— Как вы оцениваете ситуацию в Нагорном Карабахе?
— Армяне должны задать себе вопрос, была ли Армения в полной мере на стороне Нагорного Карабаха? Потому что, чем больше приоткрывается разнообразной информации, о произошедшем за последние 45 дней, тем более странно выглядит вся история. У Армении были чуть более серьезные возможности для того, чтобы отстоять территорию Нагорного Карабаха.
Тем более то, что произошло с городом Шуша в течение последней недели — вообще выходит за рамки разумного, потому что азербайджанские беспилотники работали на открытых пространствах. Но все-таки в городе можно было держать городскую войну в течение одной-четырех недель.
Мои знакомые и товарищи, которые находились там в непосредственной близости к центру событий, говорили о катастрофическом отсутствии интереса Вооруженных сил Армении по отношению к этим событиям. Я не знаю в полной мере ситуацию, но мне сказали, что армия иногда вовсе не принимала никакого участия, все легло на плечи Армии НКР и на добровольцев, которые ехали из Армении.
Из России могли тоже ехать, здесь многие рассматривали это всерьез, но никакого канала, чтобы заезжать, воевать и бороться, мои приятели не получили. Вот это меня интересует. Что, собственно, было в голове у Пашиняна и у армянского руководства?
Наряду со всем мне начинают говорить о Донбассе: «Почему в НКР все не так?» Потому что Донбасс сразу сказал, что желает вступить в состав России. Со стороны России были приняты меры, о которых мы можем догадываться, но тем не менее есть территории Донецкой и Луганской областей, где прошли референдумы, где было объявлено волеизъявление людей об их нахождении в составе России.
Для России вписываться во все локальные и горячие конфликты на территории бывшего СССР — не всегда правомерно. Понятно, что Армения входит в ОДКБ, однако НКР не входит.
Если бы руководство НКР или Армении сказало бы о какой-то возможности создания Союзного государства, автономии или еще о чем-то — любой вариант широкого предложения… Об этом я заявил в первые дни в постах, которые висят у меня во всех соцсетях. Я сказал, что Армения проиграет эту ситуацию. Точнее, самой Армении не дадут проиграть. НКР, конечно же, потерпит поражение, поэтому необходимо выступить этой стороне с максимально широкими предложениями. На это мои армянские товарищи сказали, что они сами справятся, что им не нужна наша помощь.
Я глубоко сопереживаю героическому народу НКР, но главные претензии должны быть обращены к армянскому руководству, президенту, к вооруженному командованию, МИДу и к американскому посольству, в которое Пашинян сбегал раз 200 за все эти 45 дней.
Должно было быть понятно, что США кинут при любых обстоятельствах и никто, кроме России, содержать бывшие советские республики не будет.
— Не кажется ли вам, что есть доля лицемерия: Армения проводит учения с НАТО, глушит российское ТВ, у русского языка нет никакого статуса, однако когда приходит беда, то все резко меняется?
— Будем исходить из того, что Россия — огромная, ее сердце — тоже. Мы неизбежно несем ответственность за евразийское пространство. Я вижу проблему в том, что мы не можем вписаться в любую из этих ситуаций. Дело даже не в законах и не в юрисдикции, мы не можем вписаться на первых порах, потому что нам за это никто не будет благодарен.
Если бы мы в первый же день ввели миротворцев в НКР, то армяне сказали бы: «Зачем вы вообще сюда влезли? Мы вас не звали. Мы бы сами отстояли свою землю». Тут же и Европа предложила бы ввести новые санкции. Пашинян начал бы шуметь, американское посольство начало бы утверждать, что все могли разобраться без России.
То есть пока все не доходит до дна трагедии, до предпоследней ступеньки, совершенно непонятно, чем это закончится. Сейчас, когда все уже произошло, вдруг появилась риторика — где же мы были, почему не пришли, когда надо было. А почему они не позвали? Мы бы пришли. Надо было, чтобы этот призыв слышал весь народ.
