».

Таким образом, не будет ошибкой сказать, что категория Русского мира пробудилась в конце XX века как обозначение остаточного единства цивилизационных, культурных, социальных, семейных, производственных, инфраструктурных, экономических связей, существующих, невзирая на границы, прочерченные с распадом СССР. При этом важно понимать, что данное определение Русского мира является техническим и ситуационным, но не сущностным.

Из положения, сложившегося после 91 года, могло быть сделано два основных вывода. Либо со случившимся необходимо смириться и оставить все как есть – дать русским за границей спокойно ассимилироваться в других государствах и культурах. Либо смиряться нельзя – и нужно искать новые пути и форматы по воссозданию и возрождению Русского мира, в том числе его воссоединению из расколотого состояния в ту или иную форму единства (при этом языковое и культурное единство де факто сохранялось и во многом сохраняется до сих пор, несмотря на то, что уже выросло новое поколение русских, отторгнутых от «метрополии»).

Первая точка зрения фактически означала признание воли победителей в «холодной войне» и закрепления итогов этой войны, а во внутрироссийском контексте она трансформировалась в бесконечное лицемерие либеральных идеологов, которые называли себя «российскими», но в действительности являлись проводниками квази-колониальной политики. Большинство споров вокруг Русского мира возникают сегодня преимущественно в связи с болезненным вскрытием этого лицемерия, которое долгое время выдавалось за объективность. Воссоединение Крыма с Россией в 2014 году высветило это лицемерие в полной мере, оно же отчетливо продемонстрировало своекорыстное и политически ангажированное отношение к разделенному русскому народу со стороны элит Запада. К примеру, даже после прозвучавшего в связи с крымскими событиями аргумента об аналогичности им воссоединения Германии в 1990 году, – аргумента, очень убедительного для рядового немца, – представители политического истеблишмента ФРГ продолжали выражать политкорректный гнев и презрение.

Вторая точка зрения, суммирующая несогласие с итогами геополитической борьбы XX века, включает в себя большой спектр разных позиций: начиная от идеи массовой репатриации соотечественников в РФ и заканчивая призывами к имперской ирреденте и восстановлению «исторической России» в границах 1913 или 1989 года. Эта точка зрения в том или ином виде, будь она более жесткой или более умеренной, рассматривается внутри Русского мира как воля квосстановлению исторической справедливости. Это не означает автоматически возвращения к советским ценностям – поскольку для Русского мира советский период был одним из этапов в истории, на данный момент последним, но не единственным[2]. Такой подход разделяется подавляющим большинством граждан России и большинством русских за границей. Поэтому не могло не вызвать всеобщего одобрения в Русском мире возвращение Путина к политике собирания земель, которая выразилась помимо воссоединения с Крымом, в возврате под контроль России большей части Донбасса, а также республик Абхазии и Южной Осетии; в создании Таможенного союза, Евразийского экономического союза и т.д.

В основу реинтеграционных процессов руководством России был положен преимущественно экономический прагматизм. Однако, в политическом плане значительного прогресса не произошло. К примеру, процесс формирования единого Союзного государства России и Беларуси так и не получил качественно новый импульс. СНГ находится в состоянии анабиоза, к тому же из него вышла Грузия. Была создана ОДКБ, однако, положение этой структуры весьма непросто – прежде всего, ввиду постоянных геополитических колебаний среднеазиатских режимов. На Украине же к власти пришёл откровенно антироссийский режим, что было следствием отказа от эффективной политической работы с пророссийскими силами. Не ведётся пока и должная работа с русскими диаспорами в дальнем Зарубежье.

Всё это препятствует политическому оформлению Русского мира и усиливает его аморфность. Отходу от аморфности и сдвигу к большей определенности послужили события на Донбассе, где вопрос о качестве и состоянии Русского мира встал ребром. В этот момент проявилось важнейшее свойство высшего руководства России – была обозначена железная воля, прежде всего лично В.В. Путиным, который сумел в донбасских событиях соблюсти меру между сдержанностью и непреклонностью. Несмотря на горячие призывы многих национал-патриотов о необходимости срочного признания Россией ДНР и ЛНР и оказания им прямой и официальной военной помощи, Путин предпочел действовать строго в соответствии с нормами международного права. Грань между крымской ситуацией весны 2014 года и донбасской ситуацией лета того же года – тонкая и не вполне ясная грань. И причины мотивации Путина в этот момент станут вполне известными только по прошествии времени.

Вместе с тем сегодня крайне важно, чтобы максима «русские своих не бросают» не потеряла своей актуальности. Императив, обозначенный этой максимой, является нелинейным. Если применять его буквально, тогда встанет вопрос о миллионах русских в постсоветских странах, многие из которых нуждаются в защите и помощи, но в должной мере не получают ее. И в то же время наступающая эпоха диктует иные правила игры, в соответствии с которыми русская солидарность должна переходить в новое качество и разворачиваться на новом уровне.

Одной из главных проблем нашего времени является некоторая туманность и нераскрытость понятийного объема Русского мира в общественном сознании. Это понятие воспринимается самими носителями русской культурной идентичности по большей части на интуитивном уровне, что порождает многочисленные спекуляции. По-настоящему современная доктрина Русского мира как целостное мировоззрение еще только складывается, его компоненты собираются воедино, «притираются» друг к другу, и в результате либо соединяются в качественно новое целое, либо выбраковываются.

В настоящей работе эксперты Изборского клуба постараются дать силуэт той доктрины Русского мира, которая является новым, и при этом становящимся мировоззренческим явлением в нашей истории. Мы предложим не констатацию того, что уже достигнуто, но доктрину «на вырост», поскольку она не может сразу и безоговорочно быть принята всем нашим обществом. В самых существенных чертах направление, в котором складывается эта доктрина, может характеризоваться как «цивилизационное». (Подробно см. об этом 2 главу нашего доклада.)

Среди целей нашей доктрины:

· Рационализация Русского мира без утраты его мифологической глубины.

· Уточнение и определение (интегральное определение) понятия «Русский мир» и выявление его соотношения с такими концептами как российская цивилизация, российская государственность, «историческая Россия», российская культура, национальная идентичность русских, русская диаспора за рубежом, русские этнические меньшинства, русский языковой ареал и др.

· Построение сценариев становления «Русского мира» в современной эпохе, в том числе оптимального сценария, связанного с восстановлением мощи Русской цивилизации и преодолением последствий распада державы конца XX века; отвержение тех сценариев, которые направлены на консервацию текущего состояния или опрокидывания обратно в ситуацию распада и хаоса 90-х годов.

· Конкретные рекомендации и предложения по ускорению реализации новой доктрины Русского мира, в том числе перечень императивов на ближнесрочную перспективу.

1. РУССКИЙ МИР КАК ПРЕДМЕТ КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ БОРЬБЫ

Словосочетание «Русский мир» встречается в литературных памятниках Древней Руси, начиная с XI века. Анализ присутствия данного словосочетания в русской письменности мог бы стать темой большой научной работы. Однако это вряд ли имеет смысл в рамках настоящего доклада. Только с большими натяжками можно возвести современные концепции Русского мира к тому, что вкладывали в это понятие в XIX веке граф Уваров, генерал Черняев или драматург Островский. В те времена как значение, так и назначение термина было совершенно другим. Более того, даже трактовки Русского мира, которые появились с крушением Советского Союза как попытки осмысления произошедшего, сегодня выглядят устаревшими, а иногда даже и причудливыми в силу своей неадекватности.

При этом в кругу экспертов идет спор о том, кто впервые сформулировал концепт Русского мира в его современном звучании. Существует распространенная точка зрения, что решающий вклад в этот концепт был внесен группой «методологов», в первую очередь П. Щедровицким (сыном и в определенной мере идейным наследником создателя методологической школы Г. Щедровицкого), который в конце 90-х годов предложил ни много ни мало «доктрину Русского мира», достаточно широко обсуждавшуюся[3]. Что же предложили методологи? Суть этой доктрины заключалась в том, что после крушения советской цивилизации возможно строительство нового единства не на цивилизационном, а на культурно-языковом уровне – «Русский мир» рассматривался как мир русскоязычных диаспор. Даже основной проект «щедровитян» в это время получил символическое название «Русский архипелаг». Это обосновывалось, в частности, тем, что почти половина русских оказалась за границами РФ[4]. Другие участники дискуссии предлагали метафору «острова-России» как убывающей исторической величины, уменьшающегося геополитического пространства, которое окружают агрессивные «проливы»-лимитрофы, растущие вокруг русской земли (В. Цымбурский).

Одновременно с «островно-архипелаговым» подходом была заявлена и реваншистская доктрина «континента России», которая наследовала классическому евразийству. Название этой доктрины было одноименным издававшемуся в те годы евразийскому журналу. Это был другой лагерь общественной мысли, примыкавший к национал-патриотам. Для них Русский мир ни в коей мере не сводился к русскоязычию и русскому рассеянью.

На рубеже XXI века понятие «Русский мир» прочно оседлали именно представители «диаспорно-языкового» подхода. И они оказывали существенное влияние на правящую в России политическую верхушку. Тем не менее, в 90- годы были и другие прецеденты концептуализации категории «Русский мир», к примеру, таковой была одноименная ежемесячная телепередача А. Денисова и Б. Костенко, выходившая в 1993 году на канале ОРТ. Смысл и пафос концепции этой телепередачи был не похож на то, что параллельно продумывали Щедровицкий, Павловский и их единомышленники. Денисов и Костенко делали акцент не на русскоязычной диаспоре за пределами России, а на самой России, русской провинции, коренных началах русской жизни, хотя это было и не популярно в тогдашнем медийном контексте. Для них «Русский мip» (логотип передачи был набран в старой орфографии) ассоциировался с такими темами как «Севастополь», «Крейсер „Варяг“», «Сикорский», «Сорочинская ярмарка», «Русское оружие. Ижевск» и т.д. Сравним с этим изыски методологов, создателей «Русского архипелага», «Русского журнала», «Русского института», «Корпорации Россия» и т.п. проектов, эксплуатировавших «брэнд русскости» без достаточных на то оснований и морального права, – тем более что происходило это в эпоху, когда сам термин «русское» был нежелателен, полузапрещен, заменялся повсюду термином «российское», и в случае его употребления вызывал окрики, одергивания и даже обвинения в фашизме. По сравнению с «квази-русскими» проектами на экспорт, разрабатывавшимися на Якиманке, подход Денисова и Костенко был гораздо ближе к альтернативному пониманию Русского мира, проявившемуся в полную силу уже во втором десятилетии XXI века[5]. Говоря об этом альтернативном понимании, мы имеем в виду концепцию Святейшего Патриарха Кирилла и в особенности то видение, которое провозгласили в 2014 году народные массы в Крыму и в Донбассе и подхватили широкие слои общества внутри РФ. Безусловно, эта альтернативная доктрина создавалась в течение долгого времени многими людьми из патриотического лагеря, просто далеко не всегда они использовали понятие «Русский мир», чаще употреблялись такие термины как «Русская цивилизация», «историческая Россия», «русская нация» и т.д.

Тем не менее, когда президент Путин в 2001 году впервые заговорил о Русском мире, он наследовал в большей степени версии Павловского и Щедровицкого, чем версии Денисова и Костенко или других патриотических идеологов. При этом нельзя исключать, что уже тогда втайне он имел в виду какую-то свою собственную трактовку. Но диаспорно-языковой подход в нулевые годы стал официальным. Примкнул к нему и академик Тишков, главный автор модели национальной политики ельцинской РФ, бывший в 1992 году председателем Госкомитета РСФСР по национальной политике и остававшийся авторитетным экспертом в этой области при Путине. Тишков выдавал диаспорную трактовку термина «мир» за аксиому и пытался усмотреть в ней примету особого исторического значения: «Далеко не всем государствам и народам удается породить феномен глобального масштаба, который можно было бы назвать «миром», т.е. трансгосударственным и трансконтинентальным сообществом, объединенным своей причастностью к определенному государству и лояльностью к его культуре. Такими мирами обладают, наряду с Россией, только Испания, Франция и Китай, Ирландия вместе с Великобританией»[6].

В результате такого концептуального творчества понятие «Русский мир» попадает в официальные документы. В частности, в Концепции внешней политики РФ Русский мир определен в качестве «партнера России», «многомиллионной российской диаспоры». Цитируя это положение, политолог О.Н.Батанова отмечает: «Думается, подобное уравнивание вышеозначенных понятий и явлений неправомерно, поскольку «диаспора» и «мир» не являются равнозначными понятиями, прежде всего потому, что оба понятия подразумевают не просто число эмигрантов, обосновавшихся за рубежом»[7]. Сама Батанова предложила более взвешенное определение Русского мира: она понимает под ним «глобальный культурно-цивилизационный феномен, состоящий из России как материнского государства и русского зарубежья, объединяющий людей, которые независимо от национальности ощущают себя русскими, являются носителями русской культуры и русского языка, духовно связаны с Россией и неравнодушны к ее делам и судьбе»[8].

Что же реально стояло за «диаспорно-языковым» подходом к Русскому миру? В интервью украинскому порталу Щедровицкий ответил на этот вопрос так: «За доктриной Русского Мира стоит одно фундаментальное предположение о комплементарности нашей культуры по отношению к мировому развитию». В других работах его и его коллег отмечается, что государства к XXI веку переходят в постнациональную фазу, становятся сетевыми, а значит космополитичными. Только такие государства могут в эпоху постмодерна оставаться конкурентоспособными. Отсюда резкое повышение коммуникативной роли языка, и появление возможностей решать национальные задачи средствами структурной лингвистики, семиотики, филологии, герменевтики и других гуманитарных технологий. Звучит это как прекраснодушная маниловщина либеральной интеллигенции. Однако, при более глубоком знакомстве с этой концепцией становится понятно, что она создавалась под существующую тогда политическую элиту и российский олигархат, которым старались объяснить, почему им будет выгодно работать с русской диаспорой.

Позднее гораздо более откровенно и цинично охарактеризовал этот замысел сподвижник Щедровицкого С. Градировский: «Щедровицкий утверждал, что можно через русскоязычные диаспоральные сети получить доступ к глобальным экономическим и финансовым ресурсам. Обратите внимание, что когда у вас появляется ресурс такого масштаба, вас уже не интересуют русские Крыма или Ташкента, вас интересуют русские с Брайтон-Бич, русские Израиля и Силиконовой долины, те, кто чего-то достиг в Париже, Лондоне, Пекине, Лос-Анджелесе и т.д. Иначе говоря, у вас появляется другой список лиц, с которым вам важно и интересно работать. Темник работ у вас также совершенно другой»[9].

