Почему Япония «не помнит» Хиросиму
Михаил Делягин
Челышев:
— Это осталось немножко за эфиром, мы планировали обсудить еще одну очень важную историю, годовщину которой мы отмечали на прошлой неделе. Это атомная бомбардировка, первая и единственная атомная бомбардировка мирного населения. Вообще боевое применение атомного оружия.
Делягин:
— Да. 6-го – это Хиросима, 9-го – Нагасаки.
Челышев:
— «Малыш» и «Толстяк» соответственно были сброшены на Хиросиму и Нагасаки. И такое ощущение, что…
Делягин:
— 70 лет.
Челышев:
— Объясните, пожалуйста, почему, несмотря на то, что Соединенные Штаты сделали с Японией вот это, сегодня именно Соединенные Штаты являются сюзереном Японии, именно Вашингтон диктует Токио что делать, как делать и когда? И в Японии, самое главное, такое ощущение, что все как бы к этому нормально относятся.
Делягин:
— Ну, не все. Когда в 1995-м году американские моряки изнасиловали не взрослую женщину, как они обычно развлекаются, а 12-летнюю девочку, то там были довольно значительные акции протеста, но и не более того. Американцы контролируют Японию именно потому, что они сделали с японцами это. Они взорвали там атомную бомбу, они истребили в Хиросиме до 166 тысяч человек, в Нагасаки до 80 тысяч в один день. Они оккупировали Японию. Они ввели свои войска.
И до сих пор Япония оккупирована войсками США. И до сих пор она полностью контролируется США в своей внешней политике. Так что, когда мы обижаемся на японцев по поводу их неадекватности из-за Курильских островов, то мы немножко не по адресу обижаемся. Нужно и про американцев помнить при этом. Но они совершенно без всяких сантиментов подавляют все, что им не нравится у Японии. Это господство, это доминирование. И оно приносит свои плоды.
Если вы вдруг окажетесь в музее атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, вы не увидите там упоминаний о том, кто сбросил эту атомную бомбу. Их там нет. Не положено. Бомба упала сама, бомбу сбросили. А кто – это, извините, знать не положено. Более того, есть социологические опросы, по которым более 60 % молодых японцев, относительно молодых, до 26 лет, знают, что атомную бомбу на Японию сбросил Советский Союз.
Челышев:
— Я почему-то не удивлен.
Делягин:
— Они в этом уверены. Это реальное достижение не американской пропаганды, а американского доминирования. Сейчас передо мной лежит распечатка из Википедии. Распечатка по-русски. Вы знаете, она излагает американский взгляд. При том, что она свободна и так далее, она сообщает о том, что японцы приняли решение о капитуляции только после того, как Советский Союз ввел войска, начал войну и после сообщения о второй бомбе в Нагасаки. Только после этого японцы капитулировали. На самом деле, если посмотреть собственно американские мемуары людей, которые писались еще в 70-е годы, которые просто помнили ситуацию, оказывается, что японский император принял решение в самом начале августа, до Хиросимы, до Нагасаки, до начала войны Советского Союза с Японией.
Но никакая власть не является абсолютной. Нужно было, как там пишут, нейтрализовать склонных к самоубийству младших и средних офицеров, которых было очень много. Нужно было нейтрализовать возможность выхода вооруженных сил из-под контроля. Нужно было урегулировать вопросы с могущественными финансово-промышленными кланами. Так что решение было принято, но его нельзя было исполнить в один день. Когда вы несетесь на скорости 160 километров в час, вы не можете остановить машину сразу, вас унесет с дороги. Вы должны постепенно тормозить. Понятно, что атомные бомбы сброшены были в Японии, но демонстрация была для нас. Потому что Япония уже в то время существовать не могла на самом деле.
Другое дело, что, если бы Советский Союз не начал войну с Японией, не перешел бы в наступление в Китае, то Япония могла бы сопротивляться еще год – без атомных бомб и без Советского Союза. Теоретически. Практически — они приняли решение о капитуляции. Но про то, что они приняли решение, даже в российской Википедии на русском языке, не сообщается. Нам это знать не положено. Точно так же, как не положено молодым японцам знать о том, что их предков уничтожили все-таки американцы, а не проклятые русские.
