Война набрасывает сети
Валерий Коровин
Кровавые события на киевском Майдане — не спонтанная акция неожиданно «возбудившихся» украинских оппозиционеров. Это — попытка создания еще одного, причем крайне важного звена в «санитарном кордоне» вокруг России.
Наши геополитические соперники не отказались от планов постепенного удушения своего самого сильного соперника в мире. Изменяются акценты, но цели глобального Запада не меняются: нашу Родину хотят стереть с карты мира. О стратегии ведущихся против России сетевых войн рассказывает известный политолог Валерий Коровин.
Сетевые войны создают социальный фон для «перепрошивки» общества на навязываемые извне смыслы и ценности.
В Вашингтон за ярлыком?
— Валерий Михайлович, в недавно вышедшей книге «Удар по России. Геополитика и предчувствие войны» вы говорите, что России объявлена война. Агрессор — глобальный Запад. В чем проявляются «боевые действия»?
— Я считаю, что война против России идет, и она идет очень успешно. А для определения агрессора и его методов надо пойти от конечных целей.
Если в индустриальную эпоху, в период доминации парадигмы модерна, смыслом войны было завоевание территории для выкачивания из нее ресурсов или эксплуатации населения, то сейчас те же самые цели достигаются посредством постиндустриальных технологий. Интеллект, человеческая энергия тоже являются активами.
Чтобы их завоевать, необязательно прибегать к прямому насилию. Достаточно сформировать некие смысловые коды, матрицы, которые подчиняют себе не только человеческую волю, но и начинают управлять массами, государствами и народами. Примеров тому в новейшей истории набралось предостаточно, чтобы относиться к этому как к эффективному средству ведения войн. Если созданные одной из противоборствующих сторон смыслы становятся достоянием другого общества, которое начинает считать их своими и функционировать исходя из этих мировоззренческих парадигм, то можно считать, что противник контролирует это общество и управляет им.
Смысловым кодам, сформированным извне, общество начинает подчиняться охотнее, чем требованиям национальной администрации. То есть к чужому обществу стало проще обратиться напрямую, через голову его правителей.
— Украинский Майдан, последние события в Турции, наша Болотная — тому подтверждение?
— Да. Плюс Северная Африка. Если это работает, если это приводит к желаемым результатам, если успех имеет материальную конвертацию, то это и есть достигнутая цель ведения войны. В качестве средств ведения войны используются информационные технологии. Именно они стали управлять историческими процессами.
Война принимает незримые формы. Четко дозируемую и правильно поданную информацию можно сравнить с воздействием радиации: ее не видно, но последствия чудовищны.
Это мы видим и в отношении сегодняшней России, против которой ведется война. По сути это Третья мировая. Происходит глобальный передел сфер влияния, смещение центров силы, разрушение сложившейся по итогам Второй мировой войны системы международных отношений
— Конечная цель этой войны?
— Россия все еще крупнейший геополитический субъект, который должен быть ослаблен и разрушен. А конечная цель — констатация и постулирование однополярного мира. Это когда все процессы на планете моделируются из одного центра, а все мировые ресурсы и плоды труда достаются единственному победителю.
— А сейчас, за редкими исключениями, этого не происходит?
— Нет. Исключений еще много. Вот когда мир столкнется с тем, что любое действие можно будет произвести, только получив «ярлык» в Вашингтоне, тогда можно будет считать, что Третья мировая закончилась и в ней есть победитель. А пока война идет.
— Какие существуют альтернативы попыткам построения однополярного мира?
— Итогом Второй Мировой стали Ялтинский мир и создание двухполюсной модели управления на Земле. Существовал баланс, который делал мир более устойчивым, чем однополярная модель, к созданию которой сейчас стремятся США.
Альтернатива только одна — многополюсный мир. Но и эта модель отличается от принципов существовавшего мироустройства, когда суверенным было каждое национальное государство. Решения в нем будут приниматься путем консенсуса нескольких цивилизационных объединений. Наверное, их может быть 5–7.
Этот мир будет более справедлив, и Россия, и разделяющие ее позицию государства сейчас борются за его создание.
Война изнутри наружу
— Под каким флагом идет война против нас?
— После краха социалистического блока мир перестал ориентироваться на противостояние идеологических моделей. Человечество вступило в новый мир — мир без идеологии. Главной идеологией стала геополитика.
Глобальный Запад сейчас применяет против России геополитическую стратегию, которая сложилась еще два столетия назад во время Гражданской войны в США. Это — стратегия анаконды. Она заключается в полном изолировании оппонента от любых контактов извне «санитарными кордонами», его блокирование и постепенное удушение. Нас окружают враждебными государствами и зонами нестабильности.
— Пытаются ли как-то воздействовать на нас изнутри?
