Разочарованием тридцатилетия стало выступление Геннадия Зюганова на недавнем пленуме ЦК КПРФ с обличением «фашиста» Ивана Ильина. Молодые леваки, активно участвующие в кампании против Ильина, не могут помнить, но Геннадий Андреевич стал лидером КПРФ именно после событий октября 1993 года, где и сложился право-левый патриотический консенсус, именуемый либералами как красно-коричневый.
Именно в кровавом октябре 1993, когда усилия либералов по развалу страны достигли пика, высший конституционный орган власти — Верховный совет — выступил против предводителя либералов Бориса Ельцина, устроившего вооружённый либеральный мятеж, и расстреляв высший орган власти в стране из танков.
В это же время у Останкино спецназ из охраны посольств США, Британии и Израиля расстрелял из крупнокалиберных пулемётов с крыш окрестных домов несколько тысяч безоружных москвичей.
Это кровавое преступление ельцинского либерально-западного режима ещё должно быть расследовано. Но именно тогда и сложилась политическая основа патриотической оппозиции либералам западникам, представлявшим собой инструмент внешнего управления РФ со стороны США и Запада. На защиту Верховного совета встали как правые патриоты — монархисты, консерваторы, казаки, православные клирики, и даже (о, ужас!) русские фашисты в составе русских националистов всех мастей, так и левые патриоты, включая крайне левых, анархистов из «Чёрной звезды» и той самой «Студзащиты», да-да, Дмитрий Костенко, Алексей Цветков, Павел Былевский, РКСМ(б) — все, кто был за Россию и против Запада, США и их марионеток — Гайдара, Чубайса, и всего остального либерального выводка под предводительством Ельцина — все были там, на баррикадах у Верховного совета и у «Останкино».
На базе этого сопротивления, сложившегося под пулями, и возникла широкая патриотическая коалиция левых патриотов и правых патриотов — за Россию, против Запада и либерализма. Точкой сборки этой духовной, как тогда говорили, оппозиции стала газета «Завтра» Александра Андреевича Проханова, которая стала трибуной для всего спектра патриотов России — от крайне правых, включая, да-да, русских фашистов, до крайне левых, включая анархистов. Главным критерием, линией раздела было — за Россию, или за Запад? Кто за Россию — существование которой (молодые леваки этого уже не помнят) висело тогда на волоске — патриот, кто за Запад, США, Европу и растворение страны РФ в глобалистском проекте Запада — либерал и сволочь.
Парламентской политической партией, выражающей этот патриотический, право-левый, красно-коричневый консенсус и стала КПРФ, в руководство которой этой коалицией и был выдвинут Геннадий Зюганов. Позже, в 1996 году на базе этого же патриотического консенсуса сложился политический избирательный блок — Народно-патриотический союз России (НПСР), куда вошли всё те же политические силы, от крайне правых, включая, да-да, русских фашистов, до тех же самых крайне левых.
Целью, ради которой тогда сплотились правые и левые патриоты, было поддержать Геннадия Андреевича Зюганова на президентских выборах 1996 года против иуды, либерала, западника, запойного алкоголика и уничтожителя России Бориса Николаевича Ельцина. На стороне Ельцина были олигархи (Березовский, Гусинский, Авен, Фридман, Потанин, Алекперов, Ходорковский — именуемые тогда «семибанкирщиной», на стороне Зюганова — все русские патриоты, как правые, так и левые, и весь русский народ, т.е. всё патриотическое большинство.
Зюганов тогда выборы выиграл по количеству голосов, но проиграл политически, испугавшись всемогущих олигархов и Запада, которые его тогда мощно прессанули, пригрозив скорой народной расправой, т.к. все рычаги управления, особенно финансовые (в абсолютно нищей и разворованной стране РФ) были у них. Тогда Зюганов обменял свою победу на пожизненное думское кресло в статусе главы партии и фракции, и договорённость эта по сей день исполняется. Это стало вторым, после кровавого октября 1993, поражением патриотической платформы правых и левых.
Здесь стоит сделать небольшое отступление, и напомнить, что идеологический синтез левой экономики и правой политики в качестве идеологической альтернативы как советизму, так и либерализму Запада в тот момент был создан молодым интеллектуалом Александром Дугиным. Именно Дугин вложил его вместе с геополитикой в основу партии Владимира Жириновского, интенсивно с ним интеллектуально взаимодействуя (так вот откуда «провидческие» высказывания Владимира Вольфовича). Точно так же Дугин вложил право-левый синтез левой (социальной) экономики и правой (государственнической, консервативной) политики в основу КПРФ во время знаменитых «миусских пробежек» с Зюгановым. (Дугин и Зюганов были соседями, оба жили в районе Миусской площади, и по утрам делали пробежки в Миусском сквере, обсуждая идеологические основы постсоветской России).
