Прочитав на днях курс лекций по этносоциологии в Белграде, и перечитывая сейчас оценки Русской революции 1917 года от Антонио Грамши, всё больше прихожу к мысли, что пролетарская марксистская революция в России так и не состоялась.
Отсутствуют не только предпосылки к пролетарской революции, описанные Марксом (пролетарский класс, развитая буржуазная политическая система, развитость капиталистических отношений в экономике, преобладающая над аграрной урбанистическая среда пролетариата), но и последствия как революции (не наблюдается безстратификационного, бесклассового общества), так и строительства социализма (полное отсутствие условий для перехода в фазу коммунизма).
А что же присутствует? Тяга русского большинства к идее справедливости; классическое для традиционного этноса представление о равенстве; сталинский национал-большевизм, в угоду текущей конъюнктуре называвшийся социализмом; практическое отсутствие среды для развитых буржуазно-капиталистических отношений — необходимой предпосылки для развития социализма.
Причина в том, что любая этническая среда — а Россия начала XX века была классической аграрной этнической средой — стремится к восстановлению состояния равновесия под воздействием так называемой этностатики. То есть стремится преодолеть состояние разрыва и вернуться в статическое состояние гомеостаза.
Это стремление этнической константы русского большинства и привело к национал-большевизму, к возвращению в формат традиционной Империи, к постепенному возвращения роли религии (с 1943 года), к фактической многоукладной экономике (артели, мелкая частная собственность), к возвращению фактора русского народа на фоне пусть и искажённой (политической) формы реабилитации народов как таковых.
Всякие же попытки вернуться на марксистские теоретические основы, пусть даже в версии ленинизма, приводили к расшатыванию существующей государственности (Хрущёв), а в конечном итоге, к её полной ликвидации (Горбачёв).
Но самое главное: советский, номинально социалистический период, не только не привёл страну к коммунизму, но и вернул её назад. Но даже не в состояние буржуазной формации, предшествующей социализму, которую в России только попытались достроить, а сразу, стремительно, мимо буржуазного периода в устойчивую имперскую («феодальную» в терминах марксизма) среду традиционного государства-империи. Но, как и в дореволюционный, и в советский периоды, сегодняшнее фактическое состояние государства и общества облекается в совершенно ошибочные и не соответствующие фактическому положению дел, чужеродные теоретические концепты.
Нам говорят, что у нас капитализм — но у нас отсутствует даже элементарная среда для рыночных отношений. Нам говорят, что у нас развитые буржуазные политические формы — партии, выборы, но и то и другое в нынешней России ни что иное, как пародия на партии (продолжение структуры Администрации Президента) и выборы (в России вообще нет выборов, по крайней мере в том виде, в котором они должны быть реализованы в качестве инструмента буржуазной демократии, по определению).
На этом фоне ускоренными темпами идёт демонтаж остатков социального государства сталинского, национал большевистского периода, и всё это сверху покрывается либеральными концептами глобалистской гегемонии (по Грамши), тут же принимающими не просто уродливые. а чудовищные формы, т.к. фактически для них так же нет никакой среды — ни гражданского общества (что просто смешно), ни буржуазной демократии (что есть пародия), ни социалистической гомогенной урбанизированной среды базиса экономического равенства (с остатками чего активно борются адепты гегемонии).
А что же есть? А есть традиционная аграрная, общинная этническая среда Империи народов. Та же самая, что и до «революции» 1917 года, но только значительно изуродованная серией социально-политических экспериментов по насаждению в неё западных теоретических концептов, стремящаяся, как и положено, к своему этно-статическому равновесию.
Отсюда можно сделать единственный вывод: все усилия по насаждению в России западных теоретических моделей тщетны и являются лишь издевательством, насилием над русским православным большинством, живущим в окружении традиционных этносов, всякий раз ассимилирующих любые формы социального устройства, трансформируя их под единственно возможный формат этностатической традиционной Империи народов, коей всегда была, есть и будет Россия.
Вы спросите, а как же развитие? А развитие в Империи народов реализуется в рамках формулы «модернизация без вестернизации», в которой развитие технологическое (материальное) разделяется с развитием социальным (не материальным). Технологическая модернизация — да, социальная модернизация — нет. «Свобода для» (freedom) — да, «свобода от» (liberty) — нет.
Мощь Империи базируется на военно-технологическом развитии, Дух Империи — на неизменности, на стоянии в изначальной Традиции.