— Безусловно. Государство рассматривается стратегами сетевых войн в виде концентрических кругов. В центре — глава государства, вокруг него — политические элиты.
Третий круг — идеологи, экспертное сообщество, формирующее политические смыслы и интерпретации, далее — медиапространство, переводящее все на язык масс. Следующий слой — это общество, население страны. И наконец внешний круг — вооруженные силы, защищающие всю концентрическую конструкцию от удара извне.
Эта схема впервые была предложена американским стратегом, одним из разработчиков теории сетецентричных войн полковником армии США Джоном Уордоном.
Основой стратегии, получившей название Effects-based operations (операции, базирующиеся на эффектах), является то, что агрессия в отношении такой модели государства осуществляется не извне, то есть не против вооруженных сил. Более эффективной становится так называемая концепция ведения войны «изнутри наружу».
Первый удар наносится по центру этой системы, то есть по лидеру. Но, естественно, так как эта структура имеет множество защитных слоев, этот удар не всегда может быть прямым, военным, хотя периодически применяются и такие варианты — физическое устранение лидера, что менее эффективно. Проще и эффективнее произвести идеологическое, идейное воздействие на первое лицо государства, еще лучше — его полная замена.
— Возможно ли, не теряя лица, договориться о нейтралитете?
— Если говорить о нашей стране, то основной заслугой Владимира Путина стало то, что он сделал суверенитет России ценностью и настоял на том, что мы будем его восстанавливать и отстаивать. Он продемонстрировал это в ходе второй чеченской кампании, а открыто заявил об этом в известной «мюнхенской речи». Этого ему не простят. Поэтому надо бороться.
Муаммар Каддафи сдался Западу, попытался стать в его глазах «хорошим парнем», но был убит. Сетевые войны не менее жестоки, чем обычные.
Тот, кто их ведет, никогда не смирится с нашим суверенитетом.
— Каких ударов ждать?
— Сегодня главная угроза для американцев — Путин и его окружение. Поэтому сети собирают и аккумулируют деструктивную энергию внутри нашего общества и направляют ее именно против национальной администрации.
Предпосылок для деструкции предостаточно. Это и полиэтничность российского государства, и социальная разнородность, и проблемы внутреннего федерального устройства, которые достались от социалистического прошлого и никак не отвечают сложившимся теперь реалиям. В частности, на мой взгляд, совершенно недопустимо сегодня внутри России существование так называемых национальных республик. Это не соответствует статусу федерации, а превращает страну в конфедерацию.
Есть столько возможностей для разрушения российской государственности, что нашим противникам грех ими не воспользоваться!
— Может ли виртуальная война перейти в реальную «горячую» фазу?
— Учитывая ядерный статус нашей страны, ее оппоненты и не помышляют о перспективе войти с ней в военный клинч. Но сетевая война не исключает возможности «горячей» фазы в качестве «последней точки», довершающей развязанные социальные протесты. В книге «Удар по России» я описал концепцию молниеносного неядерного удара, когда в течение 10 минут высокоточным оружием выводятся из строя все силы ядерного сдерживания.
Деньги — домой
— Президент Путин недавно призвал вернуть деньги из офшоров на Родину. Чем это вызвано?
— Думаю, тем, что чем более суверенно ведет себя Путин, тем более он сознает уязвимость тех экономических правил, по которым сегодня играет Россия. Во-первых, российские деньги за границей очень уязвимы.
Это «болевая точка», с помощью которой на российские элиты можно давить, вынуждать их считаться с чьей-то внешней логикой в ущерб суверенности.
Второе: наша экономика в отсутствие собственного эмиссионного центра, способного наполнять ее деньгами по мере необходимости, сегодня обескровлена. Надо остановить поток денежной массы из России за ее пределы.
— Что это даст?
— Аккумуляция денег оживит экономику, позволит обеспечить ее рост за счет собственных средств. К такому варианту Россия прибегала неоднократно, в последний раз при Сталине, когда вся индустриализация была осуществлена за счет внутренних экономических ресурсов.
Оборона и контрудар
— Каков ваш прогноз на ближайшее будущее?
— Я вижу большую опасность в том, что в России, по сути, запрещена политическая деятельность. Номинально, конечно, запрета нет, но фактически на политику для общества наложено табу.
— Какая здесь угроза?
— Это грозит полной потерей интереса со стороны общества к власти и государству. Отсюда вытекает социальная апатия, приводящая к такому явлению, как «отказ от сотрудничества». Активная часть общества не видит никакой мотивации и никаких поводов для сотрудничества с властью.
Для человека существуют две основные мотивации: идея и деньги. В условиях полного отсутствия сегодня у нас идеи, т. е. смысла существования государства, единственной мотивацией остаются деньги.
