20 января 2017 года принял присягу 45-й президент США Дональд Трамп. Уже в своей инаугурационной речи он пообещал «вновь сделать Америку великой». Это обещание стало быстро приобретать очертания установочных документов . Очень важной стала «Стратегия национальной безопасности», опубликованная 18 декабря 2017 года. В ней впервые Китай был наряду с Россией включен в перечень главных угроз. Только эти две страны были названы среди «ревизионистских держав, которые стремятся к созданию нового мирового порядка, как в военном, так и в экономическом плане». Эти стремления могут «нанести ущерб или воспрепятствовать американским интересам».
Эскалация недружественных заявлений Белого дома продолжалась, несмотря на примирительные слова китайских руководителей, активную работу «китайского лобби» и традиционные «политические подарки» американскому руководству. Возникавшие разногласия Пекину раньше удавалось разрешать за счет небольших уступок, преимущественно в торговле. Поэтому жесткие антикитайские заявления нового президента США поначалу не приняли всерьез.
Си Цзиньпин в апреле 2017 года отправился в поместье Трампа во Флориде с внеочередным визитом. Важно отметить, что согласно установившемуся порядку очередь нанести визит была за американской стороной. По традиции был составлен «подарочный набор» контрактов и протоколов о намерениях на сумму свыше 100 миллиардов долларов. Но шансов на продолжение почти 30-летнего китайско-американского «брака по расчёту» оказалось совсем немного. Во время десерта с шоколадным тортом Донеальд Трамп как бы невзначай сообщил Си Цзиньпину о намерении нанести удары по Сирии. Прощальные улыбки уже вскоре сменились гневными твитами и новыми угрозами Трампа.
Затем пекинские аналитики просчитались еще раз, посоветовав руководству продолжить задабривать американцев новыми подарками. Ответный визит Трампа в Пекин в ноябре 2017-годаа был обставлен принимающей стороной беспрецедентными дружественными церемониями. Рекордного уровня достиг «подарочный набор» — свыше 250 миллиардов долларов возможных контрактов. Снова добрые слова, крепкие рукопожатия, заверения в личной дружбе. Но спустя несколько недель из-за океана раздались новые обвинения, требования, угрозы…
Си Цзиньпин в известной мере повторил судьбу И.Сталина накануне нападения Гитлера на Советский Союз. Хозяин Кремля понимал неизбежность столкновения, но пытался его отодвинуть, выиграть время. Убеждая окружение и самого себя в прочности оси Москва—Берлин, он наращивал объемы торговли, снабжал Германию стратегическим сырьем, запрещал критику дружественного режима и наказывал предвещавших войну «паникеров». Тем неожиданнее и тяжелее оказалось пробуждение от иллюзий…
Начало торговой войны. 2018 год
Всевозможные «расследования нарушений честной конкуренции» и иные дискриминационные действия начались еще со времен президента Барака Обамы. Но настоящая торговая война Америки против Китая после недолгой «артподготовки» из твитов и речей Д.Трампа в Конгрессе перешла в открытую фазу в июле 2018 года. Введя 25%-ную пошлину на китайскую продукцию ценой в 36 млрд. долларов, Америка фактически напала на Китай. На протяжении 2018 года снаряды торговой войны ложились все кучнее. Санкции на 36 миллиардов долларов, потом еще на 16, еще на 200… Ответный огонь китайцев — повышенные тарифы на 50 миллиардов. Затем обещание Трампа обложить высокими пошлинами вообще весь китайский экспорт, а это было целых 600 миллиардов…
На излете года состоялась встреча Си Цзиньпина и Трампа в Буэнос-Айресе на саммите «большой двадцатки». Она завершилась довольно обидным для Китая ультиматумом — в течение 90 дней выполнить давно известные требования: шире открыть рынок, перестать заимствовать технологии и прочую интеллектуальную собственность. В Буэнос-Айресе дружеское поедание аргентинского стейка совпало с арестом знаковой фигуры — дочки главы электронного концерна Huawei и одновременно главного финансового менеджера. Пекинские газеты расценили этот шаг как нарушение только-только наметившегося перемирия…
Следующий, 2019 год, стал временем новых «трамповских ударов», дополнения торговой войны новыми фронтами – в Гонконге, вокруг Тайваня и Синьцзяна. Тот год стал временем окончательного формирования злобного единодушия американских демократов и республиканцев в отношении необходимости сдерживать Китай.
