РОССИЯ И МИРОВОЙ КРИЗИС: ПРОГНОЗЫ И СЦЕНАРИИ

В конце августа в Институте динамического консерватизма прошел круглый стол «Будущее Российской федерации в условиях мирового кризиса: прогнозы и сценарии».

Обмен мнениями получился крайне откровенным и нетривиальным. Дискуссия шла вокруг двух вопросов: во-первых, что мы наблюдаем сейчас – «дно» глобального кризиса или всего лишь затишье перед новым ударом бури? Во-вторых, что может произойти в Российской Федерации в ближайшее будущее?

Увы, пока события идут по сценарию «Горбачев-2»…

Как заявил глава ИДК Виталий Аверьянов, практически все приглашенные эксперты не чужды прогностике.

— Для нас важно, что в такой непростой исторической ситуации, в которой находятся и весь мир, и наша страна, мы можем сложить наши интеллектуальные усилия и попробовать нарисовать объемную картину будущего. Многие из либеральных экономистов любят приводить цитату (правда, не ссылаясь на ее автора): «Научный прогноз отличается от гадания на кофейной гуще тем, что последнее иногда сбывается». Это сказал основоположник советского экономического прогнозирования академик Александр Анчишкин.

Это так – если «продавливается» лишь один вариант будущего, продавливается и утверждается какой-то один сценарий. Но совершено не так, если рассматривается некоторые «поля возможностей», когда мы получаем некую сетку из нескольких смоделированных вариантов будущего, куда улавливаем реальность и откуда она не может выскользнуть. Тогда мы обретаем возможность воздействовать на будущее.

Поэтому считаю, что прогнозирование далеко от кликушества, хотя оно связано с архетипами пророчества. Люди, которые разбираются в религиозных традициях, знают, что пророки – это не те, кто просто знал будущее, угадывал что-то или кому что-то ниспосылалось. Нет, то были люди, которые очень интенсивно и долго думали в одном направлении и за это им приходило озарение. То есть в этом смысле, пророки близки к прогнозистам в научном смысле слова, это близкие парадигмы.

Итак, тема у нас двусоставная. С одной стороны – нас интересует ход самого кризиса. Как он будет развиваться? А, с другой стороны – каковы последствия кризиса. Очевидно, что последствия – тема более широкая, не только экономическая , но и политическая, и социальная, и культурная. Поэтому все свободны говорить, так как считаете нужным, те аспекты затрагивать, которые считаете важными. Если разговор зайдет об экономике, то хотелось бы, чтобы вы акцентировали внимание на ряде вопросов. Например, имеет ли смысл в ходе самого кризиса инвестировать в инновации, можно ли открывать новые производства и нужно ли государству внедрять новые технологии? Или же, как считают некоторые, надо подождать, пока кризис стихнет, потом уже тогда заниматься строительством нового. А для тех, кто будет говорить о политике, просьба: попробуйте ответить на вопрос — какие институты нашего общества могли бы стать ведущими в плане построения модели выхода из кризиса и дальнейшего развития? Государство это только лишь, или это научно-экспертное сообщество в значительной степени. Или это, может быть, церковь? Может быть, это политические партии, может быть это бизнес? А может быть это какие-то институты, которые вообще еще не созданы, которые еще придется создать, для того, чтобы решить эту задачу? Вот такой круг вопросов нам представляется важным. Каждый волен интерпретировать и комбинировать проблематику по-своему…

У НАС – ДВА КРИЗИСА

По мнению писателя и футуролога Максима Калашникова, нынешние словеса о «конце мирового кризиса» — всего лишь сеансы психотерапии, шаманские заклинания. То, что мы наблюдаем сегодня – не пресловутое «дно» падения, а только плато, «площадка» с небольшим подъемом, на краю коей – новый обрыв. Кризис не кончился, потому что мы имеем дело не с экономическим кризисом, а кризисом перехода – от умирающего капитализма к чему-то новому. А это – очень больно и достаточно долго. Кризис наверняка продолжится.

На чем произойдет срыв в новый виток кризиса? Есть несколько возможных «точек», потенциальных «эпицентров» взрыва ситуации. Может быть, это дефолт штата Калифорния (с сопутствующей паникой на рынке штатных заимствований), может быть – неприятности с выплатами федерального долга Соединенных Штатов, может быть – отмена торговли нефтяными фьючерсами. А может – «лопание китайского чуда». Но это не суть важно. Очевидно, что главные причины кризиса остались, а именно: громадные объемы обязательств, «висящих» на экономике США (от 50 до 70 триллионов долларов), неподъемный государственный долг Америки, непомерный объем «свеженапечатанных» долларов, которых нечем, по сути, «связать». И есть огромная проблема «плохих», «ядовитых» долгов в глобальной финансовой системе.

