Доктор экономических наук Михаил Делягин в эфире Радио «Комсомольская правда» дает прогноз, как будет меняться цена на нефть, как США будут завоевывать Иран и к чему приведет приватизация Сбербанка и ВТБ.

Челышев:
— Доктор экономических наук Михаил Делягин в нашей студии. Меня зовут Антон Челышев. Здравствуйте, Михаил Геннадьевич.

Делягин:
— Добрый день.

Челышев:
— А у нас сегодня хорошие новости в целом или не очень хорошие? Я смотрю на ваше лицо и пытаюсь угадать.

Делягин:
— Я, честно говоря, не знаю, какие у нас новости. По-моему, все ничего. А что плохого?

Челышев:
— Давайте разбираться по очереди. Итак, в ночь на воскресенье были сняты санкции с Ирана. Не все, правда, частично.

Делягин:
— Кто бы мог подумать?

Челышев:
— Ну да, да.

Делягин:
— Это напоминает новость, что у нас, оказывается, в середине января вдруг внезапно выпал снег.

Челышев:
— Новость не новость, а вот саудовские биржи, например, на 7,5 % рухнули.

Делягин:
— Просто, когда эта новость начала влиять на рынки, никто не подумал о том, что есть такая штука как саудовские биржи. Поэтому они рухнули. О них просто все забыли. Все думали о ценах на нефть.

Челышев:
— Однако ж они есть. Хорошо, а можно ли сказать, что с выходом иранской нефти на мировой рынок наконец уже станут известны все неизвестные этого уравнения под названием «грядущая цена на нефть», реальная цена на нефть, и уже можно будет двигаться, выходить на какие-то равновесные значения, которые удовлетворят саудитов, прикончат сланцевые проекты в Соединенных Штатах, и цена, наконец, начнет возвращаться к каким-то адекватным значениям?

Делягин:
— На самом деле для того, чтобы цена балансировалась спросом и предложением, не нужно знать какой-то там секретной информации. И ничего нового нету, потому что, еще когда нефть упала с 62 до 47 долларов за баррель, это было очень давно, это была реакция на сообщение о возвращении Ирана на рынок. Совсем недавно с 33 упала нефть до 30 долларов за баррель, когда иранские руководители сообщили, что они будут наращивать добычу и будут экспортировать столько, сколько могут. то есть эта новость рынком отыграна полностью. Вот в порядке анекдота, у нас сегодня нефть даже подорожала на 0,17 %, но все равно вверх – 22,99. То есть я думаю, что люди, которые говорят о 10, 15 долларах за баррель, это все-таки некоторая паника. Рынок нефти – это рынок ожиданий. А рынок ожиданий начинает потихонечку меняться. Я понимаю, что все финансовые спекулянты хотят-таки догнать до 15 долларов за баррель. Потому что, чем круче, чем ниже они догонят, тем сильнее они отскочат и тем больше они на этих качелях заработают. Но каким бы сильным не было снижение цены на нефть, оно будет недолгим, потом оно будет возвращаться. Появился прогноз ОПЕК. Это прогноз, это не их обещания. Среднесуточный спрос на нефть в мире в минувшем году вырос на 1,5 млн. баррелей в день. В 2016 году он вырастет еще на миллион баррелей в день с четвертью. Это понятно, почему. Потому что, когда нефть дешевая, то, соответственно, спрос на нее растет, ее будут больше покупать.

Челышев:
— Даже для того, чтобы просто хранить? А потом перерабатывать и создавать более дорогие вещи какие-то, типа бензина.

Делягин:
— Да. И в течение года мировой спрос на нефть будет расти. И в Индии он вырастет сильнее всего – более чем на 4 %. В Африке. Мы совершенно забыли о том, что там есть экономический рост довольно энергичный, на 2,75 %. И в Китае на 2,7 %. Я думаю, что к концу этого года мы 50 долларов за баррель все-таки увидим. Это будет не 50 среднегодовых долларов за баррель, которые заложены в наш бюджет, это будет сильно меньше, это будет 40, может быть 45, но все-таки, с одной стороны, спекуляции спекуляциями, а себестоимость никто не отменял. И себестоимость крайне болезненна. Никто же не собирается разорять на западе «Исламское государство», запрещенное в России. А при 29 долларах за баррель уже возникает ощущение, что это уже их хотят разорить, а не нас.

