Исследуя и анализируя ситуацию на Северном Кавказе, можно сделать из неё три вывода, описав варианты возможного развития. А их, если рассматривать ситуацию укрупнённо, три.
Можно оставить всё как есть и потерять Кавказ. Возможно он, как утверждают некоторые, и «не нужен России». Однако нам всё же ближе точка зрения, которая заключается в том, что это будет катастрофический сценарий, чем дальше, тем более вероятный. В этом случае Кавказ локализуется, или скорее, глокализуется, создаст некий локальный центр, к чему призывают некоторые представители интеллектуальных сообществ Закавказских республик. В частности, такие призывы часто звучат из оккупированной американцами Грузии, из всё ещё не определившегося Азербайджана: давайте создадим глокализационную зону на Кавказе, и объединим Южный Кавказ с Северным. Без России, но и без Запада, сами как-нибудь выживем.
Это первый сценарий, которому соответствует процесс окончательного изгнания русских, продолжение строительства и укрепления национальных республик (субординативный подход – политические субъекты, иерархия) – и последующий, относительно мирный выход из состава федерации.
Второй сценарий – Россия всё-таки обращает внимание на Северный Кавказ, начинает процесс реиндустриализации, необходимый для поддержания существующего уровня жизни, но вливания делает не распылённые, как сейчас – когда деньги вбрасываются, а что с ними происходит дальше, никто проконтролировать не в состоянии, – но целевым способом. Для этого необходимо волевым образом осуществлять их освоение под контролем Федерального центра, посредством института организационных комиссаров, обеспечивая их эффективное освоение массовым заездом русских специалистов – целых русских семей инженеров, учителей, адресно, под восстановление того, что было разрушено после распада Советского Союза, но уже без марксизма.
Это есть новая реиндустриализационная волна, которая придаст новый импульс экономическому развитию и повысит экономическое благосостояние. Однако в этом случае не стоит исключать такой вариант, что в итоге, в условиях некоего эфемерного экономического благополучия, которое в итоге сложится, Северо-Кавказский регион неизбежно придёт к тому же, к чему пришла нынешняя Европа: индустриализация, потом постиндустриализация, и, наконец, крах, лопнувший пузырь виртуальной экономики, неизбежно сопровождающий любой рост в нынешней финансовой системе. Мы же заплатим за это своей душой, как заплатили европейцы, продавшие душу дьяволу ради материального благополучия, которое длилось недолго и закончилось коллапсом. Этому подходу соответствует поэтапный, не резкий процесс растворения идентичностей – русских на Кавказе, кавказцев в остальной России.
И третий сценарий – это полноценное развитие традиций, в целом традиционного общества, отказ от индустриализации любой ценой, возвращение к традиционным формам ведения хозяйства – восстановление сельского хозяйства, – животноводство, традиционные культуры. В таком виде Северный Кавказ – это та среда, тот естественный вмещающий ландшафт, который сохраняет этнос, сохраняет традиционный народ и позволяет человеку жить в гармонии со своим обществом, с родными и близкими, с собой, с Богом. Это означает отказ от некоего потребительского подхода к жизни. Отход от стремления к тому, что надо наращивать уровень потребления – больше вещей, новых товаров, новой техники – новый iPad, новый телефон, быстрее и больше денег.
В ситуации восстановления традиционного общества всё это становится не главным, не важным, человек живёт традицией, целью его становится личное душевное спасение и гармония с собой и окружающим миром. Это третий сценарий, который не связан с индустриализацией и с ростом потребления, но наоборот, основан на отказе от бесконечно растущего потребительства. Этот сценарий позволит Кавказу сохраниться в гармонии с собой и с окружающим миром. Для его реализации присутствие русских на Северном Кавказе становится не критичным.
Таким образом, третьему сценарию соответствует сохранение идентичностей с одновременным изъятием политической субъектности (субсидиарный подход – неполитические субъекты – народы и этносы, культурно-бытовое самоуправление) – сохранение Северного Кавказа в составе РФ, лёгкая, не мобилизационная индустриализация при фоновом возвращении русских, или деиндустриализация (без русских).
Подводя итог, следует отметить, что многое в реализации этих сценариев зависит от воли и ума тех, кто будет их реализовывать. Любой из них может быть воплощён великолепно и блистательно с максимально положительным эффектом, как, впрочем, возможно и обратное.
Казалось бы, три этих сценария бросают нас из крайности в крайность. Но таков удел любых концептов. Они дают чёткую, «идеальную» стратегию развития ситуации, рассматривая её без «помех» и воздействия энтропии. Однако, реальность всегда вносит свои коррективы, но это происходит по факту, в ходе реализации концепта, который изначально должен быть идеальным и чётким. Всё остальное учитывается по ходу реализации.
Номинально, конечно же, никто сегодня не запрещает русским приезжать на Северный Кавказ, селиться, жить, как не запрещают и другим народам и этносам. Этот «запрет» складывается не номинально, но из контекста, из не фиксируемого невооружённым глазом наложения «реальностей», создающих эмоциональную атмосферу, фон, едва уловимые нюансы, что в итоге и формирует социальную среду – отталкивающую или привлекающую представителей тех или иных народов, этносов или социальных групп. Создать атмосферу, благоприятную не только для проживания, но и для дальнейшего пребывания русских на Северный Кавказ невозможно в отрыве от всей российской государственности. Поэтому-то речь и идёт о выработке государственной стратегии развития Северного Кавказа, и не только в экономической, но и в социально-политической плоскости. У России в отношении Северного Кавказа должен быть проект, а этот проект должен быть основан на чётких концептах, которые мы и попытались здесь изложить.