Челышев:
— Тогда как случилось так, что после капитуляции во Второй мировой войне, акт был подписан 2 сентября…
Делягин:
— 3 сентября 1945 года.
Челышев:
— …не под влиянием Китая или Советского Союза оказалась Япония, а под влиянием американцев, которые находятся от Японии через весь Тихий океан?
Делягин:
— Ну, непосредственно с Японией воевали все-таки американцы в первую очередь. Это была, по большому счету, японо-американская тихоокеанская война. Она велась на флоте, она велась на островах. Американцы уничтожили авианосцы Японии. И после этого за счет доминирования в воздухе они расширяют доминирование на море. А Советский Союз с Японией не воевал. Советский флот был слаб. Нам было не до Японских островов. Мы ввели войска в Маньчжурию, мы решали вопросы в Китае. Нам было просто не до Японии. Это первое. С другой стороны, у нас были очень сильные иллюзии относительно антигитлеровской коалиции. Мы верили, что американцы – наши союзники. Но самое главное было в том, что Советский Союз был истощен войной, нам было не до этого. Просто не до Японии.
Даже там была история с подписанием капитуляции, что сначала… собственно, на подписании капитуляции присутствовали третьестепенные советские руководители. Потому что все значимые люди были в Европе. Для нас это была периферия. Более того, когда Сталин выполнил обещание, данное Трумэну, и мы действительно через три месяца после победы день в день начали войну с Японией, американцы были искренне растроганы, потому что не в американских правилах выполнять обещания, которые можно не выполнять. И они просто не могли понять, почему русские выполнили это обещание. Война на самом деле была молниеносной. И мы разгромили японцев быстро. Но, тем не менее, наши потери были существенными.
Челышев:
— Мартовская бомбардировка Токио унесла жизни порядка 100 тысяч человек.
Делягин:
— Там называются разные цифры. По-моему, сильно больше.
Челышев:
— Это сопоставимо.
Делягин:
— Сопоставимо. На самом деле мы тоже введемся на западную пропаганду, на западные фигуры умолчания. И мы забываем, что американцы вели войну вполне себе гитлеровскими методами. Массовые бомбардировки беззащитных городов с сознательным уничтожением большого количества населения для американцев и англичан были нормой. Кенигсберг в руины превратила не советская артиллерия, которая мучительно и долго его штурмовала, а авиация союзников. Англичан еще можно понять.
Челышев:
— Они мстили за Ковентри.
Делягин:
— Они мстили за Лондон. А у американцев таких потерь не было. Они их себе представить не могли. При этом нужно еще понимать, что у англичан была довольно слабая бомбардировочная авиация. Они были уязвимы от огня зениток, поэтому старались летать ночью. И бомбили по освещенным кварталам. А американские «летающие крепости» были неуязвимы. И поэтому они летали, когда хотели, и бомбили, что хотели. В этой ситуации можно вспомнить Гамбург с огненными смерчами, которые выжгли центр города.
Можно вспомнить Дрезден. Количество жертв бомбардировки в Дрездене гуляет совершенно фантастическим образом. Там даже 40 тысяч человек называют сейчас политкорректные немцы. Но в реальности это было четверть миллиона человек. При Советской власти это замалчивалось, чтобы не фрустрировать немцев. Но огромное количество людей бежало в центр города, спряталось в реке. Река выкипела. Такая там была температура, что там выкипела река. На этом фоне говорить о гуманизме, о конвенциональных методах ведения воды, о том, что там кто-то чего-то не имеет права, в общем-то, американцы не имеют.
Челышев:
— Так и просится на язык аналогия с тем, что сейчас происходит в Донецке, под Донецком и Луганском, когда стреляют не по позициям условных ополченцев или безусловных ополченцев, а по домам, школам, детским садам.
Делягин:
— А стреляют-то с американскими инструкторами. Те, кто стреляет, проходили американское обучение. Американские военные специалисты высадились в Киеве официально, немедленно после организации нацистского переворота. Люди сделали государственный переворот, люди дали военных специалистов. Военные специалисты стали учить так, как они привыкли вести военные действия. Помните фотографию из Вьетнама, как бежит девочка, сожженная напалмом, и горит на бегу.
