Французский президент Эммануэль Макрон, будучи с визитом в Швеции, припугнул местную аудиторию – рассказал о том, в чем якобы состоит «мечта Путина». Российский лидер, по уверению Макрона, спит и видит, как бы «демонтировать Евросоюз».
Это заявление – само по себе бестактное (собственно, откуда президенту Франции знать мысли президента России?), а главное – странное и неуместное. Как уже отмечала газета ВЗГЛЯД, всего несколько дней назад Макрон призывал Евросоюз переосмыслить отношения с Россией, дабы вместе строить новую архитектуру европейской безопасности. Более того, Париж сейчас явно пытается наладить взаимодействие с Москвой по сирийскому вопросу.
Кроме того, выпад в адрес российского лидера в исполнении Макрона – не лучший вклад в подготовку к визиту Путина, которого он сам же, напомним, пригласил в Париж на торжества в честь столетия окончания Первой мировой.
Тем временем и в Париже, и в Берлине все чаще призывают дать отпор США, начавшим торговую войну с ЕС. И это также по идее заставляет европейцев видеть в Москве не угрозу, а партнера.
Зачем в таком случае Макрону понадобилась такая мелкая попытка демонизации Путина? О том, что может скрываться за выпадом французского президента, газете ВЗГЛЯД рассказала доктор исторических наук, президент Фонда изучения исторической перспективы Наталия Нарочницкая, долгое время проработавшая во Франции.
Наталия Алексеевна, правду ли сказал Макрон? Отвечает ли интересам России распад Евросоюза?
Макрон – типичный европеист, ставленник международной европейской элиты. Все его программные документы свидетельствуют об этом. Одновременно он пытается создать себе образ человека, который способен после Олланда возродить ведущую роль Франции в европейской политике.
В отличие от Фийона, которого уничтожили на взлете и у которого были серьезные, но не радикальные проекты реформы ЕС, Макрон занимает традиционную чисто пропагандистскую позицию: Россия якобы заинтересована в демонтаже Евросоюза. Что совершенно не соответствует действительности. Нам нужны стабильные отношения со стабильным ЕС. Иногда у нас улучшаются отношения с теми членами ЕС, внутренняя политика которых подвергается давлению руководства ЕС. Естественно, мы недовольны, что ЕС следует американской концепции антироссийских санкций, но это не имеет ничего общего с целью разрушить ЕС.
Макрон делает вид, что знает «мечты Путина». А о чем, в таком случае, мечтает сам французский лидер?
Сказать, что Макрон выдвигал что-то серьезное, вряд ли можно. Это лишь некие общие заявления. Это демонстрация желания стоять наравне с Меркель, которую считают главным управляющим Евросоюза в силу мощи немецкой экономики.
По сравнению с предыдущим президентом Франции Макрон – более яркий. Любит играть на этом образе. Еще он хочет быть посредником между ЕС и Америкой. Ведь отношения Меркель и Трампа не сложились. Но недавний визит Макрона в США показал, что Трамп – при всей демонстрируемой любви – все-таки отнесся к французу как к младшему племяннику.
Когда Трамп публично поправлял костюм Макрона, это выглядело как демонстрация снисходительности. Это некрасиво, но Трамп – это enfant terrible, от него можно ждать чего угодно.
По миграции Макрон тоже очень уклончиво высказывался. С одной стороны, проблему признает, но пойти на большее, чем обычные меры, он пока совершенно не готов.
События в Хемнице никак не скорректируют курс ЕС в целом и Макрона в частности?
В русле европеистской концепции эту проблему невозможно решить, не сменив риторику. А на это Макрон не способен.
Начались глубочайшие цивилизационные, социальные и демографические изменения. К чему приведет эта трансформация через одно–два поколения? Мы увидим совсем новую Европу. Об этом трубят консерваторы, а совсем не маргиналы. Требуется новый язык и своя знаковая система. Макрон же действует в прежней, которой уже 20 лет, повторяет прежние слова.
