…Уже много лет я веду программы на радио. Когда-то меня привёл в этот аудиомир покойный Сергей Доренко. Месяца через два, после его воцарения на РСН — Русской службе новостей, я по его приглашению пришёл на радио и почти полтора года вёл свою авторскую военную программу «Комендантский час». Так получилось, что моя программа выходила во времена, когда военным министром стал Анатолий Сердюков, который на пару с тогдашним начальником Генерального Штаба Николаем Макаровым устроили настоящий погром нашей армии. Принять его я не мог, и всеми силами сопротивлялся этому беззаконию и волюнтаризму. Конечно, и в эфире «РСН», что, ожидаемо, закончилось закрытием программы. В одном из высоких кабинетов Сергею Доренко предъявили ультиматум (о чём он сам мне потом рассказал) и, буквально, на следующий день в сетке вещания «Комендантского часа» уже не было. Расстались мы без обид. Я отлично понимал положение главного редактора, и все последующие годы до его трагической смерти мы поддерживали дружеское знакомство…

Так вот, на радио мне понравилось! В отличии от ТВ, где основа всего картинка, фактически — шоу, радио куда более демократично, а главное, там сохраняется прямой контакт со слушателями. Телефон студии не фикция, а реальный «мост» между ведущим и слушателем. И опросы там не рисуются с потолка, а это реальный подсчёт программой звонков «за» и «против». Фактически, авторская программа это своеобразный «щуп», который погружается в коллективное сознание слушателей и позволяет почти безошибочно определить самые волнующие людей темы. Одни отзываются мертвой тишиной редакционного телефона, другие буквально обрывают провода…

В прошлую среду одной из основных тем обсуждения стал предстоящий парад 24 июня. Хотелось понять, как относятся к нему слушатели, с каким настроением его встречают? И в процессе обсуждения, вдруг, стало выясняться, что единодушия в оценке предстоящего праздника нет. Среди звонивших слушателей то и дело звучали голоса тех, кто говорил о параде в честь Победы с раздражением и даже с неприязнью.

Кто-то апеллировал к тому, что парад проводится вне привязки ко Дню Победы, хотя уже, кажется, даже дети знают, что парад 1945 года — первый парад Победы проводился именно 24 июня 1945 года. Кто-то неприязненно назвал предстоящий парад шоу, которое должно отвлечь людей от кризиса, в который погрузилась страна. Нашлись те, кто записали парад в агитационное мероприятие, перед голосованием по поправкам в Конституцию. Больше всех удивила некая дама, которая дозвонилась до эфира и с возмущением заявила, что парад нужно запретить. На резонный вопрос — почему? Дама ответила чётко и по-военному — в школе, которую закончил её сын, отменили выпускной бал и поэтому проводить военный парад в честь 75 годовщины победы безнравственно!

Вот так!

Почти слово в слово…

Решил провести голосование, и оно дало совершенно удручающие результаты — почти сорок процентов позвонивших на «голосовалку» не считают парад уместным, не собираются отмечать 24 июня, и не будут смотреть парад. Сорок процентов! И это по теме, которая ещё в начале мая была безальтернативной для восьмидесяти процентов слушателей.

Что же случилось с людьми за эти полтора месяца?

Почему так резко поменялся эмоциональный фон и отношение людей, к, казалось бы, объединяющему всех нам событию и военному празднику — параду Победы?

Очевидно, что всех нас, особенно москвичей, страшно деморализовала эпидемия. Жестокий карантин. Сломанный образ жизни, а для многих вообще, безработица, падение уровня жизни. Люди устали от самозаточения, устали от кучи ограничений введённых для борьбы с вирусом.

Но Победа тут причём?

Неужели, отменённый выпускной, или потерянная работа как-то связаны с тем, что наша страна победила самого страшного врага и отменяют величие этой Победы?

