Виталий Аверьянов
ДОНБАСС ГОВОРИТ ПО-РУССКИ!
Приезд небольшой делегации Изборского клуба в Новороссию пришелся на последние дни октября, перед самыми выборами президентов и депутатов в двух республиках Донбасса. В делегации – председатель клуба Александр Проханов, наш военный эксперт, заместитель Проханова по газете «Завтра» Владислав Шурыгин, арт-директор журнала «Изборский клуб» Василий Проханов, не расстающийся с фотоаппаратом, и автор этих строк.
Фронтовой концерт. На передовой в районе Мариуполя. За два дня до выборов в непризнанных республиках Донбасса мы следуем вместе с кандидатом в президенты Захарченко, артистами Музыкально-драматического театра через блокпосты в одну из отдаленных деревень неподалеку от побережья Азовского моря. Вдоль трассы в складках местности и перелесках можно заметить вкопанные в землю танки.
На месте нас встречает отряд ополчения и население небольшой деревни. Местные жители окружают Захарченко, они долго беседуют. Он – человек из народной среды, говорит просто, незатейливо, слушает внимательно, старается морально поддержать, решить первостепенные нужды.
В одном из дворов штаб участка фронта, склад с боеприпасами. Актеры устанавливают посреди улицы усилители, и начинают петь песни из репертуара фронтовых концертных бригад времен Великой Отечественной. Александр Проханов попросил спеть «Темную ночь» – просьбу тут же исполняют. Звучат также песни Высоцкого, Митяева, некоторые из эстрадных шлягеров. Многие в толпе подпевают. Один из мужичков пускается в пляс. Я слышу замечание кого-то из местных: «Скорей бы закончилась война, тогда все будем танцевать».
Усталость в народе от военных действий, застигших их край врасплох, заметна повсюду. И в то же время ощущается редкостное единодушие – мы здесь поем свои песни, а Киев как марионетка пляшет под дудку американцев. Донбасс – русская земля. Это общераспространенное убеждение.
Слово берет Захарченко, которому предстоит через несколько дней стать первым президентом республики. Он говорит одновременно с бойцами и с немногочисленными жителями деревни. В его словах соединяются бескомпромиссность по отношению к врагу, готовность к самопожертвованию – с волей к мирной жизни, к обустройству быта людей, измученных трагедией войны. Он желает ополченцам вернуться домой целыми и невредимыми, мирным гражданам обещает сделать все возможное, чтобы их жизнь стала лучше. Затем он обращается к артистам: «Война — это не только Ураганы, Смерчи и Грады. Эта музыка на фронте доказывает, что мы их не боимся и отвечаем силой искусства, а не оружия. Очень здорово, что вы это делаете! Каждое поколение сочиняет свои песни, и у нас обязательно будут свои песни, которые мы будем слушать и плакать от них».
После Захарченко выступает Проханов. Он говорит о столкновении мирового зла и добра, о том, что униженная и растоптанная Россия, наконец-то, поднимается с колен. Его речь исполнена эсхатологических мотивов. Бойцы ополчения растроганы. Они подходят к Александру Андреевичу, бережно обнимают его, просят сфотографироваться с ними.
Концерт тем временем возобновляется. Это самое необычное из «предвыборных» шоу, которое нам довелось видеть. Совсем рядом, порядка одного километра от этого места, позиции украинцев. Мощный звук усилителя должен доносить эти песни и до их слуха.
Обратно в Донецк нужно проехать через несколько блокпостов. Мы опаздываем на несколько часов, потому что через блокпосты пропустят только всю колонну. В Донецке нас ждут в конференц-зале ДонНУ – Донецкого национального университета.
* * *
Мы сильно удивлены: несмотря на наше опоздание, никто не ушел. Здесь не только члены местного отделения Изборского клуба, созданного еще в июне, но и многие не входящие в него эксперты, общественные деятели, журналисты, которые ждали этого события. Мероприятие открытое – пришли неравнодушные, кому это интересно и важно.