В конце концов, в России есть общественные мнения. Если бы активисты Армении написали о том, что без России им не справиться, то мы бы услышали, народ бы сказал, что может помочь. Или они могли бы начать призывать добровольцев в Армению, потому что действительно много армян воевало на территории Донецка и Луганска. Но нас не позвали же. Было непонятно, надо ли вообще им что-то, потому что они — суверенная страна.
Я не хочу предъявлять претензии, потому что у меня слезы текут, когда вижу, как люди сжигают свои дома, как они гонят скот.
— В русском сердце есть место для азербайджанцев?
— Конечно. В русском сердце есть для них место. Понятно, что азербайджанское руководство выбрало протурецкий вектор, но тем не менее на их территории есть 300 русских школ. Мы не так часто слышим вести про то, как унижают русских в Азербайджане, я вообще никогда не слышал об этом.
Я отследил, что русскоязычных там стало меньше, но все старательно поддерживают соседские отношения, у нас много экономических связей. Не буду рассказывать про «Южный поток», который просто жизненно важен России.
У нас есть отношения с кем угодно — с Грузией, с Азербайджаном. Это должно было стать головной болью для Армении полгода назад, потому что у нас в России два миллиона героев из числа азербайджанцев, которые сражались во всех наших войнах за последние 100 лет.
— Зачем сейчас армяне сжигают свои дома, когда русские миротворцы готовы обеспечить физическую безопасность?
— Я хотел бы показать более акцентированные позиции российского государства по этому поводу. Было заявление от Лаврова, что Россия гарантирует людям НКР спокойное проживание и отсутствие притеснения. Однако, по сути, мы зашли на территорию Азербайджана, мы прямо должны себе в этом признаться.
У нас военные базы есть в Армении и в Азербайджане, поэтому мы гарантируем людям, которые там жили, дальнейшее их проживание, возможно, совместное с азербайджанским народом и новыми поселенцами. Мы присмотрим и за этим. Но Россия не проговорила конкретно это, поэтому люди, которые туда приезжают, не имеют особой убежденности в том, что к ним будут бережно относиться.
Стоит отметить, что Кавказ — дело тонкое. Едва ли мы способны в полной мере оценить степень взаимной обиды, которая имеется у Армении и Азербайджана.
Я был в Ереване и за день прошел 15 радиостанций, газет и каналов ТВ. Везде первый вопрос был: «Чья НКР? Что вы думаете об этом конфликте?» Я не скажу, что это являлось темой моего многолетнего осмысления, но было видно, что все эти вопросы крайне важны для них.
Мой старший товарищ Владимир Меньшов родом из Баку. Он говорит, что по приезде видит малоухоженные армянские памятники на кладбище, а многие из них вовсе разрушены. Говорят, что и в Армении тоже, мягко говоря, не очень ухаживают за азербайджанскими памятниками.
Мы так не относимся к могилам немецко-фашистских захватчиков, никто не бежит ломом раскручивать захоронения. А там все это очень практикуется.
— Алиеву удалось решить силой проблему с НКР. Может ли этот факт подтолкнуть Зеленского решить так же конфликт в Донбассе? Турки решат помочь Украине оружием?
— Конечно, нет. Зеленский на это не решится. Тем более нужен прямой приказ США, потому что Зеленский такое решение сам не принимает.
Наряду с этим российские миротворцы зайдут на территорию конфликта в течение получаса, и все, кто решится провести наступательную операцию, очень быстро испытают на себе эффект, который испытывала украинская армия в течение четырех дней в августе 2014 года. Тогда они резко развернулись и убежали за Мариуполь.
Поэтому люди, которые принимают эти решения, понимают, чем это заканчивается. Наш президент прямо сказал о том, что если Украина будет наступать, то Киев рискует потерять политическую власть и государственность как таковую. То есть это было максимально жесткое предупреждение.
Это «красная линия» на границе ДНР и ЛНР. Если США нарушит ее, то ответ России будет вдвойне жестче. Как это было с Януковичем: они нарушили «красную линию» — пообещали в телефонном разговоре, что не будут его убирать, потом убрали и тут же получили в ответ Крым.
У нас разговор по правильным человеческим понятиям. Мы доверяем партнерам, а если они идут поперек, то тогда получают адекватный ответ в квадрате.
