24 декабря 2020 года в Томской духовной семинарии прошёл круглый стол на тему: «Православное богословие и светские науки: границы коммуникации».
На мероприятии с докладом на тему «Преподавание истории русского языка как путь постижения православной культуры» выступил постоянный член Изборского клуба, кандидат филологических наук, доцент Оренбургской духовной семинарии, секретарь Союза писателей России Михаил Кильдяшов.
Тема моего выступления заявлена как филологическая, но некоторые суждения порождены личным педагогическим опытом, поэтому позволю себе быть субъективным, высказав несколько суждений, как говорится «о наболевшем».
Вот уже более десяти лет в отечественной светской школе пытаются преподавать основы православной культуры и других традиционных религий. Главная трудность, с которой пришлось столкнуться – нехватка профессиональных педагогов в этой области. Как у нас часто бывает, благое дело начали «не с головы, а с хвоста»: преподавателей стали готовить параллельно с преподаванием самого предмета. По-хорошему же, необходимо было осуществить предварительную «пятилетку», за которую в нужном количестве учителя получили бы профессиональное образование в теологической области, а не спешно восполнять пробелы на краткосрочных курсах.
Я согласен с тем, что учитель-гуманитарий (филолог или историк) – благодатная почва, на которой может взрасти преподаватель основ православной культуры. Я также согласен с тем, что учитель, скажем, ОБЖ или технологии, если он верующий человек, способен глубоко и деликатно донести до учащихся содержание ОПК. Но не приходит же никому в голову ставить на преподавание физкультуры любого, кто умеет бегать, или на преподавание литературы любого, кто умеет читать. Всё должны делать профессионалы, которых явно до сих пор не хватает. В большинстве школ отношение к преподаванию ОПК примерно такое: «наделили меня богатством – не сказали, что делать с ним». Вот и достается этот предмет тем, кому в нагрузке часов не хватило.
Второй момент – межконфессиональный вопрос. Он стоит не так остро, как его иногда пытаются преподнести. Ученики порой тактичнее и мудрее, чем мы думаем. Помню, как однажды у меня на занятии юноша с полумесяцем на груди с искренним благоговением рассказывал о мученической кончине иеромонаха Василия, инока Трофима, инока Ферапонта, убиенных в Оптиной пустыни на Пасху 1993 года. После занятия я спросил парня, почему он, мусульманин, из множества тем, в том числе и светских, выбрал именно эту. «Потому что это про подвиг» — ответил ученик.
Не решает межконфессионального вопроса и модуль «светская этика». Когда одного современного философа попросили написать учебник по светской этике, он спросил: «А по кому вам излагать светскую этику? По Аристотелю, Канту, Гегелю или Ницше?». Нет универсальной светской этики. Сколько философов размышлявших о морали и нравственности, столько и этических систем. Нравственную универсалию может предложить только традиционная религия. А то, что назвали в школьном курсе светской этикой – это, может быть, этикет, культура повседневности или что-либо ещё, но только не этика.
То есть перед нами, как и в начале пути, стоит три вопроса: вопрос преподавательских кадров, вопрос содержания предмета и вопрос межконфессионального диалога. Остроту этих вопросов осознает и светская школа, и церковь, пытаются найти решение этих вопросов. И соломоновым решением может выступить русский язык.
Впервые об этом публично заявил ректор МГУ Виктор Антонович Садовничий. Он в 2018 году на Всероссийском съезде учителей русской словесности, рассуждая о «Слове о полку Игореве», в присутствии Патриарха Кирилла сказал: «А почему бы нам, хотя бы факультативно, не начать изучение в школе старославянского языка. Это было бы здорово. Это обогатило бы знание школьников по истории нашего отечества». Помнится, Интернет-кликуши, которые не привыкли обращаться к первоисточникам, тогда запаниковали: «Садовничий призывает обязать школьников изучать церковнославянский язык»; «клерикалы опять лезут в светскую школу» и прочее. Хотя из прямой цитаты видно, что посыл Садовничего был вполне светским, что знание языка углубляет знание истории, что речь шла не о церковнославянском, а о старославянском языке, что мысль прозвучала в контексте разговора о «Слове о полку Игореве», написанном на древнерусском языке.
Не стану сейчас углубляться в филологические тонкости о разнице между всеми названными языками, но, продолжая мысль ректора МГУ, скажу, что знание истории русского языка, знание языков, входящих в исторический ареал русского языка – древнерусского, церковнославянского, старославянского и даже праславянского – обогатит школьников и в знании современного русского языка, и в знании православной культуры.
До определенной эпохи в нашей истории и образование, и словесность, и искусство были церковными. Изучаешь древнерусский язык – обращаешься к житиям. Изучаешь старославянский – обращаешься к святым равноапостольным Кириллу и Мефодию. Изучаешь церковнославянский – обращаешься к Священному Писанию. И здесь уже не возникает межконфессиональных вопросов: язык один на всех. И здесь уже не возникает кадрового дефицита: достойных словесников в наших школах хватает.
Кроме того, изменится отношение учеников к русскому языку. Сегодня в большинстве моментов язык остается «вещью в себе», потому что мы до сих пор не определились с тем, насколько мы в школьном курсе привлекаем историю языка для объяснения современных явлений в нём. Очень многое мы преподносим аксиоматически: чередование гласных и согласных звуков, род у глаголов прошедшего времени, разность форм в парадигмах склонения. Всё это объясняется палатализациями, качественным и количественным чередованием гласных, падением редуцированных, двойственным числом, звательным падежом, этимологией и другими очень интересными вещами.
Опять-таки, по своему опыту знаю, как велик восторг школьника, прикоснувшегося к тайне языка, разгадавшего загадку. Этот восторг можно сравнить с восторгом химика вписавшего в таблицу Менделеева недостающий элемент, с восторгом ученого, заполнившего лакуну в картине мира.
Так что изучение в школьном курсе истории русского языка станет полезным и для словесных дисциплин, и для основ православной культуры.