Накануне, 29 октября, в этом же университете мы провели первую встречу – выступили перед большой аудиторией студентов и преподавателей. Студенты задавали множество вопросов. «Быть может, сами ополченцы не догадываются об этом, – говорил Проханов, – но они сегодня держат на своих плечах покачнувшийся мир, сегодняшний зыбкий, неустойчивый, ядовитый, огненный и трагический мир». «Русский народ несет в себе коды, которые не позволяют ему войти в Европу, в потребительскую цивилизацию. Так считают наши либералы. Когда угоняют машины, у них зубилами с мотора выбивают номера и перебивают эти номера. Вот такая же задача была поставлена либералами, и 15 лет у русского народа, у советского народа пытались выбить наши коды, такие как героизм, взаимопомощь, милосердие, творчество, самопожертвование. И сегодня возвращение кодов – мучительный, но неизбежный процесс».
В заседании клуба 30 октября участвуют и первый вице-премьер Андрей Пургин, и еще один кандидат в президенты ДНР, глава ветеранской организации «Беркут» Юрий Сивоконенко. Ведет заседание Изборского клуба Новороссии один из его сопредседателей ректор ДонНУ Сергей Барышников. Он один из тех историков, кто обосновывает новую страницу в судьбе Новороссии как органичное развитие его прошлого, начиная с заселения в XVIII веке колонистами из большой России.
Участники заседания с донецкой стороны подробно отвечают на вопрос о том, как протекает на Донбассе идеологический синтез красных и белых – этот процесс они считают ключевым для понимания феномена Новороссии XXI века. Вице-спикер Верховного совета ДНР Мирослав Руденко, один из лидеров местных изборцев, редактор журнала «Новая жизнь» Артем Ольхин подробно рассказывают о соединении левых и правых политических сил, о пробуждении здесь энергии «Русской весны». Ректор Барышников подчеркивает, что успешность синтеза красных и белых идей связана с тем, что он протекает вокруг образа врага, в результате антимайданного консенсуса.
Декан истфака ДонНУ Кирилл Черкашин обрисовывает социологическую ситуацию в регионе. Опросы по теме «Что больше всего волнует граждан?» дали следующие результаты: на первом месте – война (то есть близость боевых действий); на втором – невыплаты зарплат, пенсий, стипендий и безработица; на третьем – криминогенная ситуация. «С другой стороны, — отмечает Черкашин, — очень большая проблема – будет у нас олигархическое государство или нет. В стратегическом отношении наибольшая проблема как раз – как создать действительно справедливое государство, и получится ли это сделать. Ну, по крайней мере, мы попытаемся».
Эта мысль Черкашина о ключевой стратегической цели – справедливом государстве – здесь общераспространенная. Она чрезвычайно заботит всех.
В заключении слово предоставляют москвичам. Влад Шурыгин заверяет собравшихся, что разговоры о «сливе» Россией Новороссии закончены. Россия пришла сюда надолго, навсегда. Он выразил глубочайшую благодарность донбассцам за то, что они, вместе с крымчанами, впервые внутри России соединили власть и народ, помогли преодолеть раскол в обществе.
Слово берет Александр Проханов. Он говорит об идее божественной справедливости – мессианской идее русского народа. «Эта укоризна, которую русский человек бросает, прежде всего, себе самому, а потом остальному миру, очень дорого обходится России, потому что мир не принимает этот укоризны, мир хочет, чтобы Россия перестала укорять его в неправедности. Мир хочет, чтобы господин Путин перестал в своих валдайских речах называть Запад Содомом, например. Ему неуютно чувствовать себя фабрикой зла и тьмы. И поэтому он насылает на Россию нашествия, начиная от Стефана Батория, Наполеона, Гитлера, а сейчас и НАТО.
Было бы прекрасно и важно, чтобы вы, наполненные этим сражением, наполненные этой борьбой, своими скорбями, своими слезами, своими верованиями, молитвами своими великими, чтобы вы на своем донбасском языке сформулировали вот эту идею новороссийского мессианства для построения здесь, в Новороссии, общества, пускай сказочно прекрасного, пускай недостижимого, но – общества идеальной божественной справедливости. Новороссия – это фермент. Это фермент, который брошен в большую русскую квашню. И русское тесто, которое уже начало всходить, получает эти вот донбасские дрожжи как замечательный стимул для нашей русской мечты».
