Предупреждение. Сказка написана в процессе создания он-лайн курса в рамках карьерного консалтинга. Все события в ней являются вымышленными, все персонажи выдуманы и не имеют под собой реальных прототипов, совпадения с реальными именами и обстоятельствами случайны и не могут служить основаниями для каких-либо дальнейших выводов.
Для начала, новость…
А теперь, аппаратно-аналитические соображения. Ситуация совершенно удивительная. Собственно, это вынос сора из избы! Путина для того и призвали в 1999 году, чтобы он играл роль внутреннего арбитра, который ограничивает внутриэлитные конфликты, не выводя их в публичное, общественное поле. И с тех пор нарушение этого правила стало одной из самых опасных аппаратных ошибок.
Трудно даже вспомнить, если не считать тройки Березовский-Гусинский-Ходорковский, когда бы такое происходило. Собственно, «тройка» как раз за это и пострадала и по этому вопросу был общеэлитный консенсус, Путина никто за это не ругал и даже сейчас не ругает! А так… Можно вспомнить открытое письмо Черкесова Путину, ну так тогда понятно было за что идёт схватка. И самому Черкесову, кстати, это стоило карьеры. К слову, открытое письмо судьи Хахалевой тому же Путину тоже может ей дорого стоить, но у неё, впрочем, не тот уровень, который сейчас обсуждается.
То, что написал Глазьев, в общем, секретом не является. То, что у чиновников Центробанка странная «любовь» к валютным спекулянтам не требует доказательств: место рубля в международном рейтинге устойчивости национальных валют тому показатель. И я про это писал, и Глазьев, причём уже много раз. Не вызывает сомнений, что политика ЦБ включает в себя и стимулирование оттока капитала, и стимулирование спекуляций, и запрет на рублёвые инвестиции. Это факты очевидные и обсуждать их особого смысла не имеет. Так что же случилось-то?
А всё очень просто. Дело в том, что к середине 2000-х годов (когда был быстрый экономический рост и критика действий правительства как-то приутихла) либеральное лобби получило монополию на контроль за официальными источниками экономической информации. Ими были захвачены все институты и СМИ, которые учитывались при работе официальными органами, все остальные были признаны маргинальными и не заслуживающими внимания. Да, мои тексты много кто читал, но в официальных документах ссылки на них появиться не могли никак.
Единственным исключением из этой ситуации был как раз Глазьев, но и его крайне жёстко ограничивали. Ну, например, у него не было прямого доступа к Президенту. А когда он попытался создать экспертный совет при себе и включил меня в предварительный список, то Набиуллина, которая тогда была помощницей Путина, меня оттуда вычеркнула. Ничего личного (хотя и личное там было), просто монополию нарушать нельзя!
А для чего нужна монополия? А очень просто! Набиуллина же не может сказать Путину:
«Уважаемый Владимир Владимирович! Вы, конечно, говорите о «новой инвестиционной волне», но, простите, МВФ такую политику не одобряет. Поскольку МВФ для меня по сравнению с Вами главней, то, простите, я уж буду делать то, что мне рекомендует МВФ. Ну и ребятишкам моим, на их бедность, надо же дать возможность откаты получить за инсайдерскую информацию по валютному курсу!»
Вот она так и не говорит!
А говорит примерно так:
«Да, Владимир Владимирович, получилось не очень хорошо! Но посмотрите, все разумные эксперты говорили ровно то, что мы и сделали! Значит, делали мы всё правильно, просто вмешались обстоятельства непреодолимой силы! А то, что там всякие хазины, катасоновы и делягины говорили, так они же ангажированные маргиналы, их выгнали в 90-е годы за профнепригодность и они этого до сих пор простить не могут! Надо продолжать, Владимир Владимирович, и всё будет хорошо!»
…Ну, или где-то вроде этого.
И такое может прокатить, но только в одном случае: если реальных альтернативных экспертов с официальным статусом нет! А тут, оказывается, что есть! И в отличие от Глазьева — советника Президента, который своё мнение в официальный документ включить не мог (поскольку это мог сделать только его куратор Белоусов, а он этого почему-то не делал), нынешний Глазьев это мнение включил в официальный документ! И что с ним теперь делать?
Ну представьте себе, что сейчас готовится очередное обрушение рубля (под падение нефтяных цен)! Всё уже готово, физическое золото куплено, его готовы уже вывезти в закрома конкретных чиновников (и вывозится уже), которым не грозят в Лондоне конфискации (поскольку «свои») и расследования по коррупционным делам, банки затарились валютой… А тут Глазьев объясняет, в официальном документе, что так делать нельзя. И, заодно, почему.
И даже, кому это выгодно. Одно дело, когда все («достойные и уважаемые») люди говорят одно и тоже… И совсем другое, когда есть официальный (!) документ, в котором говорится прямо противоположное! Где тогда гарантия, что этот документ не станет краеугольным камнем в обвинительном заключении… Через годик так… Нет такой гарантии.
И если все уже готовы и, более того, конкретные люди взяли на себя конкретные (поймите, конкретные!) обязательства, то останавливать всю уже запущенную машину становится страшно дорого. И, для конкретных лиц, очень опасно. Поневоле возникает естественное желание заткнуть этого самого человека. И вот тут есть тонкость… Глазьев — международный чиновник, назначенный Президентом. Если бы Набиуллина была бы чиста, аки ангел, она бы просто пошла к Президенту. И потребовала от него умерить зарвавшегося чиновника. Но она этого не сделала… Отсюда сразу вывод. Точнее два. Точнее, два предположения.
— Первое. Что рыльце у неё в пушку, или, иначе, что не только мы с Глазьевым знаем, что он прав, но и сама Набиуллина это отлично знает. И знает, что Путин знает.
— Второе. А кто сказал, что Глазьев свою позицию с кем-то не согласовал? Нет, ну серьёзно, может ли кто-нибудь достоверно утверждать, что он это сделал по своей инициативе? Я вот не могу…
А потому, страх тех, кто в результате создавшейся ситуации «попал», только усиливается. Значит, нужно втихаря Глазьева утихомирить. Денег ему дать? Сегодня может и не взять. И что с ним сделать?
Вот Набиуллина и написала письмо, в котором просит разобраться с опасным прецедентом в рамках чисто аппаратной этики. Она, разумеется, совершенно не собиралась делать это письмо публичным. Но тогда почему она просто не позвонила и не поговорила с соответствующими персонажами лично? Это странно, но представьте себе, что она уже должна отвечать по упомянутым выше конкретным обязательствам? Или ранее доложила по инстанции в МВФ, что «всё схвачено и никто уже не дёрнется?» И тогда она должна доказать некоторым серьёзным людям, что она предпринимает меры… Ну, а утечка информации оказалась случайной… Есть и другие варианты, но они менее вероятны.
В общем, ситуация эта не простая и крайне интересная. И, не исключено, станет первым звеном в цепи очень веселых событий. Так что будем сочинять сказку дальше.
