Меня много раз называли в прессе «политологом» и я всегда от этого отнекивался. Дело здесь не в том, что я считаю эту профессию несерьезной (хотя многие так называемые «политологи» как раз довольно далеки от сколько-нибудь серьезного изучения чего бы то ни было), просто нужно более серьезно относиться к словам и профессиям.
Для начала приведу простейший пример. Если есть кусок какого-то вещества, то его можно изучать разными методами. Можно — химическими (то есть — разбираться, из каких элементов и веществ он состоит), можно — физическими. Тут есть масса вариантов, от акустики и оптики до рентгенографии и спектрометрии. Но можно изучать этот кусок и другими методами, даже биологическими (например, изучая, как на нем культивируются разные виды микроорганизмов). Но предмет исследования все время один и тот же, различаются только методы.
Иными словами, когда мы говорим о какой-то науке, то имеем в виду не столько предмет изучения, сколько те методы, которые для этого применяются. Для дальнейшего уточнения посмотрим, что же такое «политология», какое определения для нее дается в словаре:
«Политология – отрасль знания о политике, законах структуры, функционирования и развития политической жизни государства и общества, отражающих процесс включения официальных общностей, личности в деятельность по выражению политических интересов и политической власти. Объектом политологии является политическая жизнь людей, социальных общностей, интегрированных в государство и общество. Предметом служит та часть объекта, которая познана на данный период общественно-политического развития, выражена в законах и категориях данной отрасли знания и составляет определенную концепцию знаний об объекте.
К основным разделам политологии можно отнести: предмет и метод политологии, историю политических учений; субстанциональность политики; институциональные элементы политики; духовные компоненты политики; деятельностные, функциональные механизмы политики, политический процесс. Законы и категории политологии находятся в начальной стадии выявления и изучения.
Законы структуры определяют способ организации политических систем, их внутреннюю определенность и взаимообусловленность. Законы функционирования – это существенные, необходимые связи между политическими субъектами в процессе их временного изменения. Они характеризуют движение, не выходящее за пределы достигнутого уровня организации политической системы, сохраняют ее динамическую устойчивость. Законы развития – это законы переход от одного порядка взаимоотношений в системе к другому, от одного состояния структуры к другой.
В общем виде категории политологии можно представить как структурные, функциональные и категории развития. Но это деление условно, так как одна и та же категория может выражать элементы всех законов в зависимости от контекста времени и пространства рассмотрения процесса, отражения в ней политической жизни, политического процесса и т.п. Другие категории относительно жестко привязаны к отражению необходимых связей «своего» закона. Центральными категориями политологии являются такие как политика, политическая власть, политическая система общества, политическая культура, политическая деятельность и другие.
Эти категории есть собственно политологические. В то же время понятийный аппарат политологии включает понятия, имеющие универсальный характер, то есть используемые многими социально-гуманитарными и естественными науками (например, структура, система, функции, развитие, движение и т.п.)»
Иными словами, коротко это можно описать так. Политология — это наука, которая изучает политические системы через взаимодействие составляющих их элементов. То есть — если идет описание взаимодействия президента и парламента, или правительства или парламента — то это политология, а если, скажем, изучается конкретный законопроект, то это может быть и юриспруденция. А может, если речь идет о социальных его последствиях — социология. Или экономика.
И вот в этом месте и начинаются мои разногласия с журналистами. Вообще, уровень журналистики в нашей стране за последние десятилетия сильно упал, того качества понимания специальных дисциплин, который был у журналистов старой школы сегодня уже практически не увидишь, они искренне убеждены, что спросив двух-трех т.н. «экспертов» можно составить себе представление о предмете. Я вспоминаю старую историю, рассказанную Юрием Визбором в период его работы журналистом, когда он поехал на несколько месяцев работать в поселок Нефтяные камни на Каспии, для того, чтобы написать серию очерков о работе нефтяников. И к ним приехала молодая корреспондентка, которая захотела за несколько часов набрать материалов на репортаж.
Выглядело это, в изложении Визбора, достаточно смешно, желающие могут найти соответствующий текст, он есть в интернете, но когда такая же картина становится повсеместной, в том числе, в экономике, становится довольно грустно. Особенно с учетом того, что экспертов ныне принято выбирать из некоторого «пула» и хорошо, если это пул формируется только исходя из личных пристрастий журналистов, а не по чисто коммерческим принципам. Впрочем, вернемся к основной теме.
Я довольно часто вынужден рассматривать в своем анализе отдельные политические группы и фигуры, например, в своих ежегодных прогнозах для России. Но делаю я это не с точки зрения их политического взаимодействия (хотя мне иногда есть что сказать по этому поводу), а с точки зрения анализа их экономических интересов, тактических и стратегических. Иными словами, хотя предмет исследования у меня иногда с политологами и совпадает, то вот методы этих исследований совершенно разные.
Более того, иногда это создает некоторые профессиональные споры между мною и профессиональными политологами (настоящими, а не по самоназванию). Иногда я не вижу конфликтов, которые видят они и задают мне вопросы о том, почему я их не анализирую. Иногда наоборот — они не видят уже назревшие с точки зрения экономических интересов, но еще не проявившиеся в реальной практике взаимодействия конкретных персонажей проблемы. В результате таких споров может «рождаться истина» (если вообще можно говорить об истине в таком вероятностном предмете, как политические отношения), но подчас мы не находим общего языка. Так, большинство политологов, что российских, что западных, были категорически не согласны с моим тезисом о том, что Трамп может стать президентом США.
Отметим, что моя уверенность в высокой вероятности этого события была построена на двух обстоятельствах. Первое — чисто экономическое, поскольку я видел раскол элит в США, возникший после «дела Стросс-Кана», а политологи, даже американские — нет. Это сейчас они его видят (хотя далеко не всегда понимают истинную причину), но как только дело доходит до позиции конкретных персонажей американской политической сцены, если они явно не проявились во время выборов, снова начинаются сомнения. А для меня все было очевидно уже достаточно давно, я про это много писал, в том числе в своих годовых прогнозах.
А вот второе обстоятельство носило политологический характер, речь шла о результатах промежуточных выборах в США, которые прошли 4 ноября 2014 года. Их результаты (с сокрушительным эффектом, намного превышающим прогнозы, победили республиканцы) я проинтерпретировал так: из двух сценариев, «спасаем банки ценой экономики США» и «спасаем экономику США ценой развала мировой банковской системы», народ выбрал второй, который на тот момент ассоциировался с Республиканской партией. Эксперты согласились, что такая интерпретация имеет право на существование, но усомнились и в том, что разделение на сценарии столь жесткое, и в том, что народ эту дихотомию рассматривает как один из главных факторов выборов. И здесь снова сыграло свою роль то обстоятельство, что я — экономист.
6 ноября 2014 года я в Вашингтоне обсуждал эту тему с Женей Минченко и он тоже отнесся скептически к моему тезису о том, что выборы в США стали не «технологическими» и «идейными». Но вот, Трамп выиграл — и стало понятно, что чисто экономические вопросы, на сегодня, во всяком случае, скорее всего, превалируют. И этот пример я привел не для того, чтобы объяснить, что экономисты разбираются в выборах лучше политологов (в большинстве случаев как раз наоборот), а для того, чтобы показать системное отличие — у нас разные методы исследований.
Ну и в заключение сделаю окончательный вывод: я — не политолог. Но в процессе своих экономических исследований регулярно затрагиваю тему политических субъектов, которые, впрочем, исследую с точки зрения анализа их экономических интересов, тактических и стратегических.