* * *
Мы здесь – посланники большой России, мы говорим от лица русского мира, выражаем добрую волю и чаянья миллионов русских людей, которые поддерживают народ Донбасса.
Присутствие России в Донецкой республике в эти дни было очень заметным. Днем раньше нас в Луганске и Донецке пел Иосиф Кобзон. Параллельно с нами дает свои концерты Александр Скляр и его группа, которых привез Захар Прилепин. Одновременно в ДНР побывал Михаил Пореченков, снявшись в постановочном телекадре с оружием в районе донецкого аэропорта, чем очень разозлил киевские власти.
В эти же дни на Донбасс прибыли из России два гуманитарных конвоя – 4-й и 5-й. Привезли они стройматериалы, медикаменты, продовольствие. Мне довелось видеть, как эти конвои небольшими группами по 10-15 машин стремительно продвигались по местным трассам (часть их направлялась в Донецк, часть – в Луганск). Груз очень важный. Стройматериалы накануне зимы важны не меньше, чем продовольствие. От взрывной волны во многих домах выбиты стекла. Эта проблема затронула многих. Ведь стекольный завод остался по ту сторону фронта. Стекол взять негде. Вся надежда на Россию.
Но стекла – это пол-беды. Страшнее другое: несколько городов буквально разгромлены. В их числе Горловка, Еленовка, Первомайск и многие другие. Сильно пострадал Луганск. На улицах Иловайска, по которым я проезжал, повреждено каждое второе здание, многие дома разрушены до основания. Впечатление такое, что здесь была не точечная, а тотальная война.
Ощущение, что попал в условия Великой Отечественной, возникает, когда находишься в народной толще. В рейсовых автобусах, следующих из Донецка в Таганрог и Ростов, полным-полно людей. Люди заполняют проходы, сидят с детьми на тюках и сумках. Люди терпеливы, они не унывают. Это все тот же русский народ, что и всегда.
* * *
В первый же вечер нас пригласил на встречу-знакомство премьер республики Захарченко. Разговор с ним уходит за полночь. Это не интервью, – диктофоны выключены – это именно разговор по душам. Мы слышим много такого, что в голову не пришло бы ни при каких обстоятельствах. Перед нами возникает картина странной войны, идущей не по классическим законам, не изобретенной, не придуманной, а вызванной чрезвычайными обстоятельствами. Не формальная логика борьбы с врагом, а железная, изощренная логика жизни, логика выживания в условиях, которые не предусмотрены учебниками и обычными нормами права – вот что определяет решения политиков, вождей новорожденных республик.
К числу странностей относится, к примеру, тот факт, что Луганская республика все время боевых действий не переставала продавать Украине уголь. Другая странность – и Луганск, и Донецк до сих пор перечисляют налоговые отчисления в Киев. Объясняется это тем, что на Донбассе нет своей банковской системы. Чтобы люди могли получать пенсии, договорились с одним из украинских банков – условием же его работы в регионе являются выплаты налогов в центр.
Полевые командиры на Донбассе вынуждены не только воевать, но и выполнять функции власти на местах. В каждом из сегментов, закрепленных за тем или иным отрядом, накопилась куча проблем. Буря войны обязательно выносит на поверхность и мутную пену криминала и мародерства. Донбасс здесь не исключение. Навести правопорядок, — первостепенная задача новой власти. Конкретные батальоны ополчения находятся на самообеспечении, стандартные правовые и силовые механизмы пока не работают. Так, чтобы нормализовать жизнь, переделывают местное налогообложение.
От наших собеседников мы услышали и забавные истории войны. Так, например, во время обмена пленными ополченцам не хватало 20 человек «укров» для обмена. И тогда вышли на передний край и в мегафон сказали: «Ребята, кто хочет завтра уехать домой, нам нужно 20 человек». В итоге перебежало 60 человек. 40 лишних перебежчиков пришлось передавать по «обмену» в нагрузку к требовавшемуся числу пленных. После чего на радиочастоты вышел украинский командир и стал укорять наших, что они поступают нечестно, что так у украинцев людей не останется.
