ГОРОД ГНЕВА
Виталий Аверьянов
Выступление на заседании Изборского клуба в Волгограде 4.11.2013
Нет ничего выше подвига положить душу за други своя. А на втором месте после него высочайшая честь для человека – это почитать подвиг, подвиг своих предков, подвиг своих святых. Это высшая человеческая способность, которая делает человека человеком, прямоходящим, смотрящим вперед и вверх. И в этом смысле нам очень важно огласить, озвучить эту мысль о том, что через имя, в том числе и через имя города-мученика, мы тоже выражаем свою способность почитать подвиг.
Отнятие имени Сталинград в 1961 году, понятно, тогда носило свою сиюминутную политическую подоплеку, но это была попытка отнятия не только имени, но и определенной метафизики победы. Один из бывших врагов, генерал Дёрр писал, что под Сталинградом Россия начала превращаться в мировую державу. Это признал враг. Несомненно, величие этого подвига беспримерно и многие из членов нашего клуба убеждены, что это величайшая победа в истории России, на которой, фактически, вращается, как на некоем стержне, наша история.
Возникает вопрос: но ведь это имя связано с именем Сталина. Мы знаем, что по-разному в нашем обществе относятся к Сталину. И более того, всегда будут относиться по-разному. Однако мы видим, что произошли две большие попытки десталинизации: хрущевская и перестроечная. И в ответ на эти две попытки в народе возникла сначала тихая, а потом все более мощная реакция, некий противоток. Он и сейчас происходит и даже усиливается.
Это говорит о том, что нет какого-то одного истинного образа исторического лидера. Так же как есть летописная история, допустим, образ Владимира Крестителя, Красное Солнышко, а есть былинный образ князя Владимира. Это разные образы, они во многом не совпадают. Но историки бесконечно дискутируют, переоценивают исторические факты, с каждым веком поворачивают их по-новому и предлагают новый их набор. А народ своей сверхрациональной интуицией постепенно намывает золото исторической правды. Народ создает собственный национальный миф, и этот миф не меняется. Потому что то, что передается из уст в уста, – это высшая истина, это интуитивная истина. Всякая ложь устной традицией отфильтровывается, отбраковывается. Народное сознание чувствую ложь и правду.
И вот такой же Сталин, Сталин эпический тоже постепенно возвращается на противотоке десталинизации, которая дважды осуществлялась сверху и чуть было не была запущена недавно в третий раз. Сталин возвращается не из документов даже архивных, не из каких-то отдельных высказываний, а из того, о чем сказано в Евангелии – по плодам их узнаете их, узнаете по результатам дел, по добру, которое было принесено.
Несомненно, Изборский клуб тоже родился на этом противотоке. При этом мы не считаем, что возвращение имени Сталинград означало бы торжество неосталинизма. Речь идет о возвращении совсем другого – исторической справедливости, правды исторической. К слову об истории этой земли, действительно, существуют разные трактовки того, почему город назывался Царицын. Но для русского народа, конечно же, Царицын не означал никогда понятия «желтая река» (тюркское «сары-су»). Все-таки, Царицын ассоциировался с высшей духовной реальностью, и для русского народа это был город Царицы небесной.
Переименование Царицына в Сталинград парадоксально оказалось очень точным. Я, как православный человек чувствую здесь глубокую связь, потому что в 1918 году, когда не стало русского государя, как известно православным, произошло явление Державной иконы Божией Матери, и было откровение, что отныне она будет опекать Русскую землю, будет непосредственно ее царицей. И вот так получилось, что, хотя совершенно невозможно было себе это представить в 20-е годы или в 30-е годы, но спустя десятилетия после Великой Победы мы все больше и больше начинаем понимать, что эти имена связаны. Потому что именно Сталин стал орудием в руках Царицы небесной, именно через Сталина она вернула то, что, казалось бы, вернуть уже было невозможно: вернула державу, и даже вернула православие в определенной степени. Произошли и многие другие важные вещи, которые я сейчас не буду перечислять. Но эта интуиция мне очень дорога, и я считаю, что в этом смысле Сталинград и Царицын друг другу не противоречат. Это единая духовная реальность, прокаленная огнем великих страданий страшного XX века. Сталин был, конечно, проводником не столько милости, сколько гнева, оружием жестоким и кровавым. Милость приходила уже после гнева и наказания. Но важно понимать, что гнев не был чем-то внешним по отношению к народу, он воспламенял и сам народ.