(Мнения о том, что КНР потерпит катастрофический для всей мировой экономики крах, придерживается такой экономический прогнозист, как Михаил Хазин. Причина, по его мнению – в том, что КНР так и не смогла развить свой внутренний рынок на замену рынку США и Европы).

Неизбежная новая волна глобокризиса ударит по Российской Федерации всей своей силой. РФ сегодня – самое слабое звено в системе мирового капитализма, это не Советский Союз – автаркичная крепость. Она слишком сильно зависит от сырьевой конъюнктуры мирового рынка, да и вообще от западной экономики. РФ сейчас – как корабль, что лишился хода и стал бортом к волне. Острый кризис РФ неизбежен в связи с новым витком мирового кризиса.

Но что такое – кризис в РФ? Сейчас распространена глупая легенда о том, что все в Российской Федерации до осени 2008 года было хорошо, экономика бурно росла, но… Мирный труд советских (российских) людей прервался вероломным нападением кризиса с Запада. То бишь, коварные бусурманские капиталисты спровоцировали этот кризис, а мы, дескать, ни в чем не виноваты. На самом деле в РФ развиваются ДВА кризиса. Один – это действительно последствия глобального Смутокризиса (выражение уважаемого А.Фурсова), а второй – чисто домашний. Кризис Российской Федерации как системы. Глобальный кризис подтолкнул кризис внутрироссийский. Кризис РФ грянул бы в любом случае в 2010-е годы, даже если бы на Западе все оставалось спокойным и безмятежным.

Российский кризис – это букет кризисов. Можно назвать несколько важнейших составляющих. Прежде всего, это кризис физического износа техносферы. Кризис огромного недоинвестирования капиталов в нее. Россия-91 подошла к эпохе глобального смутрокризиса невероятно изношенной. Вал техногенных инцидентов, аварий и катастроф обеспечен. Средний возраст оборудования в РФ – 21,5 лет по сравнению с 9,8 годами в СССР 1990 года или по сравнению с десятью годами в нынешнем развитом мире. Доля инвестиций в основные фонды в нем – 25-30% ВВП, в РФ – всего 18%. Мы – проворованная и до смерти заезженная страна.

Мы рискуем увидеть инфраструктурный упадок РФ, и даже новый подъем мировых цен на нефть, коли и случится, нас уже не выручит. (Топливно-энергетический комплекс также заезжен и нуждается в массированных инвестициях.) На фоне бурного строительства новой инфраструктуры в Бразилии, Индии и Китае Российская Федерация выглядит весьма бледно. Протяженность железных дорог сокращается, шоссейное строительство стагнирует, а нового жилья в 2008 году построили едва 70% от того, что строили в советской РСФСР 1989 года.

За упадком техносферы следует кризис управленческий. В РФ построено совершенно недееспособное, коррупционное государство. В нем километр четырехрядной автострады стоит вчетверо больше, чем в Китае. Даже если учесть все неблагоприятные природно-климатические факторы (по А.Паршеву), все равно разрыв – недопустимый. Разгадка? Воруют. А если государство недееспособно и коррупционно, то никакого развития, никакой промышленной и структурной политики оно вести не сможет. Надо ли объяснять, насколько это гибельно для нас в условиях кризиса?

С коррупцией российского истеблишмента связан и кризис инноваций, кризис невозможности развития по инновационному пути. А ведь только в нем – наша надежда на национальное выживание. Только применение революционных (подрывных или закрывающих) инноваций позволит нам заново построить Россию с новой техносферой – эффективной, сберегающей ресурсы и средства. Техносферой, которую строить намного дешевле. (Хотя инновации нам понадобятся не только в технике и экономике!)

Однако инновации наталкиваются и на ожесточенное сопротивление коррумпированного истеблишмента, и на отсутствие спроса на них в примитивной сырьевой экономике. Таким образом, инновационный кризис – тоже «роза» из «букета».

