Проблема взаимоотношений Узбекистана и Каракалпакстана, где в первых числах июля произошли массовые волнения, основана на проблеме идентичности. Каракалпаки – это отдельный тюркский народ со своей идентичностью, культурой, языковыми особенностями, отличием быта и уклада. В формате национального государства или государства-нации, коим объявил себя Узбекистан в момент выхода из состава Советского Союза, для каракалпаков нет другой возможности сохранить свою идентичность, кроме как вынести в титул название своего народа.
Но в титул чего? В формате национальных государств другого варианта нет, как создать либо свое собственное национальное государство (республику), либо в крайнем случае автономию, временно оставаясь в составе другого национального государства.
То есть сохранить или даже утвердить свою идентичность можно в рамках создания своей собственной самостоятельной независимой республики, либо автономии как некого лайт-варианта, предусматривающего возможность выхода из состава другого национального государства. Это одна тенденция, реализуемая народом (а иногда и этносом) путем искусственной политизации. Встречная ей тенденция, напротив, растворить идентичность народа или этноса в базовой политической нации, не дать ей сохраниться и тем более политизироваться, выделившись в самостоятельный субъект.
Здесь мы видим два встречных направления движения. Этнос или народ, понимая, что его хотят растворить в базовой политической нации, пытается всячески от нее обособиться, выделиться, провозглашая сначала автономию, а потом, постепенно ее политизируя, преобразуясь в республику, сначала в составе другого национального государства, а затем всё более обретая и накачивая атрибуты суверенитета – стремясь выделиться. Если есть своя республика со своим названием – значит, идентичность сохранена. В ответ на это национальное государство стремится двигать идентичность отдельного народа или этноса в обратную сторону, изымая атрибуты суверенитета, откладывая или совсем отменяя момент выхода этого субъекта идентичности из своего состава.
Если Каракалпакская автономия упразднена, и ее название, соответственно, тоже, то каракалпаки юридически больше нигде не будут заявлены. В рамках Узбекистана это будет означать, что есть только узбеки, которые автоматически, одновременно – есть граждане Узбекистана. Если ты гражданин Узбекистана – значит, ты узбек.
Но узбек – это еще и идентичность, то есть принадлежность к народу, к группе этносов. То есть это самостоятельный другой народ, а не только название для всех граждан Узбекистана. Для примера: гражданин России – это россиянин, который может быть носителем любой идентичности и принадлежать к любому народу или этносу. А есть еще русский – принадлежность к народу, самостоятельной органической общности, к отдельной идентичности.
Лозунг 1990-х «Россия для русских» был опасен для целостности большой России, ибо в этом случае подразумевается, что Россия только для русских. А как же остальные идентичности? Татары, например, или башкиры? А так, отвечали западные доброхоты, у вас же есть свои республики – Татарстан, Башкортостан и множество других, ну так и выходите из состава России, раз она только для русских. Именно поэтому есть два термина – русские и россияне, которые разводят эти разные статусы.
Но в национальных республиках постсоветского пространства такое разведение происходит не везде. Оно есть, например, в Казахстане, где при каждом удобном случае вам подчеркнут – не казах, а казахстанец. Но этого нет, например, в Азербайджане или том же Узбекистане. Азербайджанец – это и идентичность, принадлежность к народу, и гражданство Азербайджана. То же в Узбекистане: идентичность, принадлежность к узбекскому народу – узбек; гражданство национального государства Узбекистан – тоже узбек. А каракалпак? А у вас своя автономия. Получается, что после упразднения автономии все каракалпаки автоматически становятся узбеками на том лишь основании, что они граждане Узбекистана и имеют узбекские паспорта. Ведь вывеска упразднена, а значит и титул отдельного народа тоже упразднен.
Понятно, что если ты называешь каракалпаков узбеками и говоришь, что они больше не каракалпаки, а узбеки, при том, что другой возможности утвердить свою идентичность, кроме как вынести ее в название своей автономии, нет, то каракалпаки, естественно, будут возмущены упразднением своей автономии, которая фиксирует их наличие. А значит – жди беды. Народ не отказывается от своей идентичности без боя.
Подобный пример мы наблюдаем сейчас в Новороссии, где русские борются за свою идентичность, чтобы не стать принудительно украинцами. То же самое происходило в Приднестровье, где русские боролись за свою идентичность с оружием в руках, чтобы не стать молдаванами или тем более румынами. Таким же образом боролись за свою идентичность абхазы и осетины, чтобы не стать грузинами в рамках грузинского национального государства.
Запад же тут как тут. Ему – чем больше хаоса на постсоветском пространстве, чем больше крови и резни, тем лучше, больше проблем главному их геополитическому оппоненту – России. Ведь это Россия печется, чтобы на ее окраинах не было войн и конфликтов, Запад же напротив – их разжигает при первой возможности. Именно поэтому тем, что другого формата, кроме как провозгласить свою собственную национальную республику, не существует в рамках национального государства, пользуются и внешние силы. Разумеется, они используют эту политизацию традиционных этносов и народов для оказания давления на власти и раскола государства.
Ситуацией, которая сложилась сейчас в Каракалпакии, вполне могут воспользоваться западные стратеги для того, чтобы оказать давление на Узбекистан, Мирзиёева и потребовать от него политических уступок, угрожая тем, что они поддержат процесс искусственной политизации каракалпаков и их стремление к созданию собственной национальной республики.
Как же быть, как решить всё множество подобных проблем на постсоветском пространстве? Двигаться от обратного. Если государство-нация (etat-nation – фр.) – это продукт Модерна, то надо двигаться от него к традиции, то есть к традиционному государству, или государству-империи. Где коллективная идентичность является не преодоленной (номинально, так лишь провозглашается, а по факту – нет), а, напротив, нормативной.
И здесь не надо пугаться слова «империя», ибо в данном случае это лишь технический термин, обозначающий не что иное, как традиционное (а не модернистское) государство. Где народ и этнос – это нормально, даже хорошо и естественно.
Проблема Узбекистана, как и других конфликтных точек постсоветского пространства, может быть решена признанием субъектности каракалпакского народа. То есть внесением в конституцию того факта, что каракалпаки – это народ, который является соучредителем государства Узбекистан и имеет право на сохранение своей традиции, идентичности, культуры, языковых особенностей и прочего. Так народ получает юридическую фиксацию. Тогда снимется необходимость настаивать на автономии или тем более на собственной Каракалпакской республике (до чего каракалпакам один шаг, согласно действующей конституции Узбекистана без поправок, и Запад им в этом поможет, не стоит сомневаться).
Но в этом случае Узбекистан перестанет быть национальным государством, а станет государством-империей. Можно не использовать термин «империя», но это будет не республика, не государство-нация, а именно традиционное государство, где не только каракалпаки, но и другие народы и этносы получают свой самостоятельный статус. По этому пути могла пойти Украина, по этому пути должна пойти Россия, которая тоже не национальное государство, а государство-империя или традиционное государство, но это уже совсем другая история.