— Возможна ли реинтеграция Донбасса в состав Украины?
— Политика — дело циничное, поэтому тут о боли и крови мы не будем говорить. Есть территория Чеченской Республики, там боли и крови было — мама не горюй. Реинтеграция произошла. Если есть политическая воля местного населения и Кремля, то может что угодно произойти. Россия — держава с огромной историей. У нас много всего было: башкирские и дагестанские народы помнят разнообразные периоды, когда реинтеграция случалась.
На Украине другая история. Во-первых, само политическое руководство втайне не желает никакого Донбасса, потому что они совершенно не знают, что делать с этими двумя миллионами людей. Во-вторых, количество ресурсов, которое Россия вложила в ДНР и ЛНР, не позволит открутить историю назад.
Я это говорю с осени 2014 года. Все эти шесть лет повторяю одно и то же. Мне тогда сразу было понятно, что количество дипломатических, финансовых, военных, человеческих и прочих ресурсов, которые Россия вбросила туда, были сброшены с одной целью. Это не простит ни народ, ни история. Поэтому жители Донбасса в ближайшие год-полтора получат паспорта, все будут российскими гражданами. Мы будем обязаны их защищать.
— Донбасс как промышленный регион просто не сможет развиваться, в отличие от той же Абхазии или Южной Осетии?
— Там уже порядка 40 соглашений с Россией заключено, вся экономика переориентирована на Россию. Просто там некоторый олигархат ведет себя не слишком разумно, и система механического управления не отстроена по кадровой причине.
Надо просто перезагрузить команду, завести других людей и они уже смогут отладить существующие схемы. А так, там все уже три года назад начали работать с Россией.
— Выгоден ли России Донбасс в составе Украины, который может развернуть страну благодаря двум миллионам человек?
— На Украине все-таки 36 миллионов человек, поэтому два миллиона их не развернут. То есть, если бы это была половина Украины, можно было бы о чем-то говорить. Они же просто пересажают там людей, наших товарищей, боевых командиров. Это просто технически невозможно. Никто на это не пойдет.
— Президент Зеленский, на которого возлагали многие надежды, принес разочарования?
— Разговаривать с ним будем. И с Порошенко говорили, куда деваться-то? Там тренд совершенно очевиден. У меня там есть приятели, которые считают, что Украина потеряна навсегда, что ее уже никогда не вернуть, люди там зомбированы. Это не так, конечно.
В целом можно говорить уверенно о половине Украины, которая, так или иначе, могла мигрировать интеллектуально, генетически, морально и исторически в сторону России — это Одесса, Полтава и Херсон. Понятно же, что все эти территории переориентируются немного в сторону отчуждения, от системы, которая принята в Киеве как основная. В этом смысле Зеленский обманул ожидания прежде всего самих украинцев, которые за него голосовали. Они голосовали за президента мира и примирения, а не за того, кто пляшет на поводу у американцев.
— В Польшу белорусы ездят учиться чаще, чем в Россию. Можем ли мы рассчитывать, что украинцы и белорусы будут ориентироваться на Россию?
— Года три назад я бы набросился обоснованно на все это из-за плохой работы России, из-за того, что Россия не стремится и не помогает. Эта риторика совершенно ясна. Но при этом проблема в том, что Россия это совершает, она периодически старается, раздает деньги. Наряду с этим на территории России работают миллионы украинцев. Мы достаточно тактично к ним относимся. У нас даже есть культурные проекты. Но все это не вызывает соразмерной симпатии по отношению к России. Некоторые из гастарбайтеров Украины даже празднуют втайне день смерти Захарченко и так далее.
Россия воспринимается как бывшая жена, которая давно надоела. С ней не хочется дело иметь. Она зануда. А с другой стороны есть красивая и длинноногая девушка. Поэтому все бредут к ней, но она никак не выйдет замуж за них, поэтому все они прибегут обратно к старой жене, которая впустит обратно. Это национальное осмысление должно произойти. Мы пытались подарками и вкладами что-то показать, в основном прямым вложением денег в Украину, но это вовсе не так соразмерно, как нам может показаться.