Как раз по поводу судьбы сирийских беженцев, живущих ныне в Западной Европе, Путин и пытается сейчас найти общий язык с Евросоюзом – убедить страны Запада помочь восстановлению Сирии, чтобы беженцы смогли вернуться домой. С Америкой договариваться по этому поводу бессмысленно. Там продолжается демонизация Путина. Есть ли шанс договориться с Францией?
Макрон не занимается демонизацией, он ведет себя уважительно по отношению к Путину. Более того, то, как Трамп, несмотря на все свои объятия, отнесся к Макрону, побудило его для баланса налаживать отношения с Путиным. Потому что он понимает, что это повышает его акции внутри ЕС.
У Макрона складывается механизм ведения дел с Путиным на нормальной дипломатической основе. Если Макрон хочет сравняться с Меркель, то где то поле, на котором этого можно достичь? Только в отношениях с Россией.
Что касается Сирии, у Франции были отдельные всплески реализма. В прежней процветающей Сирии правящая элита была очень профранцузской. Разрушение этой элиты невыгодно Парижу. Но это все кусочки мозаики, которую Макрон пытается сложить. Пока его политика в целом остается достаточно спорадической.
В Соединенных Штатах все парализовано цельной русофобской позицией. Они потерпели безусловное фиаско в Сирии, что страшно их бесит. Пойти на взаимодействие с Россией для нынешнего Конгресса значит потерять лицо.
А для Макрона ничего такого нет. Поэтому это одно из тех немногих полей, где Франция может набрать очки, может оказаться на первых местах среди стран, которые занимаются глобальной политикой, а не только своей узкой.
Тогда почему Макрон продолжает пугать шведов Россией, которая якобы стремится погубить Евросоюз?
Политики в Евросоюзе прекрасно видят, что никакой угрозы в России нет. Наоборот, это США уже откровенно и непристойно давят на Европу, сдерживают экономический рост ЕС, превращают европейцев в сателлитов. Но они порабощены собственной идеологической схемой. Эта такая идеологизированность, которая парализует политику, она превращает брюссельские структуры в аналог отдела ЦК КПСС.
У Европы есть шанс остаться центром мировой политики только при конструктивном взаимодействии с Россией. Тогда они могут остаться стороной треугольника, который к середине XXI века сформируют США, Евразия и Китай. Азиатские цивилизации тоже меняют соотношение сил в мире. Огромные сдвиги происходят.
Сдвиги происходили и раньше, но не так быстро. В свое время главные державы в Европе тоже приходили в упадок, только на это уходило 100–150 лет. Скажем, во времена «Непобедимой армады» Испания захватила Голландию, но потом в XVI веке вперед выдвигается молодая Англия и лишает преимуществ остальные ведущие морские державы. В упадок тогда пришли Швеция и Польша, а Россия тоже выдвинулась вперед.
Сейчас изменения проходят за 50 лет. Мы видим, что у Европы нет шансов остаться вершителем судеб, центром силы с ее бессодержательной внешней политикой. Думаю, это понимают в Брюсселе, но плен идеологии не позволяет им сформулировать это открыто.
Нужна другая идеология, а они талдычат про права человека, про свободы сексуальной ориентации.
Почему Макрона так задел тот факт, что шведский политик, причем правого толка, не смог выбрать между ним и Путиным?
На месте Макрона я не стала бы так реагировать. Если человек показывает свою уязвимость для слов какого-то шведского политика, то это говорит о неуверенности в себе. Такая уязвимость – признак слабости воли. Нашего Владимира Владимировича ничего не уязвляет, он как скала.
Но Макрон – интересная личность. Он получил классическое образование. Мы вправе ждать от него включения в арсенал своих идей некоторого продвижения французских ценностей. Французская культура – это культура христианская и, безусловно, великая. Она поэтому и стала предметом культа и подражания во всем мире. Нынешнее либертаристское мировоззрение не рождает и не родит ни Флобера, ни Моцарта. Макрон в душе понимает это.
