Ушла легенда
Михаил Делягин
Советская эпоха завершена окончательно: ушёл Евгений Максимович Примаков. Несмотря на преклонный возраст, несмотря на бурную жизнь и фантастические успехи, эта кончина безвременна и внезапна. Это ужасная трагедия.
Умер один из величайших людей современности, человек планетарного масштаба. Вся наша страна, всё наше общество, весь русский мир стали беднее: стало меньше не только ума, но и совести и мужества.
Примаков навсегда вошёл в историю мировой науки, в историю торжества человеческого гения над энтропией и неизвестностью как создатель и разработчик ситуационного анализа, позволяющего обобщать, интегрировать разрозненные локальные знания отдельных экспертов во всеобъемлющее и весьма точное (как показали конкретные случаи применения этого метода) знание о будущем. Эта система работала и позволила спрогнозировать весьма многое. Он действительно качественно раздвинул познавательные способности человечества.
Но он был и выдающимся политиком.
После кромешного воровства либеральных реформаторов и олигархов, доведшего страну до катастрофического дефолта 1998 года (когда маховик экономики начал останавливаться на глазах с ужасающей неуклонностью) именно Примаков вместе с Юрием Маслюковым и Виктором Геращенко спасли Россию.
Я был в зале Госдумы во время голосования по его кандидатуре на пост премьера. На трибуну вышел невысокий человек, сказал, что ничего и никому не может обещать, кроме тяжёлого труда, депутаты проголосовали за него, — и атмосфера в зале волшебным образом изменилась. Депутаты нашли, на кого переложить груз ответственности за страну, очевидным образом непосильный для них, — и они твёрдо знали, что Примаков уведёт страну с порога катастрофы. Люди, затаившие дыхание от ужаса, выдохнули, успокоились и занялись повседневными делами: они знали, что теперь всё будет в порядке.
Помню, в центре Москвы на витрине обувного магазина висел плакат: «По случаю назначения Примакова председателем правительства скидка на всё 30».
Примаков не разбирался в экономике, он был специалистом в другом, — но хорошо разбирался в людях.
Как мне рассказывали, вскоре после назначения к нему пришёл генерал Лебедь, тогда губернатор Красноярского края. Он был серьёзной политической фигурой, чувствовал за собой поддержку Березовского и имел на территории края много жизненно важных для всей России предприятий, что позволяло ему в тех условиях успешно шантажировать федеральные власти.
Евгений Максимович встретил его радушно, но по-деловому, сам вышел в приёмную, извинился, что вынужден заставить его подождать четверть часа из-за неотложных дел и предложил — чтобы не скучать — почитать на внезапно образовавшемся досуге некую тонкую папочку, которую ему и вручил. Когда через четверть часа премьер вышел к дорогому гостю с предложением войти в кабинет, генерал Лебедь встал по стойке смирно и сообщил, что ценит его время и внимание, но поразмыслил, нашёл скрытые резервы и сам, своими силами справится с проблемами края.
В другой раз к нему пришли руководители естественных монополий Российской Федерации и объяснили, что трёхкратная к тому времени девальвация и скачок цен вынуждают их повысить тарифы, причём минимальный уровень повышения — полтора раза.
Примаков ответил, что понимает их правоту, но не является экономистом, — а нужно точно рассчитать повышение, чтобы не пришлось потом осуществлять его второй раз. Как рассказывают, он сообщил руководителям естественных монополий, что не сомневается в их патриотизме и потому опасается, что они занизили требуемый рост тарифов ради минимизации последствий этого для страны, — а ведь это недопустимо, так как инфраструктура должна работать, как часы. После этого премьер указал на решение проблемы: за месяц провести полный аудит издержек естественных монополий, определить все факторы ценообразования и точно рассчитать, на сколько нужно повысить тарифы — мол, вы сейчас из патриотизма просите лишь в полтора раза, а если минимальный уровень окажется 55%? Руководители естественных монополий вышли в приёмную, ошарашенно посмотрели друг на друга, взгрустнули, вернулись к Евгению Максимовичу и сказали: «Вы правильно сказали, что мы патриоты, — и мы нашли скрытые резервы. Не надо повышения тарифов вообще, только не делайте аудит наших компаний». В результате этого тарифы не повышались до 2001 года.
Когда американцы прямо нарушили обязательства, данные ему лично, и напали на Югославию, Примаков в знак протеста против столь наглого обмана развернул самолёт над Атлантикой и отказался от уже почти начавшегося официального визита в США. Либеральная истерика была фееричной: достаточно вспомнить, что принадлежавший, насколько помню, Березовскому «Коммерсант» огромным заголовком на первой странице обвинил Е. М. Примакова в нанесении ущерба России в 15 млрд долл., — а при тогдашнем размахе с тем же успехом могли бы обвинить и в ущербе в 150 млрд. Но стоит напомнить многими забытое: добросовестность Примакова проявилась в том, что он прямо в воздухе добился у Ельцина согласия на этот разворот и на отказ от визита в США.
Это был чуть ли не первый случай, когда Россия показала наличие у себя собственных национальных интересов. И не случайно Примаков, насколько я могу судить, много и весьма подробно консультировал Путина по поводу практически всех острых ситуаций последних полутора десятилетий.
Примаков — один из ведущих отечественных востоковедов, крупный учёный в области мировой экономики и международных отношений, в частности, в сфере комплексной разработки вопросов внешней политики России, изучения теории и практики международных конфликтов и кризисов, исследования мирового цивилизационного процесса, глобальных проблем, социально-экономических и политических проблем развивающихся стран и просто, как выясняется, блистательный разведчик.
Огромные знания и страдания сплавились с колоссальным опытом в его глубокую человеческую мудрость, — может быть, поэтому он принципиально не хотел бороться за власть. И ещё: из всех моих руководителей, — а они все без исключения, вне зависимости от сыгранной ими в истории роли, как личности были хорошими людьми, — он был самым деликатным по отношению к подчинённым.
И, будучи высочайшим профессионалом, он умел находить и высоко ценил чужой профессионализм.
Эта утрата невосполнима.
Его смерть — ужасная трагедия.
Мир стал меньше, глупее и опаснее.
Восстанавливать ситуационный анализ, когда руководству страны вновь понадобится понимать, что и зачем происходит в мире, будет теперь намного сложнее.
АИФ 26.06.2015