И, если государству что-то нужно от общества, оно должно за это платить. Но это самая низменная, самая чудовищная ультралиберальная форма сотрудничества государства с собственным населением! Такого нет нигде. В США есть национальная идея, взывающая к обществу. А у нас нет никакой! Мы достигли предельной формы отчуждения между элитами и массами. Если все только «тупо за бабки», а русскому человеку это омерзительно, то через какое-то время власть столкнется с ситуацией, когда она будет взывать к народу, а в ответ слышать только тишину. И даже деньги больше не помогут!
— Хорошо. Кремль разрешает полную вольницу в политике. Не станет ли оппозиция в условиях сетевой войны «пятой колонной»?
— «Чужая» альтернативная идея может противостоять доминирующей в государстве идеологии, но у нас сейчас нет идеологии вообще! Пустоте станет альтернативой любая идея, а в России — вакуум. Так можно относиться только к биомассе, к жующим животным!
— Разве власти не озаботились поиском национальной идеи?
— И придумали четыре приоритетных национальных проекта: здравоохранение, образование, жилье и сельское хозяйство. Русского человека, народ это не может ни мобилизовать, ни вдохновить на подвиги.
Россия — это пространство, в котором власть всегда сакрализовалась. Она имеет уникальную возможность предложить любую идею. Но если эта идея не будет соответствовать устремлениям народа, логике истории, памяти крови и устоявшимся традициям, то власть полностью потеряет поддержку населения. Выработка идеи — процесс очень важный, но одновременно опасный для власти, и поверхностными мерами здесь не обойтись.
Сегодня власть понимает, что в идеологической сфере допущен провал. Она ищет, но пока не может найти идею.
— Что бы порекомендовали вы?
— Национальной идеей по определению является идея, обосновывающая существование политической нации. Сама политическая нация — это явление европейское. Для нас более близок имперский тип государства, сохраняющий этническое многообразие. А империя — это всегда экспансия, расширение. В реализации имперского проекта и должна заключаться идея существования нашего государства.
— На первом русском танке — в Париж и Лондон?
— Кроме территориальной экспансии, есть, например, расширение зон влияния, культурная, гуманитарная экспансия. Здесь есть чем заняться великому народу.
— Давно сказано: один русский — хороший человек, двое — ссора, трое — драка…
— Я исхожу совершенно из обратного. Русский народ свят и субъектен. Он создал великую континентальную империю и совершил массу подвигов. Но когда начинаешь этот коллективный исторический субъект дробить на атомизированные единицы, брать каждого конкретно, вот тут и начинается большое разочарование. Каждый сам по себе ничтожен, жалок, порочен, никчемен. Когда же русские люди собираются вокруг цели, они обретают смысл. А когда русский народ собирается вокруг великой цели, здесь обретается сакральность. Поэтому русскому народу нужен проект, соответствующий его масштабу, а иначе русские просто перестанут существовать.
— Каждая попытка вновь собрать свои земли встречает яростное противодействие. Вот Украину пытаемся у нашего теплого бока удержать, смотрите, какой визг на Западе поднялся!
— Легко не будет. Но если Запад за что-то начинает нас бить по рукам, значит, мы действуем правильно. Вот на этом пути нам и надо искать национальную идею.
Сетевая война: минимум средств, максимум эффекта
Сетевая война — это использование для решения глобальных геополитических задач моделей «управляемого хаоса», «цветных революций», «анаконды» и многих других.
В результате агрессором достигаются сразу несколько целей: создается необходимый социальный фон для перепрограммирования завоеванного общества на восприятие навязываемых ему ценностей и готовится плацдарм для ведения «дешевых» военных операций против очередной жертвы. Такая война ведется против России с целью ее разрушения или ослабления.
ДРУГОЕ МНЕНИЕ
Вероника Крашенинникова, политолог:
— Имперский путь — не единственный исторический выбор для нашей страны. Империи строятся кровью. Сегодня Россия не может таким способом вести свою внешнюю политику. Но мы обязательно должны заниматься интеграцией и в рамках постсоветского пространства, и за его пределами. Это наиболее естественный путь развития нашего государства. Соединив усилия дружественных нам стран и народов для достижения геополитических, экономических и других целей, мы способны выстоять перед вызовами времени.
СПРАВКА
Валерий Михайлович Коровин — российский политолог.
Родился 31 мая 1977 года во Владивостоке. Выпускник МГСУ.
В 1990-е активно занимался политической деятельностью. Сейчас — директор Центра геополитических экспертиз, главный редактор информационно-аналитического портала «Евразия», член Изборского клуба.
Автор книг «Накануне империи.
Прикладная геополитика и сетевые войны» (2008), «Главная военная тайна США. Сетевые войны» (2009), «Северный Кавказ: русский фактор» (2010), «Миграция русских: причины оттока с Северного Кавказа» (2011), «Удар по России. Геополитика и предчувствие войны» (2013).
Вечерняя Москва 23.01.2014
