— Александр Гельевич, прошли выборы в Государственную думу. Какова ваша оценка этого события?
— Выборы показали абсолютную тщету представительской демократии в России. Этот институт никогда не приживался в нашем обществе и является излишним.
В российскую Конституцию он скопирован с Запада, и это было раболепным подражанием: «Если там, на Западе, есть, давайте сделаем и мы». Это типичная смердяковщина: «Хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с», – говорил Смердяков о нашествии Наполеона.
Государственная дума – институт, который ничему не соответствует. Поэтому вскоре после создания его функции свели к нулю, чтобы он не мешал настоящей власти править, ведь в России всегда была строго монархическая система. Она была и при царе, и при Политбюро, и, конечно, есть сейчас.
Другое дело, что смердяковская бессмыслица, называемая парламентом, прикрывает, вуалирует эту монархическую систему. Но делает она это всё менее и менее убедительно. И если раньше выборные кампании служили выбросом пара, то сейчас даже этого не было, потому что самого пара уже нет, соответственно, и выбрасывать нечего.
Но вот на что я обратил внимание: список «Единой России» возглавил министр обороны Шойгу. Это означает, что «Единая Россия» – уже не партия, а само государство. Власть понимает, что народу нравится единовластие, и что единственным институтом, который внушает уважение и вдохновляет, является армия. Поэтому Шойгу и шёл во главе списка «Единой России».
Свидетельство ли это перехода от республики к империи? Как мы знаем, путь к империи лежит через диктатуру. Сейчас мы живём явно уже не в республике, но ещё не в империи. То есть в условиях фактической диктатуры одного человека, совершенно оправданной, легальной и легитимной. И это естественно для России. Невозможно это скрыть, и не нужно скрывать! Именно этого мы и хотим (мы – практически всё наше общество)!
Поэтому такие институты, как современная Государственная дума, близки к концу. Шойгу будет министром обороны независимо от того, сколько процентов набрала «Единая Россия». Он был, есть и будет. И армия будет всегда, и её главнокомандующий будет всегда. Так и надо строить нашу российскую политическую систему. Власть и военная каста – это и есть, собственно, государство и право, которое всё равно не в Думе делается. А если нужен какой-то фасад, то вполне достаточно пожизненных сенаторов, которые будут опечатывать законодательные акты.
Смердяковская представительская демократия в России уже никого не вдохновляет, не убеждает и даже не возмущает: людям безразлично всё, что происходит в этой сфере. Но это не значит, что людям безразлична судьба страны или политический курс. Но выборы ни к судьбе страны, ни к политическому курсу, ни к каким-либо идеям, проектам и стратегиям никакого отношения не имеют. На них ничего не решается вообще!
90-е годы, когда нам навязали либеральную демократию, наконец, заканчиваются. Я даже не исключаю, что эти выборы станут последними, потому что они утратили всякий смысл, всякое содержание. Они уже ничего не скрывают, ничего не прикрывают. Выборы — отдельно, а жизнь в стране — отдельно. Но страна есть, и вызовы есть. Например, после ухода американцев из Афганистана нам, возможно, предстоят тяжёлые испытания в Центральной Азии. То есть история, геополитика, идеология – всё сохраняется. А представительская демократия уткнулась в тупик, заснула и фактически исчезла. Это царство дремлющих теней. Поэтому совершенно неважно, какая тень сменит какую. Никакие проценты ни на что не повлияют: ни результаты, ни их отсутствие, ни явка, ни партии, ни отсутствие партий. Всё это — пустота.
Я вижу на этих выборах только одного человека – Шойгу. И мне нравится, что военные, наконец, приобретают политическое измерение.
На мой взгляд, есть иерархия среди силовиков. Военные – это пик иерархии. Они отдают за государство, за державу, за народ свои жизни. Они на это настроены, у них героический стиль. И они гораздо более прямолинейные патриоты, чем, например, представители спецслужб, которые всегда более осторожны и криволинейны: подчас для того, чтобы попасть из точки А в точку Б, им приходится идти в противоположную от точки Б сторону, а если есть враг, его надо завербовать, найти на него компромат и продвинуть по социальной лестнице. У воинов такого нет, у них всё чётко: вот Родина, вот свои, а вот чужие. Поэтому я бы хотел, чтобы в будущем наше государство возглавил представитель армии, поскольку мы живём в войне. Это надо признать и спокойно действовать.