Первоисточник нового подхода к Русскому миру можно обнаружить благодаря тому, что Щедровицким были указаны как его главные соавторы Г.Павловский и С.Чернышев. Павловский в 2004 году переиздает цикл своих бесед с советским диссидентом М. Гефтером, которого он считал своим учителем[10]. Именно в этих беседах с Гефтером, возглавившим незадолго до смерти российский центр «Холокост», мы впервые видим прото-концепцию Русского мира, близкую той, что затем разработали в конце 90-х годов. Надо сказать, беседы Павловского и Гефтера начала 90-х годов пронизаны темой «цивилизационных миров», «мира миров», «русских в мире» и, наконец, «русского мира» как потенциального мира миров. Гефтер, в частности, отмечал: «Есть люди, именующие себя русскими. На самом деле мы русские разного происхождения — «русские татары», «русские эстонцы», «русские евреи»… И есть некий культурный феномен, который зарождается и с бешеной энергией и силой развертывается в жуткую мощь на коротком отрезке времени в XIX веке. Это образуется культура русского языка. Она выступает в России не как культура русских — в отличие от культуры французов во Франции, культуры англичан в Англии, — будучи крайне европеизирована по проблематике. Доказывать, будто русская культура возникает из народной традиции, из фольклора, означает просто молоть чепуху! Ахматова была права, когда искала западные оригиналы для любого крупного стихотворения Пушкина — и находила».

«И культура, строго говоря, обращена не собственно к русским! – рассуждает далее Гефтер. — Она обращена, конечно, ко всем, кто читает или понимает русскую речь, но еще больше — через власть — к подданным российской власти. (…) На деле, по ту сторону власти, Россия разделена на земли. Эти земли — протоцивилизации, больше увязанные со своими многонациональными средами, чем с другими такими же русскими протоцивилизациями, — где-то вологодско-архангельско-мурманский Север, где-то казачий Юг России… Но как ни вытаптывали Россию, сибиряк остался сибиряком, донцы будут донцами, а русское для Астафьева — не то же самое, что для Белова. И сегодня русскость представлена, с другой стороны, русскоязычной культурой, которая хотя и говорит по-русски с властью, но в общем-то всегда будет космополитическим вызовом власти изнутри России. Поле их пересечения — поле русского мира»[11].

Итак, уже у Гефтера в самом начале 90-х мы четко усматриваем мысль о внедрении (якобы естественном) космополитического начала в ядро Русского мира. Отсюда замысел: разорвать «извращенную связку» Культуры и Власти. Русский язык для Гефтера оторван от традиции, от Церкви и фольклора и обращен к цивилизации как самоотчужденный инструмент ее преобразований. Конечно, чтобы утверждать подобное, аргументов от Ахматовой было бы недостаточно – но дело здесь не в поиске истины, а в поиске метода, технологии преобразований: прямо по Марксу – «не объяснить мир, а изменить его». В данном случае необходимо было изменить Русский мир, чтобы навсегда воспрепятствовать в нем реинкарнации ненавистного феномена Сталина и Ивана Грозного.

Собственно, мысль о многих локальных мирах внутри Русского мира не нова – достаточно вспомнить подход отца евразийства Н.С.Трубецкого, выдвинувшего в качестве культурной задачи поощрение «радуги местных оттенков», как он выражался: в евразийском государстве ему виделось большое и акцентируемое своеобразие таких русских типов, как северянин, южанин, помор, волгарь, сибиряк, казак и т.д. Условием единения всех их, по Трубецкому, стало бы «для каждого по-своему приемлемое православие».

У Гефтера совсем не так: не православие, не фольклор, но «космополитическая миссия» высокой русской литературы, обращенная к русским в последнюю очередь, а в первую очередь к инородцам. Фактически мы имели дело со вторым изданием революционного интернационализма, но в совершенно других исторических условиях, чем в начале XX века. Печально констатировать, чтоидея Русского мира, впервые озвученная в момент слома советского проекта, была отрыжкой советской коммунальной культуры диссидентов, – талантливой, но отрыжкой. И история должна была переработать эту «отраву» в нечто полезное и целительное для Русского мира реального, а не воображенного в грезах оппозиционеров «тоталитарному строю».

Для кого-то превращение русских в самый большой в мире разделенный народ – это катастрофа, а для кого-то возникает соблазн трактовать эти же факты как особенный шанс в новых условиях. Если отбросить заведомо несерьезную гипотезу о доброжелательности по отношению к Русской цивилизации со стороны глобального мира, то такой подход кажется ничем иным как «хорошей миной при плохой игре». Ведь невозможно всерьез говорить о языке как достаточном основании духовного либо делового единства людей, разбросанных по всему свету[12]. На деле же мы имели проект новых «интернационалистов», на этот раз на либерально-рыночной подкладке, которые сами не стеснялись говорить о включении России в глобализацию и употреблять слова вроде «транснациональное русское», «космополитическое государство» и т. п. Брэнды «русскости» предлагалось использовать для встраивания российских олигархических элит и их обслуги в мировые элиты[13].

Печать «диаспорно-языкового подхода», подхода космополитического и проолигархического по своей природе, все еще лежала на первых инициативах российской власти, связанных с Русским миром. Зеленый свет этим проектам был дан в 2006 году, накануне Года русского языка (2007). Для популяризации русского языка и культуры за рубежом создается фонд «Русский мир». По линии публичной дипломатии позднее начал работать Фонд Горчакова. Юридическую помощь соотечественникам оказывает Фонд поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом. Деятельность таких структур как Россотрудничество, Международный совет российских соотечественников, а также программы сотрудничества и содействия переселению соотечественников постепенно накапливала массив позитивных изменений в политике по восстановлению Русского мира. Деятельность эта, особенно поначалу, была узконаправленная и декларативная, но постепенно она освобождалась от заложенной в нее односторонности. После 2012 года увеличилось и финансирование многих из этих структур, особенно Россотрудничества, которое призвано теперь стать основным ведомством русской «мягкой силы».

Огромная работа была проведена Фондом «Русский мир», открывшим Русские центры в 45 странах, еще больше открывшим «русских кабинетов», проводящим ежегодные Ассамблеи Русского мира, обучающим иностранцев русскому языку, раздающим гранты, поощряющие изучение русского языка и русской культуры. В целом деятельность этого фонда вписывается в дискурс Русского мира образца 2006 года, и безусловно настает момент, когда она должна быть адаптирована к новым реалиям. Сегодня чиновники и общественники должны более чутко реагировать на смену повестки дня и переходить от научно-лингвистического и «банкетно-фуршетного» формата к формату сущностному и наступательному. По выражению эксперта Изборского клуба М.Медоварова, «в противоположность разговорам о констатации существующего Русского мира как единого коммуникативного пространства, аналогичного испаноязычному или арабоязычному коммуникативному пространству, где по каналам связи чаще передается ненависть, чем сотрудничество, нужно выдвинуть на первый план задачу превращения Русского мира в реальность культурного, ментального, политического, государственного, религиозного единства»[14].

Мы далеки от того, чтобы подвергать огульной критике Россотрудничество и те структуры, которые создавались для поддержки Русского мира до Крымской весны. Однако данные структуры должны включиться в новый этап строительства русской цивилизационной общности[15].

В исторически верное русло направил идею Русского мира Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, который начал с большой энергией разрабатывать этот концепт еще до своего избрания предстоятелем Церкви в начале 2009 года. Безусловно, подключение к данной теме Патриарха не могло не быть согласовано с Кремлем. Это было органичное решение, учитывая тот факт, что именно митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл стоял у истоков создания ВРНС – Всемирного Русского Народного Собора, ставшего де факто первым институтом Русского мира задолго до каких-либо официальных разговоров на эту тему.

Одной из важнейших тактических задач Патриарха стала работа по укреплению основ Русского мира на украинском направлении, поскольку Украинская Православная Церковь Московского Патриархата объединяла на тот момент порядка 35 миллионов человек из всего 45-миллионного населения Украины. Святейший Патриарх ревностно взялся за эту миссию, и ее не стоит называть невыполненной или неудавшейся. Трудно сказать, как развивались бы события, если бы не реализация им этой миссии. Во всяком случае, для того чтобы полностью предотвратить Евромайдан, одной церковной деятельности на ниве Русского мира было бы недостаточно, кроме того, и начинать ее нужно было значительно ранее 2009 года, когда основные плевелы разрушения русской идентичности на Украине были не только посеяны, но уже и дали обильные всходы.

Святейший Патриарх за несколько лет разработал собственную концепцию Русского мира, в которой были преодолены многие странности и слабости той доктрины, которая пробивалась в течение нулевых годов через кремлевские кабинеты. Патриарх Кирилл использовал для прояснения доктрины Русского мира понятие «Святая Русь», которое он рассматривал не только в его метафизическом плане, но и как проекцию на конкретные географические пространства, на конкретные социальные среды, государства и общества. Отсюда возникли такие новые термины как «народы Русского мира», что изначально отсекало узко-националистическую интерпретацию, а также «пространство Русского мира», к которому в разных выступлениях Святейший отнес помимо России – Украину, Белоруссию, Молдову и Казахстан. В отличие от Щедровицкого и Тишкова, Патриарх никогда не предлагал сделать ключевую ставку на диаспоры Дальнего Зарубежья и тех государств, где русские представляли незначительную статистическую величину. Тем не менее, работа велась и с ними, в частности, благодаря успешно совершившемуся в 2004-2007 гг. процессу воссоединения Русской Православной Церкви с Русской Православной Церковью Заграницей.

В 2015 году вышел сборник выступлений Патриарха «Семь слов о Русском мире», в котором были подведены итоги многолетних размышлений и разработок[16]. Доктрина Русского мира в версии Патриарха Кирилла сводится к следующим главным тезисам:

1. Самобытность и суверенность Русского мира. Россия – страна-цивилизация со своим собственным набором ценностей, своими закономерностями общественного развития, она создает особый Русский мир как пространство смыслов, духовных символов и особого социально-культурного развития. У Русского мира есть недоброжелатели, которые отрицают наши ценности и сам русский народ. Отсюда следует императив защиты Русского мира, его суверенитета, при этом защита ценностей выступает как защита духовного суверенитета, самого важного с точки зрения воспроизводства цивилизации[17].

2. Симфоничность Русского мира как интеграции народов и культур. У России есть драгоценный опыт строительства справедливых и мирных межнациональных отношений, многополярного и многоукладного бытия. Не было на Руси народов-господ и народов-рабов, Россия никогда не была «тюрьмой народов», здесь не было народов первого и второго сорта. Общая созданная совместным трудом цивилизация не упраздняет ничьей национальной идентичности. Святейший Патриарх полагает, что необходимо утверждать право народов и религиозных общин на свою идентичность. Симфоничность и солидарность являются сквозными ценностями Русского мира, в том числе на уровне малого социума. В этом состоит призвание России и Русского мира, и это свое призвание к отстаиванию модели солидарности мы могли бы предложить остальному миру в противовес «модели общества перманентного конфликта».

3. Именно в духе симфоничности предлагается решать и проблему множества государств-наследников Русского мира. На просторах «великого цивилизационного пространства» в настоящий момент возникли самостоятельные государства, «многие из которых также являются наследниками Руси». Предстоятель Церкви не дает этому явлению отрицательных оценок – он не считает, что Русский мир обязан существовать в формате единого государства. Однако он выступает за то, что Русский мир должен выработать единые подходы к духовным и культурным ценностям. Это необходимо для того, чтобы он сохранился.

4. Русский народ – основание и оплот Русского мира. Самосознание и единство русского народа — это незыблемое основание целостности единства нашей полиэтничной цивилизации. Симфония этносов, которая придает нашей цивилизации неповторимый облик, невозможна без участия в ней русских. Диалог народов, призванный внести гармонию в межнациональные отношения, не достигнет цели без присутствия в нем русских голосов, русского фактора. Миллионы русских людей, дорожащих своей идентичностью, должны почувствовать, что их чаяния получают живой отклик, в том числе на бытовом, повседневном уровне, а также на уровне диалога с властью. Игнорирование интересов русских людей, вытеснение русского вопроса из публичной сферы ведет к лавинообразному росту маргинальных и агрессивных проявлений. Необходима «всесторонняя поддержка русского населения» в регионах, откуда оно уходит, в частности, на Кавказе. Русские – народ-государственник. Поэтому, воздавая должное русским, не следует опасаться роста ксенофобии в обществе. Напротив, необходимо поощрять создание русских общественных организаций, русских культурных центров, механизмов возрождения русской культуры и идентичности[18].

5. Существует своеобразный набор ценностей Русского мира. К главным таким ценностям относятся: вера – справедливость – солидарность – достоинство – державность. Ценность свободы также очень значима в Русском мире, но свобода не стоит над другими ценностями и не подавляет их. В выступлении на III Ассамблее Русского мира Патриарх Кирилл отметил, что к общим ценностям народов, включившихся в Русский мир, относятся также: преданность Богу, любовь к Родине, человеколюбие, межнациональный и межрелигиозный мир, стремление к знаниям, трудолюбие, уважение к старшим.

6. У Русского мира есть своя миссия и в глобальном плане. Мы живем в эпоху глобальных вызовов, когда обрушиваются основы нравственности, базовые понятия о добре и зле, пороке и добродетели, на смену христианской нравственности идет гедонистический культ, в жертву которому приносится и семейная верность, и жизнь не рожденных младенцев, и сама природа человека. Между тем, Русскому миру всегда был свойствен приоритет духовных национальных ценностей над заимствуемыми материальными ценностями. Мы имеем традицию самоограничения, столь важную в обстановке надвигающегося дефицита ресурсов и острого экологического кризиса. Очень многие на Западе уже понимают всю опасность происходящих событий в западноевропейских странах. И снова, как в былые времена, может быть, потребуется и миссия России, осуществляя которую, мы станем не подражать и заимствовать, а свидетельствовать о сохраненном понимании Бога, нравственности, семьи, народных судеб, человеческой жизни и ее смысла.

Помимо приведенных тезисов, в которых сжато изложена суть концепции Святейшего Патриарха Кирилла, обратим внимание и на его критику подходов к русской теме в предыдущую эпоху, связанных с попытками внедрить в России идеологию мультикультурализма и «плавильного котла». Он отмечает пренебрежение судьбой русского народа, разрушительное для государства – «это происходило в сфере национальной политики в 1990-е годы, когда группой ученых и политиков постулировалось искусственное противопоставление «русского» и «российского». В то время чиновники получали неафишируемые указания не использовать в публичных выступлениях и официальных документах слово «русский», якобы ослабляющее единство нации»[19].

Сегодня можно уже со всей уверенностью сказать, что «доктрина» Павловского и Щедровицкого, восходящая к идее «русского мира» М.Гефтера, проиграла в концептуальной борьбе с другими подходами и потеряла актуальность. Президент Путин, если рассматривать его официальные высказывания, проделал в этом отношении большую эволюцию от взглядов, близким «методологам» (их можно назвать «космополитическая версия Русского мира»), к взглядам, близким Патриарху Кириллу и патриотам Русской весны (их можно назвать «цивилизационная версия Русского мира»).

Теперь дело за соответствующими корректировками в проводимой политике – правильные выводы должны привести к правильным делам и решениям.

2. РУССКИЙ МИР В ОПТИКЕ КОМПЛЕКСНОГО ПОДХОДА

Приведем интегральное определение Русского мира.