Торговая война становится холодной войной. 2019 год
В КНР ответное единодушие не сложилось, в чём я убедился во время путешествия в конце 2019 года по восточным провинциям, самым развитым и сильнее других связанным с американскими рынками. «Нет никакой торговой войны, есть только определенные трения — говорил в Шанхае высокопоставленный чиновник мэрии.— Экономики Китая и Америки столь тесно переплетены, что напоминают сиамских близнецов. Разделение может закончиться смертельным исходом для обеих половинок».
Конечно, чиновники и бизнесмены на местах частенько подобны той самой лягушке из китайской поговорки, которая сидит на дне колодца и видит только кусочек неба. В Пекине же мои собеседники-политологи из Китайской академии общественных наук были настроены более реалистично. «У американцев есть два пакета претензий к нам. В первый входят требования изменений в области торговли, а также претензии по поводу так называемой «кражи технологий». Тут ещё можно спорить, искать компромиссы. Второй же пакет содержит требование остановить ускоренное развитие Китая, не допустить нашего первенства в области науки и техники, зато резко поднять курс национальной валюты, чтобы предотвратить крушение доллара и подорвать конкурентоспособность наших товаров. Тут «золотой середины» быть не может, торговаться не о чем. Выдавленную из тюбика пасту внутрь не вернёшь».
Китай — это не Алиса из Зазеркалья, которая могла уменьшиться в мгновение ока. Поднебесная окрепла, поверила в свою историческую миссию. Китай – это не Япония, которая так и не избавилась от «синдрома побежденной нации» и позволила Вашингтону в 1985 году заставить себя подписать «Соглашение отела «Плаза». После этого курс иены резко пошел вверх, экспортные товары подорожали, ориентированная на внешние рынки промышленность забуксовала, а вся нация вместо радостного ощущения послевоенного возрождения впала в депрессию, которая продолжалась пару десятилетий.
Тьма перед рассветом. COVID-19
Самый темный час наступает перед рассветом. Так говорит пословица. То ли китайская, то ли русская, то ли английская – не важно. Важно то, что все человечество почти три года переживало это темное время. Перенесемся в самое начало 2020 года. В Китае впереди Праздник Весны, Новый Год по лунному календарю. Радуют экономические показатели предыдущего, 2019 года. Скоро объявят о победе над нищетой в масштабе всей Поднебесной. Достигнуто перемирие в торговой войне с Америкой — 15 января 2020 года в Вашингтоне состоялось подписание документов первой фазы торгового соглашения. Правда, вопреки сообщениям о готовившейся по этому случаю встрече с президентом Д.Трампом, Си Цзиньпин не стал участвовать в церемонии. Наверное, он понимал, что это перемирие долго не продлится.
Движение вперед после XIX съезда набирало темпы. Тем неожиданнее стал кризис, начавшийся в Ухани. Еще в конце декабря 2019-го пошли пугающие новости из этого города с 11 миллионами жителей и многомиллионными пригородами. После первичного замешательства местных властей были приняты срочные меры. Си Цзиньпин взял ситуацию под личный контроль. Строгий карантин ввели в самом Ухане. Быстро распространили его на всю провинцию Хубэй, на все его 60 миллионов человек. В стране тем временем шумно и весело отмечали Праздник Весны. Сотни миллионов людей всеми видами транспорта отправились в родовые гнезда, к семейным очагам. Полностью остановить эти людские потоки не удалось, уже было поздно.
«Люди важнее денег!»
С самого начала пандемии из Пекина прозвучала установка: «Люди важнее денег!». За словом последовало дело. Не было колебаний, вихляний, противоречивых указаний. С расходами не считались. Разорвали даже самые важные цепочки производства и транспорта. Остановили учреждения и изолировали учебные заведения. Хвост китайской кошке, той самой, что отлично ловила мышей, обрубили за один раз.
