«Меня кусала злая вша…» (Национализация Башлачева)

Захар Прилепин

29 мая в Череповце пройдёт традиционный башлачёвский фестиваль. На фестиваль приезжают рок-музыканты, и поют: вспоминают друга и собрата по ремеслу.

В этом году меня пригласили выступить на фестивале ведущим. Думаю, основания более-менее ясны: я много писал о Башлачёве, я очень люблю и хорошо знаю русский рок, я немного сочиняю, и немного пою, я не знал лично Башлачёва — был ещё очень юн, когда Саша погиб, — но я записывал совместные песни со многими из тех, кто был дружен с ним: с Кинчевым, с Ревякиным, с Борзыкиным. Я не чуждый рок-н-роллу человек: лично знаю братьев Самойловых, Чижа и Шевчука, да кого только не знаю; дружу с Сашей Скляром; наконец, я сделал то, чего давно никто не делал: не так давно на канале РЕН ТВ появилась полуторачасовая программа о русском роке — "Соль", — и её смотрят миллионы людей. То есть, не фигурально, а буквально: миллионы. Последний раз такое было в 90-е.

Если у вас есть какие-то люди, которые имеют схожий, как это называется, бэкграунд — то можете их позвать, и мы вместе решим, кто из нас достойней этой чести: проводить фестиваль — но, ей-богу, я ж не с улицы зашёл в Череповец.

Тем не менее, обнаружилось какое-то количество недовольных моим присутствием. Не думаю, что их много, но их — заметно.

Кто-то, кажется, из числа бывших организаторов фестиваля всё время нудел в блогах, теперь вот выпал из своего гнезда целый Ян Шенкман со статьёй в "Новой газете".

Статью уже начали активно распространять в Сети, посему придётся ответить.

Милейший Ян (мы, кстати, с ним тоже знакомы) очень обеспокоен, что Башлачёва у него и его сотоварищей пытаются отобрать.

"Главного поэта русского рока, погибшего почти тридцать лет назад, записали в патриотический лагерь", — такой подзаголовок у статьи Шенкмана.

Кажется, если б нашлись исследователи, которые обнаружили в Башлачёве скрытого англофила, или отъявленного русофоба, или законченного буддиста, или воинствующего сторонника гендерного равноправия, или адепта секты прыгунов (не путать со скакунами), законченного феминиста, или фрейдиста, да кого угодно — подобной реакции это не вызвало бы. Но в патриоты? Какой кошмар!

"У Башлачёва, — уверяет Шенкман, — как у всякого большого поэта, при желании можно найти что угодно. Любой посыл, любую идеологию. Другой вопрос, стоит ли. Можно цитировать "Ванюшу", "Имя Имен" или "Тесто", корневые русские баллады, где он поднимается порой до уровня Хлебникова. А можно язвительные "Слет-симпозиум" и "Подвиг разведчика". Более злой пародии на антиамериканизм и мобилизационное сознание трудно себе представить, и это очень не понравилось бы Прилепину".

Наш Ян просто в умах читает!

Если серьёзно, Шенкман вполне образованный человек, даже с книжками моими знаком, поэтому прекрасно знает, что я и сам сочинял (и по сей день сочиняю) злобные пародии и на квасных патриотов, и на российскую власть, и на все её органы. Более того, вульгарный антиамериканизм меня, скорей, смешит — всё-таки я жил в США, и страна эта (но не её внешняя политика) мне очень симпатична: об этом я тоже говорил и писал.

Но Яну, конечно же, надо всё упростить, чтоб его куцая мыслишка выглядела максимально убедительно.

Знаешь, Ян, проблема ещё и в том, что "язвительные" песни Башлачёва я сам пою под гитару (даже записи есть), а вот если кто-то их не любит, так это, не поверишь, Борис Гребенщиков — которого ты мне в своей статье приводишь в пример. БГ очень любит СашБаша, но вот именно эти песни считает, прости за цитату, "хернёй". Незадача, правда?

Даже и ты, милый Ян, наверняка не считаешь эти песни вершинами творчества Башлачёва.

Вершины его — иные, перечислять не будем, мы оба их знаем.

И знаешь, что там неоспоримо?

Там неоспоримо великое чувство причастности к русскому народу, растворённости в его судьбе, гордости и горечи о его победах и поражениях.

Понимаешь, о чём я?

Даже башлачёвский смех — это смех не издевательский, а горький, сострадающий — это улыбка Гоголя и Шукшина, а не постыдное кривлянье последних десятилетий.

Ты можешь представить себе Башлачёва, который стал бы говорить про "Россию — вековечную рабу", про "крепостное сознание русского человека" и про "ордынскую Московию"? Нет такого Башлачёва.

Башлачёв писал "Время колокольчиков" — как оду о том, что рок-н-ролл, эти "искры электричества" в груди, дадут шанс таким уставшим, таким отчаявшимся русским людям вновь почувствовать свою силу, свой род, свою радость, своё будущее.