Вскоре и сам Дугин создал политическую структуру, строго следующую именно этому идеологическому синтезу правой политики и левой экономики, поставив в её основу идеологию национал-большевизма — идеологического течения, сложившегося в Европе одновременно в среде как европейских консерваторов, апологетов консервативной революции (Артур Мюллер Ван ден Брук, Никиш, Эвола), так и в среде русской эмиграции (Савицкий, Устрялов, Трубецкой). К этой инициативе Дугин привлёк тогда только вернувшегося в Россию и очень популярного на тот момент писателя Эдуарда (Савенко) Лимонова. Цель была всё та же, объединить против либерал-западников Ельцина крайне правых и крайне левых, но на более строгих идеологических основах. (КПРФ на тот момент была серьёзно замусорена брежневским советизмом, осела в мягких думских креслах и пугалась крайних радикалов, постепенно двигаясь к умеренному и приятному бывшим советским чиновникам и аппаратчикам сотрудничеству с «ненавистным» ельцинским режимом).
Сразу после событий октября 1993 Дугиным и Лимоновым был написан манифест Национал-большевистского фронта (НБФ), куда вошли разные, как правые, так и левые политические структуры, а в течение года сформировалась политическая и организационная основа Национал-большевистской партии (НБП)*, которая интегрировала в себя всех, кого за этот год стали пугаться конформисты КПРФ — от крайне правых, включая русских националистов и, да-да, о, ужас, фашистов, до крайне левых, включая «Чёрную звезду» и «Студзащиту» Костенко-Цветкова, а так же, да-да, РКСМ Былевского. Все они есть на фото первого состава НБП.
Чуть позже, в 1997 году на основе всё того же право-левого национал-большевистского синтеза сложился предвыборный (к выборам 1999 года) блок — Фронт трудового народа, армии и молодёжи (ФТН), куда вошли «Трудовая Россия» Анпилова-Худякова, «Союз офицеров» Терехова и НБП Лимонова. На парламентских выборах 1995 «Трудовая Россия» в одиночку чуть не преодолела барьер в 5% (получив 4,98%, понятное дело, почему), и у блока ФТН были все шансы попасть в Думу (тогда, молодые леваки этого уже не могут помнить, в РФ была открытая политическая система). Ввиду этой угрозы блоком ФТН занялись соответствующие службы, НБП раскололась, Дугин ушёл, но право-левый консенсус широкой патриотической оппозиции остался.
Все ельцинские годы, вплоть до прихода Путина, патриотическая оппозиция (не смотря на мелкие внутренние склоки, дрязги, расколы, слияния и поглощения) всегда и везде выступала широким патриотическим фронтом: левые и правые патриоты всегда были вместе, проводя массовые, многотысячные манифестации, шествия, создавая блоки, проводя съезды, пленумы и конференции, вместе закидывая посольство США чернилами и бутылками в дни варварских бомбардировок Белграда и вместе идя на выборы всех уровней.
Именно этот патриотический консенсус, обретя политических тяжеловесов в лице Примакова и Лужкова, так напугал Ельцина и его семью, что они начали судорожно искать пути отходов, ведь на повестке стоял импичмент и массовые посадки провалившихся и проворовавшихся либерал-реформаторов. Молодые леваки не помнят, но после дефолта 1998 года (когда главой правительства был… они также уже не помнят кто), патриоты перехватили инициативу у летящих в бездну вместе со страной либералов. Во главе правительства встал Евгений Примаков, его поддержал блок Отечество-Вся Россия Лужкова и Шаймиева, в правительство в статусе первого вице-премьера вошёл коммунист Маслюков, в финансовый блок вернулся коммунист Геращенко, а патриотический прокурор Скуратов готовил судебные дела в отношении семьи Ельцина, ожидая его импичмента, которым занималось патриотическое большинство в Думе во главе с КПРФ — самой крупной парламентской фракцией.
Именно такой мощный патриотический фронт заставил семью Ельцина конвульсивно метаться, ища выход из клетки, в которую они сами себя загнали. Так и появилась политтехнологическая идея взять преемника из своей среды, но наделить его патриотическим дискурсом, чтобы перехватить инициативу у патриотов и этим прикрыться, получив отсрочку по времени для отхода. В результате к власти пришёл государственник Владимир Владимирович Путин, сначала умеренный либерал, но сторонник сохранения суверенитета и целостности России (на тот момент уже только это было колоссальным прорывом), а затем, всё более и более патриот, по капле выдавливая не только из себя, но из всей страны, либерала.
