Совокупность дел и слов китайских коммунистов окончательно похоронила стратегию «конструктивного вовлечения» Поднебесной в глобальную либерально-капиталистическую систему. XIX съезд и 2017 год обозначили точку невозврата. Китай из партнера превратился даже не в конкурента, а противника.
Сторонники «конструктивного вовлечения» Китая преобладали в американской политологии и политике почти 40 лет, пока продолжался «брак по расчету», заключенный в 1979 году еще Дэн Сяопином и Джимми Картером. Он начинался с предложения китайского лидера создать «всемирный антигегемонистский фронт» против Советского Союза. Помимо принуждения СССР готовится к войне на два фронта, американцы собирались ослабить социалистические устремления китайских коммунистов, изменить цвет их красного флага. Существовала и иная «школа мысли». Ее сторонники предупреждали, что КПК не откажется от давшего ей власть социалистического фундамента, а только построит на нем с помощью Запада современное здание. Их предупреждения были услышаны только после XIX съезда. Тогда хозяином Белого дома был Дональд Трамп.
Интеллектуальная подготовка «сдерживания» Китая
Считается, что самое сильное влияние на формирование взглядов президента Д.Трампа на Китай оказала изданная в 2015 году книга Майкла Пиллсбери «Столетний марафон. Секретная стратегия Китая по замене Америки в качестве глобальной супердержавы». Директор Центра китайских стратегических исследований Гудзоновского института, ветеран американского китаеведения с 40-летним стажем объясняет выдвижение Си Цзиньпином «Китайской мечты» намерением встретить в 2049 году 100-летнюю годовщину КНР вытеснением США с позиции глобального лидера.
Пиллсбери подверг критике политику предыдущих администраций, позволившую Пекину ускорить свое превращение в опасного конкурента Америки. Действительно, с самого начала «открытия Китая» в 1972 году президентом Ричардом Никсоном в Белом Доме надеялись за счет политики «конструктивного вовлечения» помочь экономическому росту и политической трансформации КНР, подтолкнуть к превращению в «демократическую и мирную державу». Китай обозначался как «стратегический партнер» в речах президентов Буша, Клинтона и Обамы. Китайские руководители, по мнению Пиллсбери, использовали предоставленный Пекину режим наибольшего благоприятствования для наращивания экономической и военной мощи, которая позволила в конечном итоге бросить вызов благодетелям. Этот вызов не сводится только к экономическому противостоянию, но подразумевает даже военное столкновение в обозримой перспективе.
Автор ставшей бестселлером книги поместил в ней 12 советов американским властям. Среди них выделяются рекомендации немедленно перейти к жестким действиям в двусторонних экономических отношениях: сворачивать программы сотрудничества в науке, технологиях и образовании; перестать передавать интеллектуальную собственность как по государственной линии, так и через частные совместные производства; ужесточить контроль над финансовыми операциями Пекина; не допускать манипулирования курсом юаня в сделках с банками и предприятиями США.
Вторая группа советов касается выстраивания всеобъемлющей системы научно-технического прогресса в самих США, которая сконцентрирует ресурсы на ключевых направлениях, обеспечить их финансами; станет отслеживать аналогичные направления в КНР, противодействовать их успеху.
Наконец, утверждал Пиллсбери, необходимо активизировать создание антикитайской «вертикальной коалиции» из соседних стран Азии, имеющих исторические обиды на Поднебесную или современные конфликтные ситуации.
Антикитайские инстинкты Трампа
Труды Пиллсбери и других апологетов «сдерживания» Китая усилили глубинные настроения синофобии, отторжения всего китайского, присущие не только простонародью, но и политическому классу Америки. Уже в ходе предвыборной кампании 2016 года не только кандидат от республиканцев Дональд Трамп, но и его соперница от демократов Хиллари Клинтон соревновались в жесткости антикитайской риторики. Они в унисон обещали перейти от слов к делу сразу после заселения в Белый дом.
20 января 2017 года принял присягу 45-й президент США Дональд Трамп. Уже в своей инаугурационной речи он пообещал «вновь сделать Америку великой». Это обещание стало быстро приобретать очертания установочных документов . Очень важной стала «Стратегия национальной безопасности», опубликованная 18 декабря 2017 года. В ней впервые Китай был наряду с Россией включен в перечень главных угроз. Только эти две страны были названы среди «ревизионистских держав, которые стремятся к созданию нового мирового порядка, как в военном, так и в экономическом плане». Эти стремления могут «нанести ущерб или воспрепятствовать американским интересам».
Эскалация недружественных заявлений Белого дома продолжалась, несмотря на примирительные слова китайских руководителей, активную работу «китайского лобби» и традиционные «политические подарки» американскому руководству. Возникавшие разногласия Пекину раньше удавалось разрешать за счет небольших уступок, преимущественно в торговле. Поэтому жесткие антикитайские заявления нового президента США поначалу не приняли всерьез.
