Значение взятия Марьинки
В годы Великой Отечественной после освобождения территории СССР разрушены были почти все города и сёла европейской части страны. Как в песне Высоцкого: «А вечном огне видишь вспыхнувший танк, горящие русские хаты…». Та же участь постигла и недавно освобождённую Марьинку. Городок, состоявший почти полностью из частного сектора, сегодня удивительно похож на те суровые фото времён предыдущей войны.
И всё равно это большая радость и большая победа, пусть и тактическая.
«После 20 месяцев интенсивных атак российская армия полностью захватила город Марьинка в Донецкой области. Последних украинских защитников вытеснили из когда-то мирного посёлка с населением 10 700 жителей, который сейчас лежит в руинах», — пишет немецкий обозреватель Юлиан Рёпке.
Ему не нравится, что вместо «контрнаступа», в который Германия вложилась достаточно большими деньгами, военные успехи развивает Россия, а не подконтрольные (впрочем, не всегда) Киеву формирования. Также наверняка не нравятся немецкому журналисту (интересно, а его дедушки-прадедушки на нашей земле не воевали ли часом?) и кадры с подбитыми «Леопардами», на которые «светлые головы» из укрорейха иногда наносят белые кресты. Чтобы окончательно усилить аналогию, так сказать.
Во многом эта реакция значительно перевешивает в плане значения все материалы, вышедшие с нашей стороны. Потому что она иллюстрирует главное — Запад наблюдает, и он сильно разочарован. Они ожидали другого.
Сама Марьинка до войны не была примечательным городком. Если по пути из Донецка на пару минут закрыть глаза, задремать, можно было и не заметить никаких разграничительных линий. Здесь пролегал маршрут, которым пользовались паломники, отправлявшиеся в Свято-Успенский Николо-Васильевский монастырь, обитель батюшки Зосимы (Сокура).
Оттуда, из монастыря, в 5-ти км через поле уже Угледар (28 км от Марьинки). Позже, когда началась война, украинские «вояки» специально наводились по блестевшим на солнце куполам центрального собора обители и лупили снарядами и минами по монахам и по мирным жителям села Никольское.
Тогда западная пресса не была столь внимательной к разрушениям, кстати. А сегодня вот: «Россия уничтожила Марьинку». И Угледар, и все окрестные сёла, и всё, что есть сейчас вдоль линии разграничения, похоже на коробку спичек, подожжённую изнутри.
Конечно же, «мировая общественность» никогда не возьмёт на себя никакой ответственности за это. Подумаешь: сначала они готовили силы, совершившие переворот, потом финансировали кровавую баню в Киеве, а потом потратили ещё кучу ресурсов, чтобы густозаселённый Донбасс превратить в нечто среднее между укрепрайонами Первой Мировой и подземными коммуникациями Афганистана. Как говорится, «лучшее со всего мира» принесли нам европейцы и их смотрящие из США.
Хотя, на самом деле, мы действительно много в чём виноваты. В том, хотя бы, что не замечали, как все эти фортификации возводятся вокруг Донецка. В том, что тянули «минскую жвачку». Сильнее же всего мы виноваты в том, что европейцы и американцы пока ещё не поняли, что им пора собирать чемоданы и забыть о нас снова на два-три поколения хотя бы. Они там ещё не ощутили ничего. Их как бы это всё не касается.
Поэтому мы смотрим на уничтоженные города, с которыми нас связывает огромное количество воспоминаний. На, без преувеличений, нашу сожжённую жизнь. На разорванные семьи и растоптанные судьбы. А они там на Западе смотрят на «карту с видом сверху», как в стратегической игре.
И, наверняка, есть в Вашингтоне и Брюсселе ещё один расчёт. Когда началось послевоенное восстановление, Америка смогла поставить в зависимость все страны, которые взяли у неё в долг. Называлось это «План Маршалла». Условия выделения средств там были издевательские, и поэтому СССР от такой «финансовой помощи» отказался. Тогда наши уже бывшие союзники успокоили себя, подсчитав, что на восстановление всего, что пришло в негодность за время войны, нам понадобится, как минимум, 50 лет.
Сегодня западные экономисты тоже не без удовольствия наблюдают за последовательно разрушенными Мариуполем, Соледаром, Артемовском и другими городами. И, конечно же, подсчитывают русские убытки.
Всё это говорит о том, что наши подходы к ведению войны могли бы быть более жёсткими по отношению к оппонентам. Потому что пока мы наказываем в большей степени себя, убивая своих (не так давно Украина была УССР) и разрушая собственную страну.
Ближайшие к Марьинке города — Курахово (21 км) и уже упомянутый Угледар. Практически сразу за Марьинкой начинается село Григорьевка, оно перетекает в Максимильяновку, а там и до Курахово рукой подать. И всё это так или иначе почти сплошная линия укреплений, усиленных находящимися неподалёку шахтами.
В идеале для того, чтобы перестать сжигать свои же населённые пункты нам нужно, чтобы кто-то запищал и запросился в Киеве. Чтобы неповадно было. Чтобы уже Авдеевку «предъявить» нам было некому.
Очень хочется верить, что так и будет, что в этом направлении ведётся конкретная работа. Пока же наши бойцы, стоящие на передовой, частенько сравнивают происходящее именно с окопной войной 1914-1918 гг.
И всё равно, даже в этих не самых выгодных для себя условиях мы побеждаем, а они — проигрывают. И понимают это.