Именно при Путине, под давлением патриотического, право-левого консенсуса, патриотизм большинства становился данностью, а либерализм изживался вместе с его носителями, медленно, мучительно, но неизбежно. Именно патриотизм — как правых, так и левых — лежит в основе нынешней политической стабильности в стране, критерием которой является Россия, её абсолютная ценность, её первичность. Главным лозунгом зачем-то запрещённой ныне НБП*, создаваемой на синтезе правого и левого патриотизма был — «Россия — всё, остальное — ничто!» — это и есть квинтэссенция патриотической политической позиции, главный критерий, линия водораздела.
Начало СВО — пик патриотизма, за два года расчищены Авгиевы конюшни либерализма и западничества, которые патриоты не могли разгрести последние тридцать лет. Сейчас общество консолидировано так, как оно не было консолидировано никогда в новейшей истории. И это — патриотический консенсус правых и левых патриотов на основе России — его высшей ценности. Не удивительно, что западными интеллектуальными, стратегическими и политтехнологическими центрами удар наносится именно по нему. Разрушив внутреннее единство и патриотический консенсус правых и левых, легко разрушить страну.
Отсюда вполне логичными, с точки зрения западных центров, являются удары по источнику этого консенсуса. По источнику его теоретических основ — русскому философу Александру Дугину — удары наносятся все последние двадцать лет, с разной интенсивностью, но в период СВО и незадолго до её начала — особо интенсивно. По самому этому консенсусу, и история с ВПШ им. Ильина — это только очередной повод, запущенной по команде кампании (если кто-то из её участников считает, что она началась стихийно — он либо дурачок, либо марионетка). Внутриполитическую стабильность в России разрушают западные политтехнологические центры, основываясь на сетях Сороса, а также на либеральных сетях, созданных в предыдущие десятилетия, и не дочищенных до сих пор. Но как только их ловят на этом, единственное, что им остаётся, это высмеивать любые доводы, их разоблачающие — «ха-ха, ну конечно, Сорос, ха-ха, как же, Госдеп, шестая колонна, ну-ну». ДА, Сорос, Госдеп, Демпартия США и шестая колонна, знают ли об этом сами используемые в деструктивных кампаниях активисты, или нет, и их используют втёмную. Так что если видите, что кто-то использует понятие «фашист» в отношении оппонента — перед вами агент Сороса или его неосведомлённый болван.
Самое опасное в этой ситуации (и инструментальная кампания против ВПШ это очень остро вскрыла), что шестая колонна — это всё ещё данность. Именно в структурах власти, прямо в АП, в окружении Президента находятся люди, которые всё ещё искренне разделяют западные ценности, и считают, что с Западом можно и нужно договариваться, и тогда всё будет как прежде. Единственное, что им мешает, это радикал-патриоты, как они выражаются, или, вот ещё более удобный жупел — «фашисты». С помощью этого жупела можно громить всех, кто стоит на пути восстановления отношений с Западом, что сети Сороса делают всегда и везде. Со времён, когда идеолог Сороса Карл Поппер назвал фашистом Платона, а вместе с ним всех, кто выступает против «открытого общества», т.е. всех его врагов, ничего не изменилось. «Открытое общество» Поппера, если молодые леваки не в курсе, это и есть глобальное либеральное общество. Каждый, кто против него — «фашист» — и это не обсуждается.
Казалось бы, причём здесь леваки, и как их удалось поймать на этот политтехнологический крючок? Всё просто: левая идеология состоит из левой экономики и левой политики. Левая экономика — это социальная справедливость, равный доступ к материальным благам, поддержка слабых — в общем, плюс, зачёт, всё как мы любим. А вот левая политика — это атомизация (индивида), раскрепощение, свобода от — liberty — очистка индивида (не личности, это разные вещи) от любой коллективной идентичности, в первую очередь, от Традиции, эмансипация, феминизм, легалайз, ЛГБТ — да-да, это естественное продолжение левой политики, и в итоге — объектно-ориентированная онтология (ООО), где (пост)человек признаётся объектом под управлением ИИ, и тут мы уже приехали, — всё это левая политика. Но начинается всё вроде как хорошо и приятно для русского человека, с левой экономики. И если в политических идеологиях вы не разбираетесь (уважаемые молодые леваки), то в пакете вам впаривают и левую политику, держи, дружок, и печать тебе на лоб, и на правую руку (чтобы пометить, что ты точно не фашист).