Си Цзиньпин в апреле 2017 года отправился в поместье Трампа во Флориде с внеочередным визитом. Важно отметить, что согласно установившемуся порядку очередь нанести визит была за американской стороной. По традиции был составлен «подарочный набор» контрактов и протоколов о намерениях на сумму свыше 100 миллиардов долларов. Но шансов на продолжение почти 30-летнего китайско-американского «брака по расчету» оказалось совсем немного. Во время десерта с шоколадным тортом Донеальд Трамп как бы невзначай сообщил Си Цзиньпину о намерении нанести удары по Сирии. Прощальные улыбки уже вскоре сменились гневными твитами и новыми угрозами Трампа.
Затем пекинские аналитики просчитались еще раз, посоветовав руководству продолжить задабривать американцев новыми подарками. Ответный визит Трампа в Пекин в ноябре 2017-годаа был обставлен принимающей стороной беспрецедентными дружественными церемониями. Рекордного уровня достиг «подарочный набор» — свыше 250 миллиардов долларов возможных контрактов. Снова добрые слова, крепкие рукопожатия, заверения в личной дружбе. Но спустя несколько недель из-за океана раздались новые обвинения, требования, угрозы…
Си Цзиньпин в известной мере повторил судьбу И.Сталина накануне нападения Гитлера на Советский Союз. Хозяин Кремля понимал неизбежность столкновения, но пытался его отодвинуть, выиграть время. Убеждая окружение и самого себя в прочности оси Москва—Берлин, он наращивал объемы торговли, снабжал Германию стратегическим сырьем, запрещал критику дружественного режима и наказывал предвещавших войну «паникеров». Тем неожиданнее и тяжелее оказалось пробуждение от иллюзий…
Начало торговой войны. 2018 год
Всевозможные «расследования нарушений честной конкуренции» и иные дискриминационные действия начались еще со времен президента Барака Обамы. Но настоящая торговая война Америки против Китая после недолгой «артподготовки» из твитов и речей Д.Трампа в Конгрессе перешла в открытую фазу в июле 2018 года. Введя 25%-ную пошлину на китайскую продукцию ценой в 36 млрд. долларов, Америка фактически напала на Китай. На протяжении 2018 года снаряды торговой войны ложились все кучнее. Санкции на 36 миллиардов долларов, потом еще на 16, еще на 200… Ответный огонь китайцев — повышенные тарифы на 50 миллиардов. Затем обещание Трампа обложить высокими пошлинами вообще весь китайский экспорт, а это было целых 600 миллиардов…
На излете года состоялась встреча Си Цзиньпина и Трампа в Буэнос-Айресе на саммите «большой двадцатки». Она завершилась довольно обидным для Китая ультиматумом — в течение 90 дней выполнить давно известные требования: шире открыть рынок, перестать заимствовать технологии и прочую интеллектуальную собственность. В Буэнос-Айресе дружеское поедание аргентинского стейка совпало с арестом знаковой фигуры — дочки главы электронного концерна «Huawei» и одновременно главного финансового менеджера. Пекинские газеты расценили этот шаг как нарушение только-только наметившегося перемирия…
Следующий, 2019 год, стал временем новых «трамповских ударов», дополнения торговой войны новыми фронтами – в Гонконге, вокруг Тайваня и Синьцзяна. Тот год стал временем окончательного формирования злобного единодушия американских демократов и республиканцев в отношении необходимости сдерживать Китай.
Торговая война становится «холодной войной. 2019 год
В КНР ответное единодушие не сложилось, в чём я убедился во время путешествия в конце 2019 года по восточным провинциям, самым развитым и сильнее других связанным с американскими рынками. «Нет никакой торговой войны, есть только определенные трения — говорил в Шанхае высокопоставленный чиновник мэрии.— Экономики Китая и Америки столь тесно переплетены, что напоминают сиамских близнецов. Разделение может закончиться смертельным исходом для обеих половинок».
Конечно, чиновники и бизнесмены на местах частенько подобны той самой лягушке из китайской поговорки, которая сидит на дне колодца и видит только кусочек неба. В Пекине же мои собеседники-политологи из Китайской академии общественных наук были настроены более реалистично. «У американцев есть два пакета претензий к нам. В первый входят требования изменений в области торговли, а также претензии по поводу так называемой «кражи технологий». Тут ещё можно спорить, искать компромиссы. Второй же пакет содержит требование остановить ускоренное развитие Китая, не допустить нашего первенства в области науки и техники, зато резко поднять курс национальной валюты, чтобы предотвратить крушение доллара и подорвать конкурентоспособность наших товаров. Тут «золотой середины» быть не может, торговаться не о чем. Выдавленную из тюбика пасту внутрь не вернёшь».
Китай— это не Алиса из Зазеркалья, которая могла уменьшиться в мгновение ока. Поднебесная окрепла, поверила в свою историческую миссию. Китай – это не Япония, которая так и не избавилась от «синдрома побежденной нации» и позволила Вашингтону в 1985 году заставить себя подписать «Соглашение отела «Плаза». После этого курс иены резко пошел вверх, экспортные товары подорожали, ориентированная на внешние рынки промышленность забуксовала, а вся нация вместо радостного ощущения послевоенного возрождения впала в депрессию, которая продолжалась пару десятилетий.
