Кончается плодоносящее лето. Август с отяжелевшими яблонями, где каждый плод светит, подобно разноцветной лампаде. Сгущается синева в реках. Вдруг пронесётся, готовая к отлёту, стая скворцов. Людские лица, загоревшие на огородах, на крымских пляжах. Клумбы больших городов, на которых расцветают фиолетовые и белые флоксы.
Но среди тонкой позолоты, витающей в воздухе последнего летнего месяца, уже предчувствуются тяжёлые тёмные тучи русской дождливой осени. Печальные листопады, которые уже теперь осыпают первые жёлтые листья. Тревожное ожидание, когда в города съедется люд. Зашевелятся тяжёлые жернова на заводах, в гарнизонах, университетах. И вдруг обнаружится тревога, которая не оставляла нас среди прекрасного благодатного лета. Она выступит, как свинцовые пятна. Наполнит нашу жизнь огорчениями, а порой безысходностью. Народу всё трудней. Жизнь всё беднее и несправедливее. Всё мутнее, а порой непрогляднее божественное солнце Крыма. Пенсионная реформа, которой власть, как кипятком, ошпарила народ. Цены растут стремительно, как бамбук, пронзая своими остриями семейные кошельки. Миллиардеры ненасытно богатеют, презирая и издеваясь над беднеющими врачами и учителями. Политические комментаторы, изнурённые ложью. Их глаза, исполненные неправдой, бегают всё быстрее, как ртутные шарики. В народе взбухает угрюмое недовольство, как загадочный гриб, выдавливающий из асфальта чёрный пузырь.
Как реагируют на эту тяжёлую, назревающую напасть различные слои нашего расколотого, разношерстного общества? Огромная часть угнетённых людей уже больше не ропщет, а живёт, опустив глаза в землю. Покорные, впадающие в спячку, готовые в этой спячке пережить бесконечную русскую зиму, как это не раз бывало в русской истории. Другие, исполненные гнева и раздражения, клянут власть и банкиров, которые сосут денно и нощно русскую кровь, сливая её в бездонную цистерну мировой экономики. Третьи пытаются бороться с напастью, протестуют, ходят на демонстрации вокруг помоек и мэрий, пишут петиции, уповают на президента. Четвёртые пытаются прильнуть к власти, оставляют недавних товарищей, свои прежние убеждения, хвалят тех, кто называет пенсионную реформу великим пенсионным прорывом.
Богачи-миллиардеры, получив из рук Ельцина и Гайдара русские нефть и газ, русские алмазы и древесину, не боятся народа. Хохочут и глумятся над ним, считают его безответным быдлом, который стерпит любое над собой надругательство, продолжают свой длящийся с девяносто первого года пир, расставляя свои столы на костях великого красного государства.
Что мне делать среди уныния и безнадёжности, среди глумливого хохота и едкого нигилизма? Я продолжу говорить о русской мечте. Говорить своему народу, что он самый прекрасный, великий и непобедимый. Что он во все века своей священной истории принимал на себя всю мировую тьму, преображая её в свет. И в этой извечной русской работе он терял миллионы лучших своих сыновей. И теперь народ превозможет эту тьму, не потеряет свою мечту о великом государстве, о праведном бытии, о справедливой жизни, мечту, которая вела русских людей от пожара в пожар, от победы к победе.
Злые колдуны, которые своими речами множат в народе уныние, опустошённость и безнадёжность, эти чародеи тьмы хотят, чтобы русские потеряли свою мечту, больше не отрывали глаз от земли, не видели над собой звезду пленительного счастья.
Сегодня русские праведники, художники, духовидцы встают на пути адского ветра. Не дают погаснуть свече государства Российского, соскребают копоть с русского солнца, поют и проповедуют русскую мечту. Даже в самые страшные дни войны и невзгод, в окопах и в карцерах русская мечта вдохновляла божественную русскую душу.
Я только что вернулся с космодрома Плесецк, где в небо уходят тяжеловесные «Тополя» и «Ясени», ракета «Ангара» — угрюмое русское оружие. В Доме офицеров я рассказывал испытателям о русской мечте, робея в их суровом обществе утомлённых тяжкой и опасной работой мужчин. И когда я завершил мою проповедь, ожидая увидеть молчаливый непонимающий зал, я был поражён множеством глубоких суждений о русской мечте, которая никуда не исчезла среди ракетных пусков.
И один офицер спросил меня, что я думаю о книге Даниила Андреева «Роза Мира». Его вопрос восхитил меня. В этих лесных архангелогородских местах, среди секретного космодрома, где по дорогам к стартам движутся тяжеловесные ракеты и летят над лесами их пылающие свечи, среди этих испытателей, учёных, конструкторов есть люди, которые читают Даниила Андреева с его «Розой Мира». Значит, они исповедают религию русской мечты, потому что «Роза Мира» и есть русская мечта. Даниил Андреев писал свою книгу в одиночной камере Владимирского централа. И мечтал не о своём избавлении, не о мгновении долгожданной свободы, а о том, чтобы над миром расцвела Роза Мира.
Русский человек чувствует свою бесконечность, своё божественное происхождение, своё небесное служение. Взращивает эту Розу среди огненных ливней и студёных морозов. Каждый русский — это Роза Мира. Каждое наше сердце — это вместилище русской мечты. Прислушайся к тайным биениям своего сердца, и поймёшь, что Роза Мира — это ты.
