На протяжении по крайней мере последних 20 лет, из года в год с удручающим постоянством наблюдается одна и та же картина: в течение года Минфин жестко ограничивает расходование бюджетных средств, чтоб в последние полтора месяца (а то и две недели) буквально залить экономику деньгами, которые заведомо нельзя использовать на что-либо путное. В 2019 году задержка финансирования обновила максимум и достигла астрономического триллиона рублей.

Принципиально важно, что эта политика не зависит от дефицита или профицита бюджета, или цен на нефть, от имени президента и Министра финансов — она незыблема, как здание Минфина на Ильинке, как людоедская либеральная политика.

Официальные объяснения смехотворны: мол, чиновники и представители бюджетополучателей не в состоянии правильно оформить бумаги и справляются с этим лишь к концу года. Но если бы это было проблемой, за 20 лет можно было бы либо упростить документооборот до разумной простоты, либо научить чиновников исполнять свои обязанности. В конце концов, за значительно меньшее время тигров и львов учат выполнять самые нелепые и противоестественные для них команды, а Минфин как дрессировщик значительно круче любых Запашных.

Можно объяснять систематическую задержку финансирования наследием советской эпохи, когда в конце года предприятия в авральном порядке скупали любые, даже заведомо ненужные им вещи, — но тогдашние ее причины не существуют уже почти 30 лет. В системе централизованного планирования все средства, не потраченные предприятием за год, в конце года списывались в доход государства, — и потому в конце декабря надо было «потратить все и на что угодно»: альтернативой была полная потеря заработанного.

Понятно, что логика действий Минфина принципиально иная.

Она заключается в пресловутой «борьбе с инфляцией»: официозные либералы на протяжении всех 30 лет национального предательства изо всех сил стараются убедить страну в своей вере в то, что бюджетные расходы способствуют инфляции. И, соответственно, задерживая выделение средств (и из года в год дезорганизуя тем самым всю жизнь огромной страны), Минфин всего лишь борется с инфляцией.

На самом деле это заведомая ложь: даже при дефицитном бюджете, когда государство расходует больше своих доходов, вызываемое этим увеличение денежной массы ведет к инфляции, лишь если в стране наблюдается избыток денег, и при этом государство своими расходами увеличивает денежную массу (то есть покрывает дефицит кредитной эмиссией либо внешними займами). В условиях «денежного голода», привычного для России с начала 90-х, увеличение денежной массы (что блистательно показали Примаков, Геращенко и Маслюков после катастрофы дефолта 1998 года) ведет не к ускорению, но, напротив, к замедлению инфляции, — через опережающий рост деловой активности. Если же дефицит покрывается за счет внутренних займов, увеличения денежной массы и вовсе не происходит, — и, соответственно, бюджетный дефицит не имеет никакой, даже сугубо теоретической связи с инфляцией.

Однако даже если вместе с «птенцами гнезда Гайдарова» притворяться, что бюджетные расходы непременно ведут к ускорению роста цен, систематическая задержка расходов всего лишь переносит инфляцию на начало следующего года, — и те в Минфине, кто верит в это, систематически, год за годом, вот уже 20 лет приукрашивают отчетность текущего года за счет ухудшения отчетности года следующего. Правда, отсутствие «инфляционной волны» после ударного финансирования в конце прошлого года более чем убедительно разоблачает либеральные предрассудки о связи инфляции с расходами бюджета.

Но главное, что шокирует в позиции подголосков Минфина, — это бесстыжее пренебрежение интересами экономики и России в целом. Ведь они дезорганизуют все социальное и экономическое развитие страны, сначала недодавая средства, а потом вываливая их в не поддающихся нормальному освоению объемах, ради улучшения сугубо статистического показателя инфляции, — при том, что при росте цен ниже 15% в год конкретная ее величина уже не имеет значения, — важно отсутствие резких скачков и колебаний.

Таким образом, Минфин наглядно демонстрирует стране свою неадекватность, — и, тем самым, свое всевластие: ведомство, на протяжении почти жизни целого поколения систематически игнорирующее свои прямые служебные обязанности (по равномерному выделению средств бюджетополучателям), по определению является всемогущим, стоящим над законами божескими и человеческими.

Недоданные в течение года деньги будут распределены в последние недели, когда их уже заведомо нельзя употребить с пользой: превышение расходов декабря над средними расходами предыдущих 11 месяцев составляет обычно 2-2,5 раза.

А вот на средства, систематически замораживаемые в федеральном бюджете (сейчас, по официальным данным Минфина, — 14 трлн), можно заново построить всю Россию. В первую очередь надо выполнить конституционное обещание права на жизнь, гарантировав гражданам России прожиточный минимум. По данным Росстата, на это надо 870 млрд.руб. в год, — при том, что основная часть этих средств вернется в бюджет в виде налогов с увеличения деловой активности.

Вторая задача – комплексная (а не кусочно-разрывная, как сейчас) модернизация инфраструктуры. Она резко снизит издержки и качественно повысит деловую активность, — но для решения этой задачи Минфин, да и правительство в целом должны служить России, а не собственной фанаберии и либеральным предрассудкам 30-летней давности.