Русский мир – это поле тяготения Русской цивилизации, вовлекающее в себя представителей других народов, культур и цивилизаций. Это тяготение, «гравитация» Русского мира действует и внутри, и вовне России как государства, и в ядре, и на периферии цивилизации – природа этого тяготения связана с большим числом факторов и при этом несводима ни к одному из них.

Так, например, Русский мир несводим к своей территории или почве, хотя он и непредставим без них.

Русский мир невозможно свести к географии, поскольку в разные эпохи своей истории он по-разному проецируется на географию, являясь «геополитическим пульсаром». (В этом смысле утрата земель и пространств, нанося ущерб Русскому миру, не является для него определяющим; Русский мир может существовать и в усеченном, и в расширенном, развернутом варианте своего пространства, – и благодаря политическим границам, собирающим его, и вопреки границам, его разделяющим.)

Русский мир несводим к крови или генам, к биологической этничности, но, безусловно, он также и невыразим без конкретных носителей, то есть без русского генофонда. При этом в этническом плане он не исключает инородные элементы, а систематически включает их.

Русский мир нельзя свети к языку – но он и невозможен без русского языка в двух его главных ипостасях: как родного языка, конституирующего сознание русского человека, и языка как основного средства общения и взаимного сотрудничества с представителями иноэтнических групп в России.

Русский мир нельзя свести к религиозной вере, хотя и нельзя отрицать фундаментальный характер сакральных архетипов, заложивших основу цивилизации и придавших ей первоначальный импульс к развитию. В сердцевине Русского мира находятся его святые основоположники, при этом давно свершившимся фактом является то, что сам Русский мир, проходя становление в истории, предложил другим народам и религиям участие в общем деле строительства цивилизации.

Русский мир несводим к государству и государственности, однако в нем государство обладает исключительно важной миссией и оно абсолютно необходимо русскому человеку как фиксатор «твердых» форм цивилизации. Государство не всегда выступает инициатором новых решений и достижений Русского мира, но оно создает институты и механизмы, которые позволяют закрепить достигнутое, не растратить его впустую, сохранить и защитить его.

Русский мир трудно свести и к русской культуре, поскольку культура не включает в себя цивилизацию, ее инфраструктуру, ее технотронное измерение, а Русский мир объемлет собою и культуру, и цивилизацию.

Отсылая читателя к предыдущей главе, необходимо подчеркнуть, что Русский мир, конечно же, несводим к диаспоре, рассеянию, «русскоязычным» осколкам – таким он мог бы оказаться только в случае полной ликвидации Российского государства. Важно при этом и другое: острота кризиса Русского мира не обязательно проявляется за его границами, там, откуда русские соотечественники агрессивно вытесняются или где их пытаются ассимилировать. Не менее острые вопросы Русского мира – демографический упадок, который продолжается более четверти века, затухание русской глубинки в исконных областях проживания цивилизационного ядра. Еще один острейший вопрос – обезлюдение и демографический регресс Дальнего Востока, откуда Русский мир стремительно утекает в западные регионы России. В этом смысле современная болезнь и беда Русского мира не определяется границами РФ, является одновременно и внутренней болезнью. Сила тяготения Русского мира утрачивается на территории самой России – и это крайне тревожный симптом.

Итак, исходя из приведенного интегрального определения, можно констатировать, что в основе комплексного понимания Русского мира лежит цивилизационный подход. Цивилизация, ее энергия, ее тяготения определяют сущность Русского мира[20]. В этом смысле феномен Русского мира может описываться на языке различных научных методологий.

К примеру, некоторые ученые (В.Багдасарян и др.) предлагают строить концепцию русской или российской «мир-системы». В таком случае Русский мир может трактоваться как самовоспроизводящаяся комплексная социальная суперсистема, которая подразумевает переплетение систем в важнейших отраслях жизни общества на глобальном, общемировом уровне: 1) мир-экономика, наряду с другими крупными мирами-экономиками; 2) геополитическая система международных отношений, союзов вокруг России как государства; 3) система социальных ролей и статусов, социальных слоёв, присущих именно для Русского мира; 4) духовная система со своей картиной мира и связей между личностями людей, входящих в Русский мир на основе общей практики и общего видения межличностных отношений, идеалов и совместного будущего.

Если брать за основу классификацию И. Валлерстайна, Русский мир традиционно представляет собой «мир-империю» и вряд ли представим в качестве цивилизации, лишенной данного измерения. При этом мир-системный анализ не ухватывает специфики и своеобразия Русской цивилизации, которая выступает в качестве «странной империи» — в ней дух совести и нравственности пронизывал отношения к инородцам и иноверцам. В русской «мир-империи» экспансия означала для других народов не захват и разграбление, а защиту и покровительство (как при царе, так и при советской власти); при этом империя поддерживает разнообразие и предотвращает смешение в этнокультурном и религиозном плане[21].

«Мир-системный» подход к Русскому миру имеет право на существование, при этом нужно учитывать и неизбежные ограничения, с которыми он сопряжен. Вопрос заключается в том, в каких из своих подсистем Русский мир обретет ключевой локомотив восстановления комплексной мощи. Ослабление одной из главных функций мир-системы закономерно ведёт к угасанию остальных. Так, зависимая и ущербная экономика современной России, утратившая черты самодостаточной мир-экономики после развала СССР и СЭВ и встроенная в западную финансовую систему на роли сырьевого придатка и по его правилам, не позволяет России вернуться и к функциям полноценной мир-империи, искажает социальные роли и статусы, подрывает духовную систему Русского мира. В то же время внутри русской суперсистемы «ключевым звеном», локомотивом возрождения скорее всего выступит «геополитическая система». События последних 4 лет показывают, что наш народ чувствует это интуитивно. Духовная, социальная и экономическая системы Русского мира при этом отстают – но они должны будут «подтягиваться» вслед за геополитическим локомотивом, иначе восстановление Русского мира захлебнется.

Этимологически Русский мир возводит нас к мифологической персонализации «Святой Руси». Святая Русь органически воспринимается как личное имя, а не как соединение эпитета с этнонимом или географическим названием. Это не характеристика Руси, а целостный мифологический комплекс «земля Святорусская», понимаемый как мировая ось, на которой вращается мироздание. У В.И. Даля эта мифологическая идея четко подтверждается на уровне норм русского языкового сознания: Русь – в значении: мир, белсвет. Светорусье (святорусье) – мир, земля, белый, вольный свет на Руси . Глобальный потенциал Святой Руси может быть подтвержден на материале традиционного русского фольклора: «святорусскую землю» можно прибавлять, отвоевывать и собирать, потому что вся земля по своему онтологическому статусу является святорусской[22].

Второй этимологический компонент Русского мира – понятие «мiр», который в языковом сознании предстает как космос, род человеческий; община, общество крестьян. Мирами также называют планеты. В русском языке у этого слова есть омоним – «мир» как не-война, согласие, гармония. Это второе значение не имеет прямого отношения к смысловому стержню Русского мира. Корень «мир» в Русском мире тот же, что и в словах «мироздание», «миросозерцание», «миродержавие» и в пословицах: «С миром и беда не убыток»; «Одному страшно, а миру не страшно», «На мир суда нет», «С миру по нитке…», «На миру и смерть красна». Но он не тот же, что в словах «примирение», «смирение», словосочетания типа «жить в мире» и т.п. В старой орфографии это различие было отчетливым, теперь же его необходимо разъяснять.

Некоторые авторы впадают в недоразумение, возводя концепт «Русского мира» к латинскому «Pax Romana», который как раз, в соответствии с латинской языковой традицией, означает вовсе не «человеческий космос», и не «общину», но всего лишь замиренную Римом часть мира – буквальным переводом этого термина могло бы быть словосочетание «римский договор» или «римский пакт» (пакт – слово того же корня)[23]. Этого юридического акцента понятие «Русский мир» начисто лишено. Корень PAX рождает в латыни такие смыслы как «мирный договор», «покой», «миролюбие», «смягчение», «соглашение»; «договариваться», «заключать договор», а также «укрощать». От него происходит и название океана – Тихий (Рacific), и известный термин «пацифизм». Все это как раз не «мiр», а «мир».

Русскому миру идея договорного «покоя», контрактного мира или перемирия не была чужда, но она не является его фундаментальной основой. Тем более Русский мир не пацифистский, а скорее воинственный в том, что касается отстаивания идеалов справедливости. Для русских крестьян «мир-община» был собственным космосом, прозрачным и обжитым. Мир здесь понимается как соединение людей, преодолевших отчуждение, как способ солидарного существования. Поэтому и Русский мир может выступить в качестве одного из защитников и гарантов мира-общины, то есть модели равновесия между личностью и общностью. Не случайно очень многие люди на Западе и в других регионах мира воспринимают сегодня Россию как защитницу «естественных», традиционных ценностей.

Как соотносится термин «Русский мир» с многочисленными понятиями полу-синонимичного по отношению к нему свойства?

Русский мир не тождествен самой Русской цивилизации, но эти понятия очень близки. По мнению директора Института русской цивилизации члена Изборского клуба Олега Платонова, понятие «Русский мир» было поднято на щит Путиным потому, что оно выглядит более мягким, чем понятие «Русской цивилизации», не вызывает такой бурной реакции у геополитических противников. Во многом это справедливо. Тем не менее, Русский мир вряд ли стоит рассматривать как эвфемизм Русской цивилизации. В нашем понимании Русский мир – это живая энергия Русской цивилизации, это ее действие, ее работа, которая осуществляется как внутри, так и за ее пределами. Смысл этой работы – постоянное подтверждение русской цивилизационной идентичности, а также постоянное влияние на иные культуры и народы, которое наша цивилизация в том или ином виде оказывает.

Понятие «русская цивилизационная идентичность» следует рассматривать как основной результат деятельности Русского мира. Под идентичностью мы понимаем то самосознание русских по духу и культуре людей, которое позволяет причислять их к полноценным членам нашей цивилизации.

Понятие «русский языковой ареал» можно рассматривать как поле основной деятельности Русского мира, хотя и не исчерпывающее этой деятельности. Очевидно, Русский мир говорит и на иностранных языках. Однако главное свидетельство о русской культуре и идентичности, русских ценностях и смыслах происходит все же на русском языке и адресовано в первую очередь тем, кто этим языком владеет. Русский языковой ареал в очертаниях компактного пространства, где большая часть населения владеет русским, можно рассматривать как географическую зону Русского мира.

Понятие «историческая Россия» еще не вполне устоялось в современной общественной мысли. Мы понимаем его как становящуюся во времени Русскую цивилизацию, русский цивилизационный мир-субъект, взятый в его временно́м измерении. Русский мир в значительной степени является синонимом «исторической России», но когда мы говорим о Русском мире, мы не всегда делаем такой акцент на прошлом, как когда говорим об «исторической России». Чаще всего, говоря об «исторической России», стремятся выявить масштаб нашей страны и нашего народа, значительно превосходящий масштабы одного только актуально присутствующего, живущего ныне поколения носителей русской идентичности с его эгоизмом и его аберрациями и каких-то новых, созданных недавно национальных институций. Подразумевается ракурс взгляда на мир и на себя с позиции соборности поколений. В этом смысле в понятие «историческая Россия» вложен принцип коррекции таких недостатков, которые часто проявляются, когда говорят о сиюминутных интересах, злободневных предпочтениях современной РФ или ее политических элит. Понятие «историческая Россия» отсылает не только к памяти о том, каким был Русский мир раньше, но и к праву на собственное наследие.

Понятие «русский антропологический тип» очень важно для понимания Русского мира. Под этим типом мы понимаем главный плод жизнедеятельности Русского мира, доказательство его дееспособности и исторической состоятельности. Русский антропологический тип – это своеобразный тип человека, носителя русского цивилизационного кода. Фактически можно говорить о возможности второй интегральной характеристики Русского мира: Русский мир как тип человека, выработанного Русской цивилизацией, обладающего способностью к сплочению людей, в том числе других культур, вокруг общего дела, общего проекта, общего идеала. Собственно, Русский мир состоит из таких человеческих единиц, и динамика Русского мира всецело определяется динамикой данного антропологического типа.

Русский тип человека, в корне своем восточнославянский, однако исторически переросший родовые рамки и поднявшийся до уровня синтетического северо-евразийский типа, нельзя воспринимать как смешанный промежуточный вариант Запада и Востока. Это совершенно самостоятельный антропологический тип со своим собственным вариантом цивилизации. Русский мир не является производной каких-либо культурных заимствований, например, византийской цивилизации, он служит наследником её традиции, а не повторяет её. Не является русский тип человека, равно как и Русский мир, ответвлением западноевропейского типа и мира, в этом отношении можно говорить лишь о тех или иных культурно-цивилизационных влияниях[24]. На становление русского типа повлияли многие исторические факторы, в частности, такой мощный фактор как православие. При этом трудно говорить о формировании типа человека тем или иным фактором, что невозможно в силу самой природы человека (различные факторы всегда «наслаивают» на человека то или иное влияние, но не создают его несущую основу). При этом вполне допустимо говорить о выработке в ходе истории особого типа православия (русского), так же как и особого типа империи (русской), и особого типа социализма (сначала русского общинно-артельного, а затем цивилизационного советско-русского).

Понятие «мир» в его цивилизационном прочтении подчёркивает глобальный и, в то же время,локальный характер социальных объединений. Каждый такой локальный мир подобен всему миру, он также объединяет самые разные общности. В то же самое время этот мир не тождествененмиру-планете, он проявляет её в конкретно-исторической форме. Локальная часть здесь выражает мировое целое, они находятся в диалектическом равновесии. Историческая миссия Русского мира может заключаться в том, чтобы предложить всему миру гармоничную концепцию глобальных и локальных миров.

Русский мир находится в тесной взаимосвязи с другими мирами. Эту взаимосвязь можно представить себе таким образом. Сам Русский мир – круг, площадь которого отчасти совпадает с другими кругами. Таковыми «смежными» мирами являются – евразийский, славянский и православный миры. При этом славянский и православный миры в их самостоянии «выталкивают» из своего поля иноэтничные и инорелигиозные компоненты, и таким образом противостоят необходимым для Русского мира евразийским связям. В отличие от них Русский мир как цивилизационное единство позволяет на своем поле как славянской общности, так и православной общности вступать в конструктивные, гармоничные взаимоотношения с другими народами и традициями. Русский мир делает важные для него миры союзниками, а не конкурентами.

Русский мир и славянство.

Что бы ни говорили славяноскептики, но поскольку есть народы, говорящие на славянских языках, то они должны составлять некую общность. Не случайно идея панславизма поднималась (и поднимается) самыми разными людьми. Она была чрезвычайно распространена в Российской Империи, её разрабатывали ведущие русские идеологи, существовало мощное панславистское движение, достигшее пика во время русско-турецкой войны 1877-78 гг.

Исторический парадокс – идеи панславизма взял на вооружение И.В. Сталин во время Великой Отечественной войны (результатом чего стало создание Славянского комитета СССР) и в некоторой степени они были реализованы в этот период; однако панславизм выступал как вспомогательная, идеологически неофициальная составляющая, используемая сталинским руководством нового геополитического блока[25]. Объединение Восточной Европы, или её славянской части под эгидой Русского мира или в партнерстве с ним, ее девестернизация сегодня не могут рассматриваться в качестве приоритетной задачи Русского мира[26]. Однако в стратегическом плане такая задача перед Русским миром стоит.