Челышев:
— Интересный вопрос. Мы всегда говорим о том, что низкие цены на нефть могут уничтожить сланцевый проект, и бла-бла-бла. Ну действительно могут, факт. А могут ли низкие цены на нефть уничтожить черный нефтяной рынок, в котором принимают активное участие такие страны как Турция, например?

Делягин:
— Нет, не могут уничтожить по очень простой причине. Нефть, которая поступает на черный рынок, это нефть практически даровая. Стоимость этой нефти – это стоимость транспортировки.

Челышев:
— То есть при любой цене…

Делягин:
— Ее можно продавать за 10 долларов за баррель. И это будет выгодно. Вот к моему глубочайшему сожалению. Да, когда стоила 80 долларов за баррель, ее продавали за 40. И есть некоторые подтверждения этому, потому что, когда мы говорим, что вот добыча сланцевой нефти США не падает или падает очень медленно, есть сильное ощущение, что в мировом нефтяном балансе эта кровавая нефть «Исламского государства» запрещенного в значительной степени оформляется как якобы американская сланцевая нефть. Потому что она проходит через Турцию, она потом достается и туркам, и израильтянам, и всем, кому не лень. И американцам достается. Но вот ощущение такое. На самом деле, даже когда мы говорим о сланцевой нефти и газе в США, есть специфика американской статистики. Потому что, если какая-то фирма добывает сланцевые нефть и газ и обычные нефть и газ, вся эта нефть и газ оформляются как сланцевые. Там некоторые статистические искажения довольно существенные. Но при этом, когда мы говорим: вот удар по сланцевому рынку, — нужно понимать, что ничего не происходит мгновенно. Сейчас вместе со снижением производства, с сокращением количества скважин происходит консолидация этого рынка. Потому что понятно, что, с одной стороны, технологический прогресс развивается. И стоимость сланцевой нефти будет продолжать снижаться. Она все-таки упадет. Это не безнадежная, не бесперспективная отрасль. И крупные корпорации сейчас занимаются вычищением всякой мелочевки на этом рынке. Когда мы говорим, что там более половины компаний, которые этим занимаются, обанкротятся, это не значит, что они перестанут добывать. Эти мощности просто перейдут в более крупные фирмы.

Челышев:
— Пришла новость о том, что в Северной Дакоте нефть стала стоить меньше нуля. Это вот та самая сланцевая нефть?

Делягин:
— Нет, вы будете смеяться, это обычная нефть. Просто это очень неудачное месторождение, высокосернистое. Грубо говоря, это нефть, которая является замечательным сырьем для химической промышленности, но ее нужно очень сильно очищать. Поэтому как нефть она смысла не имеет. Ее в 2011 году перестали пускать в трубу, стали возить цистернами, нефтевозами. В ценах 2011 года это имел смысл, сейчас это смысла не имеет. Помните мечту наших российских демократов, либералов, что за советский еще рубль будут давать в морду? Это вот то, что случилось с баррелем нефти.

Челышев:
— Михаил Геннадьевич, первое же сообщение, которое пришло, когда вы вошли в эту студию: «Ура, Делягин успокоит!»

Делягин:
— Это к чему это?

Челышев:
— Не знаю.

Делягин:
— Потом догоним и еще раз успокоим. Ну ладно, давайте.

Челышев:
— С нефтью разобрались. Констатируем: выход Ирана из-под санкций не приведет к сколь-нибудь значительному очередному снижению цен на нефть. Мы видим, что этого не происходит.

Делягин:
— Я думаю, что уже некуда. И потом, эта новость уже отыграна. Они уже заявили, что они в течение года на миллион баррелей в сутки увеличат добычу. И все это уже учитывают.

Челышев:
— Тогда следующий вопрос. Иран, вышедший из-под санкций, насколько это мощная экономическая держава? И как изменится расстановка сил экономических, может быть, даже военных в регионе после этого выхода из-под санкций?

Делягин:
— Ну, я не думаю, что Иран как-то активизирует именно военные свои действия. Но Саудовская Аравия вздрогнула. Саудовская Аравия страшно обиделась. Она активизировалась, в том числе в войне в Йемене. Но вот эта американская ориентация не только на Саудовскую Аравию, но и на Иран, то есть, если раньше Саудовская Аравия воевала с Ираном, соперничала с Ираном за региональное лидерство, опираясь на американцев, то теперь она свое исключительное положение утеряла. И учитывая его внутреннюю нестабильность и внутреннюю хрупкость, я думаю, что это будет следующее упавшее государство. Может быть, через год.

