Перестройка была проектом по разрушению Советского Союза. За четыре года усилиями Горбачёва, Шеварнадзе и Яковлева были уничтожены все константы, на которых зиждилось советское государство — константы идеологические, политические и экономические. К 1990-му году от Советского Союза остался пустой хитин с прогнившей мёртвой сердцевиной.
Для завершения разрушительной перестройки требовался последний, заключительный аккорд. Было необходимо передать полномочия из союзного центра, который был представлен Горбачёвым, региональному, что был представлен Ельциным. Для переброски полномочий от Горбачёва к Ельцину было необходимо создать конституционный вакуум, когда в течение нескольких дней перестали действовать союзные законы, и в хаосе беззакония власть центра переходила к периферии — от Горбачёва к Ельцину. ГКЧП был последним этапом перестройки, обеспечивающим перетекание полномочий от союзного центра к региональному.
ГКЧПисты, с каждым из которых я знаком лично, были добропорядочными, но безвольными государственниками, слишком поздно спохватившимися и разглядевшими в перестройке крах советской государственности. Они стремились остановить цепную реакцию разрушения, полагая, что Горбачёв, кому они обязаны своей властью, понимает трагизм происходящего. Состав ГКЧП утверждался Горбачёвым, который вносил в него дополнительные имена, в том числе и Василия Стародубцева. ГКЧПисты полагали, что Горбачёв поручает им ответственное, жизненно необходимое дело. Он удаляется на несколько дней из Москвы, покидает Кремль, поручая ГКЧПистам за эти дни интернировать Ельцина и его окружение, зачистить политическое поле и передать очищенную от смуты власть Горбачёву, когда тот вернётся в Москву.
В составе ГКЧП был председатель Государственного комитета безопасности Крючков, которому было поручено интернировать Ельцина и удалить радикальных демократов из власти. Именно Крючков должен был отдать приказ на арест Ельцина. Но этот приказ не был отдан. Ельцин благополучно миновал засевшее в кустах подразделение «Альфа», которое так и не получило приказ, явился в Москву, взгромоздился на танк и объявил низложенным ГКЧП, а себя — персоной, принимающей всю полноту власти.
ГКЧПисты были поражены вероломством Крючкова, поняли, что их план провалился. Кинулись в Форос к Горбачёву, просили его как можно скорее вернуться в Кремль. Но тот отверг эти предложения и выбросил ГКЧПистов на съедение толпы.
Вернувшись из Фороса в Москву, Горбачёв не потребовал от Ельцина возврата полномочий. Он, гарант Конституции, не восстал против её вопиющего нарушения. Он оставил все полномочия по управлению государством Ельцину и тем самым добровольно отрёкся от власти, что позволило Ельцину, обладающему всей полнотой полномочий, через несколько месяцев распустить Советский Союз. Таким образом ГКЧП, пребывая в неведении, стал инструментом в руках могущественного заокеанского субъекта, разгромившего Советский Союз в холодной войне.
Задаются вопросом: сумел бы ГКЧП, окажись он победителем, остановить распад государства? Сумел бы он вывести государство из штопора, в котором падающий Советский Союз стремительно приближался к земле? Едва ли. Среди этих порядочных, но приземлённых людей не было ни одного великана, подобного китайскому Дэн Сяопину, который мог внести в одряхлевшую идеологию СССР, в остановившуюся экономику, в деградирующие общественные отношения революционную новацию, что перевела бы могучий Советский Союз на новый уровень развития. ГКЧПисты были слабой тенью, оставшейся от лучезарного государства. Они были ботвой, а клубни давно уже сгнили, были съедены червями перестройки.
Какова роль Крючкова и Комитета государственной безопасности в крушении ГКЧП? Об этом я написал в моём романе «ЦДЛ». Какова роль госбезопасности в разрушении великого Советского Союза? Об этом я написал в романе «Меченосец», который через неделю выйдет из печати. Хотите услышать, как кричит на болотах птица выпь? Послушайте выступления ГКЧПистов на их единственной пресс-конференции.
Урок ГКЧП. Внимательно следите за поведением спецслужб и не искушайтесь призывами политиков начать «Перестройку-2».
Сейчас не время анализа. Надо победить в Донбассе. А потом последует долгая, полная драматизма аналитика.