Просто пока есть великая европейская и американская мечта, да хоть мы 100 вузов бесплатных откроем для украинцев, ничего не поменяется, мне так кажется. Украину сейчас пять лет кормит Европа и спасает Америка. Еще 10 лет так будет, потом Украина скажет, что ее плохо кормят и плохо спасают. Мы, конечно, будем влиять на Россотрудничество, на МИД, на гуманитарную сферу нашей страны, но это не самое главное.
Напомню еще, что, когда произошла трагическая перезагрузка в Армении, она оказалась более действенной, чем какая-то гуманитарная работа. А вот тут стало понятно. Давайте Россия вообще выведет военную базу из Армении, а потом из Карабаха? Как тогда будет все в Армении? Жизнь не наладится, потому что Турция, Иран, Грузия, Азербайджан со всех сторон.
— Америка — «сияющий град», однако, если приглядеться, он горит вместе со своей демократией. США больше не образец демократии?
— Давайте прямо называть вещи своими именами. Какая демократия? Кому она нужна? Она никому не любопытна за рубежом. С американской демократией все было ясно давно. Любой вменяемый человек прекрасно понимал уже тогда, что при партийной системе либо один, либо другой республиканец — демократ. Это сугубо капиталистическая страна, крайне агрессивная в отношении внешней политики, насилующая мировое право, сносящая целые страны.
Какая демократия? Когда я впервые приехал в Америку в 2006 году и рассказывал о жизни в России, то мои старые американские евреи сказали, что в Америке нас бы посадили лет на 200, мы бы просто сидели вечно в тюрьме с нашими акциями. Никакой демократии, которая есть в России, здесь нет. Здесь такой ерундой не занимаются. Неужели наши демократы про это не знают? Нормальные люди прекрасно все понимают.
Просто некоторым нравится жить в Америке, потому что Америка — их религия. Они хотят, чтобы Россия тоже была как Америка, чтобы мы приняли вассальное положение по отношению к Америке, как Прибалтика. И тогда будет все нормально. Тогда Артемий Троицкий, Дудь и Ксения Собчак будут довольны. Это обстоит именно так, а демократия — это просто фигура речи, поэтому меня ничего не разочаровало. Никого не переубедить — самое главное.
Америка как образец демократии — это просто предмет риторики, которая совершенно необязательна для тех людей на Украине, которые верят Америке. Им же она нужна не как образец демократии, они это просто говорят для красоты. Россия — тирания, Америка — демократия. Но это не так. Америка — это просто центр силы, которому хотят, так или иначе, отдаться и перейти в вассальное положение по отношению к Америке. Желательно, чтобы она ехала на миноносцах, торпедоносцах, поставила огромные базы в Харькове, в Херсоне и вообще повсюду, потом взяла бы прямое управление. Можно даже отменить выборы на Украине, все были бы только счастливы. Нужно, чтобы Америка просто пришла и села посреди Украины.
— Мы увидели, что США даже у себя могут включать цензуру в социальных сетях. Российская политика завязана на американских социальных сетях. Как нам защитить свою демократию и свой суверенитет?
— Я предполагаю, что готовится ряд законов — они будут поэтапно приниматься, может не так быстро, как нам хотелось бы, но на всякий переход «красной линии» в том или ином поле Россия будет отвечать рядом законов. Я часто сам говорю о безобразии, которое творится не только в Facebook, но и во «ВКонтакте».
Во «ВКонтакте» у нас 3145 групп по запросу ЛГБТ. Как это вообще? Еще есть много запросов по мазохизму и садизму. Меня заблокировал «ВКонтакте» за гуманитарную помощь Донбассу с формулировкой «навсегда». Поэтому не надо преувеличивать возможность этой площадки. Потому что Facebook не заблокировал за шесть лет гуманитарной помощи Донбассу, а «ВКонтакте» заблокировал за один год.
Надо понимать, что потихоньку Россия заметит все это. Выбора никакого другого нет. <…> У моих французских приятелей из числа российских эмигрантов первой, второй и третьей волны отлажена настолько мощная пропагандистская машина по поводу России, что они смотрят на меня с ужасом и боятся, что я за Путина. Для них это важно, потому что они давно поняли, что это якобы зло. Можете представить, кто будет спрашивать в России у француза или немца про их глав государства.
