— Ваша первая повесть в «Доме Солнца» о хиппи в СССР. А вы сами были хиппи?
— Нет, я родился гораздо позднее и знаю об этом только из рассказов уже взрослых хиппи. К 1980 году движение закрыли, оно существовало у нас лет пять-шесть. Это была довольно дружная коммуна, которая впитала в себя всё — от интеллектуальных достижений советских вузов до каторжной романтики. Плюс идеализированное представление о западной культуре.
— Вторая повесть — «СССЭР» — написана в жанре фэнтези. Она имеет что-то общее с той реальностью, в которой вы жили?
— Я застал флёр рациональной, хоть и не очень сытой, но спокойной, оптимистичной атмосферы того времени. Но я не могу идеализировать СССР: там было много того, что лишало нас мечты. В повести описывается немного сумасшедшая альтернативная реальность, в ней есть что-то от Льюиса Кэрролла.
— Какая книга будет следующей?
— Доделываю роман «Тот» — это будет проба пера в жанре хоррора. Я задался вопросом: можно ли вообще русского человека напугать? Попытаюсь. Хотя не уверен, что к этому готов. Моя дочка Иоанна знает этот жанр лучше остальных в семье и говорит, что нас напугать нельзя априори.
— В каких кинопроектах вы сейчас задействованы?
— Снялся в рекламе и сломал там рёбра: упал в кадре, как и надо было, но промахнулся мимо кресла. И это, кажется, войдёт в рекламный ролик. Снимаюсь в полнометражной картине Миши Расходникова. Фильм называется «Недетский дом», где я играю директора, который пытается что-то изменить в жизни детского дома. Ночные смены проходят под дождём, в лужах, на коленях — жуть. Но снимают красиво.
Следующим будет проект в Геленджике, что-то вроде шоу «Форт Боярд». Мне уже сшили пурпурный, из парчи, пиджак, такие же штаны, обвязали золотыми цепями. И весит это всё, как бронежилет…
— Вы окончили режиссёрский факультет ВГИКа. В какой институт вы поступили бы сейчас?
— На тот же факультет в тот же институт. Он, я бы сказал, дистанцирует тебя человеческого от тебя профессионального. Этот институт дал мне представление о работе и о принципах того, как достичь успеха.
— Находит ли отражение в вашем творчестве экологическая проблематика?
— Я дилетант в области экологии. Максимум, до чего я внутренне дорос, это до того, чтобы каждую весну с детьми выезжать в соседний лес. Мы собираем в мешки мусор — бутылки и всё остальное, — стаскиваем в одно место, а потом на машине — у меня этакий грузовичок — везём мешки на помойку. Отдаём дань природе.
— Поменялись ли ваши взгляды на жизнь в связи с карантином?
— Нет. В отличие от обычных людей, которые получили возможность два месяца сидеть дома и в стену смотреть, ко мне съехались все домашние. У меня очень большая, харизматичная и шумная семья. Внешне это напоминало цыганский табор. Я ходил в строительных наушниках и занимался поисками публичного одиночества. В общем, время я провёл весело, с пользой и ничего, кроме усталости, не испытываю. Но самое важное, что есть у меня в жизни, — это моя семья. Есть кто меня любит, кто похож на меня — это чудо Божие.
— Чем вас радуют дети?
— Тем, что каждый — личность. И они понимают, что я в них это уважаю.
