В экспертном сообществе активно обсуждают дискуссию между «Роснефтью» и «Транснефтью», которая была вызвана не совсем, мягко говоря, корректным заявлением советника президента «Транснефти» Игоря Демина («Роснефть» категорически против смешения качественной нефти и сырья загрязненного в нефтепроводе «Дружба»).
Михаил Делягин, доктор экономических наук:
Это уже плохо отражается на европейском рынке. Причем отразилось не само по себе загрязнение, а отсутствие каких-то ни было разъяснений со стороны «Транснефти». Потому что для того, чтобы объявленный виновник вылил такое количество загрязненной нефти он должен пять лет работать без остановки. И где, извините, были системы контроля качества «Транснефти»? Вторая проблема – от места загрязнения до Польши и Германии, то есть до границы Российской Федерации 15 пунктов контроля качества, которые подчиняются «Транснефти». Эти системы контроля качества автоматизированные. То есть, если нефть идет не такая, автоматически падает заслонка и нефть перестает прокачиваться.
Что мы имеем сейчас? Европа лихорадочно прорабатывает все альтернативные возможности получения нефти. Просто не потому, что случилась авария, авария бывает у всех, а потому что реакция «Транснефти» на аварию свидетельствует о ненадежности ее как партнера. Первое правило пиара: «накосячил» – объясни. Да, бывает так, что нельзя исправить. Объясните, черт возьми, что произошло, как это вообще теоретически возможно.
Далее мы видим уже решения о том, что, поскольку нефть сорта Urals признана ненадежной и потенциально опасной, она теперь будет стоить дешевле.
И на этом фоне крайне уважаемый представитель западноевропейского бизнеса Герхард Шредер, который сделал очень многое для развития российско-европейских отношений, предлагает вполне вменяемую систему мер, усиленный контроль. Проблема даже не в том, что «Транснефть» не справилась и что она больше не будет так делать. Проблема в том, что в это должен поверить западный потребитель. Давайте сделаем независимый контроль, давайте ужесточим стандартные требования к загрязнению, потому что у нас эти требования к загрязнению нефти в шесть раз слабее, чем в Европе, и это одна из причин, почему она стоит дешевле. А давайте, раз уж обвинена маленькая компания, усилим контроль за маленькими компаниями. Все это соответствует позиции российских нефтяников, и эта позиция разумная.
И никаких содержательных ответов от другой стороны – чуть ли не личные оскорбления. Это неадекватная реакция, это не полуграмотная пожилая женщина на базаре, контуженная тяжелой жизнью. Так говорят люди, представляющие транснациональную по масштабам своей деятельности корпорацию, от которой зависит энергоснабжение развитых стран мира.
Я подчеркиваю: аварии могут быть любыми. Да, был Чернобыль, была Фукусима. Все что угодно может происходить. Технологии – это сложные вещи, никто не застрахован. Но если что-то произошло, нужно сразу объяснить, что произошло. Советской власти вспоминают не Чернобыль, власти припоминают молчание по поводу Чернобыля.
Я вполне допускаю, что какой-то замначальника или департамент мог взять какую-то взятку и мог дать команду на отключение автоматики, потому что автоматика, судя по всему, была отключена. Причем не на одной остановке, а на пятнадцати! Но это не та фигура, которой нельзя пожертвовать ради того, чтобы нефть, российская нефть, была на 2% дороже. Там до 7% сейчас будет маржа из-за этого.
Это реально уже посчитали – полмиллиарда рублей потерь федерального бюджета. Хорошо, что у нас в федеральном бюджете 13 триллионов валяется без движения, их никто не заметит. Но это катастрофа! Есть люди, которые, сложно сказать, виновны, но как минимум причастны к этой катастрофе. Внятных разъяснений, обращений к специалистам и, так сказать, к совместным действиям, нет.
И при этом они говорят: давайте мы сделаем систему контроля еще менее прозрачной. Давайте мы ее всю отдадим нам, потому что мы в прошлый раз не справились.
А это – «Транснефть». «Транснефть», судя по первому заявлению, не понимает, что она сотворила. Причем, повторюсь, это они сотворили не аварией как таковой – они сотворили своими действиями по поводу этой аварии.
«Транснефть» — это не частная лавочка, это не группа веселых ребят откуда-то, это государственная компания. Потому что когда так ведет себя государственная компания, возникает ощущение, что неадекватно государство, которое представляет эта компания.
Я очень надеюсь, что на ленте появятся сообщения, что все друг друга неправильно поняли, у нашего советника было плохое настроение и нелады в семье, на самом деле все так, так и так… И это будет разумной, нормальной, внятной позицией, которую можно признать нормальной.
Ведь я понимаю: сначала шок, первая реакция на это неблагоприятное событие – это отрицание. Потом, значит, мы хватаемся за соломинку. Ребята, а вы расследовали, что произошло? Вы сами это расследовали? У вас случилась катастрофа. Не планетарного масштаба, а регионального масштаба. Пардон, четыре страны: Россия, Белоруссия, Польша, Германия.
А вы сами, для себя, себе объяснили, что произошло, или вы нам будете продолжать рассказывать про «живопырку», которая пять лет закачивала в нефтепровод что-то не то. Это же странно звучит, да?
