Николай II даже после отречения оставался символической, сакральной фигурой, поэтому его убийство во многих отношениях могло иметь совершенно определенный ритуальный смысл, заявил РИА Новости секретарь Патриаршей комиссии по изучению результатов экспертизы останков царской семьи епископ Егорьевский Тихон (Шевкунов).
Так представитель Русской православной церкви пояснил свое заявление об изучении экспертами «ритуального характера» убийства семьи последнего российского императора, которое он сделал накануне в Сретенском монастыре Москвы на конференции «Дело об убийстве царской семьи: новые экспертизы и материалы».
«Нет ничего неожиданного в том, что в процессе исследования обстоятельств убийства последнего российского императора изучается в том числе и мотив ритуальной составляющей этого убийства. Никто не будет отрицать, что император, даже отрекшись, оставался безусловно фигурой символической, сакральной. Убийство царя и его семьи, ставящее последнюю точку в существовании ненавистной для новой власти трехсотлетней династии Романовых, было делом совершенно особым, несущим для многих ритуальное, символическое наполнение», — сказал РИА Новости епископ Тихон.
Возражение «какие могут быть ритуальные смыслы у большевиков?» епископ парировал встречным вопросом: «А разве мавзолей Ленина — это не сакральное, не символическое, не ритуальное явление?»
По его словам, «большевики и их сподвижники всех мастей отнюдь не были чужды самого неожиданного и разнообразного ритуального символизма».
Епископ Тихон отметил, что «немало лиц, причастных к расстрелу, в Москве они находились или в Екатеринбурге, видели в убийстве поверженного российского самодержца особый ритуал возмездия, гревший их сердце высокий значимый смысл, причем совершенно индивидуальный, в зависимости от личных культурных, политических, классовых, национальных и каких угодно позиций».
«В дни подготовки и совершения убийства царской семьи вокруг этого события вились целые стаи разнообразных личностей — от садистов-уголовников типа Ермакова с его бандитами, жаждущих лично замучить царя, его жену, дочерей и сына, и до Юровского, который впоследствии бахвалился своим особым участием в убийстве императора и всерьез ощущал себя ни больше ни меньше как персоной, исполнившей сакральную историческую миссию», — отметил собеседник агентства.
Не только руководитель расстрела Яков Юровский, добавил он, но и все участники убийства одиннадцати беззащитных людей в Ипатьевском доме осознавали «важную лично для них символическую составляющую этого главного события в их жизни».
«В своих воспоминаниях Юровский свидетельствует, что, готовясь к расстрелу, он дал исполнителям приказ «кому в кого стрелять». Для себя он выбрал, конечно же, главную «цель» — императора. Но именно в останках, которые, как полагают, могут принадлежать Николаю II, было обнаружено более всего огнестрельных отверстий. Документально засвидетельствовано, что впоследствии все без исключения участники расстрела, даже самый юный из них — семнадцатилетний Виктор Нетребин, с гордостью приписывали себе славу цареубийцы», — подчеркнул епископ Тихон.
Он убежден, что нельзя игнорировать эту составляющую совершения преступления при восстановлении полной картины происшедших сто лет назад екатеринбургских событий.
«Еще в 2015 году в начале нового следствия по делу убийства царской семьи была заявлена принципиальная позиция проверки всех без исключения существующих версий. Сегодня было бы как минимум странно исключить одну единственную версию из пространства исследований профессиональных историков и криминалистов», — заключил представитель Русской православной церкви.