Челышев:
— Саудовская Аравия?

Делягин:
— Да. Катарский эмир не случайно сейчас общается с президентом Путиным. Я думаю, там речь идет не только о Сирии, но и о гарантиях на случай чего-нибудь внезапного.

Челышев:
— Мы настолько привыкли, что живем в условиях Pax Americana, или, может быть, американцам хочется, чтобы мы все жили в Pax Americana. И всем кажется, что вот если Америка решила вывести Иран из-под санкций, значит американцам это для чего-то нужно. А вот вы сами как думаете, какую роль в американских стратегиях и тактиках на Ближнем Востоке, в целом в мире играет выход Ирана из-под санкций?

Делягин:
— Во-первых, в мире – это удешевление энергии. Фундаментальный пункт Обамы. Все-таки сланцевая революция – это революция Обамы, которую он сделал руками, когда они в 2008 году стимулировали экономику. Там было очень много разнообразных мер. Я просто помню, было даже стимулирование производства игрушечных луков. В государственной программе это отдельной строчкой было. Но среди прочего через запятую было стимулирование сланцевых технологий. Вот это выстрелило. И это реально заслуга Обамы. Это демонстрация того, что государство обязано направлять развитие, это его неотъемлемая функция. И выход Ирана на мировой рынок нефти – это способ поддержать дешевую нефть. Первое. И тем самым помочь демократам в их президентской избирательной гонке. Второе, что очень важно, это изменение баланса в регионе. Американцы поняли, что уничтожить Иран не получится внешним воздействием. Значит его нужно размыть изнутри. Потому что, когда американцы осуществляли неформальную агрессию в отношении Ирана, то в Иране, естественно, укреплялись силы патриотические. Президент Ахмадинежад и так далее. И сейчас американцы надеются вот этим смягчением привести к власти в Иране, способствовать к приходу в Иране сил либеральных, естественно, на иранский лад либеральных. И тем самым интегрировать через, может быть, десятилетие Иран в этот Pax Americana, добиться того, чтобы они незаметно для себя утратили суверенитет. Это некоторая стратегическая задача. И внутриполитические процессы в Иране не позволяют отвергнуть с порога, не позволяют сказать, что это невозможно. Это вполне возможно, это реалистично.

Челышев:
— Мы знаем, что традиционно крупные нефтепромышленники американские поддерживают республиканцев. Демократы получили такой подарок в лице низких цен на энергоносители.

Делягин:
— Они конкретно своих политических противников лишают денег. Ведь Трамп так выстрелил не только потому, что он такой красивый и вообще молодец. Да, господин Буш очередной – Джеб Буш – оказался совершенно пустым местом. Но там были и системные республиканцы, некоторые очень яркие. Нейрохирург — ультраконсервативный афроамериканец, как у них там говорят, негр, некоторые другие. Они провалились, они сейчас отстают в том числе потому, что финансовая база республиканцев меньше, чем могла бы быть, чем та, на которую они рассчитывали при планировании кампании.

Челышев:
— можно ли говорить о том, что низкие цены на нефть – это очередной такой голос, очень Мощный голос на ближайших выборах в пользу демократического кандидата?

Делягин:
— Да. Но это не голос, это не то, что будут учитывать люди. Потому что Обама будет говорить: смотрите, это сделал я. И это правда, это сделал он. Но это сделала не Клинтон. И соперничество между Обамой и Клинтон как бы не менее интенсивное, чем между демократами и республиканцами. Борьба идет сейчас внутри партии, а не вовне, не между самими партиями. И трагедия в том, что у Обамы и его группы нет своего демократического кандидата. Поразительно.

Челышев:
— Задам вам больной вечный вопрос. Нефть сейчас опускается так низко, как она не была больше десяти лет. Нам стоит ли ждать, не хочу говорить – падения, не будет никакого падения, но хотя бы сокращения стоимости бензина?

Делягин:
— Нет.

Челышев:
— Почему?

