Недавние атаки террористов во Франции и Австрии потрясли мир. Европейцы шокированы реакцией на «невинные», как им казалось, шутки: карикатуры на пророка в сатирическом издании. В ответ на действия головорезов (это не метафора, террористы буквально отрезали головы «неверным») президент Франции Макрон объявил чуть ли не крестовый поход против «исламофашистов». Что происходит? «АиФ» разбирался в этом вместе с руководителем Европейского института демократии и сотрудничества, доктором исторических наук Наталией Нарочницкой.
— Наталия Алексеевна, на ваш взгляд, всё происходящее — это уже война цивилизаций?
— Террористы, которые, не задумываясь, режут головы невинных людей, даже не своих обидчиков, — люди вне цивилизации. На месте Франции я бы резко поставила вопрос о пересмотре всего миграционного законодательства, запрете семейной миграции, которая создаёт огромные поселения приезжих. Надо принять закон, позволяющий президенту в режиме ЧС незамедлительно высылать из страны любых подозреваемых хоть в каком-то радикализме: погрузить в самолёт — и всё. Пусть мигранты подумают, не потеряют ли они возможность так себя вести: не работать, смутьянить и ещё рожать по 10 детей, сажая их на шею французскому -налогоплательщику.
Но вместо этого всему миру было заявлено, что великим завоеванием Франции, оказывается, является не свобода в классическом её понимании, а свобода оскорблять и провоцировать. Вместо того чтобы защищать христианские ценности, Франция стеной стоит за «Шарли Эбдо», вот в чём подмена, вот в чём ужас! Извините, но это попрание, извращение свободы. Вместо драгоценного завоевания — «Я свободен, никто не может меня оскорбить и унизить» — теперь: «Я свободен, я каждому могу плюнуть в лицо, каждого оскорбить и унизить». Борцы за свободу во Франции XVII и XVIII вв., которые готовы были взойти на эшафот за право иметь своё мнение и не следовать тоталитарному и религиозному абсолютизму, перевернулись бы в гробу, если бы увидели, во что в итоге вылилась их борьба. Франция взяла, я убеждена, неверный тон, и при всем отторжении и ужасе, которое я сама испытываю от этих головорезов, которые поставили себя вне человечества и вне ислама, я никогда не скажу, что «Я — „Шарли Эбдо“».
Это распад западноевропейской — некогда христианской — цивилизации, которая публично и с пеной у рта бросила, опошлила и превратила в посмешище те великие категории, за которые во все века билось человечество. Христианская Европа за свою историю создала непреходящие ценности, идеи и великие государства, исполинскую культуру, а сейчас приходит в упадок с теми извращенными принципами, которые подняли на знамя европейские постмодернисты. Если бы нынешние мигранты оказались в прежней, католической Франции, они бы наверняка вели себя скромно и сдержанно: соблюдали бы лишь внутри своей общины собственные порядки, но не посмели бы поднять руку на законы и обычаи страны, которая их приютила. А что они видят сейчас — парады содомитов как краеугольный камень демократии и свободы?
Беда, беда — всё это кризис и Европы, и, увы, ислама. И вообще всей человеческой гордыни, которая вообразила себя над понятиями добра и зла, греха и добродетели. Ведь что такое «Шарли Эбдо»? Думаете, ислам — это единственное, над чем они потешаются, издеваются и глумятся? Они ёрничали и над христианством, это любимое их занятие. Дьявол-насмешник — как известно, циник, он высмеивает всё! «Шарли Эбдо» делает это печатным станком. А получили не «этический звериный оскал», подобный собственному, а настоящие когти и клыки. Это Франция, конечно, не должна стерпеть, но она отвыкла и не хочет бороться и потому не накажет должным образом экстремистов, которых сама же распустила в собственной стране.
— Кто больше виноват в этом конфликте? Приезжие, которые отказываются уважать обычаи и законы хозяев? Или хозяева, не считающиеся с тем, какие ценности важны для тех, кого они к себе пригласили?
— Европу погубила ориентация на отказ от всех христианских интерпретаций греха и добродетели. Мигранты видят, что, несмотря на материальные богатства и технологические преимущества, Европа слаба духовно: закон позволяет исповедовать любые ценности, но «остывшее» население равнодушно к вере. Франция же, по моим наблюдениям, — одна из самых атеизированных стран Европы. Атеизм там свойствен не только СМИ, но и широчайшему интеллектуальному и академическому сообществу, которое воспитывает следующие поколения.
Но свято место пусто не бывает. Почему Европа стерпела, когда в Норвегии мигранты выступили с протестом: мол, им неприятно украшение в виде крестика на шее ведущей телеканала, и её уволили? Это кто ж не толерантен? А надо было им указать: вас пустили сюда, мы толерантны к вашей вере и внешнему виду, который прямо символизирует принадлежность к ней, а вам, видите ли, даже неприятен вид символа иной веры. Поэтому не нравится — скатертью дорога домой! Вот так бы дали наотмашь, они бы, глядишь, задумались и зауважали.
А сейчас мигранты, конечно, распоясались. Сегодняшняя ситуация в мире, безусловно, влияет на это и создаёт религиозный экстремизм, фанатизм, доводя одурманенное сознание неграмотных людей до зоологической ненависти. Плюс они мнят себя орудием Бога, приносят в жертву своей мести даже не своего обидчика, а невинных людей. Если бы «Шарли Эбдо» оскорбила чью-то икону в XVIII в., прежние христиане такого не стерпели бы. А сейчас можно. Этого Франкенштейна вместе с ИГИЛ* и талибами себе на голову вырастил сам Запад.