Дальше нам грозят демографические и кадровые проблемы. В 2010-е годы РФ будет катастрофически не хватать ни рабочих рук в общем, ни квалифицированных специалистов, рабочих и инженеров в частности. Тех, кто мог бы хотя бы обращаться с техносферой уровня хотя бы 1980-х годов. Не нужно никому рассказывать о «качестве» выпускников нынешних вузов РФ.

Следующий кризис – энергетический. Нам говорили, что проект газопровода «Набукко» (газ в Европу из Средней Азии и Ирана в обход РФ и Украины) нерентабелен, что нет газа для его наполнения, что он никогда не воплотится – а Запад его намерен построить. Но это же значит, что в газовом балансе РФ будет пробита брешь как минимум в 30 миллиардов кубометров природного газа. Если же еще и Китай сможет перебросить «нитки» в Туркмению и станет брать ее газ, то брешь выйдет вдвое больше. Ибо РФ давно не обеспечивает себя «голубым топливом», восполняя дефицит газом из Туркмении и Узбекистана. Легко себе представить, как это подкосит российскую экономику. Добавьте к этому противоречие между электроэнергетикой и «Газпромом»: первая стремится нарастить потребление природного газа, второй – хочет его ограничить.

Все это говорит об одном: РФ вступает в некие «новые 1980-е». Помните: четверть века назад после правления Брежнева, который проблемы запустил, реальность предъявила счета к оплате. Вы влетели в кризис: либо решайте проблемы, либо вам – конец. 2000-2009 годы стали карикатурным подобием брежневского периода. (Все-таки при Брежневе страна развивалась, там не все проедалось, а разворовывалось в сотни раз меньше, чем теперь.) 2010-й и последующие годы станут именно таким «предъявлением счетов».

Российскую Федерацию ждет жестокий социально-экономический, а затем и политический кризис. Он вполне сравним с тем, который трепал СССР при Горбачеве, а в чем-то – даже тяжелее окажется. Еще в апреле 2005 года тогдашний заместитель главы администрации президента РФ Дмитрий Медведев выступил со статьей об угрозе развала РФ, заявив о том, что распад ее окажется намного кровавей и катастрофичнее, нежели дезинтеграция СССР. И вот обозначенная тогда проблема встала перед нами во весь рост.

При этом многие явления в жизни теперешней РФ до боли напоминают горбачевщину.

Поэтому главнейшая задача для всех в РФ – предотвращение ее катастрофического распада. Кто это должен делать? «Все, способные носить оружие». Какие-то части государственного аппарата, какие-то силы в церкви – да, нельзя никого отталкивать. Но еще важнее сегодня инициировать процесс некоего объединения снизу, на соборно-ополченческих началах (вариант русского гражданского общества). Грубо говоря, нужно приготовиться к моменту, когда здоровым силам придется помогать вменяемым людям во власти: ибо на разложенный государственный аппарат надежды практически нет.

Необходима и полная смена социально-экономического курса. Ведь уже очевидно, что неолиберальный эксперимент, начатый в РФ в 1992 году, продолжающийся поныне, полностью провалился. В экономике, судя по всему, придется применять эмиссионный (но при этом неинфляционный) механизм финансирования, делая при этом, как предлагает Юрий Крупнов, пятилетки развития. Смысл: «отвязаться» от гибнущего ядра капитализма, начать самостоятельное «плавание». Придется вводить настоящую Диктатуру развития. Фактически придется не только пересобирать страну, но и строить совершенно новую социально-экономическую политику.

Задача – сверхсложная. Сложнее, чем решал Сталин в тридцатые. Но без ее решения жить РФ осталось недолго…

ДРУГОЙ ФУНКЦИОНАЛ…

Как считает директор Института проблем глобализации (ИПРОГ), доктор экономических наук Михаил Делягин, привычный нам мировой порядок уже в близком будущем подвергнется огромным изменениям, причем крайне жестким и хаотичным.

— Несомненно, перед мировыми центрами силы будут стоять тяжелые задачи, которые отвлекут их внимание. Соответственно, у России, как участника глобальной конкуренции, появятся некоторые возможности, увеличится пространство для маневра – в сравнении и с нынешним временем, и тем более с 90-ми годами.