Но вернёмся к Зюганову и его катастрофическому по своим последствиям выходу на пленум с критикой «фашизма» (это не значит, что фашизм это хорошо, просто нацизм, национал-социализм, с расовой теорией, которая неприемлема, в советской пропаганде называли «немецким фашизмом», из-за социализма, который критиковать было нельзя). Политик, который стал тем, кем он есть благодаря право-левому синтезу, пошёл против себя самого, т.е. по пути саморазрушения. Зюганов был лидером патриотов (до прихода Путина), пока проповедовал левую экономику (социализм) и правую политику — сильное государство, консервативные ценности, Традицию. Отсюда православие Зюганова и цитаты Ивана Ильина в его прежних книгах, что вполне логично для патриота России. Ведь Ильин патриот России, и тысячи страниц посвятил её величию. Но далее главным патриотом в стране стал Путин. Теперь он за социальную справедливость, за социальное государство, — выплаты, пособия, маткапитал и прочее, что составляет левую экономику, — пусть и с элементами рынка (это многоукладная экономика), и за правую политику — сильное государство, консерватизм, Традиция. Тогда, понятно, что Ильин для Путина — это русский философ патриот и государственник, и теперь он его естественным образом, как государственник, цитирует.
Но вернёмся к задачам западных центров: если Путин теперь — это главная фигура патриотического консенсуса в стране, то его можно разрушить через разрушение этого консенсуса, т.е. патриотических основ общества, т.е. право-левого синтеза, и делается это очень просто, через дискредитацию его источников и носителей. И здесь всё ясно: если источник всех патриотических смыслов это Дугин (с этим согласен, например, и американский консервативный журналист Такер Карлсон, который, оказавшись в России, встретился именно с Путиным и Дугиным), то долбить надо по нему. А делается это по давно работающей схеме, т.е. через «фашизм»: Дугин — «фашист», Ильин — «фашист», значит и Путин, который цитирует Ильина и с которым встречается Такер Карлсон (а он известный «фашист», и выбирает для встречи только «фашистов») — тоже «фашист». Теорема доказана, а кто против — «фашист, фашист, фашист». И этот, как его, «оккультист».
Понятно, когда на такую туфту о «фашизме» ведутся студенты (у них ещё мозгов нет), молодые леваки (тоже мозгов нет, и потом они леваки, а это и левая политика тоже — см. схему), старые левые (эти уже не соображают, и не способны, видимо, отличить сталинизм — национал-большевизм — от Троцкизма), но Зюганов… Это что нужно было сделать со стариком, чтобы он отказался не только от Ильина, которого сам же и цитировал, но и от самых основ своей политической позиции — от правой политики, неотъемлемой части левой экономики, если речь идёт о русском патриотизме, предав и растоптав все первоосновы право-левого синтеза, на котором стоит нынешний патриотический консенсус?
И вот тут мы возвращаемся к главной опасности. Ни Зюганов, ни другие депутаты КПРФ, ни весь выводок политтехнологов, орущих во всю глотку — «Ильин — фашист!», и работающих, как они думают, на Администрацию президента, никогда не стали бы этого делать, если бы не были уверенны, что это заказ от АП, и что они, тем самым, работают на АП, пусть и на одну из её башен, но всё же… Тут когнитивный диссонанс у вас не случается, уважаемые труженики, работающие на АП, нет? Если это Администрация президента, и заказа оттуда, и вы считаете, что работаете на Президента, то как это вяжется с тем, что Ильин — любимый философ президента? Ничего не смущает? Или думаете, президент изменил своё отношение к Ильину, но вам об этом не сказал?
Тут есть три варианта ответа: 1. Президент действительно изменил своё отношение к Ильину, посчитав его «фашистом» и скоро об этом скажет (он просто не решался без вашей поддержки, но теперь-то уж точно); 2. Вы работаете на внешние сети Сороса, Госдеп, Демпартию США, и сколько бы вы не хихикали, высмеивая очевидное, за вами скоро заедут; и наконец, 3. Вы действительно работаете на АП, и у вас действительно ярлык оттуда, разрешение, заказ и бюджет, но… на кого тогда работает тот, кто это заказал и оплачивает за государственный счёт? (Но не за счёт внешнего финансирования же, правда, контрразведка?). Он всё ещё там, т.к. кампания против Ильина («борьба») продолжается, как был там до выборов, когда кампания против Ильина началась.
В любом случае, каждый будет отвечать за себя, поэтому сам принимает решение, чью сторону занять, особенно в условиях СВО, но Зюганов… Зачем же так грубо топтать то, за счёт чего вы поднялись на политические вершины, держались там тридцать лет, и всем обязаны этому патриотическому право-левому, национал-большевистскому синтезу, даже если не вы теперь главный патриот страны, а Путин? Личная обида? Или дедушка старый (скоро 80), ему всё-равно. Вот Проханов стоит незыблемо, потому что это глыба, краеугольный камень контемпорального русского патриотизма. Но Зюганов… Предать себя — дорогого стоит. Надеюсь, цена была достойная… А Ильин простит. И Дугин, видимо, тоже. История рассудит.
*Запрещена в РФ