— Справедливы ли обвинения Макрона в адрес ислама, его слова про исламофашизм?
— У меня глубокое разочарование вызвала какая-то вербальная беспомощность в ответ на это чудовищное преступление. Гнев, жёсткость не просто оправданны, они необходимы! Но от умного, образованного в классической, кстати, гимназии Макрона я ожидала иного ответа. Но вот других слов не нашлось, кроме как соединить ислам и фашизм. Но речь о джихадистах, которые своими зверствами выводят себя за пределы человеческого общежития. Это возвращение даже не к Средним векам, а вообще к эпохам, когда любые моральные и этические проблемы между людьми решались убийством друг друга.
— Как в этом свете выглядит президент Турции Эрдоган, который чуть ли не объявил джихад против Франции? Вправе ли он вмешиваться во внутрифранцузские дела?
— Эрдоган не гнушается любыми циничными разворотами и зигзагами в политике. Он воспользовался ситуацией, чтобы проявить себя и показать исламскому миру, что он может стать его лидером и защитником. Он мнит себя уже почти турецким султаном и пытается выстроить вокруг Турции нечто вроде нового халифата. Кроме того, у него есть мощный рычаг для высокомерного разговора с Европой: он может открыть границу и выпустить в Европу еще много тысяч беженцев, среди которых немало крепких молодых людей с долларами в кармане — командировочные от ИГИЛ*. Но Европа что, этого не понимает? Это лишнее подтверждение того, что мы наблюдаем очередное пике в «Закат Европы».
— Кто теперь должен кому уступить? Опять Макрон, Европа — исламу?
— Уступать нельзя. Здесь я с Францией. И скорее разочарована реакцией Европы, ведь кроме словесных деклараций никаких действенных мер нет и не будет! Хотя, наоборот, нужно припугнуть и предупредить, что переселению в европейские страны будет положен конец. А многие, которые чуть ли не поддерживают в блогах убийцу, должны лишиться вида на жительство и даже гражданства. Но способны ли французские власти на такое? Вряд ли: не хватает воли, и идеологическая зашоренность не позволяет. Да и законодательство европейское в иммиграционной сфере самоубийственно для Европы.
— Какие уроки тут может извлечь Россия?
— Напротив, это пусть Европа обратит внимание на нашу многовековую модель сосуществования разных народов, очень крепких в своей вере. Русский народ был, говоря современным языком, очень догматичен, тверд, и рядом с ним жили так же твердо стоявшие на своем татары и другие народы. И все уживались: правительство не вмешивалось в их устои, а те с уважением относились к тому, что живут в рамках православного царства. Во времена Минина и Пожарского в Казани еще были старейшины, которые помнили жестокое покорение Иоанном Грозным. И тем не менее они собрали деньги, людей и послали на помощь, освобождать Москву. Они знали, что в этом царстве им найдется достойное место. И в Советском Союзе было так же, и сейчас у нас по сравнению с тем, что творится на Западе, — а уж я там много побывала и поездила — гораздо спокойнее.
— Есть мнение, что на самом деле это конфликт богатых с бедными, приехавшими за хорошей жизнью из бывших колоний, и протестуют в нем униженные и оскорблённые, в среде которых созрели «гроздья гнева». Может быть, мигранты и мусульмане вообще борются попросту с Европой, которая бесится с жиру, с атеистами и безбожниками?
— Мигранты не униженные: они живут семьями по 15 человек и ни в чем нужды не знают. Повторюсь, у подлинно христианской Европы не могло бы быть такого конфликта с мигрантами. Если уж говорить о несовместимости культур, то это война между постмодернистским либертаризмом с его нигилистическими постулатами и извращением понятий свободы и крайне радикализированной джихадистской частью ислама. «Шарли Эбдо» — воинствующий антихристианский орган, который правильно называют информационным террористом и провокатором. Верующие люди, люди с моралью никогда не стали бы цинично шутить над любыми святынями. Когда я работала в Секретариате ООН, наибольшее взаимопонимание у меня было с правоверной мусульманкой из Египта и весьма вестернизированной семьей из Ливана. И те и другие были очень образованными.
Раньше на Востоке Европу уважали, хотя и считали чужой. Побаивались и знали, что для любого француза Нотр-Дам — не просто красивое здание, а святыня, и он отдаст жизнь за то, чтобы она сохранилась. А сейчас они этого не видят, поэтому и ведут себя так. Это не бунт, а презрение.
— Но они же знали, куда ехали. Тем не менее, по сути, явились в чужой монастырь со своим уставом. Если мигранты так презирают Европу, почему не сидят дома, на родине?
— А зачем их пускали? Это вопрос к обеим сторонам. Мигранты ехали за материальной выгодой, за возможностью жить на пособия и еще привезти постепенно всю родню. А европейцы знали, какое будет отношение к их парадам сексуальных меньшинств, к пропаганде гедонизма, отказа от морали. Но закрывали на это глаза. А теперь боятся открыть их, посмотреть в лицо угрозе и даже назвать вещи своими именами.
* — Организация запрещена в РФ.
