На атаку своей страницы в Фейсбуке, что Александр Проханов считает составной частью информационно-идеологической войны против России и Русского мира, писатель и главный редактор «Завтра» отвечает новым циклом под условным названием «Покайтесь, ехидны!».
Станислав Александрович Белковский был кувшинкой и стоял одной ногой в воде. Эта нога была в чулке, и на ней был сапожок. А другую свою ногу Станислав Александрович держал над водой, и эта нога была голая. Когда кто-нибудь хотел сорвать кувшинку, Станислав Александрович Белковский отплёвывался. Тогда этот неосторожный искатель кувшинок терял всякий интерес к своей затее.
На голую ногу, которую Станислав Александрович Белковский держал над водой, часто садились птицы. Это были журавли, и среди них Ольга Журавлёва. Едва она садилась на ногу, сразу начинала прогуливаться взад и вперёд. Это мешало Станиславу Александровичу сосредоточиться на своём. Это своё было тёплое, милое, нежное и называлось Ольгой Бычковой. И когда на ноге Станислава Александровича Белковского сидела Ольга Журавлёва, ему начинало казаться, что это Ольга Бычкова.
Однажды на ногу Станислава Александровича Белковского села большая тёмная птица. Некоторое время оба молчали. Затем Станислав Александрович осторожно спросил:
— Кто ты, о большая тёмная птица?
Та промолчала и продолжала сидеть. Тогда Станислав Александрович Белковский спросил её вторично:
— Кто ты, тёмная птица?
И та отвечала:
— Я — Евгения Марковна Альбац. Я лечу на север из тёплых стран.
— Чем славны эти тёплые страны? — спросил Станислав Александрович Белковский.
— В этих странах нет смерти, — ответила Евгения Марковна Альбац, — но там нет и жизни.
С этими словами она снялась и полетела, покинув голую ногу Станислава Александровича Белковского. И с тех пор он больше её не видел.
Станислава Александровича Белковского, который был кувшинкой, решили избрать в Академию наук за заслуги, потому что он вывел Закон ноги. Закон ноги, открытый Станиславом Александровичем, гласил, что две параллельные ноги в бесконечности пересекаются, и то место, в котором у Станислава Александровича Белковского пересекались обе ноги, называлось бесконечностью.
Многим он протягивал ногу помощи. Причём одному нуждающемуся он протягивал свою голую ногу, а другому нуждающемуся протягивал свою ногу, которая была в чулке и в сапожке. Для этого нуждающийся должен был нырнуть в воду и там под водой прикоснуться к сапожку, и тогда он испытывал блаженство. Ксения Ларина, нырнув в воду и припав к сапожку Станислава Александровича Белковского, уже не могла с ним расстаться, её приходилось отрывать. Майя Пешкова норовила стянуть с ноги Станислава Александровича Белковского сапожок, не зная, что кожа сапожка и кожа ноги Станислава Александровича срослись и являют собой одно целое. Станислав Александрович Белковский не мешал Майе Пешковой сдирать с себя сапожок. Он терпел боль и только отплёвывался.
В это время к Станиславу Александровичу Белковскому, который был кувшинкой, подкрадывалась Наргиз Асадова, которая тоже была цветком, но не кувшинкой, а белой лилией. Этой лилией фараоны древнего Египта умертвляли своих соперников, заставляя их нюхать лилию до посинения. И тогда из посинелых мёртвых соперников добывали синюю краску, которой пользовались финикийцы для раскрашивания своих кораблей. Другая, голая нога Станислава Александровича Белковского, которая находилась над водой, привлекала к себе внимание многих патриотических организаций, которые видели в этой ноге добрый знак. Закон ноги, открытый Станиславом Александровичем, предполагал медленное погружение в беспамятство, вне которого обитал Алексей Алексеевич Венедиктов. Ибо он, находясь в беспамятстве, был бредом или сладким сном — сном голой ноги. Эта голая нога никогда не видела другую ногу, погружённую в воду и обутую в сапожок. Их разделяла та невидимая грань, которая называлась поверхностью воды. Они знали о существовании друг друга, но только из древних книг, в которых говорилось о каком-то народе Ноги-магоги. Обе ноги Станислава Александровича Белковского, обнаружив своё родство, стремились к истоку своей родословной. Но там, где они сходились, обнаружилось нечто, не поддающееся описанию. Станислав Александрович Белковский, страдая раздвоенностью ног, мучился от невозможности прийти к единобожию и, видя неразрешимость этой проблемы, он от неё отплёвывался.
Между тем, к ногам Станислава Александровича Белковского припадало всё больше последователей. Оксана Чиж, как можно догадаться, из двух ног выбрала ту, что была голой и находилась над водой. Оксана Чиж присаживалась на эту ногу и легонько её обклёвывала, надеясь найти в ней притаившихся вкусных личинок. И каково же было её разочарование, когда вместо личинок она обнаружила в этой ноге останки древнего человека. Она разнесла эту сенсацию по всему Ближнему Востоку. Антон Орех, который был большим знатоком подводного мира и который разыскивал на дне морей затонувшие корабли, нырнул в глубину, туда, где находилась вторая нога Станислава Александровича Белковского. Достигнув дна, он убедился, что сапожок, фотографию которого распространили все крупнейшие издания мира, на самом деле был не сапожок, а древний затонувший галеон. В этом галеоне находился груз финикийского золота, и в трюме подле этого золота Антоном Орехом был найден скелет древнего финикийского царя. О нём сохранилось упоминание в русской Несторовой летописи. Там было сказано: «Утопивши свою ладью сам утопишися». Антон Орех добился у Лондонской королевской академии, чтобы галеон с грузом золота был поднят на поверхность. Галеон был поднят на поверхность, и Станислав Александрович Белковский остался без сапожка. Чулок, который всё ещё был надет на ногу Станислава Александровича, тоже вскоре исчез, разодранный на куски его обожательницами. Сбросив купальники, обожательницы ныряли в воду, чтобы прикоснуться к священной ноге. Вскоре эта нога, лишённая сапожка и чулка, тоже стала голой, и многим напоминала ту ногу, что, не касаясь воды, была на поверхности. Таким образом, появилась возможность сопоставить одну ногу с другой. Теперь их родство подтверждалось не только рукописными источниками, но и портретным сходством. Это были ноги-побратимы.
Между двумя ногами Станислава Александровича Белковского завязалась переписка. Письмо, которое подводная нога направляла своей надводной сестре, к поверхности воды доставляли мальки осетровых пород. Там, на поверхности, это письмо подхватывали морские чайки. Они с криком летели, неся в клювах письмо, садились на ногу и читали вслух полученные ими послания. Висящая над поверхностью нога, понимая язык птиц, слушала послание и целовала его драгоценные строки. Это могло продолжаться целую вечность, если бы не президиум Академии наук, который обнаружил ошибку в Законе ноги, автором которого был Станислав Александрович Белковский. Этот закон, претендовавший на универсальность, был весьма относителен: описывал ситуацию в мире двуногих и абсолютно не годился для описания жизни осьминогов и сороконожек. Ошибку в законе вскрыл сам президент Академии наук, который был Евгенией Марковной Альбац. Под видом птицы президент исследовал достояние научных разработок, которые вёл Станислав Александрович Белковский в Тимирязевских прудах. Там он прикидывался кувшинкой и девственницей.