Делягин:
— В высокомонополизированной экономике, где монополисты безнаказанно злоупотребляют своим положением, где находящиеся в правительстве либералы считают, что любое государственное регулирование экономики, это официальный термин с 2003 года, — презумпция избыточности вмешательства государства в экономику. Государство в принципе не ограничивает произвола монополий. Поэтому я напоминаю, что в 2008 году менеджеры Газпром успокаивали своих иностранных инвесторов тем, что они говорили: не волнуйтесь, те деньги, которые мы недобрали за счет сокращения экспорта, падения экспортных цен, мы доберем за счет роста цен внутренних. И принцип работает.

Челышев:
— Хиллари Клинтон в дебатах сделала несколько заявлений о России, о Путине лично. Ее спросили: возможна ли новая перезагрузка в отношениях с российским лидером? Клинтон ответила так: все будет зависеть от того, что США от этого получат. И дала такую интересную характеристику своим отношениям с Путиным: они интересные, уважительные, у нас с ним бывали достаточно жесткие сделки. Я знаю, что он один из тех, кому нужно продолжительно противостоять, иначе, как и многие хулиганы, он будет брать, сколько может. И нам нужно действительно вместе с европейцами, я была рада, когда они ввели санкции против Крыма, Восточной Украины и сбитого самолета.

Делягин:
— Санкции против Восточной Украины?

Челышев:
— Нет, санкции после Крыма, Восточной Украины и сбитого самолета. Нам нужно вместе не допускать агрессивных действий Путина в Европе и на Ближнем Востоке.

Делягин:
— Вы бы еще какого-нибудь Яценюка процитировали. Госпожа Клинтон очень четко себя позиционирует как системный и последовательный враг России. И на самом деле в последние пару лет мы столкнулись с совершенно беспрецедентными вещами, когда, скажем, американские дипломаты передавали журналистам и даже сами предавали гласности информацию о закрытых переговорах, которые, вообще-то, по всем нормам должны оставаться секретными. При этом они достаточно часто искажали эту информацию. То есть занимались преднамеренной клеветой. И я думаю, что, если бы наши власти не были бы такими вежливыми и такими толерантными, если бы они действительно были хулиганистыми в хорошем смысле слова, стоило бы вложить некоторые небольшие деньги, чтобы все понимали, что собачки, которые так гавкают, как госпожа Клинтон гавкает, никогда не будут руководить своими странами. Никогда, ни при каких обстоятельствах.

Челышев:
— О’кей, давайте американские выборы оставим пока в стороне.

Делягин:
— Американская демократия очень открытая. Если уж господин Каддафи спонсировал выборы Саркози, вы знаете, на самом деле и китайцы участвуют в американских президентских выборах, и индийский капитал участвует в этих выборах. И при желании, при всей институциональной защищенности, можно сделать так, чтобы госпожа Клинтон не была бы в Америке после этих слов ни кем, кроме как деканом какого-нибудь престижного факультета. Если бы мы действительно были хулиганами, если бы мы действительно хотели бы за себя постоять.

Челышев:
— Давайте разберемся с Украиной и прекращением товарооборота с Крымом. За исключением социально значимых продуктов. То есть можно ввозить на Украину стратегически важные товары.

Делягин:
— Оружие, например?

Челышев:
— Не знаю, что там у них считается стратегически важным. А все остальное – нельзя.

Делягин:
— То есть экспорт танков с экипажами теоретически возможен своим ходом?

Челышев:
— Да.

Делягин:
— Слушайте, по-моему, это обычная украинская шизофрения. На самом деле еще когда заговорили об этой безумной блокаде Крыма, когда эти бандиты во главе с Джемилевым пытались все перекрыть, это была не блокада, это была просто попытка перетянуть на себя торговые потоки, в том числе контрабандные. Когда они блокировали фуры, тут же при этих фурах организовывали маленькие рыночки. И принуждали водителей фур продавать то, что они везли на эти рыночки, себе любимым, тут же грузили это на «газельки» и пытались наладить такой бизнес. Они пытались просто грабить перевозчиков.

Челышев:
— Причем и тех, и других.

Делягин:
— Разумеется. Потом у них это не получилось, насколько можно судить. Хотя они навредили товарообороту. Но основная часть товарооборота с самого начала была контрабандной. Потому что, с одной стороны, всем было боязно легально торговать, мало ли что сделают безумные украинские власти. Ну, а украинцы, соответственно, побаивались наших властей. А с другой стороны, а зачем торговать легально, когда можно торговать нелегально, и никакие таможенные платежи, ничего никому не платить. Зачем делать это сложным официальным способом, когда можно сделать неофициальным?