Русский мир и Православие.

Люди, исповедующие Православие (примерно 250 млн. чел., 10 % всех христиан), живут по всей планете, принадлежат ко всем народам и расам. Самой крупной Православной Церковью является Русская Православная Церковь, а русские составляют самую многочисленную «национальную общину» православных. И уже одно это делает Русский мир важным ориентиром для мира православного.

В то же время привлечь православный мир способна и твердость в отстаивании традиционных ценностей. Заявка на это сегодня уже сделана, теперь необходимо в полной мере соответствовать своим заявлениям и разрабатывать полномасштабную ценностную повестку. Этого сегодня ждут от Русского мира[27]. При построении Русским миром масштабного всеправославного проекта необходимо избежать рисков использования внешними силами этого факта для обострения противоречий нашей цивилизации с исламским миром.

Русский мир и Евразия.

Евразийский проект является наиболее точной и выверенной формой реального цивилизационного строительства Русского мира. Большинство аргументов против евразийской формы Русского мира и его евразийских интенций достаточно легко опровергаются, исходя не только из теории, но и практики нашей цивилизации. Для самого Русского мира евразийская интеграция с другими народами и религиями представляет собой органическое общее геополитическое дело, или общую судьбу с евразийскими народами. В истории Россия вырабатывает специфическую, весьмасвоеобразную модель евразийской нации, которая имеет однородное в этническом, расовом и культурном плане ядро, постепенно окружившее себя кольцом или ожерельем из субэтносов а также этносов, не входящих в русский этнос (Кавказ, Ср. Азия, Прибалтика и др.), но при этом включающихся в большой Русский мир.

Правильно говорить о России не как о евразийской цивилизации, а как о северо-евразийской, либо как о «малой Евразии». Цивилизацию в этом понимании следует именовать русско-евразийской. К данной общности относятся страны и народы Европы и Азии, принимавшие участие в реализации двух имперских проектов – Российской Империи и Советского Союза. Две эти империи продолжили древнюю традицию интеграции пространств, которая берёт своё начало в скифское время.

Без евразийского вектора Русский мир был бы обречен на ту или иную форму этнокультурного и религиозного изоляционизма. Без Русского мира евразийская общность представляла бы собой в течение многих веков «пустое множество».

На сегодняшний день Русский мир составляет менее 5% численности населения Евразии, при этом Россия является важнейшим фактором сохранения геополитической целостности континента, в роли её стержня. Русский мир осуществляет контроль над «осевой зоной» Евразии, её коммуникациями, и самой природой пространства Русскому миру предписано выступать с инициативами о партнерских коалициях крупнейших цивилизационных платформ (китайской, индийской, исламского мира в его арабской и иранской составляющих, а также японской технологической державы и др.). Россия может претендовать на роль одного из военных, интеллектуальных, научных и технологических лидеров на пространстве Большой Азии.

Единой евразийской цивилизации быть не может и не должно – в этом смысле Евразия многополярна по своей природе, и поэтому можно сказать, что она представляет собой модель всего мира. Россия создала Евразийский экономический союз, который выступает на сегодня основной формой воплощения русско-евразийской цивилизации, а также стала соучредителем ШОС как прототипа большого цивилизационного партнерства в Евразии. Однако глубина и интенсивность этого партнерства явно недостаточны и все еще недооцениваются политическими элитами ведущих евразийских держав. Скорость, с которой Россия поворачивается на восток, также недостаточна, хотя в последние годы она и увеличивается.

3. ФРОНТИРЫ РУССКОГО МИРА

В бывших союзных республиках на момент распада СССР осталось примерно 25 млн. этнических русских. К ним необходимо добавить еще 17 млн. живших в четырнадцати советских республиках татар, башкир, евреев и иных российских этносов, а также украинцев, белорусов, грузин, армян и представителей других этносов, живших за пределами своих союзных республик. Все они серьезных связей со своими этносами не поддерживали и были на деле русскими в цивилизационном плане, поскольку, как правило, считали для себя родными русский язык и русскую культуру. В русских их превратила советизация, хотя многие из них русскими себя называть не хотели и получили совершено аморфное имя «русскоязычные». Таким образом, после распада СССР за пределами своего государства оказалось 42 миллиона людей русской культуры советского образца.

Русских насильственно отделенных от ядра нации в России правильно называть русским рассеянием. Однако правящая демократическая и национал-демократическая элита дала им наименование «российские соотечественники», поскольку не хотела признавать существование внутренних связей русского народа, живущего по разные стороны российской границы[28].

Пришедших к власти в республиках национал-демократов русские беспокоили из-за их высокого уровня социального развития и потенциальной возможности попросить защиты у Москвы. Репрессивно-ассимиляционную политику в отношении русского населения проводили национал-демократические власти Латвии, Литвы, Эстонии, Грузии, Азербайджана, Армении, Молдавии, Туркменистана, Узбекистана, Киргизии, Таджикистана. Мягкую ассимиляционную политику в отношении этнически русских проводили государственники во власти в Белоруссии, Украине, Казахстане.

Все 1990-е годы шло массовое принудительное вытеснение русского населения из всех бывших союзных республик, за исключением Белоруссии и Украины. К началу 2000-х годов силовое давление на русских в бывших союзных республиках ослабло. Произошло это потому, что их абсолютная численность и удельный вес в каждом государстве серьезно уменьшились, а также потому, что титульным элитам удалось не допустить их самоорганизации. Во всех постсоветских странах, за исключением Белоруссии и Украины, сложились этнократические режимы правления, которые обеспечивали представителям титульных элит занятие высших ступеней социальной лестницы.

На сегодняшний день можно говорить о формировании достаточно мощных русских фронтиров в Прибалтике, Молдавии, в меньшей степени в кавказском и среднеазиатском регионах. Отдельного рассмотрения заслуживает ситуация в Белоруссии и Казахстане, которые выстраивают достаточно конструктивные взаимоотношения с Россией и Русским миром. Однако начать рассмотрение фронтиров Русского мира необходимо с наиболее горячего участка – украинского.

УКРАИНСКИЙ ФРОНТИР

Для понимания специфики нынешней украинской ситуации необходимо прибегнуть к историческому экскурсу.

Прежде всего, необходимо подчеркнуть, что государства «Украина» до XX века не существовало, попытки привязать его предысторию к тем или иным княжествам Киевской Руси не имеют каких-либо здравых оснований, поскольку нить преемственности, если бы она и была, многократно прервана за прошедшие столетия. Запорожская сечь, к которой апеллируют мифотворцы «свидомой идеи», никогда не была полноценным государством и вступала в сложные и запутанные отношения вассалитета и вражды с окружавшими акваторию Днепра державами (Османской империей, Крымским ханством, Польшей, Литвой, Россией). Места расположения главного лагеря (собственно, Сечи) исторически постоянно менялись. В сущности, сечевики представляли собой нечто вроде полуразбойничьего воинского братства, обитавшего на «нейтральной» территории без однозначной юрисдикции и извлекавшего выгоду из противоречий между различными государствами. Во время войн между последними казаки выступали, как правило, не в качестве союзников, а в качестве наемников[29]. По замечанию исследователя, «на практике мы видим переходы из одного подданства в другое, но ни разу не видим намерения создать «незалежную» Украину»[30].

Как политическое движение украинство возникает на закате XIX века в Галиции, принадлежащей на тот момент Австро-Венгерской империи. Вена опасалась роста пророссийских настроений, поднявшихся после подавления русскими войсками Венгерского восстания 1848-1849 годов. Галицкие москвофилы формулируют идею единого русского народа «от Карпат до Камчатки» (Д. Зубрицкий). Затем формируются «Русская рада» и «Русская народная партия». Австрийская империя ограничивает хождение русской литературы, употребление «московских слов», заменяя их полонизмами и латинизмами, поощряется деятельность галицких политиков «украинского» толка.Само понятие «украинец» вводится в политический оборот, чтобы максимально отдалиться от термина «малоросс», а значит противопоставить «украинскую» общность великороссам и общерусской идентичности. Для противодействия местным русофилам создается политическая организация «Народная рада».

С началом Первой Мировой войны начинается откровенный геноцид русских австрийской императорской властью, местной польской администрацией, венгерскими и украинскими националистами. Создается концентрационный лагерь Талергоф, который называют «Русской Голгофой», поскольку он был создан специально для этнически близких русским русинов а также для подозреваемых в пророссийских настроениях лиц. Стратегическое отступление русской армии из Галиции и Польши летом-осенью 1915 года приводит к массовому исходу «московитов». Регион радикально меняет свой политический облик, превращаясь в рассадник антирусского национализма и оставаясь таким даже во времена польской оккупации.

Совсем другая ситуация сложилась в Малороссии и Новороссии, где, несмотря на ошибки российской власти, позволившей в первой половине XIX века польскому влиянию широко распространиться в области высшего и среднего образования, проникновение «украинофильских» вирусов происходило очень медленно. Лидер украинской Демократическо-Радикальной Партии Е. Чикаленко указывал, что на сентябрь 1910 года общее число апологетов украинства составляло примерно 2 тысячи человек, из них активных членов – не более трехсот. Первая мировая война и революция существенно расширяют ряды сторонников «украинского проекта». В распадающейся Российской империи растет роль этнонационального фактора. Следствием этого становятся попытки установления различных национальных режимов. В годы Гражданской войны большевики поддержали украинские национал-коммунистические политические силы, которые позже влились в ряды КП(б)У, став основой ее национал-коммунистического крыла. Впоследствии сосредоточив свое внимание на вопросах хозяйственного развития и военно-политической сфере, большевики делегировали «самостийникам» гуманитарную сферу, а точнее борьбу с наследием «царской политики русификации».

С принятием на XII съезде РКП(б) в 1923 году нового курса в национальном вопросе, предполагающего коренизацию партийного и государственного аппарата, КП(б)У заявляет о начавшейся политике украинизации, включая обязательный спецкурс украинского языка для всех служащих и функционеров. В 1930 году украинизация прессы достигает 68,8%, а в 1932 г.- 87,5%^[31]. Интеллигенция, не согласная с политикой украинизации, подвергалась жестокой травле. Литературный украинский язык создавался искусственно, при этом «творцы» стремились максимально оторвать его от русского. Из языка вычищались все слова, имеющие русские корни, заменяясь польскими или немецкими синонимами, или выдуманными неологизмами. По иронии судьбы, кульминация украинизации пришлась на период массового голода в УССР 1932-1933 годов, когда кулачество стало истребляться как класс. В эти страшные годы среди членов компартии было 60,0 % украинцев и лишь 23,0 % русских[32].

После 1933 годов политика давления в отношении русскоязычного населения Украины пересматривается. Русский язык вводится в качестве обязательного в школах. Заменяется весь состав аппарата КПУ, главным образом, на русских. Тем не менее, украинизация при этом продолжается, но в более мягкой форме. Новый импульс процессу украинизации дало присоединение к Советской Украине Галиции, откуда до этого компартия активно черпала кадры для превращения жителей Малороссии и Новороссии в «щирых украинцев».

При Н. Хрущеве возобновляется активная коренизация кадров во всех национальных республиках. Как следствие, русское население, составляющее четверть проживающих в УССР, было отчуждено от всех влиятельных постов в республике, на которых принимались хоть сколько-нибудь значимые решения. Для привлечения украинских национал-коммунистов на свою сторону Хрущев передает в 1954 году Крымскую область в состав УССР. С этой же целью Хрущев полностью сворачивает борьбу с вооруженным националистическим подпольем в западных областях Украины, что приводит к серии рецидивов «бандеровских» акций.

В 1964 году во главе успешного заговора по отстранению от власти Хрущева становится уроженец села Каменское (Днепропетровск) Л. Брежнев. После этого начинается перемещение днепропетровского кадрового резерва в высшие эшелоны союзного госаппарата. Весной 1972 года Брежнев убирает проводившего углубленную украинизацию П. Шелеста с поста председателя ЦК КПУ. После ухода Шелеста секретарем ЦК КПУ назначается В. Щербицкий, с приходом которого заканчивается заигрывание с украинскими националистами, декларируется курс на интеграцию украинцев в единую общность советского народа. В этот период проводится борьба с инакомыслием и проявлениями буржуазного украинского национализма, в то же самое время украинская литература усиленно пропагандируется в других советских республиках. Именно во времена Брежнева в СССР управленческий аппарат среднего звена повсюду целенаправленно укомплектовывался украинцами. Украинская «мова», насаждавшаяся ранее на территории УССР репрессивными методами, начинает внедряться с помощью инструментов «мягкой силы». Украинский язык становится престижным, а вся страна во время застолий исполняет украинские песни.

Накануне заката советского проекта (1988-1989 годы) национал-коммунисты в союзных республиках создают массовые организации своих приверженцев. В Латвии, Эстонии, Армении, Азербайджане, Молдавии, Белоруссии это были Народные фронты, в Литве – «Сaюдис», на Украине – «Рух». Через какое-то время новые движения выступают за предоставление титульным народам исключительных прав, и даже за вытеснение инородцев за пределы своих республик. Вместе с национал-коммунистической номенклатурой эти силы сыграли решающую роль в крушении советского проекта.

На момент провозглашения независимости лишь украинцы Галиции имели свою политическую элиту и пассионарную интеллигенцию. У русских Украины на этот момент отсутствуют своя собственная политическая элита и интеллигенция, способные формулировать и распространять мобилизующую повестку. Столь же советизирован и политически аморфен был малороссийский этнический элемент. Взрощенные большевиками национал-коммунисты берут на себя инициативу формирования украинской нации и строительства украинского национального государства. Большинство в этой группировке составляли «свидомые», то есть национально ориентированные функционеры, выходцы из Галиции. В этот период проводятся первые кампании по новой украинизации, осуществляется раскол Украинской Церкви как экзархата Русской Православной Церкви.

Правящие элиты до середины 2000-х годов балансировали интересы украинского и русского населения на Украине. Постепенно закрывались русские школы и вузы, театры, уменьшалось число часов вещания на русском языке на радио и телевидении, меньше выпускалось русских газет и журналов. Однако эта украинизация носила достаточно мягкий характер. Попытка галичан провести коренизацию государственного аппарата привела к тому, что государственники законодательно закрепили за русским языком статус регионального. Однако с течением времени процессы, связанные с переделом собственности и борьбой за власть, а также влияние внешних игроков порождают на Украине мощные национал-демократические политические силы. Активную поддержку этим силам оказывают США. Вашингтон вкладывает средства в создание и функционирование неправительственных организаций, которые проводят работу по распространению русофобских настроений на уровне гражданского общества, выращивают прозападную элиту. В 2004 году американцы, недовольные результатами президентских выборов, инициирует в Киеве «оранжевую революцию», в ходе которой к власти приходит ставленник США В. Ющенко.