Однако эти курьезные случаи обманчивы. Война идет чрезвычайно жестокая. Захарченко рассказывает о войне как об обыденном для себя деле. Но становится понятно, что мы имеем дело со своего рода военным гением. Не имея военного образования, не будучи кадровым офицером, этот человек, которого бойцы называют «батей», возглавлял операции, в которых малыми силами успешно противостоял десятикратно превосходящему противнику, и громил его.
«Шахтерск для нас – как Сталинград», — говорит командир. 170 ополченцев и 6 единиц боевой техники противостояли в этом городе примерно трем тысячам украинских солдат и 200 единицам боевой техники. Получается, что это даже не Сталинград, а нечто сродни военным чудесам Александра Македонского или Суворова.
Сам Захарченко немногословен в ответе на вопрос о силе воинского духа ополченцев. У шахтеров особое отношение к смерти, говорит он. Тот, кто каждую смену спускается в забой, кто не понаслышке знает о завалах и авариях на шахте, и на войне ведет себя иначе, чем обычные люди.
Другая причина доблести – менталитет Донецка. Здесь бытует поговорка: «Донецк не первый город в Украине, но он и не второй». Терпения у людей больше, чем на киевском майдане, но когда терпение кончилось – произошло необратимое. Сегодня, после пролитой крови, после потерь в семьях, после страшных разрушений, Донбасс уже ни за что не вернется в Украину.
– У противника во многом утрачено чувство реальности, — рассказывает один из военных лидеров Донбасса, командир батальона «Восток» Александр Ходаковский. — К примеру, многие из них убеждены, что ополченцы сражаются за Януковича. Удачным ходом киевской пропаганды стало создание образа врага в виде России. Они употребляют уже такое выражение как «отечественная война».
Возраст ополченца – в основном от 25 до 45 лет. Это зрелые люди, понимающие, за что сражаются, осознанно идущие в бой. С украинской стороны, напротив, большинство – плохо обученные юные новобранцы либо же активисты радикальных групп, малопригодные для регулярных боевых действий, больше склонные к митинговщине. Тем не менее, Захарченко и полевые командиры, с кем нам пришлось разговаривать, признают: солдаты киевской армии – это славяне, по характеру они такие же как мы, стойкие воины. Принижать их боевые качества не приходится.
На следующий день в Донецком музыкально-драматическом театре проходит благотворительный концерт с целью призвать мировую общественность к поддержке и восстановлению разрушенных учреждений культуры. Захарченко и Проханов выступают на этом концерте, состоящем из разных по тональности и символическому наполнению номеров. Здесь и песни, и групповые хореографические композиции, и выступления чтецов. В ходе концерта состоялась премьера новой песни, которая, хотя и без каких-либо претензий, но звучала гимном сражающейся республике:
И если Донбасс
Даст военный приказ
За землю свою
Встанет каждый из нас.
Донбасс говорит по-русски!
Да здравствует наш Донбасс!
* * *
СБУ заявляло о том, что в день выборов в ДНР и ЛНР будут теракты и диверсии. Заявления эти довольно комичны, если учесть, что СБУ же и должно было организовывать эти диверсии, больше некому. Получается: мы сами организуем против вас теракты, и сами же вас ими пугаем.
Выборы 2 ноября на Донбассе, – это даже не выборы в обычном понимании, это не процедурный момент. Они имеют онтологический статус. На них люди идут для того, чтобы сказать: «Мы есть. Мы есть как субъект права, как народ».
Хотя мы и скорбим об утрате Российской империи, об утрате СССР, сегодня не так важно, сколько будет русских государств. Их может быть много: и большая Россия, и Белоруссия, и Новороссия. Главное – сохранить русскую идентичность, уберечь свои земли от Евросоюза. Сегодня уже очевидно, что Запад готов «раскатать» остатки материальной мощи нашей цивилизации (на Донбассе это ее производящие и добывающие предприятия, выжить которые могут только в связке с Россией). А с другой стороны Евросодом готовился так или иначе разложить и уничтожить наши духовные корни, что также очевидно. Так что с какой стороны ни посмотреть – происходящее сегодня здесь – это в первую очередь самозащита русского мира, спасение его от неминуемой гибели.
