Тот момент, который мы переживаем сейчас, заключается в том, что сломался старый мир, он уже точно сломался, и для многих людей, особенно для людей моего поколения и для людей чуть-чуть помоложе, которые застали поздний Советский Союз, понимают, что при всей критике к позднему СССР – это была спокойная жизнь с уверенностью в завтрашнем дне. Одна из особенностей нынешней жизни заключается в том, что этой уверенности стало значительно меньше, и к этому нужно привыкать.
Вообще, нужно сказать, что тот период истории, который был после окончания Второй Мировой и закончился разрушением СССР, вот эти 45-50 лет, это был, наверное, уникальный период, это была спокойная жизнь. В истории я вижу только два аналога – период после Наполеоновских войн в Европе, а также Римская империя II века нашей эры. Такие периоды бывают очень-очень короткими. И вот сейчас мы вступили в период слома одной системы, и возникновения нового. Это очень серьёзное потрясение. И этот период требует от людей двух вещей, очень простых, на первый взгляд: воли и ума.
Ума – чтобы понять ситуацию и не паниковать, и понять, что как прежде уже не будет. И воли – чтобы сопротивляться обстоятельствам и создать на пространстве, которое нам принадлежит, это Северная Евразия, братские народы, славянские, и другие коренные народы, — общество максимально возможной социальной справедливости.
Вообще, ни одного справедливого на 100% общества не бывает. Любая антиэнтропийная форма, социобиологическая, предполагает иерархию. А это значит, нарушение социальной справедливости.
Когда у нас сейчас говорят о мобилизации, почему-то только говорят о военной мобилизации. Нет! Военная мобилизация – это следствие. А основные вещи – это мобилизация психологическая, мобилизация административного аппарата, гражданского сектора. И военная мобилизация в конце… Ты не можешь военно отмобилизоваться, если ты психологически расхлябан и полагаешь, что, ну, ещё месяц, два-три, и всё вернётся. Нет, не вернётся. Это совершенно другая жизнь.