За границей раздались вопли о «нарушениях прав человека», «авторитарных методах». Но когда костлявая рука КОВИД взяла за горло, сами стали копировать китайский опыт. Но копировали с фатальными задержками и потому малоэффективно. Хвосты западным кошкам рубили частями, делая перерывы на праздники, выборы и пляжный сезон.
Для стран Запада деньги оказались важнее людей. Но в результате потеряли и множество человеческих жизней, и понесли колоссальные экономические потери. Образец недальновидности предоставил президент Дональд Трамп, проваливший борьбу с эпидемией в США. Самая богатая страна в мире допустила самое большое число жертв. Вместо того чтобы перенять опыт Китая по изоляции очагов инфекции и принять участие в международных усилиях по разработке вакцин, Трамп объявил Поднебесной личную вендетту. На Китай обрушились обвинения чуть ли не в организации пандемии, прозвучали требования компенсаций. Реакция Пекина была единственно возможной – «собака лает, а караван идет».
Лозунг Си Цзиньпина «Люди важнее денег!» был реализован на деле. Контраст поражает – на середину 2021 года в Китае было зарегистрировано 4635 смертей на 1400 миллионов человек. В Америке более 600 тысяч трупов на 335 миллионов человек. Но ведь и с деньгами в Китае все вышло неплохо. После резкого падения экономики в начале 2020-го года по его итогам был достигнут даже рост ВВП в 2.3%. Это происходило в то время, когда в тех же Соединенных Штатах, в Европе, да и у нас в России фиксировалось ощутимое падение.
Окончательное выздоровление наступило только в 2022 году. Взвесив все «за» и «против», руководство Компартии приняло решение окончательно отказаться от «стратегии нулевой терпимости», свернуть антиковидные меры. Это позволило справиться с накопившимися в народе усталостью и раздражением, с перегибами особо ретивых местных властей. Это позволило также ускорить восстановление разорванных производственных и транспортных цепочек в Поднебесной и за ее пределами.
Гонконгская «цветная революция»
Торговая война и пандемия стали самыми масштабными из тех препятствий, которые после XIX съезда КПК возникли на пути к «Китайской мечте». Однако стоит выделить еще и события в Гонконге, быстро ставшие одним из фронтов антикитайской «холодной войны». События начались еще в мае 2019 года, но особенно массовый и агрессивный характер приняли 1 июля, в очередную годовщину возвращения города под контроль КНР. В тот день накопившееся недовольство жителей Специального административного района Сянган (так в КНР официально именуется Гонконг) вышло наружу в виде демонстраций с участием сотен тысяч человек.
1 июля 2019 года отмечалась очередная годовщина подъема над Гонконгом красного флага КНР. Обычные гуляния переросли в массовую демонстрацию недовольства. Неожиданно из оппозиционно, но мирно настроенных колонн отделилась группа молодчиков в масках и черных футболках. Они ворвались в пустовавшее по случаю праздника здание Законодательного собрания и устроили там погром. Захваты административных зданий, университетских кэмпусов, разгромы станций метро продолжались по выходным и в следующие недели, месяцы. Дело дошло даже до оккупации терминалов крупнейшего в Тихоокеанском бассейне международного аэропорта Гонконга и вынужденной приостановке его деятельности. Случаи вандализма стали перерастать в акты терроризма. Шла охота за приехавшими из КНР соотечественниками, били людей, которые не говорили на местном диалекте.
Напряженность сохранялась не в последнюю очередь благодаря откровенной поддержке Запада. Лидеры демонстрантов не только получали инструкции от специалистов по «цветным революциям» в иностранных консульствах. Они даже ездили в Вашингтон, где в кабинетах Госдепа и Конгресса обсуждали планы отсоединения Гонконга от Китая. 17 ноября 2019-го президент Трамп подписал «Закон о защите демократии и гражданских прав в Гонконге», аналог антироссийского «Закона Магницкого». Скрытая поддержка США и Англии способствовала победе оппозиционеров на муниципальных выборах.