Но, с другой стороны, внутренняя логика развития России гарантирует нам тяжелые перспективы. В условиях экономической депрессии единственный способ даже не развития, а простого выживания – замена сжимающегося коммерческого спроса государственным спросом. Но, когда вы увеличиваете последний, нужно контролировать деньги государства. К сожалению, в нынешней РФ это невозможно, так как контроль за государственными деньгами объективно подрывает возможности коррупции. То есть, с моей точки зрения, подрывает благосостояние правящего класса и сами основы государственного строя, воссозданного в 2000-е годы. Поэтому контроля не будет, а выделяемые государством деньги начнут поступать на валютный рынок и размывать международные резервы РФ. Так, как мы это видели осенью 2008-го. Этой осенью и зимой ситуация повторится, хотя и в меньших масштабах.

Дальше все зависит от цен на нефть и от интенсивности дружбы между нашими бюрократическими кланами. При неблагоприятном развитии событий все кончится уже в конце 2010 года. При благоприятном – цикл провернется еще один раз.

Цикл довольно примитивен: государство дает деньги для поддержки экономики, они вместо нее идут на валютный рынок, международные резервы РФ сокращаются, возникает паника. Ускоряется инфляция, государство психует, ослабляет рубль и больше не дает денег. Те средства, что были даны раньше, как-то доходят до реального сектора – и возникает та шаткая «стабилизация», которая напоминает теперешнюю. Лимитирующий фактор здесь один: международные резервы страны.

В ходе прошлой волны кризиса мы потеряли четверть триллиона долларов (считая 43 млрд. долларов, неправомерно, вопреки одобренной методике, включенных в международные резервы по состоянию на начало февраля). Примерно 20-30 миллиардов потом отыграли. Дальше цикл может повториться. И, когда международные резервы РФ окажутся полностью украденными (или растранжиренными – если вы хотите продемонстрировать идеологическую девственность) произойдет обвальная девальвация рубля и обрушение нашего общества в системный кризис.

Не склонен верить в самодеятельность масс, особенно учитывая состояние, в котором они находятся. В системном кризисе власть, скорее всего, захватят представители третьего эшелона и бизнеса, и государства. Вопрос заключается в том, будут ли они напуганы этим системным кризисом достаточно, чтобы стать ответственными. Поколение Брежнева было «контужено» 22 июня 1941 года, и вся их жизнь посвящалась воплощению принципа «Лишь бы не было войны». Системный кризис должен так же «контузить» новых правителей РФ, чтобы они всю оставшуюся жизнь боялись пренебрегать интересами общества. Но даже если они будут ответственными, хватит ли им компетентности? Это – тоже открытый вопрос, поскольку варваризация нашего общества идет стремительно, и отнюдь не только по линии системы образования.

Если же они окажутся достаточно ответственными и компетентными, то им не понадобится никаких выдающихся интеллектуальных способностей, ибо новой власти придется решать задачи простые и даже примитивные. Причем методами столь же простыми. Тогда они смогут проводить рациональную социально-экономическую политику, а в условиях дезорганизации мирового порядка – смогут построить нормальное общество. Смогут его нормально развивать. И со временем, с ростом благосостояния, вырастет нечто похожее на демократию, как в Южной Корее. Естественно, на наш манер.

Если этого не произойдет, то никакой России через 10 лет не станет, причем потерей территории, как в прошлые разы, дело не ограничится, — исчезнут наша российская цивилизация, наша российская культура как таковые. Произойдет то же, что с древними римлянами, когда их прямые потомки бродили в непонятном виде среди гигантских руин величественных сооружений и поперек дорог, еще недавно стягивавших воедино весь известный мир,– и даже не могли себе представить, для чего все это было нужно.

Правда, есть существенное отличие: если развалины Римской империи лежали среди некоей пустоты, то у нас есть сильные соседи-конкуренты, каковые быстренько заберут у нас все полезное. Начиная от пресной воды и кончая нефтью. Не вижу смысла рассуждать о дальних перспективах, поскольку перспективы – только ближние. Максимум это – четыре года, и то при самых благоприятных обстоятельствах. При неблагоприятных – года два, не более.

Перспективы сильно зависит от российского общества (или от того, что мы называем этим термином), потому что вопрос будет решаться в значительной степени стихийно и в режиме «инициативы со всех сторон». Вероятно, судьба России будет решаться, как обычно в смуту, в хаотичном и длительном столкновении очень слабых, сменяющих друг друга нечетко очерченных групп. В преддверии этого необходимо объединиться, чтобы иметь общий проект, общее понимание ситуации, – чтобы разумная группа оказалась как можно более сконцентрированной и эффективной.