Мы понимаем, что мир — сложный, мы тоже много где обожглись. Поэтому эта жизнь во вражеской среде организует парадоксально сложное мышление у русского человека. Конечно, здесь лучше не заигрываться. Но в целом люди у нас понимают блистательно все, появилось много политической интеллигенции.
— Алексей Навальный начинает разочаровываться в своем лидере. После того, как Алексей поздравил Байдена с победой, его спросили о фальсификациях и коррупции. Это верх цинизма и лицемерия — поддерживать откровенного взяточника?
— У нас в провинции тоже добра навалом. Мы апеллируем здравому смыслу, мы с вами взрослые люди и понимаем, что мир строится на других принципах. В данной ситуации «дети» Навального могут удивиться, потому что они искренне верили во все, но вдруг они стали чем-то озадачены, в их сознании начали появляться мысли, что не все так просто оказалось, как они думали.
Американская статистика говорит, что вертикальная мобильность не касается 98% граждан, она касается 2% граждан. Все люди, которые имеют деньги в Америке, они их лично будут иметь. Просто иногда появляются Eminem и 50 Cent и несколько баскетболистов, но «дети» этого не понимают. Они не понимают ни принципы американской демократии, ни вертикальной мобильности. У самых разумных из них будет включаться потихоньку рассудок. Он мог уже включится, когда Навальный сказал, что его Путин отравил. «Дети» же должны как-то все равно понимать, что это перебор.
Любой трезвый человек должен сесть и на несколько секунд представить, что Путин размышляет о намерении отравить Навального. Даже ребенок понимает, что это слишком комично. У нескольких включится сознание. Мы должны быть благодарными нашим оппонентам за то, что они так абсурдны, так непоследовательны. Вместо этого говорили бы они все прямо, — как Лазарева на Украине, которая призывает Америку к войне против России. Но зато она последовательно и честно говорит, за это я ее уважаю.
Однако все, кто говорит, что пора уезжать, — уезжайте все в Европу, в Америку и поживите там. Если вы не компьютерный гений, я не знаю, как вы будете там жить. Потому что 98% мигрантов, которые никуда не устроились и никому не нужны, моют тарелки. Вся их американская мечта в этом заключается. Там не так кружит запах денег, потому что они достаются немногим.
— Представляете ли вы себе какое-нибудь цивилизованное европейское государство, где политик обвинял врачей своей страны, которые спасли ему жизнь, и хвалил врачей другой страны? Закончена ли была бы карьера такого политика в США или во Франции?
— Идентичную ситуацию представить сложно, но приведу такой пример. Я заходил в российский аэропорт, там огромный экран в 200 метров. Там Юрий Дудь с интервалом в три минуты рекламирует автомобиль и еще что-то. Он как божество просто. Понимаете, это человек, у которого совершенно определенная позиция по Крыму, по Донбассу, по Навальному, Кремлю и всему остальному. Я не выступаю против этого, просто подобная ситуация невозможна ни во Франции, ни в Германии, ни в Бельгии, ни в США, когда жесточайший критик внутренней системы страны, обвиняющий страну во всех грехах, был таким образом популяризируем.
Мы же дружим со Стивеном Сигалом и с рядом других американских артистов, они говорят, что любая поддержка России или антиамериканские выступления сразу переводят человека в маргинальное положение. Никакая компания, никакая рекламирующая фирма никогда не будут иметь дело с такими людьми. Даже на шнурках самых последних ботинок человек не увидит своего имени никогда больше. Денег не дадут и снимать не будут.
У меня был один замечательный пример, когда один немецкий драматург получил главную премию страны и на следующий день начались бомбардировки Белграда. Он выступил против, у него тут же отобрали премию и сказали, что он ее не достоин, поэтому он был вынужден просто уехать из Германии. Это обычное поведение европейских демократов. Все мы про них знаем.
— Европейскую мечту разрушают мигранты? Правые европейские партии перестают быть маргиналами?
