Очередные антироссийские санкции США повлияют не только на нашу экономику, но и на переустройство нынешней мировой системы. Сегодня мы наблюдаем переход от однополярной модели к многополярной, и эти санкции парадоксальным образом способствуют перестройке глобальной финансово-экономической системы в целом во всём мире, потому что становится понятно, что США как застрельщик глобализации, который долгие годы вкладывался в этот глобалистский проект, ведут себя всё более непредсказуемо и, скорее, играют в одни ворота, не обращая внимания на остальных игроков.
Санкции действуют отрезвляюще
Такая ситуация нарушает единый подход к глобальной экономике: это уже не непредвзятая модель с идеалистической глобализацией, как это было в момент крушения Советского Союза — это игра всё больше в пользу более сильного игрока за счёт слабых. То есть, это очевидный эксплуатационный подход со стороны США ко всем экономикам, включая китайскую экономику, включая Европу, которую США воспринимает как свою колонию, эксплуатирует её экономически, политически и геополитически (как, впрочем, и все остальные регионы). Где-то США действуют более грубо, где-то более мягко.
Санкции, которые вводятся в отношении России, действуют на нас парадоксальным образом отрезвляюще. Мы понимаем, что чем более мы были интегрированы в глобальную систему, выстраиваемую США в течение 25 лет после крушения СССР, тем больше мы страдаем от этих санкций. А всё, что у нас не успело интегрироваться в эту глобальную экономическую модель, оставшись автаркийным, суверенным, независимым, совершенно не страдает от этих санкций, поскольку самодостаточно и находится совершенно на иных источниках подпитки.
И в тот момент, когда эти санкции начали вводиться, один пакет за другим, мы начали возвращаться к автаркийной экономической модели, которая была свойственна нашему большому евразийскому пространству в течение многих десятилетий. Вся советская экономика, весь советский социалистический блок был абсолютно автаркиен – он имел большой рынок сбыта, который потреблял все те товары, которые производились внутри этой экономики. И эта экономика обеспечивала все потребности, за исключением некоторых нюансов.
Таким образом, США возвращают нас к автаркийной экономической модели, во-вторых, США демонстрируют, что глобализация закончена. Сегодня ни Китай, против которого вводятся заградительные пошлины и с которым, по сути, США начали торговую войну, ни Россия, которая консолидирует вокруг себя большое Евразийское пространство, ни Европа, которая тяготится сегодня вероломством США, загоняющих европейскую экономику в свою сферу влияния, больше не разделяют глобалистического подхода. Не говоря уже о других регионах, таких как Ближний Восток, где США разгромили, разрушили всё и залили кровью, большое пространство Арабского мира, Ближнего Востока, Азиатско-Тихоокеанский регион, ориентированный больше на Китай, чем на Америку.
То есть, эти санкции – это свидетельство конца глобализации. Это очень важно для нас. Они ведут к переустройству мировой финансовой системы к полицентричной экономической системе и дают нам возможность мобилизоваться и восстановить вновь автаркийную экономику, не зависящую от американской экономической модели с опорой на собственные силы и на собственные инвестиции. А это, в свою очередь, стимулирует нас к восстановлению большого Евразийского экономического пространства, то есть, к интеграционным процессам внутри Евразийского континента – Евразийский союз, Таможенный союз и ШОС как интеграционная ось Евразии и Азиатско-Тихоокеанского региона.
Симметричная дипломатия
Мы, как ни странно, имеем одни плюсы в долгосрочной перспективе и некоторые минусы в краткосрочной перспективе. Все те ограничения, которые вводят американцы против нас, это ограничения очень недальновидных людей, потому что они не учитывают или забывают о том, что наши президент и премьер – это два юриста – абсолютные законники, привыкшие к симметричным ответным мерам. Что мы имеем в качестве симметричного ответа? Допустим, американцы ограничивают поставки каких-то военных комплектующих в России. Но, извините, американские ракеты летают на российских ракетных двигателях! Тогда просто ни одна американская ракета не взлетит в ближайшее время. Они и так не летают, всё время падают, а тут вообще они не полетят никуда, у них просто двигателей не будет.
Обратите внимание, все наши государственные органы и учреждения действуют симметрично: они выслали десять наших дипломатов, и мы высылаем десять, нам вводят ограничения на импорт тех или иных товаров, и мы закрываемся от европейского продовольствия, и в течение многих лет Европа уже не знает, куда девать свою продукцию.
То есть, мы действуем симметрично, это наш реалистский метод. Путин — реалист-законник, он всегда отвечает симметрично и по закону. Смотрит, что в законе написано. А по закону, если вводятся пошлины, значит, мы вводим ответные меры. Нам эмбарго – мы эмбарго.
Судьба доллара
Китайцы действуют так же: они в ответ на заградительные пошлины вводят свои заградительные пошлины, но в этой ситуации неизвестно, кто понесёт большие потери – наша автаркийная экономика или американская, зависящая от многих факторов, связанных с нашим экономическим участием в этой глобальной структуре, которую они менеджируют и курируют.
