В начале 2000-х годов из разрушенной советской нации в России стала выкристаллизовываться русская нация, а вокруг нее воссоздаваться русская цивилизация. Это вызвало острое недовольство конкурирующих на международном уровне субъектов, прежде всего западной цивилизации. После Крыма и Донбасса Запад стал проявлять открытую агрессию как против русских, проживающих в России, так и против русских рассеяния.
Угрозы российским русским (понимаемым нами в широком смысле этого слова, включая представителей российских национальных меньшинств), правящая российская элита пытается минимизировать. В ответ на экономические санкции развернута программа импортозамещения, в ответ на разрыв политических отношений с Западом выстраиваются отношения с новыми стратегическими партнерами, предприняты шаги по ускорению развития социальных институтов, формирующих единую нацию в России.
Давление Запада на русских, живущих в рассеянии, противодействия со стороны российского руководства не встречает. Объясняется это, видимо, недостаточным осознанием высшим российским руководством возможных последствий этих действий для всей русской нации.
Попробуем в общем виде описать угрозы со стороны Запада всему русскому этносу. Вначале охарактеризуем ситуацию с русскими, живущими на западном фронтире России — в странах Прибалтики, на Украине и в Молдавии, поскольку именно они сейчас главный объект атак Запада.
До 2000 г. руководство прибалтийских стран основной упор делало на выдавливание за границу советских элит русского происхождения и медленную ассимиляцию оставшихся масс русского населения. В Латвии и Эстонии две трети русских были лишены прав гражданства и полностью вытеснены из политической жизни.
Во всех трех прибалтийских странах русский язык был исключен из публичного обращения и превращен в иностранный. Те лица, которые владели титульным языком в недостаточной степени, потеряли возможность работать в государственном, а потом и в частном секторе.
Повсеместно стали ликвидировать институты воспроизводства русской идентичности: университеты, техникумы, школы высшей ступени, преподающие на русском языке, музеи и картинные галереи, хранившие артефакты русской жизни. Были закрыты местные теле- и радиостанции, газеты, вещающие на русском языке.
Русские лишились возможности использовать свои собственные имена и фамилии, традиционные топографические названия.
Русская православная церковь оказалась в прибалтийских странах в приниженном положении, в Эстонии ее лишили имущества. Разрушалась историческая память русского населения посредством уничтожения созданных им памятников материальной культуры, например, памятников воинам, погибшим на прибалтийских землях.
Эта политика была оформлена законодательно, воплощалась в жизнь политическими институтами различного профиля с помощью штрафов, ограничений на занятие профессиями, увольнений неугодных с работы и другими «мягкими» репрессивными мерами.
В итоге в рассматриваемых странах сложились этнократические режимы правления. Общество в них раскололись на две общины: титульную и русскую. Возникла этносоциальная иерархия, на вершине которой находились представители титульной нации, а у ее подножья — русские. Под воздействием давления этнократических режимов еще часть русских уехала за границу, а оставшиеся маргинализировались и приспособились к жизни в роли людей второго сорта. Прибалтийские правящие элиты ждали, когда этнократические институты и механизмы завершат ассимиляцию оставшегося русского населения.
На Украине и в Молдавии происходили аналогичные процессы, но с запаздыванием по времени. Объяснялось это тем, что в 2004 г. Прибалтика вошла в ЕС и НАТО, руководство которых помогало местным правящим элитам в ассимиляции русского населения. Сказывалось желание побыстрее закрепить за собой эту часть постсоветского пространства. Европейский совет, Совет Европы, Европарламент, ОБСЕ изредка негативно высказывались в отношении прибалтийских этнократических режимов, но практических шагов по восстановлению равноправия, демократии и свободы для всех этнических общин не предпринимали.
Российское руководство на политику ассимиляции русского населения стран западного фронтира реагировало крайне мягко. Причиной этого были интересы российских олигархов, которые использовали эти страны для транзита нефти, газа, угля, удобрений, металлов, делали в них инвестиции.
Для обеспечения своих экономических интересов российские олигархи устанавливали тесные связи с руководством стран-транзитеров и оказывали материальную поддержку правящим партиям, несмотря на то, что они проводили жесткую русофобскую политику.
Для ускорения захвата постсоветского пространства Запад предпринял в начале 2000-х ряд попыток организовать «цветные» революции в Молдавии и на Украине.
В 2013 г. очередная попытка совершить «цветную» революцию на Украине закончилась приходом к власти радикальных украинских националистов. Они сразу же повели линию на вытеснение из страны и ассимиляцию русского населения. Эта политика Киева привела к потере Украиной Крыма и Донбасса, населенных, преимущественно, русскими.
Для того, чтобы крымский и донбасский сценарии развития событий не повторились, Запад принял решение перейти от политики ассимиляции русского населения стран западного фронтира России к подавлению русских элит и уничтожению живущего там русского этноса, как социальной общности.
В результате реализации этой новой политики повсеместно в странах западного фронтира России был введен полный запрет на использование русского языка в общественном пространстве, ликвидировано образование на русском языке. Были предприняты попытки ликвидации Русской православной церкви. Русским деятелям культуры, живущим в России, запретили въезд в означенные страны. Был введен запрет на ретрансляцию российских СМИ. Журналисты и редактора местных русскоязычных СМИ подверглись уголовному преследованию. Были физически устранены лидеры русского движения на Донбассе.
