1 июня 2025 года войдёт в закрытую историю западного военного искусства. Закрытую потому, что об истинных целях и подоплёке ударов по транспортным артериям и аэродромам стратегической авиации России натовские военачальники и другие официальные лица Запада распространяться не будут. А она, эта суть, не сводится к нарративу «киевский режим пытается сорвать переговоры в Стамбуле». Все серьезнее: 1 июня НАТО через Украину отрепетировало превентивный обезоруживающий удар по России, формальная ответственность за который возложена на Киев.
Целями удара была выбраны ядерные силы воздушного базирования триады ядерного сдерживания России — стратегические бомбардировщики на аэродромах базирования. Минобороны России подтвердило атаки дронами-камикадзе: «Сегодня киевским режимом был совершен теракт с применением FPV-дронов в отношении аэродромов в Мурманской, Иркутской, Ивановской, Рязанской и Амурской областях. На военных аэродромах в Ивановской, Рязанской и Амурской областях все террористические атаки были отражены. В Мурманской и Иркутской областях в результате запуска FPV-дронов с территории, находящейся в непосредственной близости от аэродромов, произошло возгорание нескольких единиц авиационной техники».
В этом пресс-релизе использовано клише «теракты». Это не вся правда. И речь не только о новом этапе военных действий по всей глубине российской территории и новых способах запуска дронов. Речь и не о способности ВСУ, СБУ и их западных партнеров провести логистически сложную комбинацию: доставить взрывчатку, деревяные конструкции, в них детали дронов, организовать исполнителей, обеспечить контроль и наблюдение и т.д..
1 июня были информационные вбросы Киева и западных источников о взрывах на военно-морской базе Северного флота в Североморске. Пока неясно, не было ли это сообщением об атаке, которая не состоялась по каким-либо причинам. Но картины произошедшего это не меняет, разве что добавляет Айвазовского в этот пейзаж.
Глава СБУ Малюк, докладывая Зеленскому об ударах по России, заявил, что «поражены 34% процента стратегических носителей крылатых ракет на аэродромах базирования». Прессе Малюк раскрасил информацию: «Как красиво сейчас выглядит аэродром Белая. Стратегическая авиация противника». Зеленский подчеркнул «успешность» операции, добавив, что подготовка заняла «год, шесть месяцев и девять дней». Точность похожа на шифрованное сообщение: 18 + 9, словно символизируя завершение важного такта конфликта и начало нового.
После четырёх атак на объекты транспортной инфраструктуры и базы стратегической авиации Киев к вечеру 1 июня выкатил России фактический ультиматум, называемый меморандумом к сегодняшним переговорам в Стамбуле. В него вписаны пункты о «полном и безусловном прекращении огня, отказе от признания территориальных завоеваний России, право Украины на вступление в НАТО и ЕС, а также требование выплаты Россией репараций».
Трудно представить, что итогом этого раунда переговоров может стать что-то иное, нежели обмен меморандумами и гуманитарные темы. Вопрос сейчас в другом. Переговоры – это не только разговор в Стамбуле с официальными рукопожатиями или без, с минимальными результатами. Переговоры идут непрерывно на многосферном фронте противостояния.
Каков эффект операции «Паутина»? Дело не только в чувствительных потерях авиационной техники Россией. Повреждения получили, согласно западным, но не подтвержденным Россией, оценкам, более 40 самолетов, включая Ту-95, Ту — 22М3, А-50. Опубликованные спутниковые снимки показывают, что на двух аэродромах уничтожены примерно 11 самолетов. Та часть аэродрома Белая, где базировались Ту -160, не пострадала. Всего у России насчитывалось 47 Ту-95, 130 Ту-22, 16 Ту-160, по западным данным. Оценки ущерба, опять же западные, превышают 7 млрд долларов, это больше 5% парка и больше, чем все потери авиакомплексов за все время СВО. Оценка произвольная и предварительная, разумеется, но стратегические бомбардировщики – это очень дорогие авиационные комплексы. В любом случае — потери чувствительные. Больше, чем потеря ракетного крейсера «Москва», получившего смертельные ранения на рейде недалеко от Одессы. И ясно, что головотяпство имеет место быть. Но дело не в этом.
Если 1 июня были не просто «теракты», а репетиция внезапного обезоруживающего удара, то что она показала? Нет ли оснований полагать, что способность стратегической авиации по нанесению противнику ответно-встречного ядерного удара была парализована, по крайней мере на 1-2 аэродромах базирования и на несколько часов или дней? И не оказалась ли с этой точки зрения операция «Паутина», как минимум, в целом действительно успешной?
Смысл операции читается легко. Итак, поступает информация о массированной одновременной атаке на базы стратегической авиации России. Согласно подпункту в) пункта 19 «Основ государственной политики РФ в области ядерного сдерживания» условием, определяющими возможность применения РФ ядерного оружия, является «воздействие противника на критически важные государственные или военные объекты РФ, вывод из строя которых приведет к срыву ответных действий ядерных сил». Противник 1 июня совершил именно такое воздействие. В соответствии с пунктом 25 упомянутого документа Минобороны через Генеральный штаб ВС РФ осуществляет непосредственное планирование и проведение мероприятий организационного и военного характера в области ядерного сдерживания. Далее, еще 27 февраля 2022 года В.В. Путин приказал министру обороны и начальнику Генштаба «перевести силы сдерживания российской армии в особый режим несения боевого дежурства». Верховный Главнокомандующий обосновал приказ тем, что «западные страны предпринимают не только недружественные действия в отношении нашей страны в экономической сфере, нелегитимные санкции», но «высшие должностные лица ведущих стран НАТО допускают и агрессивные высказывания в адрес нашей страны».