Они, как минимум, останутся без двигателей. Если они вводят ограничения на долларовые операции для наших банков, это будет иметь два последствия: во-первых, доллар начинает выглядеть подозрительно, он перестаёт быть универсальной резервной валютой, платёжным средством, становясь чем-то непредсказуемым, что США могут ограничить.
Раньше доллар существовал как бы отдельно от Америки: он был глобальной, резервной, всемирной, всеобщей валютой. В любой точке мира можно было его свободно покупать и продавать, и Америка никак в это не вмешивалась. Но если Америка начинает ограничивать хождение доллара в той или иной национальной экономике, это сигнал для всех экономик, что с долларом нужно быть поосторожнее. Сегодня введут ограничения оборота долларовой массы для России, для российских банков, а завтра – для китайских, а послезавтра для европейских, если им не понравится, что европейцы не покупают американский сжиженных газ, а строят Северный поток-2.
То есть, доллар становится неустойчивой, непредсказуемой валютой. Между тем, это просто денежная бумажная масса, ничем не обеспеченная макулатура. И если кто-то усомнится в долларе, то доллар начнёт терять свои свойства абсолютно платёжного средства. То есть, он просто посыплется, потому что эта валюта держится на доверии, на вере в могущество доллара, могущество Америки, её экономику как некое универсальное явление.
Как только американцы начнут играть на этом и подорвут веру в универсальность доллара, тут же доллар начнёт терять свои позиции. и ещё неизвестно, что будет обваливаться быстрее – рубль, который привык существовать в условиях кризиса, или доллар, который привык к тому, что он всеми востребован, что он универсальный, резервный, может быть напечатан в неограниченном количестве и весь будет куплен.
Рубль как евразийская валюта
По совокупности факторов в долгосрочной стратегической перспективе больше плюсов, а минусы — в краткосрочной перспективе. Конечно, нам понадобится ещё время, чтобы выйти из финансовой модели, в которую мы втягивались в течение 25 лет, и понять, что нужно рассчитывать на собственные силы, расширять свой собственный евразийский рынок, и увеличивать спрос на собственную валюту, которой для евразийского пространства может стать рубль.
Рубль может стать резервной валютой для евразийского пространства, если его будут покупать, то есть, если эмиссия рубля будет востребована. Если мы будем увеличивать Евразийское экономическое пространство за счёт включения новых игроков, в первую очередь за счёт постсоветских стран, то объём потребления рубля будет расти. Но и некоторые страны Восточной Европы, например, Сербия или другие государства бывшего советского лагеря, могут изъявить желание войти в Евразийский союз. И не только — Монголия, Иран в будущей перспективе.
Если мы будем расширять Евразийское экономическое пространство, создавать единый рынок, единую евразийскую экономику, то рубль будет востребован, и со временем вновь станет резервной валютой для Евразийского полюса. Тогда это будет полюс многополярной диверсифицированной экономики, пришедшей на смену нынешней глобальной однополярной экономике, которая трещит по швам из-за грубых волюнтаристических, вероломных непродуманных действий американского правительства.
Прецедент Ирана: Суверенитет или санкции
Сегодня стало понятно, что любое государство не застраховано от десуверенизации и от того, чтобы американцы начали действовать против него. Даже союзники в Европе ропщут против такого американского вероломства, грубости и вмешательства.
К примеру, что показала ситуация с Ираном? Что цена вопроса – это суверенитет, то есть, американцы ставят вопрос так: либо суверенитет, который вы отдаёте нам, либо экономические санкции, с помощью которых мы будем вас давить.
Суверенитет – это то, что составляет суть любого государства. Изъятие суверенитета прекращает его функционирование как самостоятельного политического, культурного явления, как собственного выбора, собственного определения своей судьбы. Изъятие суверенитета – это помещение страны в статус колонии, американской колонии, как мы видим сегодня, а не какого-то глобального Запада, благого и доброжелательного, который непредвзято пытается всех оцивилизовать в независимости от их желания и готовности. В глазах США вы — колония для примитивной, грубой эксплуатации.
Это просто прекращение самостоятельного культурного существования, прекращение существования в качестве народа, в качестве традиции, обычаев, это полная культурно-цивилизационная оккупация Запада, подавление, размывание в плавильном котле глобального постчеловечества, которое сегодня грядёт с Запада. И это чудовищные последствия для любого государства, поэтому лучше потерпеть санкции, как поняли сегодня многие, чем лишиться своей идентичности и вообще перестать существовать. И Иран выстоял в этой борьбе.
Обама заключил ядерную сделку не для того, чтобы помочь Ирану экономически восстановиться, дать ему возможность компенсировать потери в экономике, которые он понёс в результате этих санкций. Обама плевать хотел на экономику Ирана. Наоборот. Эта сделка была заключена для мягкого вхождения в Иран с целью перепрошивки его структуры политического устройства. То есть, это бархатная, ползучая «цветная» революция.
