Концепцию закона «О единой российской нации и управлении межэтническими отношениями» изменят, сам документ переименуют. Об этом заявил руководитель рабочей группы по подготовке закона, академик РАН Валерий Тишков. Новая редакция закона появится в апреле.
О том, почему в нашей стране это предложение не сработает, в интервью Царьграду рассказал политолог, член комиссии по гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений Общественной палаты РФ Валерий Коровин.
— Валерий Михайлович, как вы относитесь к идее создания российской нации? Нужна ли нам такая инициатива и с чем связано ее появление именно сейчас?
— Действительно, перед Россией стоит проблема консолидации на тех или иных основаниях. Эти основания в разные периоды были разными. Российская империя скреплялась на основании того, что ей владел один хозяин — русский народ, который был отстранен от роли главного субъекта российской государственности после революции.
Затем сплачивать государство начал социальный проект, носителем которого был пролетариат, революционный класс под руководством пролетарской партии. Но и этот скрепляющий элемент был устранен в ходе либеральной революции 1991 года. И на месте советского государства была создана Российская Федерация, существующая на буржуазных основах, субъектами которой являются национальные республики. И вот именно эта форма государственности — федеративное государство, состоящее из национальных республик — является самой уязвимой и не скрепленной ничем. Особенно в отсутствие великого проекта, реализуемого нашим государством, либо великой идеи, которая должна сплотить народы в ее достижении.
То есть мы сегодня существуем в состоянии этакого предраспада. Поскольку национальные республики, из которых состоит Российская Федерация, — это потенциальные национальные государства, которые естественно и логически движутся к определению полноценного суверенитета.
Поэтому вопрос о скреплении нынешней российской государственности, подбор моделей ее единого существования являются крайне острыми и абсолютно необходимыми. Без этого отсчет существования нашей государственности идет просто на дни.
— Поскольку нет фактора солидарности?
— Нет фактора солидарности, в результате чего мы регулярно наблюдаем возникновение факторов дезинтеграции. То Якутия объявляет, что только якуты являются коренным народом, то Татарстан ужесточает правила изучения русского языка и вводит обязательный татарский язык, то иные проявления суверенизации национальных республик, созданных не нами, и не в этот период, и не на этих основаниях. Ленин тем самым заложил «мину замедленного действия» под российскую государственность. Поэтому вопрос действительно очень острый, но следующий момент — как подступиться к решению этой проблемы, — скрывает в себе большие опасности.
— В основе озвученного проекта лежат уже устаревающие модернистские модели старой Европы. Сейчас они рушатся и сменяются глобалистскими тенденциями. Зачем мы берем их за образец?
— Так как не проработаны иные модели консолидации большого пространства, кроме буржуазных, которые были обкатаны в Европе за последние два-три столетия, то инерционно, по умолчанию берется именно западный проект создания буржуазной нации. Но эта модель потерпела крах дважды: сначала в момент объединения европейских политических наций в наднациональное образование – Европейский союз, а дальше — после попытки создать единую европейскую политическую нацию на основании ЕС, что тоже потерпело крах. В итоге мы наблюдаем сегодня обратный распад, фрагментацию на национальные государства, но уже деформированные, с элементами либерального сознания.
Других алгоритмов сегодня не рассматривается в силу того, что они находятся не на поверхности, в глубинах теоретических разработок, и нужно приложить немного ума для их использования. В частности, например, евразийского подхода князя Трубецкого. Он еще в 1927 году в своей статье «Общеевразийский национализм» дал альтернативную модель скрепления российской государственности без доминирующей роли русского народа и без марксистской классовой консолидации, на основе евразийской симфонии народов. Но именно народов – как органических общностей, а не на основе атомарных индивидуумов.
— Как вы считаете, само понятие нации сейчас уходит, нужно искать какие-то иные формы этноисторического сознания?
— Понятие нации возникло вместе с модерном, в Новое время и являет собой искусственную форму консолидации атомизированного общества, которое развивается без Бога, без сакрального, без веры. Это чисто политическая форма консолидации, где вместо божественных, религиозных мотивов действует политический суррогат. Нация или государство-нация является искусственной формой, Etat-nation — термин, который появился во времена Французской революции как альтернатива имперской форме единства Франции, а затем и других народов Европы.