Челышев:
— Да, конечно.
Делягин:
— Пожалуйста, это американский метод ведения войны. Просто во Вьетнаме было кому фотографировать, а в огромном количестве других мест фотографировать было некому.
Челышев:
— Вернемся к американским методам ведения войны, которые они применяли в середине 40-х.
Делягин:
— Да. Хиросима и Нагасаки – это была демонстрация против нас. И на самом деле все эти планы «Дропшот» и другие о том, что будут бомбить Советский Союз, они разрабатывались сразу же. Рузвельт умер удивительно вовремя. Может быть, действительно, от износа организма, может быть, его смерть ускорили. Но Трумэн был человеком совершенно другой формации. Именно Трумэн в 1942 году, будучи просто сенатором, сказал замечательную фразу, что если мы увидим, что побеждают русские, надо будет помогать немцам, а если мы увидим, что побеждают немцы, то будем помогать советским. И пусть они убивают друг друга как можно больше. Это было сказано абсолютно открыто, это была абсолютно понятная, внятная, циничная позиция США. И подготовка атомной войны против Советского Союза началась, когда еще шла Вторая мировая война.
Когда говорят: вот, какой плохой Сталин, который дал санкцию на развязывание корейской войны, — да, корейская война была, на мой взгляд, сделана для того, чтобы пережечь этот наступательный порыв американцев. Чтобы они от мысли бомбить нас отвлеклись и занялись чем-нибудь еще. Это было классическое отвлечение внимания. Если бы не было корейской войны, которая начала бушевать в 1950-м году и бушевала до смерти Сталина в 1953-м, то, вполне возможно, мы бы сейчас здесь не сидели и не разговаривали, потому что по нам бы отмбомбились атомным оружием.
Челышев:
— Можно ли быть абсолютно уверенным в том, что бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, скажем так, сделали необходимость создания Советским Союзом своего атомного оружия безусловной целью? Все знают историю, когда Сталину было не до атомного оружия, не верил он в него. И не только Сталин, советники его не верили.
Делягин:
— Разработка атомного оружия пошла полным ходом где-то года с 1944-го. Потому что были сигналы из Германии об успехах программы, из Великобритании, из США информация с 1944 года лилась рекой. Но это было действительно последней каплей. Потому что одно дело – знать, что у вашего союзника есть атомное оружие, но он ваш союзник. Пусть даже он вам классово чужд, у вас с ним большие трения, но его солдаты воюют за вас. И он поставляет вам по ленд-лизу технику, материалы, продовольствие и оружие. И лучшие ваши летчики воюют на его «Аэрокобрах». И смешные танчики «Шерман» хотя и в подметки не годились нашим, но они тоже на что-то годились.
Но одно дело знать, что у него есть атомная бомба, а другое дело – знать, что он ее готов применить против мирного населения. Причем применить сразу. У американцев было две атомные бомбы, и вот они запаса не создавали. Они у них появились, первую они взорвали в испытательной форме, вторая была на Хиросиму, третья была на Нагасаки. И четвертая у них должна была быть готова в середине августа, и они готовы были ее сбросить в середине августа. То есть никаких барьеров перед применением атомного оружия у них не было.
Одно дело – понимать, что у вас есть союзник, который вот-вот может стать вашим врагом, с которым у вас напряженные отношения, и после победы над общими врагами – над Гитлером и над Японией – наверняка мир станет другим, вам придется с ним бодаться, у него есть такое оружие, но совсем другое – знать, что он готов его применять прямо сейчас. Боле того, я думаю, Сталин, как человек восточный и изощренный, он прекрасно понял, что фраза Трумэна о том, что у нас есть оружие большой разрушительной силы, сказанная в Потсдаме, это было не вежливое предупреждение союзника, это была угроза. Он это воспринял как угрозу.
Так что, безусловно, это очень сильно подстегнуло нашу программу. Это был вопрос выживания. Более того, атомная бомба у нас была испытана в 1949-м году. И, по одному из американских планов, бомбардировка нашей территории должна была быть уже в конце 1949 года. А если бы у нас не было этой атомной бомбы, нельзя исключить того, что этот план был бы реализован. Потому что в 1946 году у них было несколько атомных бомб всего лишь, и они не могли гарантированно нас уничтожить – мы были слишком большие. А в конце 1949 года они уже могли нас уничтожить.
