Париж не внес ничего нового в традицию декларируемого киевскими нацистами. В феврале 2014 года главари Майдана под гарантии западных стран подписали известные договоренности с Януковичем – и менее чем через час после их подписания через них переступили. И те же представители западных стран, которые только что выступили гарантами подписанных договоренностей, закрыли глаза на все происходящее.
В декабре 2019 года в Париже Зелинский поступил практически так же: он тоже подписал совместное с Россией, Францией, Германией «коммюнике», где признавалась безальтернативность Минских соглашений, но только тут же, уже на пресс-конференции той же «нормандской четверки» по пунктам объявил, что практически ни одно из их положений исполнять не будет: ни обязательства по предоставлению автономии Донбассу, ни обязательства по изменению Конституции Украины, ни обязательства по проведению на Юго-востоке региональных выборов, ни требования прямых переговоров с представителями Донбасса.
Это римляне полагали: Pacta sunt servanda (Договора должны соблюдаться — ред.). В Киеве считали и считают: «Договори не повинні виконуватися». Собственно, не только в Киеве. Принимать обязательства без минимального намерения их исполнять – практика многих бюрократий мира и многих мошенников мира.
Новация Зеленского только в одном: он объявил о своем отказе исполнять только что подписанное сразу же после подписания, публично и в присутствии остальных участников переговоров, превратив все прошедшее в клоунаду. Если бы остальные участники «нормандского формата» были минимально последовательны, они должны были бы тут же признать киевский режим вышедшим из Минских соглашений.
Почему они этого не сделали – вопрос к ним. Во всяком случае, Германия и Франция – наверное, потому же, почему не отреагировали на разрыв Майданом ими же гарантированных соглашений в феврале 2014 года.
Можно, конечно, забавлять себя мыслью, что все наговоренное Зеленским на пресс-конференции – его позирование перед ждущими в Киеве «стражами незалежности». И что на самом на деле будет действительно исполняться все, что содержится в Минских соглашениях и подтвердившем их совместном коммюнике. То есть, что сказанное им – лишь болтовня и ложь, маскирующая его честные намерения.
Хотя сама категория «лжи, маскирующей четные намерения» — специфична. Потому что неясно, что в данном случае является «маскирющей ложью», а что «честными намерениями»: возможно, Зеленский лгал киевским «стражам» и был честен в неких гипотетических обещаниях партнерам по «четверке». Но не меньше оснований полагать, что он лгал партнерам и был честен в обращении к «майданным ожиданиям».
Каждый из двух адресатов может искренне считать, что его берущий обязательства честен именно с ним. Только в таком случае этот партнер обычно лжет обоим.
Зеленский чем-то напоминает брачного афериста или альфонса, живущего на содержании двух женщин и обманывающего каждую.
Вопрос в том, какой из них и когда надоедает терпеть обман.
В любом случае, очевидно одно: Зеленский подписал один текст и тут же публично объявил, что выполнять его не собирается.
Либо лгала его подпись, либо лгал его язык.
В любом случае – Зеленский лгал.
Но если Зеленский человек, который лжет – не просто уходит от правды и лукавит, а откровенно лжет кому-либо из своих партнеров, говоря одним одно и другим прямо противоположное, делает это публично в обоих случаях, чтобы иметь возможность потом сказать каждому: «Я маскировал своей ложью им свою верность вам» — то опять же, какой смысл — хоть этический, хоть практический — в принципе с этим человеком о чем-либо договариваться: никогда не известно, насколько будут правдивы принятые им на себя обязательства…
Кто-то видит в парижской встрече «четверки» некий прогресс в разрешении конфликта на Украине. Одни – потому, что достигнута договоренность об обмене пленными по формуле «всех на всех». Другие – потому, что якобы была продемонстрирована воля к прекращению огня. Третьи – потому, что была подтверждена «нерушимость Минских соглашений».
Обмен пленными – это, конечно, хорошо для пленных, их семей и их друзей. Но обмен пленными без прекращения войны – это и поощрение самой войны. Это артикуляция: на войне – не так страшно. Попадешь в плен – отправят обратно, домой. А пленных (уже других пленных) – будут брать и дальше. И снова обменивать. Потому что война идет. И каждый пленный бандеровец, возвращенный домой, под власть своего бандеровского режима, вновь встанет в строй и пойдет убивать антифашистов Юго-востока, брать в плен мирных жителей и вновь менять их на своих братьев-бандеровцев.
Прекращение огня – это тоже хорошо. И, безусловно, хорошо. Но и Зеленский сказал, что не сможет контролировать этот процесс. А кроме того, о прекращении огня договаривались действительно уже десятки раз. И никогда в итоге не выполняли. Только идиоту может быть непонятно, что любые соглашения киевскому режиму нужны лишь для того, чтобы их выполняла противная сторона – но не выполнял сам киевский режим.
Любое «мирное соглашение» для киевского режима – не путь к миру, а способ подготовки к новому этапу войны.
Ведение огня нужно киевскому режиму, чтобы иметь повод не выполнять те же самые Минские соглашения. И пока киевский режим существует – устойчивого прекращения огня в Донбассе не будет.
Кто-то доволен, что «подтверждена незыблемость Минских соглашений». Но считалось, что они незыблемы, и после их подписания. И это не мешало киевскому режиму эти соглашения не исполнять, а их внешним содержателям – объявлять о несоблюдении их Россией.
Почему сейчас вдруг может оказаться иначе? На Украине утвердились полуколониальный фашизм, олигархическое правление ведущих финансовых групп, милитаризм и нацистская идеология. На Украине нет реально противостоящих этому сил. Смена официальной риторики не меняет этого положения дел. Данное сочетание факторов предполагает, что правящие группы Украины в решении конфликта в Донбассе не заинтересованы, а вооруженные нацистские группировки мирному урегулированию противодействовали и противодействуют.
Чтобы установить мир на Украине, эти силы нужно уничтожить. Не уничтожив их сопротивление, мир обеспечить нельзя.
В этом отношении, «подтверждение незыблемости минских соглашений» и приверженности сторон их соблюдению означает одно: обещание мирного урегулирования без обеспечения реальных инструментов этого урегулирования. То есть – продолжение поощрения нарушения их украинской стороной и ведения ею вялой войны, прикрытой словами о мире. Поэтому продолжение нынешнего режима их существования – это не «прогресс в мирном урегулировании» — ни одна из договоренностей обещанных к исполнению Киевом не приближает мир.
Потому что для того, чтобы выполнить пункты минских соглашений и установить на Украине мир, их нужно сначала нарушить и подавить тех, кто такому исполнению противодействует. Тогда можно было бы говорить о «прогрессе в мирном урегулировании на Украине».
Логика и тактика киевского режима – признавать Минские соглашения на официальном уровне, чтобы не дать повод подвергнуться давлению гарантов соглашения, но на практическом уровне не соблюдать и готовиться к войне.
Поэтому, как ни парадоксально, прогресс в Париже мог бы быть в одном – в преодолении минских соглашений и либо принуждении Киева к их исполнению, либо объявлении их денонсированными, что сняло бы ограничения Минска уже с соблюдающего эти условия Донбасса и его вооруженных сил.