Нежелание резать «курицу, несущую золотые яйца» было только одной из причин сдержанности Пекина. Другая же заключалась в стремлении выполнять обещания, данные самим «архитектором реформ» Дэн Сяопином. Во время переговоров с Маргарет Тэтчер в 1984 году он твердо обещал не менять законы и порядки в Гонконге 50 лет. Отсчет начался 1 июля 1997 года, когда был спущен британский флаг.
Думаю, была еще одна, возможно, самая главная причина. Тот же Дэн Сяопин для объяснения весьма необычного существования в составе социалистической страны территории с законами капиталистического государства сформулировал концепцию «одна страна — две системы». Верность этой политике крайне важна для Пекина с учетом перспективы воссоединения с еще одной высокоразвитой и своеобразной китайской территорией — Тайванем. Пекин твердо обещает 23-миллионному населению острова сохранить порядки и образ жизни, сложившиеся за десятилетия автономного существования.
Тайваньское «ружье на стене»
«Если в начале пьесы на стене висит ружье, то к концу оно должно выстрелить», — писал великий русский драматург Чехов. «Тайваньское ружье» появилось еще в 1949 году, когда полтора миллиона военных и аппаратчиков партии Гоминьдан укрылись на острове Тайвань от войск победившей в гражданской войне партии Гунчаньдан, Компартии Китая. Форсировать примерно стокилометровый пролив сходу не удалось. Мао Цзэдун стал собирать силы для финального штурма, но в 1950 году началась Корейская война и все силы были брошены на помощь Ким Ир Сену, попавшему в большую беду.
Повешенное на стену ружье еще несколько раз брали в руки, целились и даже лязгали затвором. Но выстрела не раздалось ни в одном из актов пьесы длиной в 70 лет. Ни коммунистам, ни националистам братоубийственная война оказалась не нужна. На фоне возвышения Китая и понятного желания островитян «разделить успех» с континентом «тайваньское ружье» могло окончательно заржаветь. Но о нем вспомнили в Америке. В начатой «холодной войне» Тайваню была выделена роль чуть ли главного участка фронта. С первых дней правления Дональд Трамп стал активно поддерживать настроения «тайваньской идентичности», выросшие за годы раздельного развития острова и материка. Подстрекательство сепаратистов продолжалось все время его правления. Накачивание Тайваня оружием шло в нарастающих объемах. Продажи военной техники на миллиарды долларов, резкая активизация военных контактов США с тайваньскими властями наводили на мысль даже о возможности «столкновения острием против острия». В «Нью-Йорк таймс» прямо говорилось: «в предельном случае США могут вытащить на свет божий «тайваньскую карту», пойдя на размещение своих ракет на этом острове, пока что фактически независимом от континентального Китая».
В китайских аналитических разработках и даже общедоступных публикациях участие американских сил в тайваньских сценариях обсуждается не как гипотеза, а как данность. Китайские дипломаты и СМИ подчеркивают, что для начала реальной атаки на Тайвань существуют три «красные линии»: провозглашение «независимости», резкое повышение уровня контактов между Тайбэем и Вашингтоном, а также возвращение американских войск на тайваньские базы.
В Пекине прекрасно понимают, что их провоцируют на выстрел первыми в конфликте, который призван в прямом и в непрямом смысле обескровить Поднебесную. С начала обострения тайваньской ситуации президентом Трампом Си Цзиньпин проявляет «стратегическое терпение». Оно не означает слабость и нерешительность. Президент и главнокомандующий 26 мая 2020 года в ходе встречи с военными — депутатами ВСНП отдал приказ четкий и понятный. «Осознанно готовиться к худшему случаю, наращивать военное обучение и боевую подготовку, своевременно и эффективно справляться со всеми видами сложных ситуаций и решительно защищать суверенитет, безопасность и интересы развития государства».
В то же время на провокации Пекин отвечает асимметрично, не по законам европейской позиционной войны, а по заветам древнекитайского стратеги Сунь-цзы. Эта стратегия в тайваньском вопросе продолжала проводиться и при следующем президенте США – Джо Байдене.
Выживший после покушения Трамп в случае возвращения в президентское кресло продолжит воевать с Си?
