Наставничество, которым Геннадий Федорович Хомутов занимался 56 лет в литературном объединении им. В.И. Даля, оригинальнее, выше, глубже, мудрее любых педагогических систем. Однажды университетский преподаватель спросил его: «Какие методические приёмы Вы используете на занятиях?». В ответ Геннадий Федорович стал рассказывать, какие в лито талантливые ребята и сколько среди его воспитанников студентов и выпускников творческих вузов, членов Союза писателей, кандидатов и докторов наук. Так всегда он уходил от подобных вопросов, зная, что в литературной учёбе никакие шаблоны не работают: есть живой человек и трепетное отношение наставника к нему и к слову.
Помню, как-то раз уже председателем Оренбургского отделения Союза писателей России я пришёл на занятия лито в тот день, когда Геннадий Фёдорович собирал школьников, самых юных своих питомцев. Руководитель задерживался, и я постепенно стал заводить разговор с литгрупповцами. Я давно и хорошо знал каждого из них, читал их публикации, был в курсе их планов. Но поговорю с одним – иссяк диалог – заговариваю с другим. Общей беседы никак не получалось: сложно это, когда один ещё в началке, а другой старшеклассник. Педагогика здесь отступает, ей ведь «учёт возрастных особенностей» подавай. Но вот вошёл Геннадий Федорович, поставил на стол свой легендарный портфель и стал, как дары из волшебного ларца, вынимать из него книги, свежие газеты с публикациями оренбуржцев, рукописи со своими пометками. И сразу закипела жизнь, все стали едины, как родня, как одна семья. В чём секрет? Да, редкое человеческое обаяние Геннадия Фёдоровича. Да, доброта и любовь к каждому. Это всегда чувствовалось. Но было ещё что-то такое, чего не объяснишь, не выразишь. Поистине Божий дар, который был только у него.
И в этом даре столько заботы о ближнем, столько самоотречения! Свою первую книгу стихов Геннадий Федорович издал только на пятом десятке. Разослал рукопись по всем советским издательствам и завел тетрадь «100 отказов», куда заносил бюрократические отповеди. Пятьдесят издательств отказали, но пятьдесят первое дало согласие. Тогда Геннадий Федорович пообещал сам себе: все силы положу, чтобы помогать молодым авторам.
Так, именно его стараниями я выпустил первую книжку в 20 лет, Варвара Заблицкая – в 16, Ольга Мялова – в 14. Наша скорость творческого движения – от Хомутова. Наша требовательность к себе – от него. Его «доброго пути» — наше литературное благословение.
«Написать бы цикл новых стихов…» — иногда вздыхал он. Но вот приходили новые рукописи учеников, надо было хлопотать о публикациях, составлять антологии, проводить занятия, организовывать семинары. Сколькими такими циклами пожертвовал он ради нас… Но знаю, не унывал от того. Радость за ученика была для него самой большой радостью.
Наши телефонные разговоры часто начинались его восторженными словами: «Мы одержали победу!». Это означало, что кто-то из литгрупповцев напечатался в «Литературке», «Нашем современнике», «Роман-газете», «Дне поэзии», издал книгу или был принят в Союз писателей России. Таких побед были тысячи. Геннадий Федорович – наш литературный Суворов. И все мы, кто однажды пришел к нему и остался верен учителю до конца, одержали победу!
