В молодости в тайге я видел медведя, который купается в бурной горной реке. Он вышел на берег мокрый, блестящий, с прилипшей шерстью и стал трясти загривком. С него во все стороны полетели брызги. Медведь стряхнул с себя воду и убежал в тайгу. Так Россия время от времени трясёт загривком и сбрасывает с себя часть своего народа. Совершается исход из России.
Первый исход, именуемый русской волной эмиграции, ушёл из России вместе с разгромленной белой армией. Ушли офицеры, казаки, камергеры, вельможи, ушла интеллигенция. Они осели в Белграде, в Берлине, в Париже, тосковали по России, бранили большевиков, ложились в землю в Сент-Женевьев-де-Буа. Некоторые, как Алексей Толстой и Вертинский, возвратились в сталинскую Россию.
Но все они были обожатели России. Россия была для них религией. И этот первый исход был подлинной русской эмиграцией.
Второй исход случился во время войны. С оккупированных территорий в Германию угнали множество молодых мужчин и женщин. Туда же, спасаясь от наступавшей Красной Армии, ушли предатели и власовцы. Там же осела часть советских военнопленных. Большая часть из насильно угнанных вернулась в Россию. За кордоном остались власовцы. Они в годы холодной войны активно сотрудничали с ЦРУ, исполненные ненависти к советизму, грозя ему атомными бомбардировками.
Третий исход был исходом евреев. Он начался после образования государства Израиль. Вначале тёк малыми струйками, а потом превратился в поток, когда в период перестройки евреи массово бежали из России, гонимые реликтовым ужасом. Их пугало сталинское «дело врачей», они поверили ужасным слухам о переселении всех русских евреев в Биробиджан. Это был исход на «обетованную землю». Они отталкивали от себя Россию, забывая о ней, становясь профессорами Иерусалимского университета, генералами израильской армии.
Четвёртый исход породило чудовищное насилие государства над собственным народом и над собственными территориями. Ельцин рассёк Советский Союз, и за пределами России оказалось тридцать миллионов русских людей, ужасавшихся совершённому над ними насилию, стремившихся обратно в Россию. Эта часть отторгнутого народа медленно, но неуклонно возвращается в Россию. Сегодняшняя война на Украине — это и есть возвращение в Россию отторгнутого народа.
Пятый исход состоялся на наших глазах, когда испуганные движением русских тектонических плит набивали чартерные рейсы и бежали вон из России. Либеральная, во многом еврейская, интеллигенция в 90-е годы добилась абсолютного господства в русской культуре, экономике, философии, информации. Это ликующее господство сопровождалось вытеснением всего традиционно русского. Тогда родился термин «русский фашизм», и министр культуры Швыдкой интересовался, что страшнее — немецкий фашизм или русский.
В те годы русское загонялось на дальнюю периферию культурной, политической, экономической жизни. Это либеральное господство, казавшееся незыблемым, стало шататься, когда Россия в силу своих грунтовых донных сил вновь стала медленно и мучительно освобождаться от прозападного ига. Это глубинное освобождение сопровождалось уменьшением роли либералов в общественной и культурной жизни. Подавление оранжевой революции на Болотной площади, разгром структуры Навального*, закрытие общества «Мемориал»**, закрытие Сахаровского центра**, закрытие радиостанции «Эхо Москвы»** и превращение недавних кумиров в иноагентов породило массовый исход из России и создание за её пределами плотной, яркой, агрессивной ненавидящей среды, мстящей России за своё стратегическое поражение.
Пятый исход отличается от всех предшествующих лютой ненавистью ко всему русскому. Не к режиму, не к власти, не к персоналиям, а к самому глубинному, огромному явлению, именуемому русскостью, запечатлённому в языке, в литературе, в топонимике, в характере, в укладе, в самой истории. Эта ненависть носит испепеляющий характер. Русофобия, которую исповедуют нынешние беглецы из России, сродни холокосту, когда из истории вычерпывается само представление о народе.