Челышев:
— В данном случае украинские чиновники, по всей вероятности, решили, что, лишившись украинского рынка сбыта, крымские товаропроизводители загнутся. А они загнутся?

Делягин:
— Я не думаю совсем. Дело в том, что все-таки Крым завозит очень много продуктов из России. Он еще не насытил свой собственный рынок. С другой стороны, то, что Крым сейчас продает Украине, это попадает под категорию стратегических товаров. Там есть завод, который производит железнодорожные стрелки. Реально. Этот завод держит за горло все украинские железные дороги. Потому что для нас эта технология безнадежно устарела, это как вместо компьютера счетами пользоваться. У нас модернизация на РЖД при Якунине прошла все-таки. А для Украины это то, что нужно. Второго производства у них нет. Если бы этот завод, бог с ним, пусть он остается частным, но если бы он хоть как-то корректировался, координировался российскими властями, то мы бы сейчас держали за горло всю Украину. Бог с ним, не надо угля, не надо газ, пожалуйста, пусть хоть даром забирают российский газ. Можно было бы держат за горло через этот завод все железные дороги Украины, все перевозки. Понимаете, что значит остаться без стрелок? Это значит, что завтра начнутся аварии, а послезавтра все встанет. Грубо говоря, не завтра, не послезавтра, но в течение года. Но в результате этот завод еще и бедствует, там забастовки были, люди получают совершенно ничтожные деньги. Он бедствует, но, тем не менее, это стратегический товар, который будет поставляться на Украину. То, что до сих пор Украина берет в Крыму, это все стратегические товары. Так что я не думаю, что это что-то существенное значит.

Челышев:
— Давайте теперь перейдем…

Делягин:
— Хотя, конечно, эта беспомощность Киева, его хамство не должны от нас заслонять того, что то, что мы сделали в Крыму, это управленческая катастрофа. Потому что возможности, которые колоссальными были и остаются, использованы в совершенно незначительной степени. Это недопустимо.

Челышев:
— Кстати, лидер Крыма Сергей Аксенов в рейтинге «Медиалогии» — медийной активности глав регионов – второе место занял после Собянина.

Делягин:
— Знаете, это по частоте упоминаний или по позитивному упоминанию?

Челышев:
— Это по частоте упоминаний.

Делягин:
— Потому что я не уверен, что у Собянина позитив и негатив вообще где-то как-то относятся. Мы все живем в Москве, мы все видим войну, которая объявлена автолюбителям, которая ведется. Да, конечно, многофункциональные центры – это хорошо. И много других хороших вещей.

Челышев:
— И метро – это хорошо.

Делягин:
— И портал Госуслуги.

Челышев:
— И развязки – это хорошо.

Делягин:
— Эстакады и все остальное. Но когда выпадение снега опять оказывается неожиданностью, когда улицы искусственно заужаются, чтобы по ним сложнее было ездить, как в центре случилось, вы знаете, вряд ли это вызывает чей-то восторг.

Челышев:
— Примем звоночек.

Сергей:
— У меня такой вопрос. Допустим, у вас в семье, в любой другой семье возьмем, есть глава семьи, он главный, он определяет правила в консультации с женой, с детьми, с родственниками своими. У нас Центробанк принадлежит непонятно кому. Экономика государством управляться не должна, вы говорите. А кто должен управлять?

Делягин:
— Вы, наверное, кого-то другого слушали. Потому что я точно не говорил, что экономика не должна управляться государством. Я, наоборот, говорил, что прямая обязанность государства – это регулировать экономику. Что касается Банка России, у нас, действительно, есть некоторые люди, которые полагают, что Банк России к России никакого отношения не имеет. И даже, путая его с Федеральной резервной системой США, считают его частной лавочкой. Действительно, формально Банк России не является органом государственного управления. И он не контролируется правительством. Он не является органом госуправления по единственной причине. Когда зарплаты в государстве в начале 90-х годов были очень маленькие, банкиры себе сохраняли возможность привлекать специалистов и поддерживать им приличные зарплаты и социальное обеспечение. Чтобы это было возможно, они вывели Банк России формально из государства. Смею вас заверить, что председатель Банка России выполняет указания президента значительно дисциплинированно и точно, чем председатель правительства, скажем. И формально прямое управление не осуществляется, и я считаю, что это неправильно. Потому что это одно из проявлений того, что Банк России служит рынкам, а не обществу. Но тем не менее, Банк России отчитывается перед Госдумой, контролируется формально Госдумой, а в реальности много было случаев, когда президент России, разные президенты разным руководителям Банка России давали указания, и все это выполнялось.