Челышев:
— Но мы к тому времени уже успели испытать свою.
Делягин:
— Успели испытать, и им стало страшно. Это было начало паритета. Самое-самое робкое, зыбкое начало. Так что ядерная гонка – это была гонка на выживание, в прямом смысле слова.
Челышев:
— Вернемся к истории послевоенного мироустройства. Каким образом Япония оказалась в сфере безусловного влияния Соединенных Штатов? И почему советское руководство с этим согласилось? Я понимаю, когда воевали, там было не совсем до Японии, потому что только-только сами Великую Отечественную выиграли, и силы были значительно истощены. Ну, а потом-то? Опять же, паритет ядерный был создан.
Делягин:
— Паритет был создан только в середине 60-х годов. Еще во временя карибского кризиса паритета не было. То, что мы осуществили партизанскую акцию на Кубе, поставили там свои ракеты, да, но это был наш ответ на размещение ракет средней дальности в Турции – пистолет, приставленный к виску. И американцы их отозвали. Так что карибский кризис мы выиграли на самом деле. Но паритета у нас тогда не было. Паритет – это уже середина, а то и конец 60-х годов. С одной стороны. С другой стороны, Советский Союз был разрушен. Наша экономика была в руинах. Наше население было истощено. Те, кто выжил, они были истощены чудовищным трудом. У нас была демографическая катастрофа. Потому что о солдатах не думали.
Это в гитлеровской Германии солдат получал отпуск с фронта, регулярный, приезжал домой, оставлял детей. У нас ничего подобного не было. У нас об этом не подумали. Было не до этого. В результате демографическая катастрофа у нас была страшнее, чем у немцев. Ну, и мы не занимались истреблением населения на захваченной территории, что бы там про нас ни говорили. Поэтому у нас были чудовищные последствия войны. Нам было не до Японии. Был Китай. Ведь был Чан Кайши. И Сталин, действительно, ставил на Чан Кайши. Он считал, что это в будущем одна из великих держав. И со всей коррупцией, со всей плутократией, со всей буржуазностью Чан Кайши в силу своего национализма сможет быть противовесом Соединенным Штатам Америки.
Челышев:
— Что же случилось, что привело к тому, что Чан Кайши отправился на Тайвань, а Китай оказался…
Делягин:
— Мао Цзэдун был загнан к границе. Мы ему особо не помогали. Его дни были сочтены. И он сделал блистательный ход. К нему приехал Маршалл, тот самый, который «План Маршалла», американцы со всеми разговаривают, решили посмотреть, что это за такие коммунисты в Китае. И Мао Цзэдун его полностью очаровал. Американцы к тому времени смертельно устали от Чан Кайши, когда все разворовывалось, когда коррупция была чудовищной, когда была проведена конфискационная реформа, которая просто ограбила весь китайцами.
С японцами Чан Кайши воевал, конечно, но так, весьма умеренно. Армия небоеспособная. Деньги, которые туда вкачивались, они вкачивались как в дырявую бочку и тут же разворовывались. Американский лидер Рузвельт ругался по поводу окружения Чан Кайши последними словами. Трумэн не отставал. Было не до этого. Это все было ужасно. И тут свежие люди – честные, ходят в ватниках, не во фраках. Денег не воруют. Отношения братские. Роскоши нет никакой. Да, по китайским меркам Мао Цзэдун жил роскошно. По меркам китайских коммунистов. Но на самом деле это было очень скромное, даже убогое в чем-то жилище. Нашли честных националистов. Мао Цзэдун полностью очаровал Маршалла. Американцы начали помогать Мао Цзэдуну, стали сдерживать Чан Кайши в его войне с Мао Цзэдуном. И баланс сил сломался. А дальше – Китай восстал против коррумпированного режима Чан Кайши, и маятник качнулся в другую сторону.