С этого момента ползучее распространение русофобии на Украине получает новый мощный импульс. Переписываются учебники истории, ревизуется тема Великой Отечественной войны, создаются русофобские мифологемы. В 2006 году украинский парламент признает Голодомор геноцидом украинского народа, проводится кампания, благодаря которой среди жителей Украины были щедро посеяны семена русофобии и ненависть к России.

Русские Украины вынуждены были создавать свой фронтир против украинцев, попавших под влияние неонацистов. Проходил этот фронтир по границе Новороссии. Правда, сформировать свою собственную партию не удалось. На президентских выборах 2010 года при поддержке России побеждает В. Янукович, а парламентские выборы 2012 года приносят победу его политической силе – «Партии регионов», и союзной ей КПУ. На тот момент жители Украины, живущие на русской культурно-ценностной основе, увидели в «регионах» защитников своих интересов. В данный период уже ясно просматривается раскол общества по «цивилизационному» признаку. По данным социологических опросов, в 2012-2013 гг. число сторонников вступления в Таможенный союз колебалось между 56 и 49%, тогда как число сторонников евроинтеграции – между 46 до 41,5%.

Новой вехой проекта «Незалежна Україна» становится Евромайдан 2013-2014 годов, поводом к которому послужил отказ Януковича от форсированной «евроинтеграции». В феврале 2014 года происходит государственный переворот. Президент В. Янукович бежит в Россию. Верховная Рада, власть в которой захватили радикальные националисты, объявляет его самоустранившимся от исполнения конституционных обязанностей. Новое правительство манифестирует свою проамериканскую и проевропейскую ориентацию во внешней политике. Для подобающего идеологического оформления государственного переворота националисты, добравшиеся до власти, присваивают погибшим на Майдане людям звание Героев Украины, посмертно награждают их орденами и нарекают «Небесной сотней». Создание галереи украинских героев, принявших мученическую смерть, якобы от рук «москалей», позволяет крайне успешно воздействовать на сознание советизированных малороссов и даже части русских и достаточно быстро превращает их в «щирых украинцев».

Новые власти принимают радикальный русофобский курс: русский язык лишается статуса регионального, звучат угрозы закрыть оставшиеся русские школы. Пара-милитарные отряды начинают терроризировать всех, кто выступает против установления в стране националистической диктатуры. Действия официального Киева порождают ответную реакцию: в феврале – марте 2014 года во многих городах юго-восточной Украины начинаются массовые акции протеста против террора ультраправых, в защиту статуса русского языка и образования на русском языке, в защиту советских идеалов. Эти мероприятия проходят под федералистскими и пророссийскими лозунгами.

Перспективы антирусских расправ вынуждают депутатов Верховного Совета Крыма в феврале 2014 года назначить на пост премьер-министра автономии активиста русского национального движения С. Аксенова. В марте Верховный Совет Крыма принимает постановление о вхождении республики в состав Российской Федерации в качестве ее субъекта. На референдуме, проведенном в этом же месяце, побеждают сторонники объединения с Россией. В апреле 2014 года активисты русского протестного движения юго-востока Украины начинают захват областных администраций. В Донецкой области и Луганской областях провозглашаются Донецкая Народная Республика (ДНР) и Луганская Народная Республика (ЛНР). Начинаются столкновения отрядов радикальных украинских националистов, приехавших из Киева, с местными русскими активистами. Формируется народное ополчение ДНР и ЛНР. В ответ на это киевские власти осуществляют военную операцию по ликвидации самопровозглашенных республик, прозванную в пропагандистских целях «антитеррористической». Для подавления русского сопротивления Киев отправляет на юго-восток страны пехоту, танки, артиллерию, самолеты. Украинские войска подвергают массированным обстрелам города и поселки, разрушают дома, заводы, социальные объекты, инфраструктуру. Гибнут не только ополченцы ДНР и ЛНР, но и мирные жители. В мае, в соответствии с результатами состоявшихся референдумов, Донецкая и Луганская республики объявляют о своей независимости. Москва дистанцируется от ДНР и ЛНР (Новороссии), хотя неофициально и оказывает им поддержку. Российское руководство предлагает провести федерализацию страны и предоставить восставшим республикам статус субъекта федерации, но украинские националисты в Киеве решают вести войну против Новороссии до победного конца.

В 2014-2016 гг. Украина радикализует свою политику, которую нельзя назвать иначе как русофобской. В результате упомянутых действий национал-радикалов в стране произошел окончательный раскол между украинцами и русскими. Вопросом времени становится распад страны[33]. Учитывая такие перспективы, России следует готовиться к консолидации населенных русскими остатков Украины. Консолидация может происходить как путем прямого включения этих территорий в состав России, так и посредством создания новых государств. Эти новые государства могут возвращаться в состав Русской цивилизации (Русского мира) как надгосударственного сообщества.

Важность украинского вопроса в том, что на Украине проживает значительная часть, не менее 12% всех этнически русских на земле. Они – неотъемлемая часть русской нации, ставшая объектом чудовищных социальных экспериментов Запада. На Украине сосредоточены геополитически важные территории, обеспечивающие безопасность Центральной России и доступ к дунайско-балканскому региону Европы, немалая часть экономики Русского мира, созданной в рамках СССР, транзитные пути Евразии и возможности их диверсификации через различные страны, крупные городские центры воспроизводства русской идентичности, важнейшая часть духовного наследства Древней Руси и Православия. Утрата всего этого достояния невосполнима и обрекает русских на разорванное и фрагментированное существование, раскол Церкви, отказ от активной политики в Восточной Европе, затем на повторение пути Украины уже Белоруссией, потерю Приднестровья. Всяческое принижение роли украинского вопроса для России является продуктом умышленного усыпления бдительности русских.

Выход Крыма из состава Украины, а также создание автономных русских государств ДНР и ЛНР означает начало трагического процесса раздела Украины между Западом и Россией. Минские соглашения служат международно-правовой формой легитимации раздела Украины со стороны ведущих стран Евросоюза. Однако возвращение Крыма и отделение Донбасса в ходе Русской весны не решило вопроса самоопределения русских на Украине, поскольку большая их часть осталась бесправной внутри этого государства.

Целостность Украины не была и не может быть самоценной для русских и Русского мира, и является лишь далеко не гарантированной формой порядка и сохранения гуманитарного пространства. Более того, ликвидация Украины в нынешнем составе в сложившихся условиях была бы благом для русских, ибо она становится их тюрьмой. Русский мир полагает приоритетным право русской части Украины на сохранение своей идентичности, в том числе, если это необходимо, на создание нового государства или воссоединение с Россией.

Украинская политика России до Евромайдана была откровенно слабой, нацеленной на умиротворение украинского национализма и поддерживавших его украинских олигархов за счёт транзитной ренты и точечных вливаний в экономику страны, имевшую единое с Россией рыночное пространство и происхождение. Несмотря на явный «звонок» для Русского мира, прозвучавший в 2004 г. по время победы первого Майдана, Россия продолжала действовать путём игр с олигархией, игнорируя её управляемость со стороны США и ЕС. Создание политической силы и самостоятельная мобилизация русской части Украины под руководством России не только не планировались, но и, по сути, блокировались. Поражение такой политики РФ, исходящей из игнорирования украинского русского вопроса, и уверенности в том, что украинские элиты «никуда не денутся» от щедрого экономического донора в лице РФ, было предопределено, и оно не заставило себя ждать, когда позорно предал своих граждан и покинул руководство Украиной президент Янукович.

Формирование новой украинской нации стало реальностью как продукт конструирующих технологий – согласно так называемым «концепциям социального конструктивизма». Украина является рукотворным проектом, нацеленным на фрагментацию и увековечение разделения русского (восточнославянского) народа, оказавшегося волею судеб в разных политических образованиях.

По наблюдению эксперта Изборского клуба Алексея Самойлова, на Украине не используется лексика типа «проукраинский» политик или деятель, там присутствуют только пророссийские либо проевропейские. «Что примечательно, — отмечал Самойлов на одном из изборских круглых столов, —и зародился этот антимир внутри нашего мира, внутри нас самих и, собственно, эта антисистема (в религиозной терминологии — антимир, бесовщина) также необходимы нам, нашему миру, чтобы осознать черту, за которую нельзя заступать, чтобы не перестать быть самими собой, чтобы не потерять или не продать самих себя. Антисистема Украина послана свыше нам для того, чтобы наш Русский мир проснулся и получил новый импульс к развитию».

Украинцы в постсоветской ситуации не видят с нашей стороны проекта общего дела, а воспоминания вчерашнего такого проекта в их глазах опорочены. С другой стороны, Крым и Донбасс восстали потому, что не верят в Запад как благого суверена и смутно надеются на реальное возрождение Русского мира. Более того, это возрождение они начинают с себя, потому что жизнь не оставила им иного достойного выбора. Из общения с ополченцами и командирами Донбасса, с местными общественными активистами можно сделать вывод, что там на стихийном уровне стремятся к воссозданию русской модели глобальности.

ПРИБАЛТИЙСКИЙ ФРОНТИР

Прибалтийский регион вошел в состав СССР в 1940 г., однако до этого он на протяжении двух сотен лет также был в составе Российской империи. Необходимо отметить, что русские веками проживали в этом регионе[34]. В Латвии проживают сейчас латыши и русские, в Литве – литовцы, поляки и русские, в Эстонии – эстонцы и русские. По состоянию на начало 2010-х годов численность русских в широком смысле этого слова[35] сократилась в Латвии с 1230 тыс. чел. до 670 тыс. человек, а их доля в составе населения с 42,0% до 36%; в Эстонии с 540 тыс. чел. до 390 тыс. человек, а их доля – с 35% до 29%; в Литве с 450 тыс. чел. до 230 тыс. человек, а их доля – с 12% до 8%.

В прибалтийских странах к власти изначально пришли национал-демократы в союзе с национал-радикалами. Именно они в 90-е гг. путем изощренной дискриминации понудили к эмиграции значительную часть русского населения. В Латвии и Эстонии, например, был применен прием лишения основной части русского населения прав гражданства и превращения их в «неграждан»[36]. Практиковались насильственная латышизация, эстонизация, литуанизация школ, закрытие вузов с преподаванием на русском языке. Тюрьма грозила тем, кто осмеливался выступать с критикой этнократического режима, протестовать против распространения нацистских настроений в обществе.

В 90-е годы литовским титульным элитам удалось, в основном, подавить сопротивление не очень многочисленного русского населения. В Латвии и Эстонии русские смогли консолидироваться и создать устойчивые национальные общины. В 2003-2004 гг. латвийские русские провели массовые акции протеста против ассимиляционной школьной реформы. В 2008 г. русские в Эстонии выступили против разрушения их национального символа — памятника Солдату-освободителю в Таллине («Бронзовая ночь»). В 2010-2011 гг. в Латвии был проведен референдум за предоставление русскому языку статуса второго государственного, в котором абсолютно все правоспособное русское население высказалось за повышение статуса своего родного языка. В 2014 г. состоялись массовые акции протеста против попыток властей провести новую ассимиляционную школьную реформу. До настоящего времени идет борьба русских Эстонии против аналогичной школьной реформы. Сопротивление прибалтийских русских позволило им сохранить государственные школы с преимущественным преподаванием на русском языке, в Латвии — частные вузы с преподаванием на русском. Государственные СМИ на русском были закрыты, но частные газеты, журналы, радиостанции сохранились, их дополняют электронные ресурсы. Осталась часть книжных фондов на русском языке в публичных библиотеках. Действуют частные русские театры, русские фольклорные ансамбли. Русские широко отмечают Рождество, Масленицу, День Победы. В последние годы повсеместно проходит акция Бессмертный полк. Иными словами, русское рассеяние сжалось, но структурировалось и продолжает держать фронтир в Прибалтике.

Латвия, Эстония и Литва в конце 90-х были полностью поставлены под контроль Запада. Местные национал-демократы трансформировались в национал-радикалов. Россия реальной поддержки прибалтийским русским практически не оказывала. После 1991 года новая государственность строится как антитеза всему советскому, лица, сотрудничающие с нацистами в годы Второй мировой войны, превращаются в борцов за независимость. Идентичный прибалтийскому инструментарий сегодня применяется на территории Украины. Модель социального устройства, отработанная за четверть века в Латвии, Эстонии и Литве, форсированными темпами конструируется в стране победившего Майдана.

С начала 2000-х годов Россия проводит политику защиты соотечественников за рубежом. Под соотечественниками понимались лица, живущие на русской ценностной и культурно-языковой основе. Детям из русских семей предоставляются квоты на обучение в российских вузах. Стартует программа переселения соотечественников на этническую родину, в Россию. Развивается гуманитарно-культурное сотрудничество с диаспорой: фестивали, конкурсы, образовательные программы.

При этом под давлением крупного капитала Кремль отказался от использования дипломатических и экономических рычагов влияния на прибалтийские режимы (исключение составляли разве что негласные экономические санкции против Таллина в ответ на демонтаж эстонскими властями «Бронзового солдата»), сфокусировав внимание на гуманитарных формах. Пафос российского официоза и чиновничий пыл порой уходили на лоббирование латвийских, литовских и эстонских коммерческих интересов в Москве, что напрямую противоречило интересам русских в этих странах.

Однако даже ограниченные, хотя и недостаточные действия Москвы, вкупе с энергией лидеров и активистов русских общин на местах способствовали сохранению русских духовных ценностей, русского языка и культуры, а также институтов по их воспроизводству среди российских соотечественников Прибалтики. Несмотря на 25-летнее давление большинство русских не ассимилировалось, не приняло русофобскую повестку новых режимов. Русские Прибалтики, сумевшие сохранить свою идентичность под прессом этнократических режимов, готовы присоединиться к новому большому русскому проекту.

В случае полного восстановления гражданства для русских Латвии и Эстонии, допуска их к политической жизни, они могут стать фактором серьезного цивилизационного влияния в Прибалтике. Полноценный русский фронтир в этом регионе будет восстановлен. К власти в Прибалтике смогут вернуться национал-либералы. Они смогут выстраивать более дружелюбные отношения с Россией. Важным инструментом влияния России в Прибалтике является управление этническими конфликтами. В случае сохранения национал-радикалов во власти и усиления ими давления на русских может быть поставлен вопрос о поддержке либо неподдержке Россией послевоенного национально-территориального устройства Прибалтики. Только Россия, правопреемница СССР, выступает в настоящее время гарантом владения Литвой Клайпедского края, принадлежавшего всегда Германии и владения Вильнюса с округой, находившихся исторически в составе Речи Посполитой. Спорными представляются принадлежность к Эстонии Нарвского края и к Латвии Латгалии, населенных преимущественно русскими. Эти две исконно русские территории были переданы большевиками-интернационалистами Эстонии и Латвии в период гражданской войн в России в плату за то, что их правящие элиты выступили против белых.

РУССКИЙ МИР И БЕЛОРУССИЯ

В Белоруссии после распада СССР сначала к власти пришли национал-демократы, но их достаточно быстро оттеснила группировка государственников во главе с президентом А. Лукашенко. Новый президент повел курс на восстановление единого экономического пространства и создание союзного государства Россия – Белоруссия. Однако белорусский президент не встретил полноценной поддержки со стороны российских властей, испытывавших в этом вопросе сильное влияние своих олигархов.

