На вопросы корреспондента EADaily отвечает советник президента России по вопросам региональной экономической интеграции, доктор экономических наук, профессор, академик РАН Сергей Глазьев.
Сергей Юрьевич, глядя на манипуляции с процентной ставкой, создается впечатление, что Центробанк никак не может определиться на чьей стороне выступить. Высокая ставка привлекает иностранный спекулятивный капитал и выгодна банковскому сектору. Низкая ставка — выгодна бизнесу и стимулирует инвестиции. Означает ли ставка 10% некий баланс между спекулянтами и реальным сектором?
— Нет, конечно, поскольку рентабельность большинства отраслей реального сектора не превышает 10%. С учетом банковской маржи и оценки рисков ставка для предприятий-заемщиков составляют 15−20%. Столь дорогие кредиты по плечу только предприятиям нефтегазового и химико-металлургического комплексов. Остальным приходится либо отказываться от кредитов и свертывать производство из-за нехватки оборотных средств, либо повышать цены, перекладывая оплату процентов на потребителя, если позволяют условия конкуренции. В совокупности эти две стратегии и порождают стагфляционную ловушку, в которой уже третий год находится российская экономика. Хуже всех приходится тем предприятиям, которые взяли кредиты на инвестиции в модернизацию и развитие производства. После повышения процента и ухудшения условий кредитования Банком России, многие из них либо обанкротились, либо стали жертвой рейдерских захватов со стороны менеджеров кредитных организаций.
Недавно в Минфине заявили, что Резервный фонд может быть исчерпан уже в 2017 году. Есть ли шанс, что экономический блок под прессом этих обстоятельств будет вынужден проводить стимулирующую денежно-кредитную политику, направленную на активизацию внутреннего спроса? Или же расчет сделан исключительно на возобновление роста сырьевых котировок?
— С точки зрения макроэкономики, Резервный фонд (который сегодня разделен на два) есть не более чем составляющая валютных резервов государства, находящихся на счетах Банка России. Когда правительство продает ЦБ часть накоплений Резервного фонда для финансирования дефицита бюджета, последний производит такую же денежную эмиссию, как и при прямом кредитовании бюджета. Поэтому никакого содержательного макроэкономического смысла в этих резервных фондах нет. В большинстве стран, включая США и ЕС, таких фондов нет. Финансирование дефицита бюджета они ведут путем денежной эмиссии под государственные обязательства. А в тех странах, где они есть, их используют для производственных и инфраструктурных инвестиций за рубежом для продвижения своих экономических интересов. В свое время, под предлогом стерилизации «избыточной» денежной массы, агенты Вашингтонских финансовых организаций убедили руководство страны дополнительные налоговые поступления за счет повышения нефтяных цен направлять не на социально-экономическое развитие, а на кредитование дефицита бюджета США, Франции и др. стран ЕС. В результате мы получили «потерянное» для развития экономики десятилетие. Так называемое бюджетное правило было навязано нам МВФ как избыточный инструмент стабилизации бюджетной политики за счет сокращения расходов в пользу кредитования указанных стран, управляющих Фондом в своих интересах. Так что нужно отказываться от этих инструментов, переходить на финансирование дефицита бюджета за счет расширения внутреннего кредита, как это делают сегодня все страны.
Хит сезона — приватизация госкомпаний. Опуская всю подоплеку, как вы считаете, экономический эффект этой процедуры можно будет считать оправданным? (Как стало известно, на 2017 год в бюджете запланировано 138 млрд. поступлений от приватизации ряда госактивов)
— Приватизация из фискальных соображений — это разбазаривание государственного имущества. Теория управления говорит о том, что приватизация имеет смысл в целях улучшения качества управления как элемент реформирования соответствующих предприятий. Впрочем, у нас менеджеры государственных предприятий ведут себя так, как будто это их личная собственность. И пока мы не наладим планирование развития госсектора и не введем механизмы ответственности менеджеров за результаты управления государственными активами, говорить о разумной экономической политике не приходится.
1 ноября восемь лауреатов Нобелевской премии и еще 362 американских экономиста в открытом письме призвали не голосовать за Дональда Трампа, связывая его избрание с последующим кризисом экономики. Чем грозит для российской экономики избрание Трампа, учитывая его намерения проводить политику «возвращения капиталов в США», что явно приведет к укреплению доллара.
— Довольно смешно было видеть, как американские экономисты, которые прозевали глобальный финансовый кризис, а некоторые из них прямо способствовали его возникновению своими рекомендациями, выступили с критикой программы успешного бизнесмена. Попробовали бы они сами организовать бизнес в условиях созданного исполнением их рекомендаций хаоса и финасовой турбулентности, повергшей экономику США и связанных с ним стран в кризис и нынешнюю длительную стагнацию. Не буду говорить о том, как выборы в США повлияют на курс доллара, чтобы не давать возможность нашему ЦБ списать последствия своей политики «свободно плавающего курса» на мои высказывания.
Несмотря на объявленную программу по замещению импорта из Украины, все оказалось не так просто — не получается сходу заместить важнейшие позиции машиностроительной продукции, включая авиадвигатели и некоторое оборудование для нефтянки и ВПК, ранее закупаемое у предприятий Украины. Как вы считаете, в чем причина?
— И не могло получиться, потому что инженерные школы создаются десятилетиями. Гораздо дешевле было потратить немного денег на культурно-идеологическое воздействие на украинское общество с целью нейтрализации неонацистской пропаганды, которую организовывали американские агенты, чем пытаться воссоздать созданный поколениями советских людей научно-технический потенциал.
В 2014 году евразийская интеграция потеряла такого важнейшего игрока как Украину. Можно ли компенсировать эту потерю? Можно ли предположить, что когда-нибудь Украина все же вернется к «евразийской теме», хотя бы по принципу «жизнь заставит»? Ведь о потере российского рынка некоторые киевские политики уже вслух жалеют.
— Разрыв с Россией обернулся для Украины экономической катастрофой. Вне единого экономического пространства с Россией население Украины обречено на жалкое существование в качестве резервуара дешевой рабочей силы для ЕС и «пушечного мяса» для НАТО. Но предполагать, что Украина куда-то сама может вернуться не стоит. Она полностью лишена национального суверенитета и подчинена экономически Брюсселю, в соответствии с нормами Соглашения об Ассоциации с ЕС, навязанному Украине насильственно путем госпереворота, а политически — Вашингтону. По сути это оккупированная США территория, вся полнота власти на которой принадлежит посольству США, из которого идут кадровые назначения на все «выборные» и административные должности. Американские спецслужбы посредством манипулируемого ими неонацистского режима сегодня управляют как силовыми, так и экономическими ведомствами Украины.
О перспективах мировой экономики и месте России в ней. Если предположить, что эпоха доминирования финансово-спекулятивного капитала, начавшаяся с отменой золотого стандарта, подходит к концу. А вместе с ней и эпоха американского доллара. Как вы считаете, что последует за этим? Придет ли на смену новый период индустриально-технологического развития? Есть ли шансы у России удачно поймать эту волну и получить менее сырьевую специализацию в иерархии мировой экономики?
Шанс пока еще есть. Об этом — моя новая книга. Она так и называется: Экономика будущего. Есть ли у России шанс?