Нация — это политическая, выхолощенная форма. В то время как этнос — это органическая общность, признающая общего предка, существующая вне истории. Народ – лаос – есть такая же органическая общность, но уже слоившаяся на основе двух и более этносов и вошедшая в историю. Нация же – искусственная политическая форма. Этнос отличается от нации так, как отличается живое существо от чучела этого живого существа.
Пытаясь приложить модель национального государства к России, а именно об этом идет речь, когда мы говорим о конструировании «российской нации». Мы должны понимать, что это возможно лишь при уничтожении этноса как органической общности — нужно убить этносы, превратив в чучел, лишив органической идентичности, а потом уже составлять из них искусственную общероссийскую политическую нацию.
— Это попахивает некромантией, честно говоря…
— Это попахивает этноцидом. Уничтожением этносов, но не путем физического умерщвления, а путем их размалывания в гражданскую биомассу атомизированных индивидуумов и после этого сложения их в некую искусственную политическую общность — это и есть политическая нация.
Если в Европе этот процесс происходил на протяжении двух-трех столетий, под воздействием идей прогресса, позитивизма и материализма, то в России этот процесс не осуществлен. Он не завершен ни модернистским экспериментом Романовых, ни советским, и даже либеральным экспериментом начала 1990-х не удалось уничтожить многообразие органических общностей народов и этносов России. Органические общности в России — народы и этносы — сохранились, несмотря на все испытания. И вот сейчас идет очередной накат, новая волна атаки на органические общности, следующая попытка умертвить их и заново собрать в какой-то суррогат политической консолидации. В этом заключается преступление, поскольку отнимает у человека самое дорогое, что у него есть – органическую идентичность, то, что отличает его от других, то, за что он готов сражаться и умирать, что он готов отстаивать.
— С Европой понятно, а сейчас есть примеры образования «свежих» политических наций?
— Это мы наблюдаем, например, на Украине, в Донбассе, где русские сражаются за право быть русскими. Но ведь и татары будут сражаться, чтобы быть татарами, и чеченцы — за право быть чеченцами, а не превращаться в безликих россиян.
На Украине мы сейчас наблюдаем процесс становления как раз таки гражданской политической нации украинцев, когда формально была объявлена украинская политическая нация, но никто всерьез на реализации этого проекта не настаивал вплоть до бандеровской революции 2014 года. Именно после этого началась принудительная украинизация, то есть попытка насильно загнать жителей страны в искусственную украинскую гражданскую идентичность. Тогда и отделился Крым, тогда с оружием в руках встал Донбасс, начались волнения в других субъектах, народы Украины начали сопротивляться принудительной, насильственной украинизации, подгонке всех под единый политический стандарт. Тот же процесс нельзя спровоцировать в России, которая отличается куда большим многообразием идентичностей, чем Украина.
Когда в России всерьез начнется строительство общероссийской гражданской политической нации, я имею в виду не круглые столы с экспертами, которые могут говорить, что угодно, а на уровне законов, стратегий, выделенных бюджетов — вот тут и произойдет абсолютный взрыв негативных энергий. Они копятся с момента распада Советского Союза, с момента устранения коммунистической партии, являвшейся жестким консолидирующим фактором на всем этом огромном пространстве. После этого начался процесс складывания полноценных суверенитетов национальных республик, который происходит до сих пор, ведя к распаду, но эта проблема не решается за счёт изъятия идентичностей и размалывания всех в гражданскую политическую нацию россиян, это лишь ускорит распад.
Вот поэтому необходимо, говоря о новых основаниях консолидации российской государственности, выбирать иные, не либеральные, не западные ее формы. Не политические – нужно, напротив, уходить от искусственной политизации, к которой мы движемся, используя искусственное понятие «национальность», — являющееся переходной формой от органической общности к политической. Без каких-либо подходов модерна.
Необходимо основываться на традиционных формах, органических общностях, о чем писал уже упомянутый князь Трубецкой.