В 1994-ом году Лукашенко начал борьбу с белорусскими националистами, объединенными «Белорусским народным фронтом» (БНФ). Именно со стороны бывших национал-коммунистов он видел наибольшую опасность для своей власти. В своей политике он не стал педалировать создание белоруской нации из сильно советизированного белорусского народа. Он запрещает использование национального бело-красно-белого флага и герба «Пагоня». Постепенно начинает сокращаться количество белорусоязычных школ и классов, открытых национал-демократами, уменьшается объем их финансирования. Усилия по насильственному переводу отношений между государством и народом на белорусский язык не предпринимаются. Не внедряется белорусский насильно и в средства массовой информации. Зато развиваются школы и вузы с преподаванием на русском языке, русские театры, библиотеки. В основном на русском вещает республиканское радио, телевидение, издаются газеты и журналы. В стране законодательно утверждается белорусско-русское двуязычие.

Позиция Белоруссии вызывала крайнее недовольство Запада, который стремился не допустить объединения русских (в данном контексте великороссов) и белорусов. Лукашенко подвергается за свою позицию постоянному давлению со стороны Вашингтона и Брюсселя. В этих условиях, особенно после присоединения Крыма к России, президент стал озвучивать возможности развития собственно белорусской нации. Таким образом, он пытается избежать возможности введения экономических санкций против Белоруссии.

Хотя по данным переписей и опросов русское население Белоруссии сокращается, на вопрос о том, на каком языке говорят дома, лишь 23% населения отвечают, что на белорусском, а 70% – на русском языке. Согласно результатам социологического опроса, проведенного в марте 2016 года зарегистрированным в Вильнюсе Независимым институтом социально-экономических и политических исследований (НИСЭПИ), «ровно две трети белорусов по-прежнему считают, что белорусы, русские и украинцы — это три ветви одного народа и лишь 27% придерживаются другого мнения^[37]. Это говорит о том, что политика «белорусизации» в советское время в целом не имела больших успехов. Тем не менее, эта политика зафиксировала сам факт белорусской идентичности и подкрепила нынешнее сознание гражданами Белоруссии незыблемости своего суверенитета[38].

Весь период своего правления до событий на Украине 2013 года А. Лукашенко демонстрировал «русскость». Глава Белоруссии даже создал афоризм: «белорус – это русский со знаком качества». После возвращения Россией Крыма и конфликта на юго-востоке Украины, официальный Минск корректирует риторику, вводит меры некоторой «мягкой белорусизации». В проекте бюджета 2015 года впервые за все время правления Лукашенко было значительно увеличено финансирование на белорусскоязычное образование и национальную культуру[39].

Лукашенко сделал в отношении концепции Русского мира ряд резких заявлений. В частности, он утверждает, что идея Русского мира — это «надуманный и глупый тезис»: «Это неправда, что большинство за Русский мир. Я спрашивал у российского посла: «Что значит собирание русских земель и что такое Русский мир?» Никто мне так и не объяснил. Но сейчас это так не звучит в российских СМИ. Я думаю, что они услышали мой критический вопрос и сняли это с повестки дня».Выступая с посланием к парламенту в 2015 году, Лукашенко подчеркнул: «Русский мир – это не про нас. Мы русские люди, но это не значит, что мы россияне. Мы — белорусы. Позвольте нам иметь свою точку зрения на мир».

По мнению эксперта Изборского клуба Ю. Баранчика, «существующие тенденции тихого бегства Белоруссии из Русского мира не только вполне устраивают посольство России в республике, но и поддерживаются им. Аналогично тому, как это происходило при Черномырдине и Зурабове на Украине. Результаты всем видны. Поэтому вопрос — почему в республике при такой отстраненной позиции посольства РФ происходит рост антироссийских и антирусских настроений — является исключительно риторическим»[40].

Если проанализировать высказывания Лукашенко и его реальную политику, становится понятным, что главная наша проблема на белорусском направлении заключается не в Лукашенко, а в отсутствии внятной и последовательной доктрины Русского мира в Москве. Угроза Русскому миру и интересам РФ состоит в том, что политические элиты Белоруссии, в отличие от президента Лукашенко, во многом настроены прозападно. В этом смысле опасаться следует не Лукашенко, а за Лукашенко.

Линия на укрепление ядра русской идентичности в Белоруссии не «материализована» в политических институтах – партиях, общественных движениях или организациях. В стране нет явных лидеров, способных продолжить «объединительную» линию. Уход нынешнего президента из власти приведет к попыткам группировки национал-демократов в Белоруссии продвинуть свой проект – проект строительства особой белорусской нации. Очевидно, что в таком случае белорусские национал-демократы получат весомую поддержку со стороны Запада. Минимизировать подобного рода риски возможно созданием совместных политических движений, партий и организаций за объединение Белоруссии и России, посредством «выращивания» возглавляемых ими лидеров как опоры и преемников Лукашенко. Отдельной проблемой является минимизация влияния Запада на общественное сознание жителей Белоруссии.

Отношения русских с белорусами следует рассматривать, как отношения отдельных элементов внутри ядра единой русской исторической общности. Соответствующим образом должна выстраиваться и вся работа элит Русского мира. В первую очередь необходимо объяснить лидеру Белоруссии, что доктрина Русского мира не направлена против суверенитета его республики, напротив, она могла бы стать стратегическим гарантом этого суверенитета. Но это возможно только при условии обеспечения гарантий преемственности курса Белоруссии на братский союз с Россией в будущем. Так же и с российской стороны должны быть предоставлены гарантии сохранения социальной модели Белоруссии, в которой права государства и трудящихся хорошо защищены от посягательств олигархии (как незначительно местной, так и российской, и западной). В Русском мире могут и должны сосуществовать разные политические модели. В будущей доктрине Русского мира белорусская модель должна восприниматься как особая ценность, потому что в лице Белоруссии одна из частей Русского мира сумела достаточно успешно справиться с кризисом распада советской системы. Будущий Евразийский союз имеет все основания развиваться по принципу «одна цивилизация – и много моделей».

Белорусы должны сознавать себя не просто частью, а именно ядром Русского мира, поскольку они входят в это ядро по праву. Необходимо продумать и разработать комплекс мер, который довел бы до каждого белоруса понимание этого факта а также предоставил бы ему определенные льготы и преференции как коренному носителю идентичности Русского мира.

В 2000 г. РФ и Белоруссией было создано единое союзное государство. У этого государства есть свои представительные и исполнительные органы власти. Однако работа по его строительству идет непростительно медленно. Нет реальных шагов и по выстраиванию особых отношений между великороссами и белорусами.

Выделим важнейшие направления работы, которую необходимо проделать для укрепления Русского мира на белорусском фланге:

1. Следует на уровне первых лиц России и Белоруссии артикулировать концепцию построения ядра русской нации из великороссов, белорусов и малороссов, вокруг которого должны собираться комплиментарные к ним национальные меньшинства. Известно предложение экспертов о целесообразности автоматического предоставления российского гражданства по заявлению русских, малороссов и белорусов, которые на данный момент такого гражданства не имеют[41].

2. Должны быть доработаны и широко применяться инструменты строительства единой нации в рамках союзного государства: общий герб, гимн, флаг. Стихийно символом единого русского народа уже стала Георгиевская ленточка. Необходимо создание системы наград союзного государства.

3. Предстоит сформировать и популяризировать общую галерею национальных героев России и Белоруссии, следует определить ряд общих для русских и белорусов праздников и совместно их отмечать.

4. Более интенсивно должна вестись работа союзной телерадиокомпании, она должна создавать общий новостной, аналитический, художественный контекст. В дополнение, необходимо издавать союзные газеты, журналы, выпускать кинофильмы с общими смыслами. Эффективным является также учреждение премий союзного государства в области литературы и культуры.

РУССКИЙ МИР И КАЗАХСТАН

Часть предложенных выше мер в отношении Белоруссии может быть задействована и в отношении другого члена-соучредителя Евразийского экономического союза – Казахстана, который в постсоветский период оставался достаточно определенным союзником Русского мира.

После распада СССР в Казахстане у власти оказалась группировка государственников во главе с Н. Назарбаевым. Она стала проводить курс на балансировку интересов полиэтнического населения республики. Не разрешалось создавать партии по этническому и конфессиональному признаку, не проводилось большой чистки иноэтничных граждан в государственном аппарате управления. Тем не менее, шла мягкая коренизация кадров, велось строительство казахской нации. Результатом этого стали сильные изменения в этнической структуре населения. Так, доля казахов в постсоветский период, по данным переписей населения, возросла с двух пятых до двух третьих от общей численности населения.

В 1989 г. в Казахской ССР жило 7350 тыс. русских, и они составляли 44% от всего населения, в 2016 г., в Казахстане осталось только 3990 тыс. русских и их удельный вес упал до 26% от всего населения. В 90-е годы большинство русских, а вместе с ними и представители малых российских этносов, покинуло Казахстан, уехав в основном в РФ.

Назарбаев выбрал местных русских в качестве партнеров по правящей коалиции. Русскому языку в стране в силу этого придан официальный статус, на нем идет преподавание в школе и вузах. Русские кадры представлены в государственной власти и государственном аппарате. Однако интересы русских не институционализированы, хотя в ряде областей Северного Казахстана русские составляют большинство населения.

Можно говорить о том, что русские в Казахстане держат фронтир и за счет этого превращают Казахстан в первый пояс Русской цивилизации. Отношения России с Казахстаном развиваются по линии создания единого экономического пространства, членства в военной организации ОДКБ, а в последнее время сотрудничества в рамках ЕврАзЭс и ШОС.

Однако в случае ухода со своего поста Н.Назарбаева союзная конструкция может подвергнуться испытаниям, а русские в Казахстане – риску притеснений со стороны группировки казахских национал-демократов, поскольку не имеют партий, защищающих их интересы и недостаточно организованы. Как показали события мая 2016 г., в условиях ослабления власти Астаны вполне возможны кровавые этнические конфликты.

На влияние в Казахстане, помимо Русской цивилизации, претендуют Западная цивилизация, Китайская цивилизация и Исламская цивилизация. Все эти цивилизации имеют свои особые интересы и у Москвы есть возможность играть на противоречиях. Во всяком случае, нынешняя правящая группировка в Казахстане менее опасается русских, чем китайцев, радикальных исламистов и американцев, которые грозят ее власти и самому существованию.

РУССКИЙ МИР И МОЛДОВА

В Молдавской ССР в 1989 г., по данным переписи населения, жило 1 миллион 250 тыс. русских (в широком смысле этого слова), что составляло почти 29 % всего населения. После распада СССР к власти в республике пришли национал-демократы, которые стали проводить линию на строительство самостоятельной молдавской нации. Эта линия вызвала противодействие русских, живших в регионе Приднестровье. Молдавские национал-радикалы попытались подавить это сопротивление силовыми средствами. В 1992-1993 г. разгорелся этнический конфликт, в результате которого Приднестровье стало самостоятельной республикой. Борьбу русских Приднестровья против геноцида молдавских национал-радикалов поддержала Россия. В Приднестровье доля русских по переписи составила 60%, а с учетом русского языка, как идентифицирующего фактора, она еще выше. В Приднестровье у власти находятся государственники, которые строят сильно советизированную русскую нацию.

Русские в Молдове и в Приднестровье образуют сильный русский фронтир. Они вполне могут выступать в роли элемента ядра Русского мира. В последние годы и в левобережной Молдавии растут пророссийские симпатии и число тех, кто поддерживает вступление республики в Таможенный союз и Евразийский экономический союз. По данным 2016 года, более половины молдаван выступает за сближение с Россией.

Запад понимает значение этого передового русского фронтира и стремится ликвидировать самостоятельность Приднестровья, а также включить Молдову в состав соседней Румынии. Особое значение данный фронтир имеет в связи с тем, что он открывает выход на Закарпатье, которое является «русским фортом» в нынешней Украине.

РУССКИЙ МИР И ЗАКАВКАЗЬЕ

В регион Закавказье входят три постсоветских республики: Грузия, Армения, и Азербайджан. Во всех трех республиках региона правящим коммунистическим элитам удавалось удерживать в советское время долю титульного населения на уровне выше двух третей. В Грузии, наряду с грузинами, жили азербайджанцы, армяне, русские, осетины. В Армении, наряду с армянами — азербайджанцы, русские и курды. В Азербайджане, наряду с азербайджанцами — армяне, русские, лезгины.

В конце советского периода национал-радикалы в Закавказье развязали несколько кровавых этнических конфликтов. В результате армяно-азербайджанского конфликта практически все армяне были изгнаны из Азербайджана, а все азербайджанцы из Армении. Между этими двумя республиками началась война из-за принадлежности Нагорно-Карабахской автономной области. В Грузии начались столкновения между грузинами, с одной стороны, и между абхазцами и осетинами, – с другой стороны. В результате этого конфликта большинство грузин было изгнано с территорий Абхазии и Южной Осетии, а абхазцы и осетины бежали из Грузии.

Представители всех этносов бежали за пределы зон конфликтов в свои национальные республики, но многие из них – в РФ. Из-за бегства доля титульного населения во всех закавказских республиках поднялась выше девяти десятых, то есть были созданы практически мононациональные республики. Доля русского населения во всех трех закавказских республиках, по данным переписей населения, упала за постсоветский период в три-пять раз и опустилась ниже уровня в 2%. Русские уезжали из Закавказья не только из-за вооруженных конфликтов, но и потому, что потеряли возможность работать в госаппарате, на госпредприятиях и в социальных учреждениях, где прошла интенсивная коренизация кадров. Сыграло свою роль и закрытие основной части промышленных предприятий, на которых работали русские.

Пришедшие к власти национал-демократы разрешили после этого русским открывать школы, частные вузы и даже отделения с преподаванием на русском языке в государственных вузах. Беспрепятственно стали издаваться газеты на русском языке, не было препятствий для трансляции российского радио и телевидения. Русские открыли свои культурные центры, некоторые из этих центров даже получают государственные дотации. Никто не препятствовал деятельности Русской Православной Церкви. Русские общины закавказских стран освоились в новых условиях и даже консолидировались. Однако потенциал русского рассеяния в целом невелик, существует не единый фронтир, а отдельные зоны «русского присутствия» и они не оказывают сколь-либо заметного влияния на политику правящих элит Закавказья.

В постсоветский период Закавказье попыталась поставить под свой контроль Западная цивилизация. Она инициировала повсюду «цветные» революции для того, чтобы привести к власти антирусские и антироссийские элитные группировки. В Грузии эта попытка закончилась успехом. В 2008 г. американцы использовали «своего» президента М. Саакашвили для организации нападения грузин на Южную Осетию и проведения в ней геноцида осетин. Россия помешала геноциду и ввела в эту республику свой воинский контингент. Одновременно была оказана поддержка Абхазии, которую блокировали грузинские войска также с намерениями провести этнические чистки. На территории обеих республик были размещены российские военные базы, которые стали гарантами безопасности проживающих в них народов. Вскоре эти республики объявили о своей независимости и фактически вошли в состав Русской цивилизации в качестве ее первого защитного пояса.

