Карта мира обманчива. Границы мнимы. Они — как отражение на воде, их сдувает ветер истории. Незыблемые границы 1945 года сдул ураган 1991-го. Исчезла великая советская граница, и появилось множество мелких, наспех проведённых границ. Многие из них эфемерны, и их начинает сдувать. Есть границы, которые испытывают колоссальное давление. Такое давление испытывает граница Израиля со стороны Сирии, Ливана, сектора Газа. Испытывает давление граница Армении со стороны Азербайджана. Испытывает давление граница Китая, проходящая по Тайваню, граница Соединённых Штатов со стороны Мексики.
Колоссальное давление испытывает российско-украинская граница, которая меняется каждый день. Её взорвало возвращение Крыма. Взорвал восставший Донбасс. Её взорвали российские Херсон и Запорожье. Украинцы атаковали Курскую область и провели свою границу по Судже. Как пройдёт российско-украинская граница в будущем? По Львову, по Киеву, по городам Новороссии, отодвинется к Донецку и Луганску? Или, как мечтают украинские геостратеги, эта граница вернётся в Крым?
Кажется, весь мир хочет побудить Россию и Украину к переговорам. Стараются Китай и Индия, африканские страны, не унимается Турция. Все чувствуют, как от войны на Украине колотит мир. Все видят, как эта война стремительно ускоряет исторический процесс, толкая его к катастрофе.
Война ведётся среди атомных станций. Множатся голоса, предрекающие использование атомного оружия. Конфликт на Украине давно сорвался с крючка и движется собственными неведомыми миру путями. Переговоры неизбежны. Итоги их проблематичны.
Патриотическое сознание остро и нервно относится к слухам о переговорах. Зорко, воспалённо смотрит на карту, ожидая увидеть новую российско-украинскую границу, прочерченную в результате переговоров.
Для российского сознания абсолютно невозможна мысль о возвращении этой границы в Крым, в Донецк и Луганск или проведении её по российской Судже, или закреплении её на рубежах Запорожья и Херсона. Русское патриотическое сознание не приемлет будущую Украину, которая оставляет за собой Новороссию с её русскими городами Харьковом, Одессой, Николаевом, Днепропетровском и Кривым Рогом. Такая послевоенная Украина, избежав разгрома, сохранив свою зависимость от Запада, очень быстро рекультивируется. На её послевоенное восстановление будут брошены русские миллиарды, замороженные в западных банках. Новый американский План Маршалла восстановит разрушенные украинские города и уничтоженную инфраструктуру. Остановленное русское наступление будет истолковано киевским режимом как победа. И эта победа над русскими будет идеологией послевоенной Украины, которая усилиями Запада превратится в мощный, ультрасовременный военный форпост, нацеленный на Россию. Идея победы Украины над русскими, идея одоления России Западом будет транслирована вглубь России. Это произведёт сокрушительное воздействие на общественное сознание России, которое освободилось от комплекса поражения, возвращает себе победное озарение, то, что позволяет сегодняшней России избавиться от чудовищного наследия ельцинизма и выстраивает новое Государство Российское в традиционных суверенных формах.
Идея Победы — глубинная основа сегодняшнего Государства Российского, его идеология, его корень, уводящий сегодняшнюю Россию в толщу истории, которая полнится множеством великих русских побед, военных и духовных.
Когда начнутся переговоры о мире, они должны вестись с позиций русской победы, которая не поддаётся двусмысленному истолкованию, тому двоемыслию, согласно которому «пораженья от победы ты сам не должен отличать».
Мы отличаем русскую победу от русского поражения. Мы испытали весь ужас поражения 1991 года, когда было истреблено великое государство, рассечён на части русский народ, установлено жестокое иго, медленно превращающее в гумус великую русскую историю. И мы знаем, что такое Победа, её сладкий вкус мёда, её солёный вкус слёз.
Война на Украине, как кровавый бутон, разворачивает свои огненные лепестки.
Где проходят красные линии в этой войне? Скальпель скользит по обнажённому телу, выводя свои красные линии. Но они заметны не всем.
В мире случается много другого. В Париже открыт уголок Дурова. На Ваганьковском кладбище замечена новая форма жизни. В Воронеже воскресили мамонта.
Колонны шли своим военным курсом,
Мне сигарету протянул товарищ.
Я закурил, за опалённым Курском
Горел огонь негаснущих пожарищ.
На лбу его дымился бинт кровавый,
Был, как вином забрызганная скатерть.
Толпились беглецы у переправы.
В толпе искала сына Богоматерь.
Мы, как кроты, дырявим чернозём.
И, как орлы, летим под небесами,
Как змеи, мы струимся и ползём,
Припав к земле разбитыми носами.
Дыра в броне, как чёрный рот кричащий.
Я одурел от грохота и свиста.
Из-под брони всё приторней и слаще
Сочился запах мёртвого танкиста.
Пустых домов разграбленные соты,
Который день мы продолжаем драку.
Я доложил комбату о двухсотых.
А он меня опять послал в атаку.
Я жду из дома весточки крылатой.
Мой телефон блеснул короткой строчкой.
Я надеваю броневые латы,
Целую твою белую сорочку.
Нас в новобранце поражала ловкость,
Был говорлив, весь в пулемётных лентах.
Был из Москвы, от самых звёзд кремлёвских.
Он нам привёз поклон от президента.
Он занимал под Курском оборону,
Он материл наёмников из НАТО.
Не знал, что небо населяют дроны.
В него из неба прянула граната.
И пусть о нас расскажут военкоры,
Что мы бодры и не устали драться.
Он жизнь отдал за славный русский город.
То не война — одна из операций.