Ключевой была миссия Маршалла. Наши относились к Мао Цзэдуну прохладно. Он показал, что он выходит из подчинения. И в этом была причина того, что его Сталин мариновал чуть ли не месяц на даче и принял, только когда тот уже собрался уезжать. Там были очень непростые отношения. Я не говорю, что это хорошо с нашей точки зрения. Это был, конечно, стратегический просчет, как я считаю. Но опять-таки, все силы уходили на войну с немцами. Все силы уходили на сохранение баланса сил в Европе. Ведь Япония была разрушена. Японская промышленность была уничтожена в очень большой степени. Японцы были морально сломаны.
Когда вышел фильм «Семь самураев», для Японии это было началом национального возрождения. И до сих пор это изучают в школах. Потому что они увидели в этом фильме, что они тоже могут чем-то гордиться. Мне это рассказывали сами японские дипломаты: когда мы этот фильм сняли, мы увидели, что мы тоже чего-то стоим, мы тоже люди, мы не проклятые и не отверженные, мы не отбросы человечества. В таком психологическом состоянии находилась Япония после войны. Когда японцем быть было стыдно. И, действительно, они оставили после себя страшный след по всей Юго-Восточной Азии. Потому что зверства японцев – это намного страшнее зверств гитлеровцев. Просто немножко другая культура. Но не до них было просто.
А когда стали доходить руки и стали помогать компартии Японии и социалистической партии Японии, которые были второй и третьей политическими силами в Японии, американцы сориентировались и придумали тему Курильских островов – специально, чтобы японцы не могли получать поддержку от Советского Союза. Эта тема была придумана специально для того, чтобы отсечь Японию от нас. Уже в конце 50-х – в начале 60-х годов.
Челышев:
— Мы с этим пиар-ходом ничего поделать тогда не смогли?
Делягин:
— Мы не умели так красиво играть. Я напомню, что Хрущев даже не возражал, чтобы отдать два острова, если американцы выведут все свои войска, Япония будет нейтральной. Потому что, если Япония будет нейтральной сегодня, завтра она будет дружественной нам в силу экономических отношений. Да и какая разница, кому что принадлежит. Но только все тактично забывают про условия полного вывода американских войск и демилитаризации. И сегодня, когда Япония пристегнута к колеснице НАТО, об этом уже говорить немножко непристойно. И то, что наши до сих пор не удосужились публично задать вопрос о том, откуда взялась эпидемия клещевого энцефалита…
Челышев:
— Да, кстати, интересная история.
Делягин:
— Когда есть энцефалит в Европе, но он тех клещей, которые живут на собаках. Он очень слабенький. Есть энцефалит в самой Японии, но он комариный. Смертность – 60-80 % А клещевого энцефалита не было до того момента, пока японцы в Маньчжурии в относительной близости от границы с Советским Союзом не стали заниматься разработкой бактериологического оружия. То, что до сих пор наша чудесная бюрократия не сопоставила два факта, что, условно, в 1930-м году началась разработка бактериологического оружия, в 1928-м была эпидемия комариного энцефалита со смертностью 60-80 %, то есть это была такая эпидемия, что зараза не передавалась, потому что люди умирали быстрее, чем кто-то успевал заразиться. Это было чудовищно. В 1934 году у нас появляется клещевой энцефалит, которого никогда раньше не наблюдали. И сейчас этот энцефалит дошел уже до Москвы за 81 год. За 81 год российское и советское государство не удосужилось сопоставить два элементарных факта.
Причем это гипотеза, которая элементарно проверяется. Бактериологические лаборатории не были сожжены, не были уничтожены. Их успели эвакуировать в Японию. Архивы засекречены, но они есть. Берем штамм клещевого энцефалита от любого умершего гражданина России или чудом выжившего, или с трудом выжившего, или просто легко переболевшего. И сравниваем с тем штаммом, который был в японской лаборатории. Если совпадает, господа японцы, вы нам должны по жизни. Потому что это ваше государство сделало. Это преступление, перед которым меркнут даже Хиросима и Нагасаки. Если не совпадает – извините, это не вы, вы очищены от этого подозрения. Не святые, но в этом вы не виноваты точно. А если у вас пробирочка разбилась и все потерялось, извините, это та же самая история, что с малазийским «Боингом». Не надо заметать следы так неудачно.
Челышев:
— Мы даже с Грузией до сих пор не можем разобраться, виновата или не виновата та самая грузинская лаборатория с американским финансированием в распространении весьма подозрительном и весьма быстром африканской чумы свиней среди российского поголовья свиней, особенно на юге России.