После грузино-осетинской войны в Грузии к власти пришли национал-демократы. Влияние США в ней ослабло. Армения полностью перешла в зону влияния России и вступила в ЕАЭС. В республике находятся российские военные базы, как гарант ее суверенитета. Азербайджан пытается балансировать между влиянием России и Запада. Россия стремится регулировать взаимоотношения между Азербайджаном и Арменией, которые продолжают находиться в состоянии конфликта из-за Нагорного Карабаха.

В силу того, что влияние русского рассеяния в Закавказье невелико и в нем ослабло влияние Запада, а влияние исламской цивилизации еще не укрепилось, российской правящей элите целесообразно направить свои усилия на управление существующими там этническими конфликтами, а России выступить в роли стратегического стабилизатора – гаранта безопасности и гармонии. Это позволит превратить страны Закавказья во второй цивилизационный пояс Русской цивилизации, трансформировать элементы закавказского фронтира в границу Русской цивилизации. Такого рода политика повысит значение Русского мира в Грузии, Армении и Азербайджане. Сейчас не поздно еще восстановить связи с грузинскими и азербайджанскими элитами, которые, как известно, все родились и выросли в СССР.

РУССКИЙ МИР И СРЕДНЯЯ АЗИЯ

Среднеазиатский регион включает в себя республики: Узбекистан, Киргизия, Таджикистан и Туркмения.

Власть в Узбекистане находится весь постсоветский период в руках авторитарного президента государственнического толка И. Каримова. Он проводит политику балансирования интересов различных этносов, хотя опирается и на узбеков как государственную нацию. После столкновений узбеков с турками-месхетинцами в Фергане еще в советский период открытых этнических конфликтов удавалось не допускать. В Узбекистане, наряду с узбеками, живут сейчас таджики, русские, казахи, татары, каракалпаки. Доля узбеков возросла, по данным переписей населения, с трех пятых в конце советского периода до четырех пятых в настоящее время. Русских в 1989 г. в Узбекской ССР было около 1850 тыс. человек, и они составляли 9% от всего населения. К 2013 г. численность русских уменьшилась вдвое, до 930 тыс. человек, а их доля упала до 3% в общем составе населения.

На русском ведется обучение в ряде государственных школ и на отделениях части государственных вузов. Существуют русские газеты, журналы, частные радиостанции, идет вещание на русском на государственном телевидении. Русские кадры присутствуют в административном аппарате и на промышленных предприятиях.

Политика балансирования интересов различных этносов в Узбекистане – в значительной степени заслуга президента Каримова. В случае его ухода при отсутствии явного наследника у претендентов на его пост может возникнуть соблазн использовать рычаги этнического давления. Серьезные риски возникнут прежде всего для русского рассеяния, которое слабо представлено в политической власти и плохо организовано[42].

В Киргизии у власти в постсоветский период находились представители государственников, которые старались сдерживать этнические конфликты. В период ослабления их влияния, в 2010 г., разгорелись киргизско-узбекские столкновения, в результате которых большое число узбеков покинуло страну. В Киргизии, наряду с киргизами, живут русские и узбеки. Доля киргизов за постсоветский период, по данным переписей населения, возросла с двух пятых до семи десятых от всего населения. Русских в Киргизской ССР в 1989 г. жило 650 тыс. человек и их доля составляла почти 14% населения, а в 2013 г. их оставалось только 400 тыс. человек, что составляло около 7% населения. Русский язык является официальным языком в республике, он используется в школах и вузах. Отток русского населения из Киргизии отчасти обусловлен социально-экономическими мотивами, а не дискриминацией на рабочем месте и в быту. Однако на административных должностях доминируют киргизы. Активная интеграция русских в республике в значительной мере связана с хорошим знанием подавляющей частью русского населения киргизского языка.

В Таджикистане сразу после распада СССР началась долголетняя гражданская война, в ходе которой часть населения страны была вынуждена бежать заграницу. Гражданскую войну использовали для борьбы за свои интересы отдельные этнические элиты и даже отдельные кланы. В ходе войны к власти пришла группировка национал-демократов во главе с Э. Рахмоном. Она старается поддерживать в стране этнический мир. В Таджикистане, наряду с таджиками, живут киргизы, узбеки, русские. Доля таджиков, по данным переписей населения, повысилась с трех пятых в 1989 г. до четырех пятых в 2010 г. Число русских сократилась за это время с 420 тыс. или 8,0% в общем составе населения до 25 тыс. или 0,5% населения. Русские уехали из-за гражданской войны и развала промышленности, в которой они были заняты. Говорить о значимом русском факторе в стране не приходится.

В Туркменистане после распада СССР установилась власть авторитарных лидеров, которые занимались строительством мононациональной туркменской нации. В Туркменистане, наряду с туркменами, живут узбеки и русские. Доля туркмен в общей численности населения за 1989-2010 гг., по данным переписей, возросла с семи десятых до восьми десятых. Численность русских за эти годы сократилась с 360 тыс. до 170 тыс. человек, а их доля упала с 11% до 4%. Причиной резкого сокращения численности русского рассеяния в республике является политика этнической дискриминации, которая проводится вождями, напрямую опирающимися на туркменский этнос. Русские в Туркменистане находятся в приниженном социальном положении. Русский язык изучается в школах республики как иностранный. Все другие формы проявления русской этничности подавляются.

В целом выходит, что численность русских в Таджикистане и Туркмении очень мала и какого-либо влияния на жизнь своих стран они не оказывают. В Узбекистане численность русских достаточно велика, но их удельный вес в общей численности населения страны мал, и они имеют в силу этого слабое цивилизационное влияние. В Киргизии русское население относительно невелико, но оно является фактором влияния на внутреннюю жизнь республики.

В силу всего вышеизложенного следует сделать вывод, что в Средней Азии нет значимого русского фронтира, а есть только «русский форт» в Киргизии. Таким образом, Средняя Азия является вторым внешним цивилизационным поясом Русской цивилизации, при этом для его полноценного выстраивания необходимо вести серьезную работу. Если Киргизия входит в единое экономическое пространство с ЕврАзЭс, а Таджикистан присматривается к такой возможности, то Узбекистан соглашается только на участие в менее обязывающей в отношениях с Россией, – Международной Шанхайской организации сотрудничества. Туркмения держится в отдалении от всех интеграционных проектов.

За влияние в среднеазиатском регионе борются также Западная цивилизация, Китайская цивилизация и Исламская цивилизация. Запад в середине 2000-х организовывал «цветные» революции во всех республиках региона для того, чтобы привести к власти подконтрольные ему элиты. Исламская цивилизация действует через группировки радикальных исламистов. Китай же пока ограничивается экономической экспансией. Русская цивилизация имеет возможность использовать сложную конфигурацию цивилизационных векторов влияния для развития площадок сотрудничества со всеми соседними цивилизациями – в первую очередь Шанхайскую организацию сотрудничества. Кроме того, Русский мир может усилить свое влияние в регионе через укрепление позиций здесь Евразийского экономического союза и культивирование в обществах Средней Азии ностальгии по благополучию и социально-экономическому развитию их республик в рамках советского проекта. Еще одним важным рычагом влияния в Средней Азии является миграционная политика России.

4. ОЧЕРТАНИЯ НАСТУПАТЕЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ

Эпоху конца XX века можно определить как глубокий кризис Русского мира, который проявился, в частности:

— в поражении в холодной войне с Западом, в результате чего русские были ограблены и поставлены в подчинённое положение;

— понижении статуса русских как внутри России, так и вне её;

— частичной утрате суверенитета и управления собственной судьбой, которые до сих пор не восстановлены в полной мере;

— в распаде империи и выходе из единого государства многих территорий, в том числе территорий, относящихся к коренному ядру Русского мира;

— разделении русских по этническому происхождению и русских по культуре новыми политическими границами, дискриминации их в ряде новых государств и, как следствие, массовому исходу их в качестве «беженцев»;

— непрекращающихся многочисленных попытках сконструировать альтернативную этнокультурную (и национально-государственную) идентичность, вплоть до создания русофобских режимов.

Рождение и становление новой доктрины Русского мира в настоящее время (в середине 10-х годов) сопряжено с постановкой амбициозных целей на преодоление кризиса и его основных последствий, обретение новых форм развития Русского мира и переход его от инерционной позиции к наступательной стратегии.

Российской властью предприняты усилия по созданию особой международной геополитической архитектуры многополярного мира с поисками особого места в ней России в виде институтов БРИКС, ШОС; усилия, направленные на ликвидацию однополярности и монополии США и Евросоюза: на примере иранской проблемы, сирийской проблемы, украинского кризиса. Именно в этом контексте происходит рождение новой наступательной стратегии Русского мира и манифестируется новое его понимание.

Попав под экономические санкции Запада, да еще и в условиях ухудшения конъюнктуры рынка углеводородов, руководство РФ стало развивать несырьевые отрасли производства: сельское хозяйство, пищевую, химическую, фармацевтическую промышленность, военно-промышленный комплекс. Импортозамещение позволило остановить начавшееся падение материального производства. Эта линия проводится государственниками достаточно успешно и есть надежды, что вслед за этими отраслями в суверенное русло развития будут направлены также машиностроение, электроника, банковское дело и т.д.

В то же время деструктивные социальные и духовные процессы сохранили своё влияние на Русский мир; равно как и угроза его распада, хотя и сильно отодвинулась, но не исчезла. В ближайшие годы существующие угрозы проявятся с новой силой. В этих условиях необходимо трезво оценивать существующие проблемы и недостатки, которые должны быть в кратчайшие сроки изжиты:

1. Слабость политики в отношении отколовшихся от России государств, где проживает значительная часть русских, прежде всего Украины и Белоруссии. Возможности мирной и целостной интеграции Украины в состав Русского мира упущены. В Белоруссии назревает сценарий дерусификации, предложить которому альтернативу со стороны России не составляет очень большого труда (см. предыдущую главу).

2. Несмотря на медлительность в выстраивании реинтеграционных процессов в СНГ, тем не менее, Евразийский союз и ОДКБ постепенно набирают обороты. На этом фоне хорошо заметна слабость российской политики в таком важнейшем и цивилизационно родственном Русскому миру регионе, как Восточная Европа, по сути, отданному на откуп Евросоюзу. Утрата позиций Русского мира продолжается в Сербии, Черногории, Болгарии, Молдавии. Россию сейчас широко обвиняют в том, что она реализует политику «мягкой силы» в отношении своих соседей, однако по большинству направлений она даже и не приступала к реализации этой политики.

3. Непоследовательность в вопросах создания ядра Русского мира – патриотической национальной элиты, место которой по-прежнему во многом занимает прозападная олигархия и обслуживающая ее субэлита, противостоящие основной массе российского населения и миллионам соотечественников русского рассеянья.

4. Продолжение начатой в 1990-е годы политики либеральных реформ в важных сферах общества, прежде всего, в экономике, в том числе проводимых по рекомендациям западного лобби, не соответствующих концепции самостоятельного Русского мира и национальным интересам России, в результате чего русская экономика остаётся сырьевым придатком Запада.

5. Отсутствие целостного мировоззрения и воспитания русского человека и общества, фрагментарность, а потому и слабость самосознания. Сочетание отдельных патриотических кампаний с параллельной деятельностью враждебных мировоззренческих и духовных институтов внутри Русского мира. Неясность миссии, целей, задач, проектируемого места русских в будущей архитектуре мира.

6. Слабое содействие Российского государства формированию массовых общественных институтов и инфраструктуры Русского мира. Явная недостаточность и неэффективность ныне действующих институтов работы с соотечественниками за рубежом. Получается, что в последние десятилетия процесс созревания Русского мира и русской нации искусственно затягивается, освободившаяся в результате катастроф социальная энергия растрачивается впустую.

7. Большинство национально мыслящих и способных русских отчуждены от политики и не востребованы. Отсутствуют механизмы мобилизации, зато действуют механизмы исключения и демобилизации с целью устранения «лишних проблем». Указанные факторы приводят к системным упущениям в воспитании и формировании умов молодёжи, её отчуждению от национальной традиции и утрате исторического оптимизма.

Этим перечнем круг острых проблем и недостатков, конечно же, не исчерпывается. Мы видим, что отпущенный историей лимит времени на восстановление русской цивилизационной суперсистемы недопустимо растрачивается, и мы можем не успеть собраться с силами и духом, чтобы защитить себя и выполнить свои задачи. Видение этого особенно обостряется на фоне не прекратившихся попыток ликвидировать русский цивилизационный тип человека изнутри, взрастив сетевое поколение денационализированных и враждебных традиции потребителей. Возникает опасность, что некому будет доверить государство, зато всегда будет готовая база для саморазрушительных бунтов.

Сегодня, как никогда, важно создать мобилизационные рычаги для активного патриотического слоя и направления его энергии на национальное и цивилизационное строительство, против реальных врагов, а не против несовершенных пока русского государства и социально-политической системы, – в направлении «Болота» и инфантилизации, куда его подталкивают западные архитекторы «твиттерных революций». Здесь нельзя полагаться на репрессивный аппарат и стереотипы ельцинской эпохи. Необходима национальная консолидация и создание центров такой консолидации внутри и вне государства. Эти центры должны быть вооружены всесторонне разработанной идеологией Русского мира[43].

В самое ближайшее время Русскому миру необходимо институализироваться в качестве единого, и, одновременно, многоуровневого субъекта. В настоящее время он весьма аморфен, хотя у него есть и государственно-политическое ядро (Российская Федерация), и отдельные структуры-сообщества (например, русские объединения за рубежом).

Самоосознание, конечно, происходит, о чём свидетельствует хотя бы и современный дискурс. Но, по-настоящему, оно начнётся только после создания развернутой институциональной базы. Причем, речь идёт не о том, чтобы возник какой-то централизованный институт, возвышающийся над всеми другими, уже имеющимися, институтами и структурами. Институализированный Русский мир (как субъект) должен иметь несколько ядер, а его составляющие – выстраивать свои отношения как по горизонтали, так и по вертикали. Русский мир, как ядро, должен быть структурирован в качествеширокого и сетевого сообщества мыслителей и практиков, принадлежащих к разным структурам и организациям (в том числе, конечно, и государственным).

Русский мир вряд ли может иметь некий централизованный руководящий центр, однако он может иметь мощные координационные центры, имеющие доступ в том числе и к верховной российской власти. В институтах Русского мира должна быть налажена самая качественная обратная связь, и все части Русского мира должны иметь своих представителей в этих институтах. Имеет смысл также поставить вопрос об институтах официального представительства со стороны крупных русских диаспор за рубежом внутри государственной системы РФ.

Уже в ближнесрочной перспективе требуется корректировка вектора развития России и Русского мира. К числу ближнесрочных императивов Русского мира относятся:

1) Создание ядра из русской национальной элиты, частичная замена старой элиты постсоветской эпохи национального кризиса.

