— Как вы оцениваете свой визит в Баку, и как бы вы оценили российско-азербайджанские отношения в сегодняшних геополитических условиях?
— Я был в Баку в начале 2000х годов. Сегодня это совсем другой город. Он стал красивее, он расцвел. Я нахожусь в столице того государства, который можно считать состоявшимся государством. В политологии есть такое понятие как «несостоявшееся государство» — Азербайджан является полной противоположностью и является удавшимся государством. Это первое впечатление.
Что касается российско-азербайджанских отношений, то они сейчас находятся на взлете. Это не пик, но это движение к нему, так как они становятся все лучше и лучше с каждым годом. Очень сильным и важным жестом было сделано со стороны президента Азербайджана Ильхама Алиева, когда он отказался от участия в программе ЕС Восточного партнерства. Я вижу его активные попытки по сближению с Россией. Азербайджан в последнее время перестает играть роль периферии нескольких государств таких как: Россия, Иран, Турция или Запада, но становится региональным лидером. Потому что многие инициативы Баку даже опережают то, что сейчас осуществляется между Россией и Турцией и Россией и Ираном. То ест роль Баку как самостоятельного геополитического игрока неуклонно возрастает. Наверное, это отражается на общем состоянии города, народа и политической элиты.
Я считаю, что сейчас самое время выйти на новый виток в российско-азербайджанских отношениях. Роль России в урегулировании карабахского конфликта в частности возврата хотя бы 5 из 7 районов Азербайджану будет ключевой темой. Мы практически подходим к этому, и соответственно будут уничтожены и ликвидированы все барьеры, которые препятствую более тесному сотрудничеству в ряде транснациональных союзах.
— Вы имеете ввиду Евразийский союз?
— Да, это может быть и Евразийским союзом или могут быть и другие инициативы, потому что, я сам как теоретик вижу нынешний Евразийский союз как искаженное воплощение моих идей. Потому что евразийский союз, должен создаваться на основе цивилизационного единства и идеи, а не на основе прагматических интересов.
Поэтому я не с большим воодушевлением отношусь к Евразийскому союзу, но важно двигаться в этом направлении. Евразийство – это гораздо шире, чем та модель, которая сейчас реализуется. Я думаю, что у России с Азербайджаном есть много форматов и если все пойдет по тому формату, по которому двухсторонние отношения развиваются в настоящее время, то впереди нас ждет еще большее сближение и соответственно еще большее увеличение геополитического статуса Азербайджана в регионе, и укрепление суверенитета.
Я кстати сформулировал такой принцип: гарантом территориальной целостности каждого постсоветского государства является отношения с Россией. Когда у того или иного постсоветского государства хорошие отношения с Россией, то территориальная целостность государства утверждается, когда отношения плохие — нарушается. Не потому, что Россия разрушает, а потому что сами государства, войдя в конфликт с Россией, не могут сохранить территориальную целостность. Поэтому залогом территориальной целостности Азербайджана включая административную территориальную целостность, признание Карабаха как частью Азербайджана со стороны России, является ключевым в архитектуре сохранения суверенитета Азербайджана. Те страны, которые бросают вызов России, их территориальная целостность уже нарушена, Грузия, Украина, Молдова.
Самое главное данная формулировка распространяется не только по отношению с постсоветскими государствами, но и в истории отношений с Турцией. Мы тогда подошли вплотную, что территориальная целостность Турции попала под угрозу и лишь хорошие отношения с Россией, способны предотвратить эту угрозу для Турции.
Тот, кто поддерживает нормальные, нейтральные, хорошие отношения с Россией, тем вызовы их территориальной целостности менее страшны и наоборот. В этом отношении мудрость Алиева заключается в том, что он следует заветам своего отца, который в своем политическом завещании передал самую главную мысль, что территориальная целостность и суверенитет Азербайджана напрямую зависит от хороший отношений с Россией. Если у Азербайджана будут хорошие отношения с Россией, то она будет более свободной от региональных держав. Таким образом, он превратится из периферии, где происходит геополитическое столкновение, растаскивая Азербайджан. У Ирана свой взгляд, у Турции свой, у России свой, а укрепление отношений с Россией, это залог укрепления суверенитета Азербайджана.
Это в свое время хорошо понял Назарбаев и поэтому Казахстан является ярким примером состоявшегося государства на постсоветском пространстве. И Ильхам Гейдарович идет по этому пути.
— Вы отметили о вхождении Карабаха в состав Азербайджана при условии хороших отношений Баку и Москвы. Как вы это видите?