Делягин:
— На самом деле нужно очень четко разделить юг России и остальную территорию. Потому что на юге России, да, реально это было, скорее всего, с Грузией или каким-то другим образом. Вот там африканская чума свиней была. Есть регионы Российской Федерации, где по большому количеству заявлений очевидцев была не африканская чума свиней, а был лоббизм производителей свинины. Потому что Россия вступила в ВТО, рентабельность производства свинины резко упала. Если у вас была, условно, рентабельность 30 %, она упала до 10 % в один день. С учетом того, что вы платите по кредитам, она упала до нуля. Если у вас была рентабельность 15 %, вы ушли в минус. Личные подсобные хозяйства населения и фермерские хозяйства, которые работают за счет самоэксплуатации, оказываются нетерпимым конкурентом для крупных производителей свинины. Африканская чума свиней, есть такое подозрение, что она для некоторых региональных властей стала шикарным поводом для того, чтобы ликвидировать эту конкуренцию со стороны личных подсобных и фермерских хозяйств. Есть такое подозрение. Но, действительно, эта тема так и не раскрыта, хотя, казалось бы, Грузия уже не такая враждебная нам страна, как во времена Саакашвили. И можно разговаривать. И вино мы их к себе пустили. Ребята, мы к себе пустили ваше вино. Кстати говоря, ваш «Боржоми». Я во многих местах в Москве пробовал «Боржоми». У меня ощущение, что в Москве он не настоящий весь.
Челышев:
— И стал стоить уже больше ста рублей за пол-литровую бутылку.
Делягин:
— То, что он так много стоит, это, скорее, хорошо, потому что никто не отравится. Но вот то, что я пил во многих местах, я люблю «Боржоми», это что-то странное, это, по-моему, не то. Это просто не то.
Челышев:
— В эту лабораторию российских журналистов тоже пустили. Недавно был сюжет по одному из телеканалов. Но опять же, пустили не везде и не всюду. Но сюжет был в такой достаточно ровной тональности. Это не было жестким наездом на Грузию.
Делягин:
— Послушайте, если я журналист и меня пустили на секретный объект, пусть даже не везде, я, естественно, благодарен по-человечески. Но простите, пожалуйста, можно еще меня туда пустить. Я ничего в этом не понимаю. Что я могу сделать? Да, есть чистая зона, ходят люди в белых халатах. Да, какие-то колбочки с пробирочками. Ой, как интересно! Это автоклав работает? Да, автоклав. А это огонечки мигают? А это у нас программа работает. Всё! Послушайте, должна быть инспекция специалистов, правда, если у нас еще остались специалисты.
Челышев:
— Нужно поговорить о сегодняшнем и завтрашнем дне в российско-японских отношениях.
Делягин:
— Грустная тема. Япония в стратегическом тупике в этом отношении. Хотя, если Путин поедет, бывали случаи, когда он делал вещи, которые никому в голову прийти просто не могли, и совершал чудо в хорошем смысле этого слова.
Челышев:
— Вообще эта история с визитом Путина в Токио начинает, если честно, немножко веселить. Потому что, глядя на заявления Токио, кажется, что, как в том русском присловье, «и хочется, и колется, и дядя Сэм не велит».
Делягин:
— Ровно буквально так все и есть. Если посмотреть на японскую политику, то они ко всем санкциям присоединились, но вводили санкции так, чтобы гарантированно ничему не повредить. Если перевести с дипломатического на русский, позиция Японии такая: мужики, вы же понимаете, что мы не можем не плюнуть в вашу сторону. Поэтому вот мы плюем, но так, чтобы никому не навредить и чтобы никаких негативных последствий это не имело. Ситуация с Японией простая. Япония очень хочет сотрудничать с Россией. По двум причинам.