Конечно же, Башлачёв любил "Роллинги" и "Дорзов" — Шенкман приводит эти смехотворные доводы, чтоб доказать, что Саша был "западником". Но, Боже мой! А Пушкин и Достоевский любили французский роман, а Клюев читал по-немецки: немецкую классику в подлинниках, а Есенин был модернистом, и все современные модернистские школы знал назубок.

А я люблю The Сure и Марка Алмонда.

Кто и когда сказал Шенкману, что "патриоты" — это такие дикие люди, которые не понимают пародий на Америку и не любят панк-рок? Дикие люди — это те, кто уверены, что всякий, сочиняющий пародии на Америку и слушающий реггей — человек априори лишённый чувства Родины.

Более того: разочарование Башлачёва в рок-н-ролле, — а его действительно постигло разочарование, — заключалось в том, что… Ну, лучше он сам скажет: "Мы очень долго путались в рукавах чужой формы".

Башлачёв первым попытался привить русскому рок-н-роллу чувство национального родства. Едва ли я ошибусь, если скажу, что на тот момент — в 1984-86 гг — в сотнях песен русских рок-н-рольщиков вообще не встречалось слово "Русь", "русский", фольклорные мотивы, былинные формы. Всё перечисленное появилось впервые у Башлачёва, и в этом смысле (хотя не только в этом) он безусловно опередил время.

Башлачёвское влияние можно отследить в таких разнородных фигурах как Летов или Цой.

Через несколько лет после башлачёвской смерти появился "Русский альбом" Гребенщикова (и он сам выводит его из башлачёвских песен; хотя для Башлачёва эта линия была куда более органичной: это и сам БГ понимает). Одновременно случился "русский переворот" в песнях Ревякина, следом вышел "Шабаш" Кинчева, появились удивительные песни Инны Желанной…

Когда я говорю о "патриотизме" Башлачёва — я имею в виду то самое зрение и тот самый удивительный слух всякого большого художника, что позволяют ему слышать и постигать речь, растворяться в народе, быть его наследником и подмастерьем, слышать биение кровотока в земле.

Но если вы не про метафизическое, а про социальное…

Что ж, и про социальное Башлачёв тоже ответил сам, заранее, в песне "Случай в Сибири".

Помните, он там, согласно сюжету, сидит с одним то ли собутыльником, то ли собеседником, и тот затирает Башлачёву о том, что Сибирь — глушь, а настоящая жизнь в столицах (пора валить, в общем).

Башлачёв, уставший от этого тошнотворного разговора, поёт ему свою песню, а тот в ответ (цитируем песню Башлачёва) хвалит его:

"Ловко врезал ты по ихней красной дате".

Ну, то есть, по "советскому", или, как сегодня говорят (но как никогда бы не сказал сам Башлачёв) по "совку".

Башлачёв реагирует так:

"Я сел, белее чем снега. Я сразу онемел как мел.

Мне было стыдно, что я пел. За то, что он так понял.

Что смог дорисовать рога он на моей иконе".

Башлачёвская икона — это, конечно же, не "советское" (которое его и мучило, и тяготило своим позднезастойным ханжеством), — а Родина как таковая.

И дальше Башлачёв снова цитирует своего собеседника.

"Как трудно нам — тебе и мне, — шептал он,

— жить в такой стране и при социализме.

Он истину топил в говне, за клизмой ставил клизму.

Тяжёлым запахом дыша, меня кусала злая вша.

Чужая тыловая вша. Стучало сердце. Звон в ушах".

Знакомый нам человеческий тип, не правда ли? Мы к нему в 2016 году никак не можем привыкнуть, а Башлачёв его описал в 1984-м. Не загадка ли: откуда ж он знал? Откуда он так всё понял, не пережив ни 91-й, ни 93-й?

Что ответил Башлачёв своему собеседнику в той песне, которую мы цитируем:

"Не говорил ему за строй. Ведь сам я — не в строю.

Да строй — не строй. Ты только строй.

А не умеешь строить — пой. А не поешь — тогда не плюй.

Я — не герой. Ты — не слепой. Возьми страну свою".

Именно это Башлачёв завещал всем нам за пять лет до распада страны: не умеешь петь — не плюй, возьми — то есть, прими, пойми, полюби — свою страну.

В ответ на это Ян Шенкман цитирует Льва Наумова: "Внешне создается впечатление, что Прилепин прав, но это ведь только внешне, если фактов не знать. Известно, с какой иронией Башлачев относился к своим землякам писателям-деревенщикам, таким как Василий Белов. Я в своей книге привожу воспоминания Парфенова о том, как они иронизировали над этой эстетикой".

Да не может быть! Я просто оглушён. Башлачёв иронизировал над Василием Беловым! Вот это "факты". Придётся в корне менять отношение к Башлачёву.

