Заявленные цели военной операции: демилитаризация и денацификация Украины. Переговоры предлагается вести с руководством милитаризованной нацистской Украины. Получается, что предполагается договориться, чтобы это милитаризованное и нацистское руководство перестало быть милитаризованным и нацистским и само провело демилитаризацию и денацификацию себя самого.
Попытка убедить людоеда стать вегетарианцем. То есть задача – по сути не решаемая.
Любые договоренности с нацизмом означают признание права нацизма на существование и его сохранение. Сохранение нацизма означает создание для него возможностей на подготовку новой войны и его агрессию в удобное для него время.
Но даже если надеяться на чудо как таковое, весь предыдущий опыт ведения переговоров с киевскими нацистами показал одно: переговоры для них всегда были только инструментом для затягивания времени для того, чтобы перегруппироваться и накопить новые силы. Либо в ходе самих переговоров, либо после них, имитируя исполнение формально подписанных договоренностей.
Именно так они вели себя все годы после подписания Минских договоренностей: все подписали, ничего не исполняли, о приверженности Минску говорили – и собирали силы для новой войны.
Именно так они будут вести себя, если и подпишут что-либо сейчас. Но театрализовывать и играть, прежде чем подписать или не подписать, они уже начинают. В теории и практике ведения переговоров есть такой прием: постоянный перенос времени и места переговоров. Отчасти он используется для игры на нервах партнера, но есть более серьезный смысл: приучать оппонента к согласию на другие правила игры. Неважно, переносится время на 15 минут или на день — важно приучать, что правила определяешь ты и ставишь оппонента в подчиненное положение.
Они этим и занимаются: то соглашаются на встречу, то ее переносят, то соглашаются на определенное время, то объявляют о его переносе, то соглашаются на согласованное место, то требуют нового. Пытаются создать внешнее впечатление, что хозяева положения они. И что переговоры нужны не им, а России. То есть что в военных действиях одерживают верх они — и их сюзеренам не нужно списывать их со счетов, а нужно помогать, посылать оружие и наращивать давление на Россию.
Это вопросы игровые – но есть системные.
Россия однозначно обозначила свою позицию. Пять компонентов:
- признание ее суверенитета над Крымом,
- признание независимости республик Донбасса,
- демилитаризация Украины,
- денацификация Украины,
- нейтральный статус Украины.
Согласие киевского руководства на любую из этих позиций несет для него смертельный риск и угрозу со стороны тех сил, на которые он опирается, но которые он при этом не контролирует. И он рискует быть уничтоженным ими же в тот самый день, когда такие договоренности подпишет.
Но даже если он их подпишет и уцелеет: можно говорить о серьезной значимости только первых двух пунктов – признание Крыма и Донбасса. И только потому, что он их и не контролирует – у него их нет, в этих вопросах речь идет лишь о признании уже сложившегося положения вещей.
Третий пункт, демилитаризация, состоит из двух составных. Первая — фактическое разоружение и роспуск нынешних ВСУ, что по факту еще выполнимо, поскольку в значительной степени может быть осуществлено в ходе самой военной операции. Вторая – запрет на обладание определенными видами вооружения в будущем, ограничение будущей численности новой украинской армии, демонтаж отраслей промышленности, способной производить запрещенное вооружение, и еще — запрет на ввоз подобного вооружения в страну.
Но исполнение таких пунктов может быть обеспечено только властью и руководством самой Украины. Если это будет нынешнее руководство, оно не будет иметь ни силы, ни воли, ни рычагов власти, чтобы данное обязательство исполнить. То есть это должно быть новое руководство – и подписывая подобные обязательства, нынешнее руководство должно соглашаться на свой неизбежный уход. Но тогда новое руководство самими этими обязательствами оказывается не связано и если и будет их исполнять, то не в силу данных документов, а в силу своей убежденности в необходимости демилитаризации. Но при таком руководстве и договоренности с нынешним не нужны — нужно только его согласие на передачу власти другим силам.
Четвертый пункт — денацификация еще сложнее. Потому что она не осуществляется одномоментно по воле даже антинацистского руководства. Денацификация – это комплексная программа, предполагающая:
- выявление и суд над руководителями, идеологами и активистами нацистского режима и лицами, виновными в военных преступлениях и преступлениях против человечности;
- устранение из системы из системы государственной власти, силовых и идеологических структур носителей нацисткой идеологии;
- кадровая ротация во всех культурно-образовательных учреждениях и СМИ;
- изменение школьных программ и, во многом, педагогических кадров;
- разработка и осуществление культурно-просветительных программ, знакомящих тех же школьников с преступлениями украинского нацизма, создание системы мемориалов, изменение топонимики страны, репертуаров театров, музеев, кинематографа.
Для этого уже недостаточно просто воли и желания антинацистского правительства – для этого нужна массовая политическая сила, обладающая идейным и кадровым потенциалом для того, чтобы не просто принимать антинацистские решения, а вести повседневную политическую работу по денацификации на всех уровнях политической жизни страны.
Даже в зоне влияния СССР после 1945 года в ряде стран-союзников Германии полноценная денацификация не всегда доводилась до конца, как это было в Венгрии. В той же Польше, считающейся первой жертвой нацизма, подчас немецкие нацисты просто замещались нацистами польскими.
Кто на это способен в нынешней Украине, кроме республик Донбасса – на сегодня неясно. И этих людей еще предстоит собирать и организовывать.
И пятый, геополитически чуть ли не самый важный пункт: обеспечение нейтрального статуса Украины. Проблема в том, что он у нее был совсем недавно – несколько лет назад. Она от него отказалась в ходе практически одного парламентского голосования. Отсюда получается, что никакие договоренности и даже конституционные закрепления гарантий подобного статуса не дают.
Значит, нужны некие иные гарантирующие механизмы: от запрещения на обладание вооруженными силами до создания внешних контрольных механизмов, обладающих реальными властными полномочиями на территории Украины. А это будет означать ограничение суверенитета страны, что само по себе в итоге будет накапливать чувство вражды и унижения в обществе.
То есть механизмы такого решения искать и создавать нужно, но к вопросу переговоров с нынешним нацистским режимом это отношения не имеет. И потому, что он недоговороспособен. И потому, что даже при желании он ничего подобного выполнить не может.
А своих сторонников в республиках Донбасса и передовых частях вооруженных сил РФ это может только нервировать: дончан — потому что им дорого обошелся Минск. Солдат — потому что сложно идти в бой на врага с сознанием того, что кто-то в этот момент заключает с ним соглашение о прекращении огня, так и тянет, как минимум, подождать и посмотреть, чем все закончится.
И вести переговоры можно только об условиях сложения оружия и передачи власти новому руководству страны и личных гарантиях для уходящих.