Во-первых, это бизнес. Экономический кризис касается всех, и Японии в том числе. И каждый рубль, который японские компании зарабатывают в России, для них очень ценен и очень важен. И они не хотят это терять. Более того, они хотят развивать сотрудничество, только не знают как. Потому что японские корпорации отличаются чудовищными бюрократическими методами принятия решений. Все люди не любят своих бюрократов, но люди, которые поработали в японской корпорации, в любых других местах мира чувствуют себя просто на воле и на свободе. Потому что решения принимаются безумно долго, безумно многоступенчато. Сочетание западной процедуры с восточной неопределенностью клановой системы – это чудовищная вещь. У них не получается, потому что у них не получается проявить инициативу.
Челышев:
— Но это не мешает им процветать.
Делягин:
— Они уже давно не процветают. Они в 1990 году перешли в состояние депрессии и с того времени находятся в достаточно тяжелом состоянии. Кризис 2008 года ударил по ним так, что у них в 2009 году промышленное производство сократилось на 30 %. Да, у них основная часть промышленного производства вынесена за пределы Японии, но, тем не менее, на 30 % сокращение за один год – это Финляндия после распада Советского Союза так не пострадала, как они. Это беда. Мы такого не переживали, чтобы на 30 % в год производство сокращалось. Да, они потом восстановили. И у них все-таки производство услуг в основном, а не промышленное производство. Но, тем не менее, это была большая беда. Конечно, у них высокий уровень жизни, но назвать это процветанием уже давно никто не может.
С другой стороны, они страшно боятся Китая. Японцы во время войны оставили в Юго-Восточной Азии такой кровавый след за собой, который не оставили немцы нигде. И им этого не забыл никто и никак. И в Южной Корее. В Китае я просто был свидетелем, когда очень интеллигентные люди чуть не избили японца только за то, что он японец. Очень интеллигентные, поэтому не избили. Я еще помню в 1990 году людей с Украины, я изучал немецкий язык в вузе и очень любил какое-то словечко добавить по-немецки. Я говорю «гут» — человек дергается.
Потом очень вежливо: слушай, ты, пожалуйста, не надо при мне говорить по-немецки, потому что я зверею, когда слышу этот язык. Его дед был в оккупации, его бабушка была в оккупации, не евреи ни минуты. Но вот они это запомнили. То же самое по всей Юго-Восточной Азии. И в силу этого японцы очень боятся Китая. Потому что возрождение Китая означает, что к японцам будут относиться очень плохо. И вопрос выживания Японии, да, сейчас он не стоит и даже не ставится. А через два поколения может возникнуть, если Китай будет развиваться точно так же, как он развивается сейчас. Просто потому, что японцам вспомнят все.
Челышев:
— Японские технологии – это все откуда взялось? Это японцы действительно придумывали сами или японцы это у кого-то перенимали и улучшали?
Делягин:
— Транзисторный приемник, портативный магнитофон – это соединение технологических решений, которые уже были. Это коммерциализация новых технологических принципов. Это не открытие новых технологических принципов, этим занимались в Советском Союзе и в США, немножко в Великобритании. Но японцы сумели это быстро соединить и быстро продвинуть в бизнес. На самом деле это результат выдающегося госуправления. Они не боялись создавать крупные корпорации, тесно связанные с государством. В 50-е годы они уничтожили свою экологию, у них было 14 промышленных приоритетов, из которых 7 оказались полной ерундой. У них была ртутная вода, у людей кости ломались под весом тяжести от отравления, и так далее. Но они подняли свою экономику, потому что остальных семи приоритетов хватило.
Есть высокие технологии, но есть и автомобилестроение. Они использовали феодализм, они смогли справить свою традицию, в том числе феодальную, с рыночными отношениями. И это до сих пор есть. Вспомните хронику «Фукусимы». Идет волна, которая смывает все на своем пути. И по шоссе идет колонна автомобилей. И каждый в этой колонне понимает, что сейчас его смоет. И каждый держит дистанцию до автомобиля впереди. Представьте, что вы за рулем, вас сейчас смоет волна цунами – вы держите дистанцию до автомобиля впереди. Это японская дисциплина. Это японский характер, самоуважение и все остальное. Это есть. И это им помогает. Но в стратегической перспективе японцы понимают, что они наедине с Китаем. Никакие американцы их от Китая защищать не будут всерьез. Понарошку – будут.
Челышев:
— Вы имеете в виду экономическую или военную защиту?
Делягин:
— Военную защиту. Военно-политическую защиту. Экономиче
