Сегодня мы поговорим о психологии. А точнее о дазайн-анализе или дазайн-терапии.
Этот метод был разработан на двумя швейцарскими психологами — Людвигом Бинсвангером и Медардом Боссом на основе философии Мартина Хайдеггера и существует до сих пор.
Основным пунктом дазайн-терапии (или экзистенциальной психологии) является базовое представление о симптоматике.
Всякая психология и психиатрия начинаются с того момента, когда человек обращается за консультацией к специалисту (или его приводят родственники). Встреча пациента и врача является принципиальной. И уже здесь дазайн-терапия очень резко расходится с большинством психологических школ.
Классическая психология (и вообще любая психология, кроме дазайн-терапии) рассматривает факт попадания пациента к врачу как доказательство наличия проблемы. Вся психология обычно сводится не к тому, чтобы исправить эту проблему, а к тому, чтобы адаптировать пришедшего за консультацией к продолжению того, что называется адекватным, нормальным существованием в обществе и семье.
Потому психологическая диагностика сводится к выявлению аномалий, отклонений, которые по определению являются нарушением нормативных принципов. Соответственно, психология и психиатрия стремятся адаптировать человека к той среде, в которой он находится и испытывает дискомфорт. Проблема при этом рассматривается всегда негативно — тревога, злость зависть, чувство собственной неполноценности или, наоборот, мания величия, — все эти вещи заведомо рассматриваются как некая дестабилизация психики, а моментом вскрытия этой неадекватности является визит к специалисту. Терапевт заведомо рассматривает человека, пришедшего к нему, как человека с проблемой, и пытается эту проблему облегчить.
Интересно, что уже в 19 веке — с самого начала становления психологии и психиатрии как полноценной науки — сформировался научный консенсус о неизлечимости психических заболеваний. Позже психоанализ Фрейда и Юнга лишь нюансировал этот принципиальный тезис, но не отменил его.
В рамках классической психологии и психиатрии считается, что после обращения к психологу (а тем более к психиатру) человек меняет свой статус — он никогда не будет таким, каким был до этого визита, он помечен этим фактом обращения к врачу как носитель некой проблемы. Эта проблема может быть очень меленькая или очень крупная, но она практически никогда не решается. И если заниматься терапией, то лишь временно, поверхностно, не для того, чтобы излечить, убрать причины этого отклонения, а для того, чтобы сгладить его.
При этом существуют две теории — пессимистическая и циклическая. Одни учёные считают, что психическое заболевание только прогрессирует (в момент обращения к психологу человек всегда более полноценный, чем через два-три года наблюдений). Согласно другим, психическое заболевание развивается по синусоиде: обострение — ремиссия — обострение — ремиссия, и иногда лечение может только ухудшить состояние пациента. Поэтому некоторые психологи предлагали так называемую уденотерапию — фактически отказ от терапии — вообще не трогать людей с отклонениями, чтобы они самостоятельно двигались по собственной траектории. Но при этом подавляющее число психологических школ (к какой бы теории они ни принадлежали) уверены, что полностью излечить человека нельзя — лишь адаптировать к среде и слегка облегчить его страдания.
Дазайн-терапия строится на принципиально ином начале. Она утверждает: если человек обратился к психологу или психиатру, он уже начал выздоравливать. Потому что человек, не испытывающий никаких проблем или сильных эмоций, которого ничто не трогает, не мучает и не выводит из себя — безнадёжно болен. Он — тотальный псих, идиот и шизофреник.
Дазайн-терапия строится на принципе «das Man» Хайдеггера, согласно которому человек, живущий как все остальные, полностью адаптированный к окружающей среде — это законченная машина. Это унтерменш, недочеловек, обезьяна, механизм. Не существует ничего более патологичного и болезненного, чем не испытывающий никаких проблем обыватель.
Поэтому дазайн-терапевт относится к человеку, пришедшему к нему на консультацию, совершенно по другой логике:
— Вас что-то беспокоит?
— Да, доктор, беспокоит.
— Ну слава Богу! Наконец-то вас что-то беспокоит. Когда вас ничего не беспокоило, вы были невменяемы, вы были абсолютно ненормальны.
— Доктор, я хочу покончить с собой. Я никому не нужен.
— Вот это правильно. Конечно, вы никому не нужны. Вы ещё ничего не добились.
И вот так постепенно, рассказывая о своих проблемах, пациент получает у доктора пояснение, что всё происходит правильно. А доктор, вместо того, чтобы отправлять человека обратно в мир обывательщины, обращается к экзистенциальным истокам его неадекватности и боли.
— Доктор, мне плохо.
— А с чего ты взял, что тебе должно быть хорошо? Это жесткий, агрессивный, холодный мир, и ты в нем находишься, чтобы найти альтернативу, научиться экзистировать аутентично.
— Доктор, меня никто не любит.
— А за что тебя любить?
— Я скоро умру.
— Обязательно умрешь.
— У меня проблемы с женщинами.
— Правильно, женщины и есть проблемы, не имеющие решения. Далее словами Ницше: «Ибо многому обещан был брак и больше, чем брак, — многому, что более чуждо друг другу, чем мужчина и женщина, — и кто же вполне понимал, как чужды друг другу мужчина и женщина! »
Так пациент обнаруживает скрытый от него мир внутреннего бытия — философскую проблематику конечности, подлинности, экзистенциалы. Он пришел, думая, что он аномалию — а ему отвечают, что именно общество в состоянии Das Mana и является носителем тотальной антропологической патологии. Только когда человек понимает, что с ним что-то не то, он становится человеком. Именно аскетические, религиозные, мистические учения говорят о внутренним мире человека, рассказывают о борьбе с помыслами.
Что тогда является выздоровлением? Это культура, философия, религия, искусство, способность к расшифровке смыслов, обряды, ритуалы, религиозные обычаи, историческое знание. Вся жизнь духа общества и есть терапия.
Я заметил, что не всякое общество является обществом Das Mana (с неаутентичным экзистированием). Есть разница между обывателями традиционного общества (религиозного, сакрального, иерархического) и современного общества (демократического, эгалитарного, капиталистического): первые сохраняют некоторое место за возможностью аутентичного экзистирования — они не являются апологетами, но признают. Когда они просыпаются, им есть куда идти — есть религиозные институты, где ему все объяснят. А в современных обществах Модерна уничтожена сама возможность правильного анализа — обыватель становится вершиной ценностной системы, он еще и закрывает для себя и других возможность сакрального места.