Запад построил громадную фабрику, продукцией которой является русофобия. На этой фабрике самым горячим цехом, где работают специалисты самой высокой квалификации, являются представители тех, кто объединён в сгусток ненавистников и метафизических врагов России. Их трагедия в том, что все они взлелеяны и вскормлены Россией — русским языком, русской словесностью, русским народом, русским пейзажем, русской болью, русской красотой и трагедией.
Из этой русскости состоят все их внутренние органы — их сердце, печень, пищевод. И только одна загадочная, спрятанная в глубинах их плоти клетка соединяет их с другим миром, с другой родиной, которая вовсе не Израиль, а находится в тёмных, не освещённых катакомбах мировой истории. Ненавидя Россию, её литературу, её язык, её способ жить, воевать, побеждать, страдать, они ненавидят себя самих. Вымарывая Россию из истории, они вымарывают из неё себя.
Зрелище беглецов пятого исхода ужасно. Желая смерти России, они желают смерти себе. Они совершают массовое самоубийство. Страшно смотреть на площадь, где тысячи людей одновременно совершают харакири, вываливая из вспоротых животов кровоточащие внутренности. Так пеликаны своими тяжёлыми клювами раздирают себе грудь и выклёвывают из себя самих своё сердце. Пятый исход — это стая пеликанов, дерущих свою грудь и кричащих от боли. Они никогда не вернутся в Россию. Они никогда не вернутся в себя. Они будут лежать в песках чужих пустынь, на камнях чужих городов — эти мёртвые птицы с пеликаньими носами, с пустым нутром, которое, быть может, набьют опилками, превратив их в чучела.
Эти птицы улетели из России, уверенные, что Россия без них погибнет. Это их заблуждение. Освободившиеся после их ухода места наполняются теми, для кого Россия — единственная и несомненная Родина. Кто, пережив жестокое русское безвременье, возвращается в русское время. Отваливает чудовищную плиту, навалившуюся на Русь. Сбрасывает с себя иго. И новая русская эра сотворяется новыми русскими людьми, которые явились на учинённое Гайдаром пепелище и воссоздали великую русскую индустрию. Кто ворвался в новую русскую культуру как провозвестник грядущего русского величия.
Это бесподобный Хирург, создавший небывалый народный театр под открытым небом, собирающий сотни тысяч людей, когда среди грохочущего металла, лазерных взрывов, громоподобной музыки рождаются великие русские метафоры, и сокровенные русские смыслы облекаются в сверкающую плоть его патриотических спектаклей, будь то Севастополь или Сталинград.
Это композитор Александр Агеев, создатель оперы «Хождение в огонь». Эта рок-опера играется не в мюзик-холлах, а на оборонных заводах среди конвейеров, собирающих танки, «Солнцепёки», зенитно-ракетные комплексы, и становится оперой поля боя. И могучие машины, одухотворённые музыкой, прямо с заводов идут в бой.
Это Юлия Чичерина, донбасская певунья, создающая своими песнями эпос сегодняшней войны. В какофонии взрывов и свисте пуль она находит множество образов русских солдат, которые сражаются, славят, побеждают, падают, пробитые пулями, оплакивают погибших товарищей, вновь встают из окопа и идут побеждать.
Это бесподобный Захар Прилепин, которого изранил взрыв, но он встал с операционных столов, и вновь — в трудах, в жизни, за рабочим писательским столом. Прилепин — пример русского служения, коим всегда отличались русские писатели. Лермонтов, Толстой, Гумилёв, Твардовский, Шолохов, Симонов в час русской беды, в час русской войны писали свои романы, стихи и повести на броне атакующих танков. На Прилепине — громадная задача: он напишет книгу о сегодняшней украинской войне. История поручила ему написать эту книгу. Он помазанник — помазанник русской литературы.
И, конечно, Александр Гельевич Дугин. Могучий лоб его омывается всеми тремя русскими океанами. Его прозрения дарованы ему Господом за его труды и страдания, за его великую любовь к России.
Сегодня Россия слушает музыку русских сфер. И сквозь эту горнюю музыку доносятся истошные крики убивающих себя пеликанов.
* физлицо в перечне экстремистов и террористов
**организации, признанные иностранными агентами и запрещённые в РФ