Но российское государство, простите за выражение… Вот мы все время говорим, что наше государство неэффективно. Дорогие вы мои! Российское государство – самый эффективный управленческий организм, мне известный. Просто не нужно путать его функцию, цель, которую оно на самом деле преследует, с лапшой, которую оно попутно вешает на наивные уши. Нынешнее государство, насколько можно судить, – это инструмент по переводу биомассы, официально именуемой «российское население», в личные богатства чиновников, хранящиеся в фешенебельных странах. Когда мы говорим, что это устройство неэффективно, то ведем себя как овцы, которые между собой обсуждают «ужасную неэффективеность» скотобойни. Хотя любой, кто кушает котлетки, прекрасно знает, что бойня вполне эффективна.

Нынешнее государство работает хорошо: просто у него другой функционал.

Когда человек говорит о его неэффективности, это звучит примерно так же нелепо, как гипотетические разговоры евреев в 1942 году о неэффективности Освенцима.

Надеяться на это государство не имеет смысла. Дискуссии о том, хороший ли господин Медведев или нет, правильную вещь сказал товарищ Путин или не очень, — бесплодны. Просто потому, что, если кто-то из них попытается ввести контроль за государственными деньгами, его завтра не станет, и никто не вспомнит, как его звали. Есть правящий класс, достаточно толстый общественный слой, который не простит и не допустит такой измены своим интересам.

Поэтому вопрос стоит так: а насколько хватит нынешнего государства? И то не его – а международных резервов РФ. И ответ прост: ненадолго, так что нам надо готовиться изо всех сил. Времени, чтобы терять его, больше нет.

ВЕЛИКАЯ НЕСАМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ

По словам председателя правления ИДК, известного экономиста Андрея Кобякова, нужно отдавать себе полный отчет в том, что все пореформенные годы РФ существовала с сильно деградировавшей структурой экономики. Она попала в чрезмерную зависимость от мировой конъюнктуры. Именно поэтому, когда мы рассуждаем о чисто экономических возможностях России в ближайшем будущем, мы просто не можем миновать вопроса о том, что же происходит с мировой экономикой в целом…

— При имеющейся структуре производственных мощностей российская экономика вряд ли получит собственное оживление, — говорит А.Кобяков, имея в виду сырьевой характер РФ. – Самоподдерживающийся экономический рост пока в России невозможен. Для этого нет целого ряда важнейших как институтов (в лице, скажем, суверенной финансово-банковской системы), так и важнейших решений, способных изменить технологический характер этой экономики, повысив долю наукоемких отраслей и т.д. В любом случае это – вопрос далекой перспективы. Если эти вещи начнут осуществляться.

В ближайшее же время наше состояние останется производным от состояния мировой экономики. Поэтому хотелось бы разобраться: а что происходит с последней?

На днях мы беседовали с моим другом и соавтором Михаилом Хазиным. Я спросил его: «Как ты смотришь на появившиеся в последнее время набор заявлений из Евросоюза, Японии, США и РФ о том, что мы достигли не просто плато, а даже роста?» Говорят: мол, на одну десятую процента снизилась безработица в Соединенных Штатах – с 9,5% до 9,4%. Но при этом, что примечательно, и число рабочих мест сократилось тоже. Вот такие вот выкрутасы со статистикой наблюдаются. Очевидно, что просто перестали учитывать тех, кто прекратил поиски работы. Хазин ответил: «Мне кажется, что это – некая согласованная пиар-кампания». Попытка, как выразился Максим Калашников, применить шаманство, заклинания против кризиса.

Может, кто-то наивный действительно поверил в окончание кризиса. А нам важно понять саму природу кризиса. По моему мнению, мы имеем дело с «наложением» кризисов разного рода друг на друга. Это не один кризис, а сразу несколько. Не просто рецессия в рамках короткого цикла, условно говоря, пятилетнего. Вернее, в рамках трех-десятилетнего цикла. Если брать вторую половину ХХ и начало XXI века – то такова протяженность короткого цикла. Значит, перед нами – и ЭТОТ кризис в том числе. В этом смысле действительно можно предположить, что выход из рецессии нащупан. Но если принять в расчет, что мы находимся и в рамках волны Кузнеца, и в рамках волны Кондратьева (обе — в понижающейся фазе), то очевидно: любые подъемы, что здесь будут возникать (в рамках долгой понижающейся фазы), будут иметь короткий и очень невнятный характер. А после будет наступать новый спад.