— Да, они перестают быть маргиналами, но они и не были ими. Эта ублюдская интеллигенция — разнообразная, просвещенный европейский класс, конечно же, шельмовали Марин Ле Пен. То же и с населением Франции, Италии, Испании, Болгарии и Венгрии. Они давно уже мигрируют на сторону правых партий. 20-40% — это же уже почти половина страны. Если интеллигенция себя так ведет безобразно, население уже давно какие-то оценки для себя выявило.
Даже если посмотреть на французскую литературу, Уэльбек, который является прогрессивным и модным писателем, тоже стал проговаривать повестку Марин Ле Пен. Конечно, отстраненно от имени своих персонажей, но все это он объявляет.
Что касается мигрантов, то видоизменения происходят, они неизбежны. Я совершенно не разделяю все идеи и истории о том, что Европа погибнет под мигрантами, что она пропала. Проблемы, конечно, неизбежны, но во Франции есть спецслужбы, армия, полиция и давно адаптировавшиеся представители бывших колоний, алжирцы те же самые, которые уже не приветствуют мигрантов. Они не считают себя французами в полной мере и испытывают к ним скепсис, но при этом они тоже недовольны и не рады вот этому обилию гостей.
Я во Франции был раз 70, поэтому все это вижу прекрасно. Если они поставят политическую цель с этим справиться, то они это сделают. Возможно, 5-15 лет, но они уберут весь разгул миграции, если захотят. Но, если на них будут воздействовать собственные просвещенные классы и американцы, иные финансовые и политические клубы, естественно, им будет сложнее. В этом смысле я с интересом смотрю на Макрона, — насколько ему хватит вообще задора все это продолжать.
— Как так получилось, что долгое время СССР и России сочувствовали левые, а сейчас, наоборот, правые ориентируются на Россию?
— Их же поэтапно перезагружали. В Америке просто кого-то посадили за коммунистическое движение, кого-то утопили. Они уничтожили после Второй мировой войны своих коммунистов, а в Европе было чуть помягче. В Греции всех пересажали, во Франции и Италии были другие процессы.
Огромные тома в СССР издавались на тему того, что делали с коммунистическим движением в Европе. Это череда провокаций и насилия, издевательств и всего остального. Они перевербовали и перезагрузили за 20-30 лет все. Там ни одной нормальной социалистической партии нет. Вместо своих посаженных социалистов, которых унизили, расстреляли или забили, там образовался гомункул в радужных перьях ЛГБТ, что не имело никакого отношения ни к Ленину, ни к Че Геваре, ни к чему.
Не надо даже серьезно говорить, что кто-то делает вид, что они левые. Они таковыми не являются.
— Скоро выборы, вы представляете новую партию. Она популярна, в нее вступают?
— В движение «За правду» можно вступить на сайте партии. Можно прийти в региональное отделение, у нас открыто несколько десятков офисов по всей стране. Региональных отделений зарегистрировано более 60. На самом деле, их уже около сотни. Они проходят регистрацию. Люди идут колоннами и массами вступать в партию. Конечно же, мы сами обескуражены из-за того, какой огромной запрос сформировался в обществе на обновление людей.
Нужно учитывать, что до огромного количества людей мы не донесли информацию, что мы просто существуем. Сейчас нас знает 15-20% населения. Если будут знать все 100%, что есть такая партия, где Захар Прилепин, где Сергей Михеев, Николай Стариков, где ветераны Донбасса, где Владимир Меньшов, Кира Сазонова, где старейшие и умнейшие патриоты России и самые яркие представители среднего, молодого и старшего поколения, то, конечно же, нам придется тогда на рынках открывать эти пункты приема, потому что у нас офисы будут ломиться от желающих.
Поэтому будем участвовать, конечно, в выборах в Госдуму. Пойдем по спискам, по округам. Во всем будем участвовать.
— Как оцениваете региональную кампанию?
— Подписи не надо собирать для Госдумы. Во время региональной кампании мы собрали самое большое количество голосов из новых партий — 102 тысячи человек за нас проголосовало. За новых людей, которые построили себе замечательную пиар-кампанию, проголосовало 92 тысячи человек.