И в какой-то момент программы я почувствовал ощущение «дежавю». Всё это уже было! Всё это уже есть в моей памяти. Я очень хорошо помню 22 августа 1991 года. Я возвращался из Ростова-на-Дону. Три дня я просидел в штабе Северо-Кавказского округа и вместе со всеми офицерами, воспринявшими указы ГКЧП с энтузиазмом, — ибо здесь, на юге, рядом с Чечнёй, Грузией, Арменией, Азербайджаном люди уже очень хорошо понимали цену горбачёвской «перестройке» и «демократии», — изумлялся тому, что не происходило ровным счётом ничего! Даже в сонном Ростове, где советская власть была непоколебима, как бетонная плита на аэродроме, на второй день на площадь выползло несколько десятков «демократов» и началась долгая «перезвонка» насчёт того, кому и что с ними делать… КГБ и МВД кивали на военных: мол, вводите войска в город и разбирайтесь, — а военные отмахивались: типа, военного положения нет, и это ваша работа…

В итоге никто ничего не делал!

Город постепенно заполняли листовки «демократов», призывавшие свергнуть «путчистов», сами «демократы» смелели на глазах…

…Вечером я улетал в Москву. Я шёл по ростовскому аэропорту, у подвешенных к потолку телевизоров толпился народ, и краем уха я слышал торжествующе-злорадное: «О! Язова арестовали!», «О, Янаева повезли в Лефортово!», «Конец проклятым коммунякам!» Кто-то радостно хлопал в ладоши, кто-то поздравлял соседей.

А я шёл абсолютно чужой всем этим людям, и в душе медленно нарастало ощущение ужаса и предчувствие громадной катастрофы. Я был тот, кто знал о накатывающемся на всех этих людей самом разрушительном цунами в истории. Но я никак не мог предупредить этих обезумевших слепцов. Никак! Тогда я узнал, что такое «синдром Кассандры»…

Во всей громадной стране не было ни одного квадратного метра, где можно было бы укрыться от того, что накатывалось на всех нас! Нам ещё только предстояло создать свой ковчег сопротивления, газету «День», нам ещё только предстояло начать объяснять ослеплённому, одураченному народу, как их страшно обманули, и какая беда всех нас ждёт впереди.

И на прошлом эфире я снова ощутил это чувство тревоги.

Тревоги за будущее. Снова тупой эгоизм обывателя, который ослеплён собственными проблемами, собственными обидами, и готов в ярости и отчаянии крушить стены собственного дома, в которых ему вдруг стало неуютно. 29 лет назад мы это уже прошли! Мы разрушили свой дом, убедив себя, что он ужасен, что он построен на крови и костях, что у него нет ни прошлого, ни будущего. А когда мы разрушили его, только тогда осознали, что своими руками разрушили будущее своё и своих детей. И погрузили одну шестую часть суши в хаос и распад. Заплатили миллионами жизней за эгоизм и глупость. И теперь всё снова?

Нет! Не бывать!

Сегодня нас много. Тех, кто помнит, какую страшную цену мы заплатили за предательство собственной Родины. Нас миллионы! И сегодня мы объединены.

Мы за единство, мы за справедливость, мы за правду!

В одном ряду политики и священники, писатели и солдаты, добровольцы и рабочие. Все для кого клич «Родина или смерть!» это не пустой звук.

И мы объединены не преданностью правящей элите, не поиском тёплого места под солнцем, а верностью свой стране, своему Отечеству! Мы молоды, мы сильны, мы злы и мы не дадим снова толкнуть нас те же грабли.

И мы проведём наш Парад всему на зло! Мы будем гордиться парадным блеском наших батальонов, совершенством нашей боевой техники, нашего лучшего в мире оружия! И, глядя, на эту военную литургию, мы будем видеть печатающих по Красной площади шаг фронтовиков-победителей. Тех, кто прошёл по ней ровно 75 лет назад.

Это наша!, наша!, наша Победа!