МЫ ДО СИХ ПОР НЕ ЗНАЕМ, ЧТО ТАКОЕ ИГИЛ

Шамиль Султанов

Я коротко скажу по поводу основных угроз, которые возникли после того, как началась эта военная операция в Сирии. Первое. Когда ты вступаешь в войну, то ты должен знать, кто твой противник. Кто наш противник в Сирии, мало кто понимает.

Я чётко знаю, что ни в Генштабе, ни в ГРУ, ни в ФСБ нет чёткого представления о том, что такое ИГИЛ. Все эти разговоры о том, что это некий "международный терроризм" — это не более чем пропаганда. Немцы в Белоруссии партизан тоже называли "террористами". А назовите их "партизанами" — и вы всё поймёте.

Война с партизанами — это очень сложное занятие. Что такое ИГИЛ в таком случае? ИГИЛ, я бы сказал — это политически "квантовый феномен". Одним из "отцов" ИГИЛа являются спецслужбы Ирака, прежде всего Мухабарат Фесбият — партийная разведка и, одновременно, ядро и центр иракских спецслужб. Эти люди прекрасно знают, что делать и как делать, и построили для этого эффективную структуру.

Отсюда и возникает основная проблема в любой войне с партизанами, в этом и состоит основной вопрос: "На той территории, на которой ты воюешь, — поддерживает ли местное население партизан или же не поддерживает?". Чтобы у вас не было иллюзий по данному поводу — социологические опросы населения большинства арабских суннитских стран показывают, что население поддерживает цели и задачи, декларируемые ИГИЛом. Это с нашей точки зрения ИГИЛ — это террористы, а с их точки зрения — это борцы за справедливость. А "справедливость" — это высшая ценность в исламе.

И сразу же, второй аспект: за что борется ИГИЛ — это за восстановление исторического арабского самосознания. Поскольку большинство современных стран, которые мы сегодня видим на карте — Ливия, Тунис, другие арабские страны — их не было в истории. Но была извечная арабская мечта о едином арабском государстве, которую сейчас и реализует ИГИЛ. В Саудовской Аравии, согласно опросам, 92% населения поддерживают ИГИЛ. Опросы "Аль-Джазиры" показывают, что в Катаре 67% населения поддерживают ИГИЛ. Это надо учитывать и сказать, почему так происходит. Вот это в целом составляет первый момент — мы не знаем, с кем воюем.

Но есть и немаловажный, второй момент. Когда ты "влезаешь" в любую войну, ты тут же, в самом начале, должен определить, "а как ты будешь из этой войны выходить?" Вопрос сейчас состоит в том, как мы будем оттуда выходить? Просто отбомбиться? Нет, не получится. Вот я сейчас смотрю на пропагандистскую картинку начала бомбардировок в Сирии. И вспоминаю события июля прошлого года, когда США начали бомбардировки ИГИЛа. Те же самые сюжеты, те же самые победоносные реляции: "вот, мы столько-то разбомбили, столько-то бомб сбросили, столько-то террористов убили". А уже через три месяца над американцами стали смеяться: "Ребята, что-то не так. По вашим реляциям вы уже то ли 10, то ли 15 тысяч игиловцев убили — а их в реальности только прибавилось! Даже ЦРУ это признаёт".

Третья угроза, о которой стоит сказать. Сейчас, как вы знаете, внутри нашей страны начинают усиливаться противоречия — и к лидеру нашему, и по поводу того, что делать. И чем дольше будет продолжаться эта ситуация в Сирии, а она неминуемо приведёт к тому, что появятся жертвы, появится кровь и так далее — тем больше будет нарастать ситуация разброда в так называемой "элите", о чём упомянул в своём выступлении Владислав.

И последний момент. С развитием и продвижением конфликта "вашингтонским обкомом" и другими "обкомами" будет делаться ставка на пропаганду того, что Россия является "врагом всего суннитского мира". А, поскольку 95% российских мусульман — это именно сунниты, то можно сказать, что такая пропаганда будет распространяться и на Россию, в различных обличиях, на различных языках — и это тоже не просчитано.