Все это происходило на фоне усиленной милитаризации стран фронтира, героизации в них национал-социалистов, проводивших в свое время политику этнических чисток. Повсеместно были созданы парамилитаристские организации националистического толка.
К концу 2018 г. стало очевидно, что этнократические режимы в странах западного фронтира России трансформировались в режимы этнических диктатур. Это создало совершенно новые угрозы проживающему в них русскому населению.
Прежде всего, возникла угроза, что в этих странах произойдет переход от «холодной» к «горячей» стадии развития этнического конфликта. Содержание этого перехода достаточно подробно описано в специальной литературе. Достаточно ознакомиться с наиболее известной разработкой — книгой Майкла Мана «Темная сторона демократии. Объяснение этнических чисток».
В соответствии с объяснениями этого авторитетного специалиста, «горячая» стадия конфликта начинается с малозначимого силового столкновения представителей разных этносов. Оно может произойти само собой в напряженной общественной атмосфере, но чаще всего инициируется третьей стороной, заинтересованной в развитии конфликта. В возникшее столкновение немедленно втягиваются парамилитаристкие отряды доминирующего — титульного этноса. Власти не препятствуют развитию конфликта силовым способом, поскольку однозначно становятся в нем на сторону «своих». Число жертв среди этнического меньшинства быстро достигает критической величины. Это ведет к массовому бегству представителей преследуемого этнического меньшинства из страны.
В худшем случае конфликт доходит до массового физического уничтожения большого числа представителей этнического меньшинства — геноцида.
В любом случае, в «горячий» конфликт вмешивается «материнская» страна подвергнувшегося преследованию этнического меньшинства. Вмешательство преследует цель прекратить насилие по отношению к «дочернему» меньшинству и остановить его массовое бегство за границу. Это предполагает введение силовых структур «материнской» страны в страну, на территории которой развивается «горячий» этнический конфликт.
После введения миротворческих сил массовое насилие и бегство этнического меньшинства останавливаются. «Горячий» конфликт «замораживается». Силы «материнской» страны остаются на территории страны конфликта в местах, где «ее» меньшинство преимущественно живет. Это могут быть отдельные регионы или даже отдельные города. Страна, допустившая переход от «холодного» к «горячему» конфликту, оказывается разделенной на части. В том случае, если у преследуемого этнического меньшинства нет «материнской» страны, в конфликт вмешивается легитимный международный орган власти — ООН.
В случае массового бегства преследуемого этноса из страны конфликта ООН оказывает помощь вынужденным мигрантам. В случае, если дело доходит до геноцида, ООН вводит в страну конфликта международные миротворческие силы. Страна все равно оказывается разделенной на части.
После развала советской цивилизации Запад присвоил себе право применять силу для разрешения этнических конфликтов, помимо ООН. Он использует для этого свою силовую структуру — НАТО. Так, Запад вмешивался в этнические конфликты в Ливии, Ираке, Афганистане, Сирии, Югославии.
Если применить аналитический аппарат, разработанный Майклом Маном, к ситуации со странами западного фронтира России, то мы можем утверждать, что попытка применения Западом военной силы на Украине была остановлена угрозой адекватного военного ответа со стороны России. Решающим аргументом здесь было проживание на упомянутых территориях значительной массы русского населения.
Конфликт на Украине не принял форму столкновения между западной и русской цивилизацией, поскольку Запад признал за Россией право на строительство собственной цивилизации с включением в нее всего русского этноса. Так уже было при отделении от Молдавии Приднестровья, а от Грузии — Южной Осетии и Абхазии. В этих двух случаях произошло образование самостоятельных, пусть мало кем признанных, государств, вошедших в состав русской цивилизации.
Нет оснований полагать, что Запад изменит свою позицию в отношении стран западного фронтира России, если они развяжут «горячий» этнический конфликт на своих территориях и начнут насильно вытеснять и преследовать русские этнические меньшинства.
Однако этнические диктатуры в этих странах Запад будет поддерживать, чтобы продолжить оказывать давление на Россию, шантажировать ее угрозой существованию русскому меньшинству.
В чем заключается угроза асссимиляции русских западного фронтира для ядра русского этноса в России? Ответ на этот вопрос дает обращение к истории.
В 13 веке северо-восточные русские удельные княжества были разгромлены и порабощены татаро-монголами. Русские юго-западные удельные княжества вошли в союз с литовским этносом и образовали Великое княжество Литовское, Русское и Жемантийское. Затем это княжество вошло в союз с Польшей и образовало Речь Посполитую.
Русские в обоих этих государствах подверглись ассимиляции через окатоличивание и полонизацию. Это позволило использовать их литовским и польским элитам для войн, сначала с северо-западными русскими княжествами, а потом с Московским царством.
В XV-XVI веках было шесть литовско-русских войн общей продолжительностью 34 года. В XVII-XIX веках было девять польско-русских войн общей продолжительностью в 41 год. Во всех этих войнах русские по этническому происхождению, но лишенные русской идентичности, воевали против своих соплеменников. В ходе этих войн погибли миллионы русских с обеих сторон. В целом ряде случаев, например во время Смуты, была возможна утрата государственности русского этноса.
Меры противостояния угрозам Запада в отношении русских рассеяния, да и ядра русской нации в России ясны, однако говорить о них имеет смысл только тогда, когда высшее российское руководство захочет о них слышать.