По моим априорным представлениям, высказанным год назад, к 2010, а то и к 2011 году наступит некоторое затишье. А после него пойдет очередная, уже серьезная волна кризиса, которая станет окончательной для изменения мира в том виде, в котором мы его сейчас знаем. Здесь будут и проигравшие, и побежденные, и победители. Имеет смысл рассматривать многие вещи именно сквозь эту призму…

То, что происходит нынче, Андрей Кобяков считает пока еще «косметической зачисткой». Но долго ли удастся сохранять сложившуюся парадигму глобального финансового капитализма, отвязанного от каких-либо реальных стоимостей и т.д.? И что, собственно, придет ей на смену? Ведь существует (и об этом все боятся говорить) и латентный валютный кризис. Протекает он в странной манере. Мы увидели девальвацию рубля и целого ряда валют по отношению к доллару (в конце 2008 г.), но при этом все понимают, что главной жертвой валютного кризиса должен стать именно … доллар. Вот что говорит Андрей Борисович:

— Поэтому мы имеем дело с несколькими кризисами разного рода. Это и структурный кризис, и кризис парадигмальный, и кризис прежней технологической модели развития. Пропустив Пятый технологический уклад, Россия при отсутствии какой-либо внятной экономической политики получила «просадку» и вышла в другую когорту стран в мировой иерархии. Если мы упустим возможность модернизации на следующем, повышающейся фазе Кондратьевского цикла (по моим расчетам, она должна наступить в районе 2015 г.), то РФ однозначно проваливается в некий «четвертый мир». А там – никаких перспектив не то что для развития, но и для существования той массы народа, который могла бы прокормить наша экономика. Тогда действительно все эти сценарии относительно того, что в России для обслуживания нефтегазового комплекса не нужно более тридцати миллионов населения, могут оказаться актуальными.

Согласен с Михаилом Делягиным в том, что нынешнее государство неэффективно, и уповать на него весьма сложно. Но вот вопрос: а на что тогда мы можем уповать? Если обсуждать персональный состав правительства – это один вопрос. Если говорить о России вообще и роли государства в ней, то очевидно: без государства многие вещи в принципе невозможны. Многое без него мы не сдвинем с мертвой точки ни при каких обстоятельствах. Вопрос перевода нашей экономики в коридор инновационного развития – именно государственный. Ибо наш бизнес абсолютно невосприимчив к инновациям. Абсолютно! Не созданы никакие институты, которые могли бы этим заниматься. У нас идут одни разговоры о Банке развития, о каких-то конкурсных условиях предоставления этих кредитов… Этого просто нет даже в зачаточном виде. Ну, поговорили о технопарках и технополисах, приняли программу – и тут выясняется, что Минсвязи отказывается финансировать десять технополисов. В другом технополисе уходит генеральный инвестор. Ну что это, извините за выражение, за бардак такой в масштабах страны?

При этом нет представления о том, как, собственно, должен работать технополис. Сама их идея возникла в Японии. Но японцы перед этим ездили и изучали опыт как Кремниевой долины в США, так и академгородков в Советском Союзе. И только потом создали нечто свое. Но в РФ даже такой попытки понять (что нам нужно в структурном отношении, как этот механизм должен работать) не предприняли!

Считаю, что без серьезных организационных и институциональных усилий государства нам в принципе «не светит» никакого будущего.

Относительно мирового кризиса мое мнение таково: да, сейчас мы нащупали некое плато, но после него будет новое падение – и гораздо более серьезное. В конце концов, о том, что кризис прекратился, во времена Великой депрессии говорили и в 1930 году, и в 1931-м, и позже. Каждый раз тогда якобы начинал восстанавливаться фондовый рынок, но затем снова рушился. Если брать даже чисто финансовые показатели, то нет никаких оснований считать, что кризис преодолен. До тех пор, пока не «сгорела» эта безумная масса ничем не обеспеченных денег, кризис будет усиливаться. Наоборот, мы видим, как все эти деривативы сейчас монетизируются.