Челышев:
— Вот важный вопрос. Социально незащищенные слои населения интересуются: чего ждать действующим пенсионерам?

Делягин:
— Что значит – действующим?

Челышев:
— Не работающим пенсионерам, а живущим на одну пенсию. Пенсия будет расти? Насколько будет падать покупательская способность пенсионеров?

Делягин:
— Она будет падать сильно. Она продолжит падение. Даже официально пенсии индексируются не в полную инфляцию. Нужно учитывать, что официальная инфляция занижается примерно в два раза. Это была моя многолетняя оценка. Я говорил, что, когда инфляция низкая, они занижается в 2,5 раза, когда инфляция относительно высокая, она занижается вдвое. Кстати, на Гайдаровском форуме на сессии социологической, которую организовывал ВЦИОМ, там это было подтверждено в ходе исследований. При официальной инфляции 12,9 % люди в среднем оценили рост цен, с которым они сталкиваются, на 26 %. То есть моя оценка подтверждена. Соответственно, никто не будет индексировать пенсию таким образом. Соответственно, ничего хорошего в этом отношении, пожалуйста, не ждите. Еще учтите, что лекарства в силу того, что они импортные, дорожают быстрее, чем все остальное.

Челышев:
— «Михаил, в чем хранить сбережения? Спекулятивный капитал после изменения ставки в США опять разбегается по всему миру».

Делягин:
— Знаете, спекулятивный капитал пусть разбегается куда хочет. Но если вы не профессиональный инвестор, самое простое – я предпочитаю сейчас доллары. При этом наличными хранить я бы все-таки не советовал, потому что, с одной стороны, преступность у нас растет, а с другой стороны, руки у вас самих будут чесаться купить что-нибудь ненужное. Как Матроскин: чтобы продать что-то ненужное, надо сначала купить что-то ненужное. С продать у нас большие проблемы. Потому что Avito это все-таки с большими скидками идет. И, чтобы себя удержать, пожалуйста, годовой депозит. Да, проценты по валютным вкладам грабительски низкие. Ничего страшного. При этом, пожалуйста, фасуйте по эквиваленту миллиона, с учетом угрозы инфляции.

Челышев:
— Еще несколько вопросов. Тут спрашивают. Вот вы год назад угадали насчет курса доллара. Вы как Эзоп…

Делягин:
— Эзоп был баснописцем, если я правильно помню.

Челышев:
— Действительно, причем здесь Эзоп? Вы случайно попали? Или вы как-то логически умозаключили?

Делягин:
— Я логически умозаключал. Более того, когда я что-то говорю, я объясняю, почему я это говорю. Как это происходит. Чтобы любой человек мог воспроизвести ход этих умозаключений и сказать: ага, здесь у него ошибочка или здесь что-то изменилось. И теперь эта логика работает по-другому. И теперь в этой логике будет, условно, не 10, а 15. Так что я стараюсь пальцем в небо не тыкать, потому что от этого небу-то безразлично, а пальцы от этого ломаются.

Челышев:
— Михаил из Новосибирска пишет: «Похоже, перспективы дальнейшего нашего будущего, как в той песенке – «Если у вас нету дома… жена не уйдет к другому, если у вас нет жены».

Делягин:
— Я надеюсь, что все-таки жена у товарища, который это пишет, есть или, по крайней мере, будет. И с домом, хорошим или плохим, но все-таки тоже всё будет более-менее удовлетворительно. А так у нас, конечно, большие проблемы. Но давайте сравнивать не с идеалом. Ведь наша проблема советского сознания заключается в том, что мы себя сравниваем с идеалом. А нужно сравнивать с тем, что происходит в остальном мире. Меня совершенно не устраивало то, как Российская Федерация урегулировала миграционный кризис, когда он у нас был несколько лет назад. Но знаете, когда я смотрю на то, как Европа ведет себя в их миграционном кризисе, который на самом деле по масштабам сопоставим, вы знаете, я начинаю преисполняться гордостью если не за российское государство, то за российское общество. Потому что мы вменяемы, в отличие от этих людей.