В чем истинный драматизм произошедшего? На момент атаки дронов-камикадзе на почти все (!) российские аэродромы стратегической авиации не было никакой информации, что данной атакой всё и ограничится и что другие компоненты ядерной триады России аналогичным или другого рода атакам подвергнуты не будут.
Стоящие у причала в надводном положении ракетные подводные крейсеры стратегического назначения с баллистическим ракетами, многоцелевые атомные подводные лодки с крылатыми ракетами, решающие задачи нестратегического ядерного сдерживания, тоже уязвимы от атак дронов-камикадзе. Кто-то гарантировал, что не будет атаки с моря безэкипажными катерами-камикадзе, спущенными на воду с какого-нибудь иностранного гражданского судна? ВСУ неоднократно проводили комбинированные атаки, с воздуха и с моря, на военно-морские базы Черноморского флота. Имеют в этом вопросе опыт, отработанную тактику и немало трофеев. Разумеется, некоторые подводные ракетоносцы России на данный момент находятся в районах боевого патрулирования, естественно, в подводном положении. Они неуязвимы от «воздействия»?
К атакам дронов-камикадзе на маршрутах патрулирования потенциально чувствительны и подвижные грунтовые ракетные комплексы РВСН, наземного компонента СЯС. Все места их дислокации и точки запуска в НАТО наверняка хорошо известны. Если дроны способны вылетать из любой фуры на любой трассе, то кто-то поручится, что в их полетные задания не внесены координаты целей?
Самая защищённая часть от ударов дронами-камикадзе часть ядерной триады РФ — стационарная группировка РВСН, ракетные комплексы шахтного базирования. У противника не одни лишь буратино в штате. Диверсионный ключик могут подобрать и к ним. Координаты шахт известны. Это минус. Но есть и плюс – самый быстрый старт и доставка груза по назначению.
К чему эти рассуждения? К тому, что тоже прописано в недавно принятой ядерной доктрине, в пункте 16. Одним из принципов ядерного сдерживания является его «адаптивность… к военным опасностям и угрозам». 1 июня показало, что воздушный компонент ядерной триады слабо адаптивен к военным опасностям и угрозам нового типа. НАТО через украинскую операцию вывело из строя несколько стратегических бомбардировщиков, полтора года вело разведку радиолокационного поля, а на аэродромах как на парад или на расстрел стройно в ряд стоят носители ядерного сдерживания, которые, оказывается, не смогут выполнить заданную задачу, когда придет тот самый миг.
1 июня войдет не только в закрытые учебники военной хитрости НАТО. Он резко повысил риск прямой агрессии НАТО против России. Не только в Москве, не только в Киеве, но и в штабах НАТО разбит миф, что превентивный обезоруживающий удар НАТО будет массированным и ракетным, что о нем сообщит система предупреждения о ракетном нападении, что мишень и агрессор успеют созвониться, исключить или подтвердить угрозу, а затем определиться с ответным ударом. Атака 1 июня говорит о возможности более изощрённого и коварного варианта.
Штабы НАТО оценят обстановку и, похоже, не будут ориентироваться на 2030 год как ориентир для прямого конфликта. «Мы будем ускорять инновации в темпе военного времени», – сегодня заявил Стармер, британский премьер. Украина продемонстрировала новый облик своего военно-диверсионного потенциала, превратилась 1 июня для всех «желающих» в уникальную возможность.
Германия разворачивает на Украине совместное производство крылатых ракет с дальностью полёта до 2500 км. Киеву уже поставляются британо-французские Storm Shadow/SCALP с дальностью полёта 250-540 км, американские противорадиолокационные AGM-88 HARM, американские ATACMS с дальностью полёта 300-310 км, а в скором времени и PrSM с дальностью полёта до 700–800 км. Переданные Украине истребители F-16 являются носителями крылатых ракет AGM-158 JASSM и AGM-158 JASSM-ER, с дальностью полёта 370 км и 980 км соответственно. Отдельная история – глубоководные беспилотники Ан-196 «Лютый» и «Барс» с запасом хода соответственно 600 и 800 км, на которые Киев запросил финансовую помощь и она была недавно одобрена Германией.
Тем временем, 2 июня в Стамбуле прошли прямые переговоры между Россией и Украиной на русском языке. Руководители делегаций до официальной сессии провели консультацию, которая заняла примерно два часа. Затем за один час общей встречи обменялись меморандумами и достигли консенсуса по гуманитарным скорбным вопросам. Россия передает 6 тысяч замороженных и в большинстве идентифицированных тел погибших военнослужащих украинской стороне, чтобы та могла их «по-человечески похоронить», как сказал В.Р. Мединский. Имеющиеся у сторон тяжелораненые и больные будут обменены по формуле «все на всех», как и все молодые солдаты в возрасте до 25 лет — не менее тысячи человек с каждой стороны. Перемирие дня на три предложено российской стороной для эвакуации сторонами тел погибших. Обсуждена и тема «возвращения детей». В списке украинской стороны указано 339 человек. По каждой фамилии пройдет выяснение ситуации и фактического положения дел.
Каждый день уносит в небытие в последнее время примерно тысячу украинских военнослужащих.
Новости о переговорах в Стамбуле заслонили произошедшее 1 июня. Но они не должны затуманить жесткую реальность: информационными, экономическими, военно-диверсионными методами Россию не только понуждают к снижению военной активности в ходе СВО, к привычному оттеснению «красных линий» ко все более тяжким составам. Главное — происходят натурные испытания по подготовке открытой военной агрессии НАТО. Этот стресс-тест 1 июня оказался успешным для инициатора, пусть и частично. Частично удар был и обезоруживающим. И вновь – внезапным и вероломным?