При Обаме произошла ползучая либерализация иранского общества, какие-то послабления, разговоры о том, чтобы дать меньшинствам какие-то права — геям мы не будем отрубать сразу головы, а пусть поживут пока. Либералы в элиты начали заползать с разговорами о «правах человека». Это была попытка усыпить бдительность иранского руководства, теократического, исламского, традиционалистского. И под этим видом яд либерализма и глобализации влить в иранское общество, чтобы разложить его изнутри, как это делают американцы везде.
В условиях жёстких санкций, к которым сегодня вернулся Трамп, этого сделать невозможно. Иран тогда закрывается железным занавесом, опускает железные щиты, и дальше туда никак не войдёшь. То есть, Иран мобилизуется, ощетинивается всеми возможными средствами, защищает собственный суверенитет, собственную идентичность, собственный путь, собственный выбор, и никакого разговора о демократии, о правах человека, о либерализации.
На самом деле, действия Обамы – это совершенно чудовищная, иезуитская диверсия против Ирана как культурно-цивилизационной единицы. И ещё неизвестно, отчего были бы большие потери – от сделки, которую Трамп прекратил, вернув всё к жёсткому сценарию, или от этого мягкого вползания глобализации в иранскую структуру при Обаме. Поэтому здесь цена вопроса всегда определяется так: суверенитет или санкции.
Как перейти на реальную экономику
Санкции заставят отказаться нас от сырьевой экономики, о чём давно говорят такие экономисты, как Глазьев, Хазин, Делягин. Они говорят: сколько можно эксплуатировать недра, давайте что-нибудь производить. Если нас начнут ограничивать ещё и в поставках газа и продаже нефти, тогда мы вообще перестанем ориентироваться на сырьевую экономику, за счёт которой мы жили в течение последних 25-ти лет, и начнём восстанавливать реальную экономику, реальный сектор.
Мы сейчас идём по пути наименьшего сопротивления: проще всего – добыл недра – продал, деньги вывел в оффшор. Это схема простая, незатейливая и давно работает. Но как только они начнут ограничивать для нас доступ, например, к расчётам в долларах или ограничивать наши сырьевые, нефтяные или газовые рынки, то, во-первых, пострадает наша олигархия, которая балансирует на грани лишения своих активов в оффшорах, контролируемых американцами, а во-вторых, это заставит нас мобилизоваться и перейти от сырьевой экономики на реальную экономику, пойти по пути Китая.
Удары по русской идентичности
В России, конечно, очень сильное классовое, и даже сословное разделение в экономическом плане (не в традиционном). И у нас правительство – некая олигархическая правящая группа – живёт совершенно отдельно, это абсолютная имущественная бездна, а всё остальное население живёт само по себе.
Но нас объединяет – олигархическую верхушку и основную массу народов России – общая история, общий цивилизационный код, 1000-летняя история Российского государства, которая переживала и безвременье, и смутные времена, но всякий раз выправлялась и становилась ещё мощнее, ещё влиятельнее и ещё сильнее и субъектнее.
Мы имеем в себе нескончаемый запас внутренней энергии, который позволяет нам в самые тяжёлые времена, когда уже все внешние наблюдатели ставят крест и говорят – всё, России конец, она перестаёт существовать – восстановиться и принять ещё большие масштабы, достичь ещё большего могущества за счёт той энергии, пассионарности, которая таится в глубинах русского народа.
Пока есть русский народ, пока есть его традиции, его культура, его вера, его дух, эта энергия неисчерпаема. Поэтому, конечно, сегодня удары наносятся именно по русской идентичности, пытаются русских разрушить, как некое цельное субъектное цивилизационное явление, как народ – лаос, — как некую духовную цельность. Тогда, конечно, и Россия будет фрагментирована, ослаблена и уничтожена окончательно.
Но этого пока, к счастью, сделать не удалось, поэтому все эти периферийные арьергардные меры воздействия, такие, как санкции – тщетны. Как можно напугать народ санкциями, который пережил блокаду Ленинграда, например, или Великую Отечественную войну, 1990-е. Ведь мы пережили 1990-е! И что, они хотят напугать нас какими-то 15%-м – даже если брать, как в Иране – падением экономики?
После 1990-х, когда у нас было 100%-е падение экономики, мы ушли в полную пропасть, в бездну. Здесь можно только посочувствовать этим людям, потому что по большому счёту мы понимаем теперь уже, что ни в какую глобальную мировую систему мы никогда не интегрируемся, о чём были у нас иллюзии опять же в 1990-х, в момент крушения Союза. Никто нас там не ждёт, Запад всегда будет воспринимать нас, как врагов.
Запад – это неснимаемый онтологический враг нашей цивилизации, и разговор с ним может быть только такой: либо мы сдаёмся, либо мы разговариваем с ним с позиции силы.