— С точки зрения России, Карабах – это часть Азербайджана. Это очень сложный процесс и любая попытка прямолинейного решения этого конфликта приведет только к ухудшению ситуации со всех сторон, так как его силой, кровью не решить, то вопрос о передаче 5 областей Азербайджану, которые являются не заселенными и пустынными, но это огромные территории, на которых могли бы разместится огромное количество людей, которые там жили и покинули свои дома. Этот вопрос рассматривается в ближайшей повестке дня и передача этих пяти областей является самым главным «планом Лаврова». Наша группа тоже приложила к этому плану свою руку и я лично обсуждал этот план с главой МИД Турции Мевлутом Чавушоглу, и этот вопрос не о Карабахе и эта тема стоит сегодня в российско-азербайджано-армянской дипломатии при полном согласии с этим проектом Турции и Ирана. Все региональные игроки заинтересованы в этом, кроме Запада, который любые миротворческие усилия в регионе будет саботировать. Как только мы это поймем и разработаем план по противодействию этих планов Запада, ситуация будет развиваться стремительно. Второй этап можно начать на более позднее время, так как это требует более детального обсуждения.
Очень важно понять, что Карабах является азербайджанским, пока это признает Россия. Пока Москва признает территориальную целостность Азербайджана, включая Карабах, это будет так. Это очень принципиально, и кем бы Карабах не контролировался, пока Россия признает его в составе Азербайджана, это так будет. На постсоветском пространстве самое важное – это то, что признает Россия.
— Сегодня должна состояться встреча Владимира Путина и Раджаба Таййиба Эрдогана. Как вы оцениваете предстоящую встречу, и что оно даст двух сторонним отношениям? С другой стороны это первый визит Эрдогана в Россию после референдума, что вы думаете по референдуму в Турции в целом?
— Я очень активно интересуюсь турецкой политикой, и я поддерживаю отношения с руководством Турции на разных этапах. В критический период обострения ситуации в Турции, мы сыграли ключевую роль и передали информацию об участии гюляновской секты, что именно они сбили наш самолет в Сирии. К другим кругам России доверия в Турции не было и нам удалось сыграть важную роль в разблокировании конфликта. Я знаю ситуацию, происходящую в Турции изнутри.
Эрдоган изначально мог идти тремя путями: исламизма, либерализма и сближения с Западом, и мог идти путем евроазийства. В начале он пошел по двум не правильным путям, и дошел до тупика в пути исламизма, просто дойдя до поддержки некоторых группировок в Сирии, он дошел до тупика в евроинтеграции, и последний его путь был обратиться к евразийству, что он и сделал, поскольку он прагматик.
Я приветствую этот его евразийский поворот. Сближение с Россией и военно-стратегическое сотрудничество, которое сегодня бурно развивается между Россией и Турцией тоже находится в рамках этого Евразийского проекта. В принципе испробовав все пути, и когда его американцы пытались сбросить его с власти, он понял, что другого варианта у него нет. Тем не менее, он искренне шел до конца, пока американцы руками гюляновцев не попыталась осуществить переворот.
Эрдоган сильный политик и учится на своих ошибках. Референдум был двусмысленным изначально. С одной стороны русский народ — это монархический народ, и для нас субъект это наш глава государства, и нам было понятно, что хочет сделать Эрдоган. Он хотел увеличить свои полномочия, так как мы сами эти полномочия отдали правительству. Но когда Эрдоган, захотел сделать это в Турции, это было воспринято неоднозначно.
Для меня это было нормальным явлением, поскольку демократия только лишь разваливает Турцию, и она всегда спасалась введением военной диктатуры. Турция и демократия это вещи не совместимы. Но отдать больше полномочий Эрдогану турецкое общество отвергло и 51% это слишком мало для такой глубокой реформы. И вместо того, чтобы укрепить власть Эрдогана этот референдум расколол Турцию по другому принципу. Что показательно, это то, что «против» голосовали те люди, которые поддерживают самого Эрдогана. Получилось так — Эрдоган – «Да!», а референдум – «Нет!». То есть не все те, кто проголосовали «против», это сторонники гюленистов, запада, исламистов. Здесь совершенно другая картина, и я думаю, что это решение было не совсем удачным.
Что касается встречи Путина и Эрдогана в Сочи, то здесь у нас есть открытая перспектива по военному сотрудничество в Сирии. Мы тесно сейчас выравниваем эту позицию. Турция сейчас все больше и больше настроена на диалог и обсуждение сирийской проблемы именно с Москвой, а не с Вашингтоном и тот альянс, о котором я писал — Ось Москва-Анкара приобретает зримые черты.
В самой Турции позиции Эрдогана будет осложнены. Он уже не может отступить назад. Турция имеет очень большие проблемы с курдами и если она хочет сохранить свою территориальную целостность, ключ к этому лежит не в Вашингтоне, а в Москве. Точно также это относится и к Сирии и Ливии. И поэтому евразийский путь будет для Эрдогана спасительным.