Поэтому кризис продолжится, а бенефициаром (извлекателем выгоды) из него окажется Китай. Он уже удачно пробросил через Назарбаева (а потом – и через РФ) идею глобальной валюты в виде специальных прав заимствования. А на самом деле – начал программу создания валютных свопов с целым рядом государств, в том числе и заокеанских (Аргентина, Бразилия и т.д.) (То есть, КНР выстраивает новую систему бездолларовых расчетов не только со своим ближайшим окружением – прим. ред.) Китай превращается в полноценный международный платежно-расчетный центр, готовясь к перехвату мирового лидерства… Учитывая меняющуюся геополитическую конъюнктуру, мы кое в чем могли бы сыграть на опережение…

СЛЕПОТА В «ЗОНЕ КАТАСТРОФ»

Смысл выступления заместителя директора Института прикладной математики (ИПМ) РАН Георгия Малинецкого сводился к тому, что РФ ради обретения лучшей доли должна, если говорить образами из старого анекдота, хотя бы купить лотерейный билет. А не пассивно скользить по нисходящей траектории. Мы все еще находимся в так называемой точке бифуркации, откуда можно свалиться в пропасть, а можно – и взлет начать.

— Мы все еще – в этой точке, но пробудем в ней не дольше пяти лет, — предупредил Г.Малинецкий, предупреждая об опасности сваливания РФ в небытие. По его словам, ИПМ сейчас принимает участие в проекте президиума Академии наук под общим руководством академика Виктора Садовничего. Цель его – спрогнозировать мировую и российскую динамику, используя методы синергетики и нелинейной динамики.

Тема государства, по словам профессора Малинецкого – тема крайне болезненная. По сути, государства у нас нет. Вернее, есть нечто, что называется «государством», но таковым не является. Например, сегодня крайне актуальна проблема техногенных катастроф в сильно изношенной РФ. В стране – 50 тысяч опасных объектов, из них около пяти тысяч – крайне опасные, катастрофы на которых чреваты огромными жертвами и разрушениями. Со времен конференции 1994 года в Иокогаме известно, насколько выгоднее спрогнозировать и предотвратить катастрофы и аварии (всех видов, а не только техногенные), чем потом ликвидировать их последствия. Нужен замкнутый цикл: мониторинг, затем – прогноз, затем – моделирование нужных мер, затем – анализ того, что получилось.

Владимир Путин 3 декабря 2001 года сформулировал это как одну из двух главных задач, стоящих перед научным сообществом страны. Но с тех пор, по словам Г.Малинецкого, никто системно и на необходимом для этого уровне темой предупреждения катастроф в РФ не занимался. Более того, все на словах – за, но работа не начинается.

А катастрофы становятся все чаще.

— В течение последних пятнадцати лет мы говорим: чтобы техносфера не рванула, нам нужно иметь постоянный мониторинг хотя бы на всех особо опасных объектах, — говорит Георгий Малинецкий. – Все без толку…

У нас – парадоксальная ситуация. Наши риски – как у сверхдержавы, а ресурсы на ликвидацию последствий катастроф – как у слаборазвитой страны. Более того, в РФ произошла приватизация информации. Для того, чтобы анализировать кризис, нужно иметь полноту информации. Но по российским законам ни один министр не может потребовать у другого министра предоставления ему полной информации по интересующему его вопросу.

Во всем, что касается прогнозирования и предупреждения катастроф, мы находимся в отчаянном положении. Нам сейчас приходится делать то, что надо было сделать еще пятнадцать лет назад. То, что предлагал наш институт…

В пример профессор Малинецкий привел очень дешевую и весьма эффективную аппаратуру, созданную в МГТУ им. Н.Э. Баумана, которую можно ставить на каждую турбину каждой электростанции. Прибор как бы «снимет кардиограмму» оборудования, точно определяя его состояние. Здесь можно точно уловить опасный момент и отключить агрегат, предотвратив катастрофу. Такая аппаратура должна стоять на всех турбинах в РФ. Но, увы – никто не торопится этого делать. А инфраструктура в Российской Федерации – действительно в крайне плохом состоянии.

Наука и власть, по словам Малинецкого, в РФ стали жить в разных мирах. Каналы обратной связи просто разрушены. И это – в условиях нарастания угрозы разрушения изношенной инфраструктуры страны.

Георгий Геннадьевич подтвердил худшие опасения многих экспертов, прогнозирующий полосу техногенных катастроф для Российской Федерации, считающих физический износ нашей техносферы одним из факторов острейшего российского кризиса. Не менее значимы кризис трудовой этики, чувства ответственности, моральных норма, а также деградация системы управления. Билет в будущее для России потребует сверхусилий.

ГОТОВИТЬСЯ К «МОМЕНТУ Ч»

Нынешняя элита РФ вольно или невольно, осознано или бессознательно ведет курс на тотальное уничтожение страны. В этом убежден видный аналитик Александр Нагорный:

— Михаил Делягин с