Сталинградская битва произошла здесь еще и потому, что это место было очень притягательно для врага и с точки зрения геостратегической, и с точки зрения символической. Об экономических аспектах сталинградского наступления много и часто говорят. Но когда-то здесь была вторая столица Золотой орды, Сарай-Берке, буквально несколько десятков километров, насколько мне известно, от Сталинграда. Это место, куда приезжали князья за ярлыками на княжение. И в то же время это место, где Дон-батюшка и Волга-матушка сходятся очень близко, эти два великих бассейна, как мать и отец смыкаются и формируют лоно, в котором вырос русский народ. И наш народ всегда мечтал о том, чтобы можно было переплыть из Дона в Волгу. Раньше волоком корабли перетаскивали, а потом стали возникать проекты строительства этого канала. И первый проект восходит к Петру I, потом был проект уже в начале XX века. Но только в советский период и мощь техническая, и кадры необходимые, специалисты и та энергия, которую развил народ – позволили этот проект реализовать. Все это говорит о стратегическом значении этого места, захватив которое враг получал бы серьезные преимущества.
К слову о канале, все три великих русских канала были построены в эту трагическую и великую эпоху, эпоху Сталина. Известно, какой ценой достались они: Волга-Дон, Москва-Волга и Беломорканал. Я сам родился на берегу канала Москва-Волга, и еще в детстве видел вдоль него многочисленные проваленные могилы заключенных. И в то же время мы понимаем, что это было строительство не просто транспортных коммуникаций, это было строительство очага мировой цивилизации. Такие огромные свершения, такая огромная созидательная деятельность, которая была развита в ту эпоху, означает, что Россия была предназначена к высшему развитию цивилизации. Мы видим на многих исторических примерах, что когда у власти находятся те люди, которые не планируют превращать свою страну в великую цивилизацию, они ничего здесь не строят, они отсюда все вывозят, и таким образом помогают строить где-то в другом месте. Все это говорит о том, что то была действительно великая эпоха созидания, борьбы, и победы.
Нам думается, что возвращая это славное имя городу, мы будем способствовать возрождению и Волгоградской области, и всей страны. Потому что с именами связан продуктивный национальный миф. (Произнося слово миф, мы говорим это в сугубо позитивном смысле, – миф это не иносказания, не фигуры речи и не фантазии, миф это жизнетворческое начало, способность творить и воплощать то, чего еще сейчас нет или чего, кажется, что сейчас нет.)
У еврейского народа на выходе из Второй мировой войны родился проект Холокост, символизировавший его жертву. А у русского народа до конца так и не сложился проект, символизирующий нашу победу. Я очень был близок с протоиереем Димитрием Дудко, у него была такая мысль: еврейский народ, несомненно, мессианский, и он сам себя называет богоизбранный. А русский народ тоже мессианский, но не богоизбранный, а богоносный. Как говорил отец Димитрий, это означает, что русский не может жить без Бога, не может оставаться человеком без Бога. Это два разных типа мессианства.
Наш ответ на страшную для всего рода человеческого угрозу гитлеризма и стоящих за Гитлером мировых разрушительных сил, сил сатанинских, был иной, чем у евреев. Наш ответ был связан с тем, что русский человек отвечает на зло активным воинственным началом, воинствующей, гневной борьбой за Божию правду. И вот это мессианство, мессианство гнева и было явлено здесь.
Русская народная линия 16.11.2013