Челышев:
— Человек поправил, Михаил Геннадьевич, он не вас назвал Эзопом. Он Эзопами назвал спекулянтов. Всех те, кто не угадал.

Делягин:
— Я тоже иногда ошибаюсь. Это нормально. Люди не могут всегда прогнозировать грамотно. Более того, мне преподавал академик Анчишкин, на первом курсе читал лекции. Это основоположник экономического прогнозирования в Советском Союзе. И он четко нам фиксировал: запомните, что научный, точный, выверенный прогноз отличается от гадания на кофейной гуще тем, что второе иногда сбывается. Потому что прогноз, понятно, что он абстрагируется от некоторых вещей, которые могут оказаться существенными.

Челышев:
— Михаил из Новосибирска прислал нам стихи:

«Стих на злобу дня.
Снова в Европе несладко,
У всех на слуху в эти дни
Из датского зоопарка
Лев, беженцы и дикари.
У Бузовой новые губы,
Но мы продолжаем смотреть,
Как падает в бездну рубль
И в пыль превращается нефть.
Закончились праздники зимние.
Прикроют австрийцы Шенген.
А где-то в крутом магазине
Насилуют манекен».

Делягин:
— Очень хорошо, это новостная картинка. Но все-таки к нам относятся только два пункта – падение мировых цен…

Челышев:
— И новые губы Ольги Бузовой.

Делягин:
— Я не знаю, кто это. Я не знаю про ее губы.

Челышев:
— Но губы у нее новые.

Делягин:
— И второе – падение рубля. Но я все-таки, раз уж вы заговорили про прогнозы, я надеялся, что на этой неделе рубль начнет укрепляться. Может быть, на этой неделе не начнет, но все равно, там господин Силуанов пообещал, что Минфин России, в переводе с бюрократического на русский, не допустит укрепления рубля. Он говорил о недопущении колебаний. Понятно, что сейчас он буде пытаться не допустить укрепления рубля. Но все-таки, по крайней мере, он перестанет падать.

Челышев:
— Вопрос очень важный, и об этом же один из наших слушателей просил у вас спросить. Речь идет о словах Алексея Улюкаева, главы Минэкономразвития, относительно будущего Сбера и ВТБ. Отвечая на вопрос журналистов о возможной приватизации двух этих банков, Улюкаев сказал буквально следующее: мы будем предлагать приватизацию.

Делягин:
— Понятно. На самом деле на Гайдаровском форуме господин Улюкаев вселил надежду в сердца огромного количества наблюдателей, когда он пообещал нам десятилетие дешевой нефти. Дело в том, что качество прогнозов господина Улюкаева таково, что, когда он говорил про десятилетие дешевой нефти, все сразу стали надеяться, что нефть немедленно начнет расти в цене. Или, по крайней мере, скоро начнет расти в цене. Потому что обычно бывает противоположное тому, что говорит господин Улюкаев. Но в данном случае он выражает консолидированную позицию всего либерального клана. Когда в государстве есть некоторые предприятия, которые работают хорошо, их нужно забрать у общества и передать частнику. Потому что эти деньги должны доставаться частникам, а не народу в целом. Это касается в первую очередь не Сбербанка и не ВТБ, потому что Греф, насколько я понимаю, начал отбиваться. Это касается Роснефти, эти попытки уже видны. И на Гайдаровском форуме были соответствующие заявления о том, что ой, как у нас неэффективно работают наши государственные нефтяники. Это попытки обосновать эту приватизацию. Причем говорил руководитель Аэрофлота. И второе, я очень сильно опасаюсь, что все-таки будет приватизация РЖД, о которой все сейчас молчат. Но не просто так увольняли Якунина. Это была стратегическая акция. И российские либералы очень долго, очень много лет пытались его сковырнуть. Не просто потому, что он не либерал и считает, что государство должно служить России, а потому что РЖД слишком лакомый кусочек, и хочется его захватить.

Челышев:
— Хорошо, по поводу ВТБ и Сбера, как думаете, приватиз