В православии существует особый иконографический тип, называемый «икона с клеймами», или «житийная икона». В центре её «средник» – большая икона святого, а по краям – «клейма»: малые иконы, изображающие фрагменты его жития. Русскую историю можно представить в виде иконостаса таких житийных икон равноапостольного князя Владимира, преподобного Сергия Радонежского, преподобного Серафима Саровского – тех святых, к которым всегда обращались на новом витке истории, на чьих иконах каждая последующая за их земных житием эпоха возникала иконописным клеймом.
В этом житийном иконостасе особое место занимает святой благоверный князь Александр Невский. В нашей истории он неизменно появлялся в пору великих испытаний и одновременно великих свершений. Так, в год Куликовской битвы произошло обретение мощей Александра Невского, и промыслительно ратники, благословленные Сергием Радонежским, увидели над полем брани князя на белом коне, ниспославшего своё небесное благословение.
1547 – год канонизации Александра Невского. Это и год кончины Ивана Грозного, который молился князю в пору присоединения Казани, который назвал его в письмах Курбскому первым «великим государем», храбрым правителем, «иже над безбожными немцы победу показавшим».
Эпоха Петра I – время не только грандиозных реформ, но и прочного державного преемства. В подтверждение тому в Петербурге был построен Троицкий собор, подобный собору в «обители преподобного Сергия». В Петербург же в 1774 году были перенесены мощи благоверного князя Александра – державного строителя, того, кто первым не отыскал, не отворил, а именно «прорубил» русское окно в Европу. Указуя на сакралную связь двух правителей, в «Слове в день святаго благовернаго князя Александра Невскаго» Феофан Прокопович назвал Петра Великого «живым зерцалом» святого.
Образ благоверного князя вновь возникает накануне и в период Великой Отечественной войны: хрестоматийные фильм Эйзенштейна, кантата Прокофьева, портрет работы Корина. Несправедливо была отодвинута на второй план нашей культурной памяти поэма Константина Симонова «Ледовое побоище» (1937). В постсоветское время её вероломно назвали «политической агиткой», увидели в ней нечто поверхностное и ходульное. Но именно эта поэма, с четкими историческими параллелями, наиболее явственно даёт понять причину предвоенного обращения именно к образу Невского. Финал «Ледового побоища» – по-прежнему актуальное предостережение всем нашим недоброжелателям:
За годом год перелистаем.
Не раз, не два за семь веков,
Оружьем новеньким блистая,
К нам шли ряды чужих полков.
Но, прошлый опыт повторяя,
Они бежали с русских нив,
Оружье на пути теряя
И мертвецов не схоронив.
В своих музеях мы скопили
За много битв, за семь веков
Ряды покрытых старой пылью
Чужих штандартов и значков.
Как мы уже тогда их били,
Пусть вспомнят эти господа,
А мы сейчас сильней, чем были.
И будет грозен час, когда,
Не забывая, не прощая,
Одним движением вперед,
Свою Отчизну защищая,
Пойдет разгневанный народ.
Вот уже восьмой век перелистываем мы со дня рождения Александра Ярославича. И именно теперь, в последнее десятилетие, мы с особенно горячим сердцем обращаемся к нему. 800-летний юбилей – лишь календарный повод провести серию мероприятий, осуществить давно задуманные благие дела. Глубинная причина обращения к Невскому в другом, её сложно выявить аналитически, объяснить рационально, здесь нужен образ, нужна метафора.
Известно, что свой земной путь Александр Невский завершил пострижением в монахи. В этом обряде есть особенно сложное испытание для постригаемого: он должен трижды поднять постригальные ножницы в знак полной готовности к совершаемому духовному подвигу. Так вот сегодняшней России, чтобы не изменить себе, предкам, своей вере, предстоит трижды поднять ножницы. Первый раз они уже упали. Сердце России замерло, она в сомнении, в искушении, ей тяжело отречься от соблазнов мира сего. Но крепкая десница князя-воина поднимает ножницы, князь говорит России, что впереди вновь великие испытания, но за ними придут и великие свершения. Это говорит тот, кто не отменил собой ни одной эпохи русской истории, кто стал символом непрерывного русского времени.
В начале 90-х годов владыка Иоанн (Снычёв) пришёл в газету «Советская Россия» и сказал: «Нет ни красных, ни белых – есть русские люди». Быть может, спасительные слова открылись митрополиту Санкт-Петербургского и Ладожскому по молитвам святому Александру Невскому.
«Нет ни красных, ни белых, нет ни допетровской Руси, не петровской России, ни старообрядцев, ни никонианцев – есть русские люди, есть вечное Отечество» — говорит нам сегодня Александр Невский.
Святый благоверный великий княже Александре, моли Бога о нас!