Когда поднимается вопрос о творении нового мира, «Новой России», мы сталкиваемся с вопросом: а что же большая Россия? Если здесь, на Донбассе произойдет этот прорыв к народному государству, то большая Россия начнет отставать и объективно будет тянуть назад. Поэтому для того, чтобы проявить авангардную волю строить здесь Россию Новую, более справедливую, необходимо обладать, может быть, и большей смелостью, чем на фронте. Поскольку внутренний враг энтропии страшнее, чем внешний враг, которого ты ясно видишь, четко понимая, что с ним следует делать.
Суть же проблемы справедливости проста. Строй олигархов с присущей ему клановой системой никогда не объявлял о своей идеологии открыто, но он провозгласил одним из своих центральных постулатов идею священной частной собственности. Нельзя сказать, что народы постсоветского пространства безоговорочно приняли это. Но этот постулат нам как будто бы негласно «спустили», и мы по нему живем. Между тем, это не отвечает рамочным условиям справедливости. В справедливом обществе частная собственность не может быть священной. Она может быть неприкосновенной – и только при одном условии: если эта собственность не крупная. Действительно, стыдно отбирать у бедного человека то, что у него есть, отбирать последнее. Стыдно отбирать и у середняка его собственность, потому что она нажита упорным трудом. Но крупный капитал, безусловно, должен быть функцией государства, справедливого государства, потому что он является так или иначе производной всего общества.
Такой подход не означает автоматически социализма. Это могут быть очень разные формы. И Новороссия стоит сегодня перед целым веером возможностей, разных путей социального развития. И какой путь избрать, зависит сегодня от донбассцев, от их политиков и командиров. От расклада сил в обществе, от его моральной и интеллектуальной зрелости. Потому что не получится навязать передовую доктрину, «мудрую» идею, по которой люди должны жить, если нет необходимой степени внутренней зрелости общества.
Возможно, в Новороссии сегодня мог бы быть какой-то вариант госкапитализма, построенного на принципе очень сильного государства, способного обуздать крупный капитал, указать ему его место, его миссию и функцию от общества. Если это получится сделать, то это и будет тот самый авангардный проект диктатуры развития, это и будет диктатура народа в том виде, как он сейчас есть.
* * *
Новороссия, наше Причерноморье – ключ к мировой гармонии, с точки зрения русского мира. Потому что здесь Россия как континентальная держава, наш континентальный мир получил возможности, позволяющие ему более-менее на равных играть с крупными мировыми субъектами. Поэтому через Новороссию Россия как в прошлом, так и сегодня восстанавливает равновесную модель. Ведь настоящая гармония заключается не в уравнивании законов и ценностей в разных мирах и цивилизациях, а совсем наоборот. Настоящая гармония возникает тогда, когда есть сильные полюса, и между этими полюсами есть существенное несовпадение и сильное напряжение. Настоящая гармония – это не убаюкивающее миролюбие, но скорее «холодная война» и готовность постоять за себя. Мы сегодня выступаем как глашатаи новой «холодной войны», поскольку все мы убедились: прекращение или приостановка прежней «холодной войны» оказалась всего лишь лукавой уловкой.
И это остро чувствуется здесь, на Донбассе, где геополитическое Море опять посягнуло на геополитическую Сушу. И народ Новороссии сегодня гораздо острее и осязаемее ощущает на себе недоброе дыхание западной цивилизации, которая пришла на Украину сначала в своих прикрытых, превращенных формах евро-революции, а затем вошла на Донбасс со скрежетом и гусеничным лязгом.
Сегодня, здесь проходит ось истории, и на этой оси вращаются главные события нашего времени. Благодаря Крыму и восставшей Новороссии Россия уже никогда не будет такой, какой она была несколько лет назад. Рубикон перейден.
Будущность Новороссии, тот политический выбор, который она сделает, скажется очень мощно на всем русском мире. Здесь историческое время течет с огромной скоростью. И через Донбасс сегодня Россию втягивает в новое неведомое будущее. Новороссия оказывается тем руслом, тем каналом, по которому будущее идет навстречу настоящему русского мира, еще не преодолевшего 25-летний свой упадок и ослабление.
Это будущее – перелом от упадка к новому подъему, к новому наступлению.
Газета «Русский вестник», № 23 (911), 2014