У нас пошел целый ряд кандидатов по разным регионам. Дело в том, что у нас партия появилась месяцев за пять до начала этих выборов, из этих пяти месяцев четыре ушло на коронавирус, поэтому возможности были несколько сужены. Но минимальные цели были поставлены и выполнены.
— Не удивила ли вас Партия пенсионеров?
— Она же ничего не означает. Это просто бренд. Если бы мы назвались Партией пенсионеров, то у нас бы результаты были в четыре раза больше. Там же нет ни персонажей, ни лиц, ни программы, ни выступлений — ничего нет. Просто есть гениально придуманный бренд, который, конечно же, всегда униженным российским пенсионерам нужен. Им на самом деле ни черта не перепадет, но они голосуют.
— Жива ли литература? Судя по Нобелевской премии, литература идет не туда? Читают ли люди книги сейчас?
— У меня ряд коллег ушли в сценарную работу. Но сериалы — эта та вещь, которую один раз посмотрел и потом вышло еще 200 других сериалов. Поэтому, по сути, они работают «на газету». Из журналистов в истории остаются единицы, из сценаристов, увы, тоже. Это массовое воспроизводство тех базовых вещей, которые прописаны в литературе.
СоЛьвом Толстым, Максимом Горьким, с Чеховым, Шекспиром и с Достоевским ничего никогда не случится. Их будут экранизировать, они являются сутью и смыслом всякого народа, он базируется вокруг своей литературы, поэтому это никуда не исчезнет.
Ничего не означают ни социальные сети, ни сценарная работа — это все приходящая ерунда. Сегодня есть одно, завтра — другое. Конечно же, мы застали аномальное в истории человечества время, когда тиражи стихов были 500-700 тысяч экземпляров. Когда Евтушенко, Вознесенский и Окуджава были мировыми звездами.
Статус писателя кажется низшим, потому, по сути, знаменитого писателя читает миллион человек из ста миллионов взрослого населения — это не так много. Но это ничего не означает. У Пушкина было меньше читателей, у Достоевского тоже. Однако, когда страна «пересобирается» и пытается что-то о себе думать, конечно же, она это делает при помощи литературы.
Мы смотрим на XX век. Что такое Россия? Это космос, Шолохов, «Петр Первый» Алексея Толстого, это стройки, война, жизнь, Есенин, Пастернак. Это так и будет. Ничего не изменится.
Не скажешь, что в XXI веке Россия — это блогеры, «ВКонтакте» и Instagram. Этого не будет, потому что, когда это происходит, тогда исчезает нация, народ, государство, язык, здравый смысл.
Поэтому, конечно же, литература, музыка, балет и все прочие искусства, которые кому-то кажутся устаревшими, никогда никуда не денутся.
— Большие писатели в мире и в России, — кто это?
— Есть расхожее мнение, что время все покажет через века. Я скажу, что Пушкина при жизни уже изучали в учебных заведениях. Это исключение. Да, были случаи с импрессионистами. Например, Андрей Платонов отчасти. В целом все понятно же.
Сегодня и при жизни Лимонова было понятно, что это огромный персонаж. Я уверяю, что Александр Терехов, безусловно, великий писатель, Евгений Водолазкин — крупнейший писатель, все с ним будет в порядке. Олег Чухонцев — просто замечательный поэт сверхуровня. Только были живы при нас и Валентин Распутин, и Андрей Битов, и Тарковский. Михаил Елизаров тоже очень серьезно работает.
Любой из названых мог бы получить Нобелевскую премию по любым замерам. И Алексей Иванов и Михаил Тарковский, и Михаил Гиголашвили.
Получила Светлана Алексеевич, — потому что политика такая. Это периодически случалось и в предыдущие десятилетия. Не дали ни Горькому, ни Леонову. Толстому, в конце концов, могли дать. Еле-еле выбили Шолохову на фоне Солженицына. Поэтому понятно, что политический компонент всегда имел значение. Сегодня Фран живет в США — крупнейший мировой писатель, но ему не дадут Нобелевскую премию. Или тот же самый Уэльбек — он прекрасный писатель, но ему тоже ничего не дадут, потому что он не политкорректный.
То есть в мире есть писатели крупного уровня, просто это же не только России касается. Все доведено до анекдота.