2) Воссоздание русского государства имперского типа на базе современного российского государства и его национально мыслящего чиновничества.

3) Завершение либерально-западнических реформ во всех сферах экономики и общественной жизни. Пересмотр не оправдавших себя новшеств постсоветского периода и замена их на национально-ориентированные альтернативы.

4) Достижение независимости, саморегулируемости российской экономики и экономики ЕАЭС в финансовой и сбытовой сферах в рамках концепции экономической многополярности.

5) Разработка и внедрение системы государственной идеологии и программы реформ национально-ориентированного характера в подконтрольных государству сферах общества, воспитание современной русской личности с учётом требований эпохи и традиций. Реформирование сфер образования и культуры, прежде всего высокой культуры.

6) Консолидация вокруг России и проживающего в ней русско-культурного большинства русской части восточнославянских государств.

7) Решение украинского вопроса – обеспечение государственных и культурных прав русской части Украины – Новороссии, а также русского населения остальных частей Украины.

8) Создание эффективного международного и внутрироссийского механизма работы с соотечественниками – членами Русского мира за рубежами современной России. Изменение миграционной политики России на более дружественную и открытую для соотечественников – участников Русского мира.

9) Изменение политики в отношении стран Запада, в том числе, и Европы, с комплиментарной на политику с позиций национальных интересов. Формирование собственной сферы интересов на Балканах и Причерноморье из числа местных государств.

10) Выбор приоритетов геоэкономического блокового сотрудничества с другими державами в целях обеспечения стратегической самостоятельности России[44].

Остановимся подробнее на нескольких положениях корректировки развития Русской цивилизации.

Подходит к концу срок активной трудовой жизни людей, вошедших в неё в 1990-е годы. Это поколение должно быть частично заменено. При этом замена должна происходить как по принципу деловых качеств, так и по идеологическому и мировоззренческому принципу. Учитывая русские дореволюционные и советские традиции, необходимо дополнить и скорректировать олигархический принцип формирования элиты номенклатурно-меритократическим, согласно которому представитель профессиональной группы имеет возможность использования социального лифта в виде службы государству и обществу, а не только лично представителю олигархии и его окружения. Таким образом, важно изменить сам принцип формирования элиты, дополнив его альтернативным вариантом, не разрушая сложившийся строй государства. При советском строе отсутствовал класс олигархии, как и экономическая база для него, и правящий класс строился по принципу партийно-хозяйственной номенклатуры, открывавшему большое количество социальных лифтов. Полный возврат назад к этому принципу невозможен да и не нужен, однако умеренная корректировка в этом направлении существенно оздоровит государство, позволит пополнить его аппарат свежими, талантливыми, неконъюнктурными кадрами, избавиться от «родимых пятен» компрадорского режима.

Для преодоления последствий распада СССР необходимо завершение нового собирания земель на современном этапе. Новая геополитическая общность Русского мира может строиться не на унитарных, а на сложных дифференцированных основаниях, в том числе с использованием конфедеративных механизмов, форм ассоциированного членства политических образований в союзных структурах.

Вопрос о вхождении в состав РФ или в конфедерацию Русского мира, либо только в союзные структуры (ЕАЭС, ОДКБ и проч.) должен решаться в каждом случае с учетом специфики региона и государства. Так или иначе, эти гибкие формы интеграции уже сегодня могут охватывать, помимо существующих членов ряд «непризнанных государств», таких как: ДНР, ЛНР, ПМР, Абхазия, Южная Осетия. Круг государств, входящих в зону русского протектората, должен быть расширен.

В состав Русского мира входят также регионы и группы населения в других государствах, тесно связанные с Россией через элиты, интеллигенцию этих групп, через системы институциональных связей, как, например, в Молдавии.

Внешний контур Русского мира создают государства, хотя и самостоятельные, но находящиеся в сфере приоритетного политического и экономического влияния России, например, ряд государств Средней Азии, Сирия, Азербайджан, Грузия, Сербия, Болгария, Черногория.

Безусловно, в XXI веке повышается роль отдельных, точечных узлов сети Русского мира, особенно в том, что касается информационного продвижения и борьбы смыслов. Частью политики реинтеграции должно стать и культивирование союзников России в виде талантливых субъектов, общественных деятелей, организаторов, мыслителей по всему миру – подобный проект, как это ни удивительно, предлагал российскому императору еще Ф.И. Тютчев, исходя из опыта тогдашней «холодной войны» Запада против России. Сегодня этой темой должен заниматься не столько МИД РФ, сколько общественные институты и сетевые организации. При этом особую роль в продвижении идеи и духовных ценностей Русского мира может и должна играть Православная Церковь как целостный институт во всех частях Русского мира.

Должна быть существенно обновлена политика в области символов Русского мира.

Так, в соответствии с принципом преемственности России по отношению к предыдущим эпохам и этапам ее истории следует выстроить всю систему государственных праздников. Например, русскую государственность следует считать от 862 г., а не от 1990 г. Надо признать, что первая российская конституция была принята не в 1993 г., а в 1918 г. Должным образом должен отмечаться День народного единства, когда представители разных российских этносов 4 ноября 1612 г. выступили вместе против иностранных захватчиков. Русская армия должна праздновать день своего рождения не в честь событий 23 февраля 1918 г., а в честь событий 21 сентября 1380 г., когда русские полки разбили врагов на Куликовом поле. Сценарии всех этих новых праздников должны быть прописаны и неукоснительно исполняться правящей элитой.

Галерея национальных героев должна включать в себя всех людей, внесших когда-то значимый вклад в становление русского этноса: князей Владимира, А.Невского, Д.Донского, Д.Пожарского, граждан К.Минина, И.Сусанина, императоров Петра I, Екатерины II, полководцев М.Кутузова, М. Скобелева, Г.Жукова, вождей В.Ленина, И.Сталина, Л.Брежнева и др. В список должны быть включены русские писатели, музыканты, актеры, ученые, а также представители этнических меньшинств, внесших свой вклад в формирование русской культуры. Память всех героев должна быть увековечена в монументах, названиях городов и улиц, заводов и кораблей. И если до 1917 г. герои находили упокоение в церквах и на православных кладбищах, с 1917 г. по 1991 г. в некрополе на Красной площади, то сейчас настало время создания специального Пантеона Героев России.

Необходимо обновление и широкое распространение национальной мифологии. Основные моменты истории страны, наиболее значимые герои должны быть изображены в художественной форме в книгах, фильмах, спектаклях, детских играх, песнях, музыке, монументах. Именно эта, эмоциональная, форма хорошо запоминается массами и становится элементом их убеждений. При этом мифология не заменяет, а дополняет исторические знания.

Родители должны получить возможность давать детям традиционное религиозное образование — православное или мусульманское. При этом нет необходимости навязывать такое образование всем семьям через обязательную школьную программу.

Отдельно остановимся на такой важной теме как построение новой модели национальной политики, которая должна прийти на смену устаревшей ельцинской модели. Несмотря на новое руководство соответствующих ведомств и разработку новых концептуальных документов в этой сфере, изменения пока носят в основном паллиативный характер.

Новая политика в сфере национальных отношений в России (которая при этом неизбежно скажется и на политике Русского мира за пределами страны) должна базироваться на пока еще не закрепленном положении о государствообразующем статусе русского народа. Такое положение желательно внести в Основной закон РФ. Надо сказать, что само признание русских государствообразующим народом уже состоялось на высшем уровне. Такое положение прозвучало и в предвыборной статье В. Путина по национальному вопросу, и в словах Святейшего Патриарха Кирилла. Пора избавиться от ложного стыда перед национальными меньшинствами России и закрепить очевидное в букве закона.

Вместе с тем, из нашего доклада следует, что имя «русские» давно переросло этнические рамки и служит маркером цивилизационной идентичности. В этом смысле принадлежность к Русскому миру делает другие народы русскими в цивилизационном плане. Не-русским в этом смысле слова того или иного человека делает не его происхождение, но сознательная конфронтация по отношению к Русскому миру[45]. Таким образом, более чем 190 народов, проживающих в России, соединяются в единый Сверхнарод – русскую сверхэтническую нацию. В нее входят как каждый народ, так и каждый гражданин России. По выражению Путина, в России не должно быть «нацменов», но должны быть русские великороссы, русские татары, русские адыги, русские буряты и т.д. Таким образом, русская идентичность в цивилизационном смысле, в отличие от бытового понимания русскости как чисто этнической характеристики, строится не на понимании общего происхождения (общего предка), но на осознании и приятии общей истории, судьбы, миссии, и должна скрепляться гражданской присягой на едином для всех государственном русском языке.

Необходимо отбросить ложную и искусственную концепцию нации «россиян» в противоположность нации «русских», которая порочна и опасна[46]. Она не разрушила страну только благодаря нравственной силе и благоразумию народов России.

В новой модели национальных отношений субъектами права должны выступать не только граждане и регионы (республики, губернии и т.д.), но и народы, населяющие Россию. В этой модели Россия мыслится как соцветие драгоценных для нее братских народов (этнокультурных традиций) – это соцветие должно быть сохранено в будущих поколениях, а не растворено в каком-либо «плавильном котле» либо же в проекте создания новой смешанной расы.

В правовом плане это означает, что Россия представляет собой коалицию, братский союз народов, каждый из которых является соучредителем государства, имеет равные права, но и несет равные обязанности перед державой. Исторически Россия развивалась как государство, которое не стремилось к смешению народов и их растворению друг в друге, не диктовало ассимиляцию, отказ от своего рода и своей веры, но, напротив, создавало возможности для сохранения этнокультурного и религиозного многообразия и уникальности народов, этносов, традиций. Так должно быть и впредь. Интенсивное общение народов в России и в СССР не вело к их массированному смешению, число межэтнических браков никогда не было слишком большим. В целом этнокультурные пропорции сохранялись – это касалось и традиционных границ и регионов компактного проживания тех или иных народов (исключения в плане миграционной активности представляют эпохи «смутных времен», в особенности революции 1917 года и 90-х годов XX века; новая модель национальных отношений предполагает четкую сбалансированность миграционных потоков и целенаправленную миграционную политику, исключающую спонтанное развитие ситуации в этой сфере).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Ошибка стратегов США, которые не учли опыт Гитлера, заключалась в том, что, приступая к реализации своих долгосрочных антирусских планов на Украине, они заступили за запретную черту – русофобский режим и русофобская политика были навязаны государству и населению, относящемуся не к полупериферии Русской цивилизационной системы, а к ее ядру.

Они посягнули на часть ядра Русского мира, что не может восприниматься иначе как вызов в борьбе на уничтожение. Практически это выразилось в том, что Евромайдан 2014 года был направлен на включение Украины в «ассоциацию» с Евросоюзом и НАТО, а значит должен был закрепить ее отрыв от Русского мира, вынудил бы Россию вывести военные базы и флот из Севастополя и заставил бы ее смириться с присутствием НАТО уже в самом центре «исторической России». Все это нельзя назвать иначе как обстоятельствами непреодолимой силы.

Такие перспективы не могли не вызвать бурную и острую реакцию со стороны Русского мира. Фактически, сами того не желая, американцы разбудили Русский мир раньше, чем он проснулся бы сам, если бы его «зимнюю спячку» не нарушили. Симптоматично, что президент Путин в публичных выступлениях в эти годы несколько раз привел метафору русского медведя, чтобы объяснить свою позицию в отношении неумеренных амбиций и аппетитов геополитических оппонентов.

В ходе Русской весны 2014 года, ставшей ответом на вызов, брошенный Западом, русский народ вступил в новую фазу своего развития. Заканчивается постсоветский период истории Русского мира, продолжавшийся более двух десятилетий. Сам факт актуализации нового понимания Русского мира служит знаком определенной исторической зрелости.

Эта зрелость не входит в планы внешних и внутренних врагов, которые видят текущий момент Русского мира зеркально наоборот – как момент его неуклонного упадка и утраты любых надежд. Холодная война, удавка экономических санкций, горячая война на Донбассе, промывка мозгов молодёжи, выращивание поколений беспамятных манкуртов, — все эти удары по нам уже наносятся.

В такой диагноз не вписывается благостная празднично-презентационая схема организации Русского мира, призванная усыпить интуицию грядущих битв за русское будущее. Объективное видение ситуации не оставляет места самоуспокоению и тихому потреблению. Оно требует личной, групповой, национальной и цивилизационной мобилизации нашего общества в борьбе за право на существование.

Такая мобилизация в действительности уже началась в 2014 году в Крыму и на Донбассе. ТамРусский мир все время шел впереди Российского государства и подстегивал его.Безусловно, эта мобилизация вызвала духовно-консолидирующую волну по всему Русскому миру, но «крымский энтузиазм» имеет свой срок действия. Сегодня наступает кардинально важный момент – перевод стратегии Русского мира из режима ЧП в режим планомерного развития.

Важнейшим смысловым аспектом Русского мира является то, что он не определяется конкретными условиями эпохи, сущность Русского мира, напротив, воспроизводится через разные эпохи и режимы и нацелена на выход за рамки их ограниченности. Поэтому в идее Русского мира изначально заложена энергия преодоления «геополитических катастроф» и вызовов со стороны враждебных субъектов мировой политики. Русский мир подчиняется природному закону приливов и отливов, «вдоха и выдоха». Сегодня мы ощущаем, как поднимается «ветер в паруса», как он усиливается. Но это «явление природы» социальных и исторических сил должно найти себе носителей и быть подкреплено волей со стороны людей, сообществ, институтов. Таких людей нужно готовить, такие сообщества и институты – создавать.

Появление доктрины Русского мира крайне важно – поскольку она описывает второй по отношению к государству важнейший контур существования нашей цивилизации. Государство всегда выступает в виде конкретного политического режима с конкретными лидерами и элитами, как правило, отстающими от событий и даже тормозящими их, с конкретными слабостями и недостатками, а также временным дефицитом их возможностей. Русский мир – энергия народа и цивилизации, которая напрямую не зависит от государства, а сама подпитывает и направляет его своими невидимыми токами.

Режимы и властители приходят и уходят, а Русский мир живет дальше, идет к новым свершениям и победам. В этом главный смысл доктрины, которая дает носителю Русской цивилизации высший смысл политического и общественного существования, далеко выходящий из контекста поддержки или неподдержки каких-то конкретных политических сил и субъектов, за рамки злободневной оппозиционности или лояльности. (Каждый добросовестный гражданин Русского мира со зрелым самосознанием поддерживает лидеров не всегда и всюду, но в связи с осознанием им интересов и ценностей своей цивилизации, так же как и критикует он их не потому, что они ему «не нравятся», но в связи с тем же самым осознанием; другое политическое поведение – признак незрелости либо корысти.)

Доктрина Русского мира – это иммунитет против «право-левых» игр, нацеленных на еще одно опрокидывание России в хаос и смуту и дальнейшее расчленение ее цивилизационного пространства. Формирование и внедрение в общественное сознание такой доктрины должно сделать наше общество неуязвимым перед пропагандой и технологиями «мягкой силы», применяемыми против России.