Наумов не останавливается, у него ещё есть и другие "факты" в запасе: "Башлачёва поражала рок-эстетика именно в западном понимании. Сохранились альбомы, где он фломастерами рисовал воображаемые концерты западных групп — Deep Purple, Led Zeppelin. Это ему было ближе, чем бардовские дела".

А что, наши барды теперь идут по "почвеннической" линии? И Галич, и Окуджава, и, кто там, Юлий Ким?

Или Наумов может мне на пальцах доказать, с очередными "фактами", что Башлачёв считал, к примеру, Deep Purple явлением большим, чем Высоцкий?

А если я расскажу, что на моём школьном дневнике было написано Depeche Mode – меня Лев и Ян примут в свою компанию?

Кстати сказать, я не раз отпускал публичные издевательские комментарии по поводу провинциальных "почвенников", над тем же Василием Ивановичем Беловым пару раз подшучивал, более того, многие романы Астафьева — на дух не переношу. Давайте, может быть, встанем дружно в хоровод, Лёвка и Ян? Покружимся, как мы любим, сначала слева направо, потом справа налево.

Или пусть мне кто-нибудь взрослый объяснит: эти прекрасные люди действительно выдумали какого-то своего Башлачёва, и с ним живут? Они же не валяют дурака, верно?

А то всё время кажется, что валяют.

"На афише прилепинского фестиваля — "Алиса", "Ночные снайперы", "7Б", Инна Желанная и, естественно, сам Прилепин, который собирается петь, — рассказывает нам Шенкман. — Была заявлена еще группа "Аукцыон", но она отказалась. Те, кто видел устаревшие афиши и рекламные объявления, обратите внимание, это важно: "Аукцыона" НЕ БУДЕТ. И вовсе не потому, что их лидер Федоров не любит Башлачева. Как раз наоборот — потому что любит".

Ян, а зачем так беззастенчиво передёргивать? На тебя же люди смотрят.

На самом деле, "АукцЫон" отказался из-за изменения гастрольного графика. У них новый альбом выходит 1 июня — группа элементарно не успевает подготовиться к презентации. Никакой политики тут нет, рабочая накладка, такое случается.

Если бы "АукцЫон" отказался участвовать в том башлачёвском фестивале, который совсем ещё недавно вёл Артемий Троицкий, Ян таких колонок не писал бы. И Лев Наумов не очень бы волновался, что отдельные резкие высказывания Троицкого о России и русском национальном характере вступают в наглядное противоречие с песнями Башлачёва. И претензий о том, что Троицкий собирает "пул" музыкантов, близких ему по взглядам — тоже бы не случилось.

А тут распереживались, расшумелись.

Демократы — они такие демократы. Они так любят свою собственную демократию, а чужую так не любят. Смотришь на них и умиляешься: как дети, право слово.

…Завершает своё сочинение Ян Шенкман, пространным размышлением на тему русской литературы, которая всегда была за "гуманистические ценности" — не то что я, выступающий за "смерть".

О, я такой готичный, Ян, я такой демоничный. А ты, Ян, такой солнечный, такой жизнеутверждающий: любой это подтвердит, кто читал мои книжки и твои стихи.

Как там у тебя было: "Я люблю смотреть, как умирают дети и тонет судно / с пожилыми придурками на борту".

И тот же самый Ян пишет о моих книжках и моих взглядах: "Это, мягко скажем, не вполне в традициях русской литературы, которая все-таки больше гуманистическая, а не людоедская… В традициях другое — волошинское "Молюсь за тех и за других", пушкинская "милость к падшим".

Ян, ну взрослые ж люди, что ты тут устраиваешь… В традициях русской литературы много чего было: и Маяковский, у которого ты гуманистическую строчку про детей подрезал, и Гоголь с вырезанными местами из "Тараса Бульбы" и выбранными местами из переписки с друзьями, и "упоение в бою" пушкинское, и его же злые реакции на польский мятеж, и Бестужев-Марлинский, и Лермонтов, и Гумилёв, и "белая правда", и "красная правда", — а этого всего уж точно было больше, чем волошинских молитв, и Багрицкий — или ты не любишь Багрицкого? И Эренбург, — или ты тоже его не любишь? И даже тебе с твоей мрачной лирикой в нашей обширной литературе место найдётся. Можно даже сказать: нашлось.

Так что, ты тут не кривляйся на потребу болванам, а то себе на длинный рукав наступишь и больно упадёшь головой об пол.

Башлачёвский концерт будут проводить я.

В том числе потому, что в русских классических традициях есть многое: и добро, и лихо, и удаль, и задор, и всеоткрытость, и любовь к своему, и жалость, и жестокость.

Всё это было в Башлачёве.

Разница между мной и вами — одна.

Я говорю, что Башлачёв — сын своего народа. Я его — национализирую.

А вы его, по привычке, приватизируете.

Никто вам не вправе этого запретить, одна проблема: шансов у вас на это — никаких.

Так что, привет, мой любезный, и, да, чуть не забыл: приходите на концерт, споём с вами хором песню про злую тыловую вшу.